Лу была очень встревожена: прошло цѣлыхъ шесть мѣсяцевъ со времени ея послѣдняго свиданія съ Дорой и она еще не разу не видалась съ нею за все это время. Она знала, что Дора при смерти и очень безпокоилась за исходъ болѣзни. Первое время Лу даже и не подозрѣвала, чѣмъ такъ сильно больна ея пріятельница. Мисстриссъ Сторсъ такъ же до нѣкоторой степени раздѣляла тревогу дочери и чтобы хоть немножко ее успокоить отправилась къ мисстриссъ Вандемеръ разузнать о здоровьѣ больной. Вернувшись домой отъ сестры, она сказала Лу, что отъ нихъ положительно что-то скрываютъ.
-- Мнѣ не удалось ничего узнать. Сусанна держала себя, по моему, очень странно. Помяни мое слово, тутъ есть какая то тайна и болѣзнь Доры только ширма, чтобы скрыть правду отъ всѣхъ.
Лу отлично знала способность матери превращать муху въ слона и всѣхъ заподозрѣвать, но все же она не на шутку встревожилась. Она вспомнила Дика и у нея промелькнула мысль, не вышло-ли у него какой-нибудь крