X.

Цинція въ крайности.

Мистрисъ Гибсонъ очень медленно оправлялась отъ своего воспаленія, и прежде чѣмъ она успѣла на столько собраться съ силами, чтобъ воспользоваться приглашеніемъ леди Гарріеты и побывать въ Тоуэрсѣ, Цинція возвратилась изъ Лондона. Если при отъѣздѣ Цинціи, Молли на минуту и показалось, что прощаніе ея съ ней могло бы быть нѣжнѣе и не столь поспѣшно, то теперь, когда Цинція снова очутилась въ Голлингфордѣ, она раскаявалась въ этой мгновенной мысли, почти безсознательно тогда промелькнувшей у нея въ головѣ. Молодыя дѣвушки встрѣтились съ прежнимъ дружелюбіемъ; обнявшись, отправились онѣ наверхъ въ гостиную, и тамъ, сидя рука въ руку, вели живой, интимный разговоръ. Теперь, когда Цинція чувствовала, что съ души ея была снята тяжесть непріятной тайны, обращеніе изъ перемѣнчиваго и нѣсколько порывистаго сдѣлалось гораздо спокойнѣе и ровнѣе.

-- Какой пріятный, уготный видъ имѣютъ наши комнаты! сказала она.-- Одного только желала бы я, мам а: застать васъ посильнѣе и поздоровѣе; ваша болѣзнь доставляетъ мнѣ единственное печальное ощущеніе при возвращеніи моемъ домой. Молли, отчего вы не послали за мной?

-- Я хотѣла... начала Молли.

-- Но я ей не позволила, перебила мистрисъ Гибсонъ.-- Тебѣ въ Лондонѣ было гораздо лучше, чѣмъ здѣсь, а пользы ты мнѣ никакой не могла бы оказать. Къ тому же, твои письма доставляли мнѣ весьма пріятное развлеченіе. Но теперь, Еленъ поправляется, я почти совсѣмъ здорова, и ты пріѣхала, какъ нельзя болѣе во время: къ самому благотворительному балу.

-- Мы этотъ годъ не поѣдемъ на балъ, мама, рѣшительно произнесла Цинція.-- Если я не ошибаюсь, онъ назначенъ двадцать-пятаго числа: вы къ тому времени еще не будете въ состояніи сопровождать насъ.

-- Вы, кажется, всѣ сговорились дѣлать меня больнѣе, чѣмъ есть, съ неудовольствіемъ сказала мистрисъ Гибсонъ. Она принадлежала къ числу тѣхъ людей, которые, слегка больные, любятъ преувеличивать свои страданія, и напротивъ, если ихъ посѣтитъ серьёзная болѣзнь, неохотно признаютъ надъ собой ея власть, и неохотно отказываются, ради нея, отъ удовольствій и выѣздовъ. Но на этотъ разъ мистеръ Гибсонъ настоялъ на своемъ и не пустилъ ее на балъ, въ которомъ она такъ желала принять участіе; вслѣдствіе чего во всемъ домѣ распространилось уныніе, коснувшееся даже всегда веселой и живой Цинціи. Немалаго труда стоило Молли поддерживать бодрость духа, какъ въ самой себѣ, такъ и въ своихъ двухъ компаньонкахъ. Дурное состояніе здоровья, конечно, объясняло печальный видъ мистрисъ Гибсонъ, но почему Цинція была такъ задумчива и молчалива? Молли тщетно старалась найдти тому причину. Ее особенно смущали похвалы, которыя Цинція повременамъ сама себѣ воздавала за какой-то таинственный, будто бы совершенный ею подвигъ. Молли, благодаря своей молодости и неопытности, вѣрила, что всякое доброе дѣло, всякое исполненіе долга неизбѣжно влечетъ за собой довольство духа и веселость, порождаемыя спокойной совѣстью. Съ Цинціей, она видѣла, было не такъ. Въ случаяхъ, когда на ту находили припадки, особенно унынія, она имѣла обыкновеніе обращаться къ Молли съ рѣчами въ родѣ слѣдующихъ:

-- Ну, Молли, вы должны дать отдыхъ моей добродѣтели. Она этотъ годъ принесла такую богатую жатву! Я такъ хорошо вела себя -- еслибъ вы все знали!-- Или: Право, Молли, моей добродѣтели пора спуститься съ облаковъ! Ей немало было работы въ Лондонѣ. Она похожа на коршуна, который нѣсколько времени высоко паритъ надъ землей, а потомъ вдругъ опускается на землю и запутывается въ терновникѣ и разнаго рода колючихъ растеніяхъ. Все это аллегорія, вы понимаете. Мнѣ хочется, чтобъ вы повѣрили въ мою необыкновенную добродѣтель, пока я была въ отсутствіи, и такимъ образомъ признали за мной право упасть наконецъ въ терновникъ, который садитъ и раститъ на моемъ пути мама.

Но Молли уже знала по опыту, какъ Цинція любила намекать на какія-то тайны, которыхъ ни чуть не намѣревалась открывать, и потому, хотя слова Цинціи и подстрекали иногда ея любопытство, однако, не производили на нее особенно сильнаго впечатлѣнія. Въ одинъ прекрасный день, впрочемъ, тайна сама собой раскрылась. Оказалось, что мистеръ Гендерсонъ дѣлалъ Цинціи предложеніе, во время ея пребыванія въ Лондонѣ, и получилъ отказъ. Взвѣсивъ всѣ обстоятельства, Молли никакъ не могла согласиться съ тѣмъ, что поступокъ этотъ заслуживалъ такихъ необыкновенныхъ похвалъ, какія Цинція сама себѣ расточала. Открытіе тайны совершилось слѣдующимъ образомъ. Со времени своей болѣзни, мистрисъ Гибсонъ завтракала по утрамъ въ постели, вслѣдствіе чего, всѣ письма, адресованныя на ея имя, приносились къ ней въ спальню на подносѣ, вмѣстѣ съ завтракомъ. Въ одно утро, она явилась въ гостиную ранѣе обыкновеннаго съ раскрытымъ письмомъ въ рукахъ.

-- Я получила письмо отъ тётушки Киркпатрикъ, Цинція. Она присылаетъ мнѣ мои дивиденды, такъ-какъ самъ дядя очень занятъ. Но что это значитъ, Цинція? И она указала ей пальцемъ на одно мѣсто письма. Цинція отложила въ сторону свое вязанье и начала читать. Вдругъ лицо ея вспыхнуло, и потомъ быстро покрылось смертельной блѣдностью. Она взглянула на Молли, какъ-бы ища почерпнуть мужество въ ясномъ выраженіи ея прекрасныхъ глазъ.

-- Это значитъ, мама... я ужь лучше вамъ прямо скажу... это значитъ, что мистеръ Гендерсонъ сдѣлалъ мнѣ предложеніе, а я отказала ему.

-- Отказала, и безъ моего вѣдома, предоставляя случаю довести это до моего свѣдѣнія! Право, Цинція, это очень, очень нехорошо съ твоей стороны! И что могло тебя заставить отказать мистеру Гендерсону? Онъ такой прекрасный молодой человѣкъ, настоящій джентльменъ. Къ тому же, дядя мнѣ говорилъ, что у него очень порядочное и совершенно независимое состояніе.

-- Мама, вы забываете, что я дала слово Роджеру Гамлею? спокойно возразила Цинція.

-- Нѣтъ, я не забываю: какъ бы я могла забыть это, когда Молли то и дѣло твердитъ о твоей "помолвкѣ". Но, право, если принять въ соображеніе всѣ обстоятельства, всѣ случайности, какія могутъ встрѣтиться... да, къ тому же ты и не давала ему рѣшительнаго слова, и Гендерсонъ самъ какъ будто предвидѣлъ возможность чего-либо подобнаго.

-- Чего именно, мама? рѣзко спросила Цинція.

-- Болѣе выгоднаго предложенія. Ему слѣдовало знать, что ты, пожалуй, современенъ измѣнишь свое намѣреніе и встрѣтишься съ кѣмъ-нибудь, кто тебѣ болѣе прійдется по сердцу: ты еще такъ мало видѣла людей! Цинція сдѣлала нетерпѣливое движеніе, какъ-бы аіелая остановить мать.

-- Я никогда не говорила, что онъ мнѣ больше нравится. Какъ вы можете утверждать такія вещи, мама? Я выхожу замужъ за Роджера, и это мое послѣднее слово. Впередъ я не желаю болѣе возвращаться къ этому предмету. Она встала и вышла изъ комнаты.

-- Она выходитъ замужъ за Роджера! Прекрасно! Но кто поручится, что онъ вернется назадъ живой? А если и вернется, то на какія деньги они его женятъ, желала бы я знать? Я не говорю, что ей слѣдовало принять предложеніе мистера Гендерсона, хотя я увѣрена, что онъ ей нравятся, и по моему мнѣнію на пути истинной любви никогда не должно воздвигать препятствій; во ей не надо было отказывать ему рѣшительно, пока... пока мы не увидимъ, какой оборотъ примутъ дѣла. И здоровье мое въ такомъ еще дурномъ состояніи! У меня отъ волненія сдѣлалось сильное біеніе сердца. Право, это просто жестоко со стороны Цинціи!

-- Конечно... начала Молли и внезапно остановилась, вспомнивъ, что мачиха ея еще слишкомъ слаба и не въ состояніи выносить никакого противорѣчія безъ сильнаго раздраженія. Она поспѣшила перенести разговоръ на другой предметъ, заговорила о лекарствахъ противъ біенія сердца и воздержалась отъ всякаго выраженія негодованія, которое овладѣло ею при мысли, объ измѣнѣ, какую готовили Роджеру. Но оставшись наединѣ съ Цинціей, Молли выказала гораздо менѣе терпимости и состраданія, Цинція сказала ей:

-- Ну, Молли, теперь вамъ все извѣстно. Мнѣ давно хотѣлось съ вами объ этомъ поговорить, но я почему-то не могла собраться съ духомъ.

-- Я полагаю, это было повтореніе исторіи съ мистеромъ Коксомъ, серьёзно замѣтила Молли.-- Вы желали быть только пріятной, а онъ принялъ дѣло за серьёзное.

-- Не знаю, со вздохомъ отвѣчала Цинція.-- То-есть я не знаю, была я или нѣтъ пріятна, но онъ оказывалъ мнѣ большое вниманіе. Тѣмъ не, менѣе, я никакъ не ожидала, что все это окончится такимъ образомъ. А впрочемъ, объ этомъ безполезно думать.

-- Совершенно безполезно, подтвердила Молли. Въ ея глазахъ самый добрый и пріятный человѣкъ въ мірѣ, не могъ выдержать сравненія съ Роджеромъ, который, казалось ей, стоялъ совершенно отдѣльно, на какой-то недосягаемой высотѣ. Молодыя дѣвушки послѣ того довольно долго молчали, и когда Цинція снова заговорила, въ голосѣ ея слышалось нѣкоторое раздраженіе, хотя слова ея и относились къ совершенно постороннему предмету. Она уже болѣе не дѣлала полу-шутливыхъ, полу-серьёзныхъ намековъ на свои недавнія геройскія усилія устоять въ добрѣ.

Черезъ нѣсколько времени мистрисъ Гибсонъ наконецъ почувствовала себя въ состояніи воспользоваться неоднократно повторявшимся приглашеніемъ побывать въ Тоуэрсѣ и рѣшилась поѣхать туда дня на два. Леди Гарріета говорила ей, что она этимъ окажетъ имъ настоящую услугу, доставивъ развлеченіе леди Комноръ, которая, вслѣдствіе плохаго состоянія здоровья, продолжала вести уединенную и однообразную жизнь. Мистрисъ Гибсонъ чувствовала себя значительно польщенной тѣмъ, что въ ней наконецъ какъ будто дѣйствительно нуждались, тогда какъ обыкновенно она только тѣшила себя мыслью, будто необходима для полнаго благосостоянія знатнаго семейства. Леди Комноръ вступила въ тотъ фазисъ выздоровленія, какой свойственъ многимъ больнымъ. Жизненный источникъ въ ней снова началъ течь быстро и свободно, а вмѣстѣ съ тѣмъ и опять выдвинулись на первый планъ желанія, цѣли и стремленія, которыя въ тяжкій періодъ ея болѣзни стушевались-было и замолкли. Но физическія ея силы еще не настолько возвратились, чтобъ ни въ чемъ не отставать отъ внушеній ея энергической воли. Этотъ разладъ между тѣломъ слабымъ и неспособнымъ выносить усталость, и духомъ суровымъ, повергалъ ея сіятельство въ уныніе и дѣлалъ ее иногда очень раздражительной. Мистрисъ Гибсонъ, съ своей стороны, еще недостаточно окрѣпла для роли souffre douleur. Вслѣдствіе этого визитъ ея въ Тоуэрсъ оказался далеко не столь пріятнымъ, какъ она ожидала. Леди Коксгевенъ и леди Гарріета, хорошо знавшія, въ какомъ состояніи находились здоровье и расположеніе духа ихъ матери, но весьма мало и рѣдко говорившія о томъ и другомъ между собой, старались не оставлять Клеръ слишкомъ долго наединѣ съ леди Комноръ. Но не разъ приходилось заставать Клеръ въ слезахъ, а леди Комноръ разглагольствующую о какомъ-нибудь предметѣ, о которомъ она много размышляла въ теченіе своей болѣзни. Мистрисъ Гибсонъ всегда была склонна принимать на свой счетъ замѣчанія и нападки строгой леди на тотъ или другой порокъ или недостатокъ, которые та считала себя призванной искоренить въ мірѣ. Въ этихъ случаяхъ она защищала ихъ съ упорствомъ, какъ будто они составляли ея неотъемлемую принадлежность. На второй и послѣдній день ея пребыванія въ Тоуэрсѣ леди Гарріета, войдя въ комнату матери, услышала, какъ та громко и горячо о чемъ-то разсуждала. Клеръ покорно слушала ее, но, въ то же время, имѣла самый несчастный и въ высшей степени огорченный видъ.

-- Что случилось, милая мам а? Не слишкомъ ли вы себя утомляете разговоромъ?

-- Нисколько! Я только доказывала безуміе нѣкоторыхъ людей, стремящихся одѣваться свыше своего состоянія. Я начала съ того, что заговорила съ Клеръ о нравахъ и обычаяхътѣхъ дней, когда еще жила моя бабушка. Тогда каждый классъ общества носилъ свой особенный костюмъ: слуги не подражали купцамъ, купцы дворянамъ. А эта глупая женщина ничего лучшаго не придумала, какъ защищать свое собственное платье, точно я обвиняла ее или думала только о ней! Этакій вздоръ! Право, Клеръ, вашъ мужъ совсѣмъ избаловалъ васъ. Вы ничего не можете слышать, о чемъ бы ни говорили, не принимая этого на свой счетъ. Какъ это люди могутъ думать, что ихъ ошибки и недостатки составляютъ предметъ постоянныхъ размышленій ихъ ближнихъ, какъ будто на свѣтѣ только и дѣла, что заниматься созерцаніемъ ихъ личныхъ качествъ и добродѣтелей.

-- Леди Комноръ утверждала сейчасъ, что эта матерія понизилась въ цѣнѣ. Я купила ее по окончаніи сезона, сказала мистрисъ Гибсонъ, дотрогиваясь до своего дѣйствительно прекраснаго платья и впадая снова въ ошибку, которая и была главной причиной настоящаго неудовольствія миледи.

-- Опять, Клеръ! Сколько еще разъ должна я вамъ повторить, что не думала ни о васъ, ни о вашихъ платьяхъ, ни о томъ, дорого или дешево они стоятъ. За нихъ платитъ вашъ мужъ; и это его, а не мое дѣло, если вы на вашъ туалетъ тратите больше, чѣмъ слѣдуетъ.

-- Все платье обошлось мнѣ въ пять гиней, несмотря ни на что, продолжала защищаться мистрисъ Гибсонъ.

-- Оно очень красиво, сказала леди Гарріета, наклоняясь, чтобы поближе разсмотрѣть его и надѣясь тѣмъ утѣшить бѣдную, обиженную женщину.

Но леди Комноръ продолжала.

-- Нѣтъ! Вамъ слѣдовало бы о сю пору знать меня получше. Я люблю откровенно высказывать свою мысль и никогда не говорю обиняками. Слова мои всегда идутъ прямо къ цѣли. Я вамъ безъ церемоніи скажу, въ чемъ васъ нахожу виноватой, Клеръ, если вы желаете знать это. Вы до того избаловали вашу дочь, что она сама, кажется, не знаетъ, чего хочетъ. Она безсовѣстно поступила съ мистеромъ Престономъ; и это вслѣдствіе дурнаго воспитанія, которое получила. Вся отвѣтственность ея поступка падаетъ на васъ.

-- Мама, мама, сказала леди Гарріета: -- мистеръ Престонъ не желалъ, чтобы объ этомъ говорили.

Мистрисъ Гибсонъ въ то же самое время воскликнула:

-- Цинція, мистеръ Престонъ! И въ тонѣ ея выражалось такое изумленіе, что леди Комноръ, еслибъ она хоть сколько нибудь привыкла наблюдать надъ своими собесѣдниками и собесѣдницами, непремѣнно убѣдилась бы въ томъ, что мистрисъ Гибсонъ находится въ полномъ невѣдѣніи того факта, на который она намекала.

-- Что касается до желаній мистера Престона, то мнѣ нѣтъ до нихъ дѣла, когда я считаю своей обязанностію указывать людямъ на ихъ ошибки, надменно возразила леди Комноръ, въ отвѣтъ на замѣчаніе леди Гарріеты.-- Неужели, Клеръ, вы станете утверждать, что ничего не знали о помолвкѣ вашей дочери съ мистеромъ Престономъ? Она нѣсколько времени... нѣтъ, кажется, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, дала ему слово, а теперь взяла его назадъ, и впутала въ эту гадкую исторію дочь Гибсона... которую... я забыла, какъ зовутъ. Она вздумала ея руками жаръ загребать, и сдѣлала ее и себя предметомъ городскихъ толковъ и сплетенъ. Я помню, въ молодости моей одну молодую дѣвушку звали: Джесси Кокетка. Если вы не станете получше смотрѣть за вашей дочерью, то и ей, пожалуй, дадутъ прозваніе въ такомъ же родѣ. Я говорю вамъ, какъ другъ, Клеръ, когда утверждаю, что эта молодая дѣвушка еще дастъ себя знать прежде, чѣмъ выйдетъ замужъ. Не подумайте, чтобъ я заботилась о чувствованіяхъ мистера Престона: ни чуть не бывало! Я даже не знаю, есть ли у него сердце; но за то мнѣ хорошо извѣстно, что прилично и что нѣтъ -- молодой дѣвушкѣ; кокетство, говорю вамъ, къ добру не ведетъ. Теперь вы обѣ можете уйти. Пришлите ко мнѣ Даусонъ; я устала и хочу немножко соснуть.

-- Право, леди Комноръ... Неужели вы мнѣ не вѣрите? Я не думаю, чтобъ Цинція давала слово мистеру Престону. Онъ когда-то за ней ухаживалъ и я боялась...

-- Позвоните Даусонъ, съ утомленіемъ произнесла леди Комноръ и закрыла глаза. Леди Гарріета слишкомъ хорошо знала мать, и потому, поспѣшила почти силою увести мистрисъ Гибсонъ, которая все время не переставала оправдываться и отвергать справедливость слуховъ, переданныхъ ей леди Комноръ.

Прійдя въ свою комнату, леди Гарріета сказала:

-- Послушайте, Клеръ, я вамъ все разскажу, какъ слѣдуетъ, и тогда вы должны будете повѣрить, такъ-какъ я получила всѣ эти свѣдѣнія отъ самого мистера Престона. Я слышала, что въ Голлингфордѣ ходили о немъ исторіи и, встрѣтясь съ нимъ, спросила, насколько онѣ справедливы. Онъ видимо предпочелъ бы не говорить объ этомъ: кому пріятно разсказывать о своихъ неудачахъ въ любви? Онъ взялъ съ меня и съ папа слово, что мы будемъ молчать; но папа не сдержалъ его, и вотъ на чемъ мама основала свои предположенія. Изо всего этого вы должны заключить, что они справедливы.

-- Но Цинція помолвлена за другого человѣка -- повѣрьте мнѣ въ этомъ. Она отказалась еще отъ другой, очень хорошей партіи, которая представлялась ей въ Лондонѣ. Мистеръ Престонъ лежитъ въ основаніи всего зла.

-- Нѣтъ! Въ этомъ случаѣ я полагаю, прелестная мисъ Цинція сама виновата въ томъ, что, давъ слово одному -- нѣтъ, двумъ человѣкамъ, заставила еще третьяго сдѣлать себѣ предложеніе. Я терпѣть не могу мистера Престона, но тѣмъ не менѣе нахожу, что его нельзя упрекнуть въ томъ, что онъ будто бы самъ создалъ себѣ соперниковъ, которые сдѣлали изъ него жертву.

-- Не знаю, но я всегда чувствовала въ немъ врага, а мужчины имѣютъ такъ много способовъ вредить и мстить. Вы должны сознаться въ томъ, что не встрѣться онъ съ вами, мнѣ не пришлось бы подвергнуться гнѣву леди Комноръ.

-- Она только хотѣла предостеречь васъ насчетъ Цинціи. Мама всегда была очень строга къ своимъ дочерямъ, и не терпѣла въ нихъ ни малѣйшаго кокетства. Мери въ этомъ отношенія очень похожа на нее.

-- Но Цинція кокетничаетъ, и я не могу запретить ей этого. Она, впрочемъ, скромна и сдержанна, и всегда и во всѣхъ случаяхъ остается настоящей леди -- съ этимъ никто не можетъ не согласиться. Но у нея въ высшей степени привлекательное обращеніе, вліяніе котораго неотразимо дѣйствуетъ на мужчинъ и которое она, должно быть, отчасти наслѣдовала отъ меня.

И она слабо улыбнулась, какъ-бы ожидая подтвержденія послѣднихъ словъ; но леди Гарріета молчала.

-- Во всякомъ случаѣ, я поговорю съ ней и добьюсь, въ чемъ дѣло. Прошу васъ, скажите леди Комноръ, что меня до крайности взволновали ея упреки насчетъ платья и всего остальнаго. А оно стоило мнѣ всего пять гиней, тогда какъ настоящая его цѣна простирается до восьми!

-- Не думайте болѣе объ этомъ. Посмотрите, какъ вы разгорѣлись! Вы точно въ лихорадочномъ состояніи. Я васъ слишкомъ долго оставила въ комнатѣ мама, гдѣ такъ жарко. Но еслибъ вы знали, какъ она довольна имѣть васъ у себя!

И дѣйствительно, леди Комноръ была довольна, несмотря на постоянныя нравоученія, которыя читала Клеръ и которыя такъ огорчали бѣдную мистрисъ Гибсонъ. Но все-таки что-нибудь да значитъ быть бранимой графиней. Непріятное ощущеніе пройдетъ, и останется воспоминаніе, нелишенное нѣкоторой доли удовольствія. А леди Гарріета ласкала ее болѣе обыкновеннаго, какъ-бы стараясь вознаградить за то, что она претерпѣла въ комнатѣ больной. Леди Коксгевенъ говорила ей умныя рѣчи, приправленныя учеными и глубокомысленными разсужденіями: это было весьма лестно, хотя и не всегда понятно. Добрый, тихій и либеральный лордъ Комноръ не зналъ, какъ выразить ей свою благодарность за то, что она пріѣхала навѣстить леди Комноръ, и, наконецъ, чувствованія его приняли весьма осязательную форму лакомаго куска оленины, не говоря уже о болѣе мелкой дичи. Когда, возвращаясь домой въ тоуэрской каретѣ, мистрисъ Гибсонъ перебирала въ умѣ событія только что окончившагося визита, она видѣла въ немъ только одну непріятную сторону, а именно: дурное расположеніе духа ея сіятельства. Она приписывала его Цинціи, вмѣсто того, чтобъ согласиться съ членами семейства леди Комноръ, которые неоднократно ссылались при ней на плохое состояніе здоровья миледи и въ немъ видѣли единственную причину ея раздражительности. Мистрисъ Гибсонъ не намѣревалась упрекать дочь за поведеніе, которое еще не было вполнѣ разъяснено, и могло быть въ концѣ-концовъ совершенно оправдано. Но, заставъ Цинцію одну въ гостиной, она томно опустилась въ кресло, и не совсѣмъ-то ласково отвѣчала на привѣтствіе молодой дѣвушки.

-- А, мама! Какъ вы себя чувствуете? Мы не ожидали васъ такъ рано! Позвольте я сниму съ васъ шляпку и шаль.

-- Мой визитъ совсѣмъ не былъ такъ пріятенъ, чтобъ я желала еще продлить его, жалобно проговорила мистрисъ Гибсонъ, устремивъ глаза въ коверъ и придавъ своему лицу по возможности строгое выраженіе.

-- Въ чемъ дѣло, мам а? спросила Цинція.-- Кто огорчилъ васъ?

-- Ты, Цинція -- ты! Могла ли я думать, когда ты родилась, что услышу о тебѣ такія рѣчи и должна буду выносить такія оскорбленія!

Цинція откинула назадъ голову, и глаза ея засверкали гнѣвомъ.

-- Какое имъ дѣло до меня, и что имъ вздумалось завести обо мнѣ какія бы то ни было рѣчи?

-- Всѣ о тебѣ говорятъ; не мудрено, что и они заговорили. Лордъ Комноръ всегда знаетъ всѣ сплетни. Тебѣ слѣдуетъ быть осмотрительнѣе въ своихъ поступкахъ, Цинція, если ты не желаешь быть предметомъ городскихъ толковъ.

-- Это зависитъ отъ того, что обо мнѣ говорятъ, отвѣчала Цинція, притворяясь спокойной, тогда какъ сердце ея сильно било тревогу. Она угадывала, въ чемъ дѣло.

-- Для меня это, во всякомъ случаѣ, непріятно. Удивительно, какъ весело впервые узнавать отъ леди Комноръ о дурномъ поведеніи своей дочери, а потомъ выслушивать ея нравоученія насчетъ кокетства, непостоянства и прочаго, какъ будто я тутъ была отвѣтственное лицо! Могу тебя увѣрить, что мой визитъ на этотъ разъ былъ совсѣмъ испорченъ. Нѣтъ! Не трогай моей шали, я потомъ сама отнесу ее въ свою комнату.

Цинціи ничего болѣе не оставалось, какъ сѣсть. Мать ея время отъ времени глубоко вздыхала.

-- Можете вы мнѣ передать, что они обо мнѣ говорятъ? Если меня въ чемъ нибудь обвиняютъ, то я полагаю, мнѣ лучше знать, въ чемъ именно. А вотъ кстати и Молли. Дѣйствительно, въ эту самую минуту въ комнату вошла Молли, розовая и свѣжая послѣ утренней прогулки.-- Молли, мама возвратилась изъ Тоуэрса, гдѣ милордъ и миледи сдѣлали мнѣ честь и толковали о моихъ проступкахъ и преступленіяхъ, и я спрашиваю мама, въ чемъ именно они обвиняютъ меня. Я ничуть не намѣрена казаться добродѣтельнѣе другихъ людей, но не понимаю, какое дѣло графу и графинѣ до такого ничтожнаго существа, какъ я.

-- Имъ до тебя и нѣтъ дѣла; но они сожалѣютъ обо мнѣ, возразила мистрисъ Гибсонъ.-- Кому пріятно знать, что имя его дѣтища во всѣхъ устахъ?

-- Повторяю: все зависитъ отъ того, что именно произносятъ эти уста. Еслибъ я выходила замужъ за лорда Голлингфорда, то объ этомъ тоже всѣ толковали бы; но ни вы, ни я, мы и не подумали бы обижаться.

-- Но дѣло не въ бракѣ съ лордомъ Голлингфордомъ, и потому нечего говорить вздоръ. Слухи ходятъ о томъ, что ты, будто бы, когда-то дала слово мистеру Престону выдти за него замужъ, а теперь отказываешься выполнить свое обѣщаніе. Она называетъ это кокетствомъ и разными другими нехорошими словами.

-- Вы желаете, чтобъ я за него вышла, мам а? спросила Циннія съ пылающими щеками и опущенными глазами. Молли стояла около нея, тоже сильно взволнованная, но не вполнѣ понимая, въ чемъ дѣло. Она оставалась тутъ только потому, что думала, Цинціи понадобится ея помощь или защита.

-- Нѣтъ, отвѣчала мистрисъ Гибсонъ, видимо смущенная вопросомъ.-- Конечно, не желаю. Ты уже связана съ Роджеромъ Гамлеемъ... весьма достойнымъ молодымъ человѣкомъ, въ томъ нѣтъ спору; только кто знаетъ, гдѣ онъ, живъ ли онъ, или умеръ? Къ тому же, у него нѣтъ ни гроша за душой.

-- Извините. Мнѣ извѣстно, что мать оставила ему небольшое наслѣдство, такъ что онъ ни въ какомъ случаѣ не безъ гроша за душой. Кромѣ того, онъ, безъ сомнѣнія, составитъ себѣ имя, пріобрѣтетъ славу, а вмѣстѣ съ ней явятся и деньги, возразила Циннія.

-- Ты связана съ нимъ, но связана и съ мистеромъ Престономъ, и такъ запуталась въ своихъ дѣлахъ (у мистрисъ Гибсонъ вертѣлось на языкѣ: "и заварила такую кашу", но она не рѣшилась произнести столь не изящное выраженіе), что теперь, когда является съ предложеніемъ красивый, пріятный молодой человѣкъ, въ полномъ смыслѣ слова джентльменъ, и вдобавокъ, еще богатый, ты принуждена отвѣчать ему отказомъ. Ты кончишь тѣмъ, что останешься старой дѣвушкой и разобьешь тѣмъ самымъ мое сердце.

-- Я сама того же мнѣнія, спокойно отвѣчала Цинція.-- Мнѣ иногда кажется, что я именно принадлежу къ тому разряду женщинъ, изъ которыхъ впослѣдствіи выходятъ старыя дѣвы. Она говорила серьёзно и съ оттѣнкомъ грусти.

Мистрисъ Гибсонъ продолжала:

-- Я не имѣю претензій на твои секреты, но когда весь городъ о нихъ толкуетъ, я полагаю, мнѣ слѣдуетъ знать ихъ.

-- Но, мама, я и не подозрѣвала, что служу предметомъ всеобщаго разговора; да и теперь не понимаю, какъ могло это случиться.

-- И я ничего тутъ не разберу. Говорятъ, что ты дала мистеру Престону обѣщаніе выдти за него замужъ, и теперь должна была бы сдержать свое слово. Что я могу сдѣлать? Я въ этомъ случаѣ такъ же безсильна, какъ въ дѣлѣ твоего отказа мистеру Гендерсону; а между тѣмъ меня обвиняютъ въ твоемъ дурномъ поведеніи. Я нахожу это просто жестокимъ! Мистрисъ Гибсонъ заплакала, и въ ту же самую минуту въ комнату вошелъ ея мужъ.

-- Ты дома, моя милая! Очень радъ тебя видѣть, сказалъ онъ, подходя къ ней и цалуя ее въ щеку.-- Но что это? Слезы? И онъ отъ всей души пожелалъ снова очутиться гдѣ нибудь въ другомъ мѣстѣ.

-- Да, сказала она, вставая и стараясь во что бы то ни стало возбудить участіе къ себѣ.-- Я возвратилась домой и разсказываю Цинціи, какъ леди Комноръ изъ-за нея была жестока ко мнѣ. Извѣстно ли вамъ, что она дала слово мистеру Престону выдти за него замужъ, а потомъ взяла его назадъ? Всѣ объ этомъ толкуютъ и слухи проникли даже въ Тоуэрсъ.

Глаза его мгновенно встрѣтились съ глазами Молли, и для него все стало ясно. Губы его невольно сложились для свистка и онъ съ трудомъ удержался отъ этого выраженія своихъ мыслей.

-- Цинція, сказалъ онъ очень серьёзно.

-- Что? тихо откликнулась она.

-- Правда ли это? Кое-что, немногое, впрочемъ, уже успѣло и до меня доидти. Но скандалъ принимаетъ размѣры, которые заставляютъ желать, чтобъ у васъ былъ покровитель, другъ, кому вы рѣшились бы открыть всю правду.

Цинція молчала; наконецъ, едва внятно произнесла:

-- Молли все знаетъ.

Серьёзный тонъ мистера Гибсона произвелъ также свое дѣйствіе и на его жену. Она смутилась и не осмѣлилась дать волю ревнивому чувству, овладѣвшему ею, когда она услышала, что Молли была открыта тайна, на счетъ которой она находилась въ невѣденіи. Мистеръ Гибсонъ отвѣчалъ Цинціи довольно сурово.

-- Да! Мнѣ извѣстно, что Молли все знала, а также и то, что ей за васъ пришлось выносить оскорбленія и упреки, Цинція. Болѣе она ничего не хотѣла сказать мнѣ.

-- Но она уже сказала вамъ очень многое, съ огорченіемъ произнесла Цинція.

-- Я не могла поступить иначе, защищалась Молли.

-- Она не назвала васъ по имени, сказалъ мистеръ Гибсонъ: -- она даже думала, что успѣла все скрыть; но я ни минуты не сомнѣвался въ томъ, кто тутъ игралъ главную роль.

-- Зачѣмъ она вообще объ этомъ говорила? не безъ горечи спросила Цинція. Ея тонъ, ея вопросъ возбудили негодованіе мистера Гибсона.

-- Ей надо было оправдаться передо мной. До меня дошли слухи о томъ, что репутація моей дочери пострадала, вслѣдствіе ея тайныхъ свиданій съ мистеромъ Престономъ, и я потребовалъ у нея объясненія. Вы были кокеткой, Цинція; вы обманули человѣка и хотѣли еще выказать себя на столько невеликодушной, чтобъ увлечь за собой Молли въ ту же грязь, въ которую упали сами.

Цинція подняла голову и взглянула ему прямо въ глаза.

-- Вы говорите это обо мнѣ, мистеръ Гибсонъ, не зная даже, въ чемъ дѣло?

Онъ употребилъ слишкомъ рѣзкое выраженіе, и самъ это чувствовалъ. Но онъ былъ слишкомъ взволнованъ и не могъ удержаться въ границахъ строгой справедливости. Мысль о томъ, что ни въ чемъ неповинная, кроткая Молли такъ много вынесла за это время, не допустила его отказаться отъ сказанныхъ словъ.

-- Да! подтвердилъ онъ:-- я это говорю. Вы сами не знаете, какое злое истолкованіе можно дать поступкамъ, хоть сколько нибудь противорѣчащимъ приличію и скромности, свойственной молодымъ дѣвушкамъ. Я сказалъ и повторяю, что Молли пришлось много вынести, вслѣдствіе вашей тайной помолвки, Цинція. Безъ сомнѣнія, тутъ есть и смягчительныя обстоятельства, и вамъ они очень понадобятся для того, чтобъ сдѣлать вашъ поступокъ извинительнымъ въ глазахъ Роджера Гамлея, когда тотъ воротится. Я просилъ васъ говорить мнѣ всю правду, для того, чтобъ до его возвращенія я былъ въ состояніи законнымъ образомъ защищать васъ.-- Она молчала.-- Все это требуетъ объясненія, продолжалъ онъ: -- оказывается, что вы въ настоящую минуту помолвлены разомъ за двухъ человѣкъ.-- Она все молчала.-- Въ городѣ еще ничего неизвѣстно о Роджерѣ Гамлеѣ, а всѣ остальные предосудительные слухи были обращены противъ Молли, тогда какъ всему виною одна вы и ваша секретная помолвка, требовавшая тайныхъ свиданій съ мистеромъ Престономъ.

-- Папа, сказала Молли: -- еслибъ вы знали все, то не говорили бы такъ съ Цинціей. Я желала бы, чтобъ она сама разсказала вамъ то, что уже передала мнѣ.

-- Я готовъ выслушать ее, отвѣчалъ онъ; но Цинція возразила:

-- Нѣтъ! Вы преждевременно осудили меня и произнесли такія слова, какихъ вамъ не слѣдовало произносить. Я отказываю вамъ въ моемъ довѣріи и не принимаю вашей помощи. Люди очень жестоки ко мнѣ -- и голосъ ея слегка задрожалъ -- но отъ васъ я не ожидала ничего подобнаго.

И вопреки Молли, которая старалась силой удержать ее, она быстро вышла изъ комнаты.

-- О, папа! воскликнула Молли со слезами на глазахъ и обнимая его.-- Позвольте мнѣ разсказать вамъ все! Но вспомнивъ вдругъ, какъ не кстати было бы упоминать о нѣкоторыхъ подробностяхъ этого дѣла въ присутствіи мистрисъ Гибсонъ, она внезапно остановилась и замолчала.

-- Я нахожу, мистеръ Гибсонъ, что вы очень жестоки къ моей бѣдной сироткѣ дочери, сказала мистрисъ Гибсонъ, отнимая отъ глазъ носовой платокъ.-- Еслибъ ея отецъ былъ живъ, ничего подобнаго не могло бы случиться.

-- Весьма вѣроятно. Тѣмъ не менѣе, я не вижу, на что ты или она, можете пожаловаться. Я принялъ ее въ свой домъ. Я любилъ ее и люблю почти какъ родную дочь, конечно столько, какъ Молли, но на это я и не имѣю претензіи.

-- Да, мистеръ Гибсонъ! Потому-то вы и обращаетесь съ ней не такъ, какъ съ родной дочерью. Посреди этой стычки Молли исчезла. Она отправилась отыскивать Цинцію, думая, что несетъ ей оликовковую вѣтвь примиренія и утѣшенія въ формѣ только что произнесенныхъ отцомъ ея словъ: "Я люблю ее почти какъ родную дочь". Но Цинція удалилась въ свою комнату и заперлась тамъ.

-- Впустите меня, прошу васъ, умоляла Молли.-- Мнѣ надо вамъ что-то сказать... мнѣ надо васъ видѣть, пожалуйста отоприте!

-- Нѣтъ! отвѣчала Цинція.-- Не теперь. Я занята. Оставьте меня въ покоѣ. Я не хочу ничего слышать, я не хочу васъ видѣть. Немного погодя мы встрѣтимся, и тогда... Молли стояла очень тихо, придумывая, какъ бы ей поубѣдительнѣе обратиться къ Цинціи съ новой просьбой отворить ей дверь. Минуты черезъ двѣ, Цинція спросила:-- вы еще здѣсь, Молли?

-- Да, отвѣчала та въ надеждѣ, что подруга ея наконецъ смягчится. Но тотъ же самый рѣзкій, металлическій голосъ, выражавшій твердую рѣшимость и сдержанный гнѣвъ, произнесъ: "Пойдите прочь. Мнѣ невыносима мысль, что вы тамъ стоите, ожидаете и слушаете. Пойдите внизъ, вонъ изъ дому, всюду, куда хотите, только не оставайтесь здѣсь. Это единственная услуга, которую вы можете теперь оказать мнѣ".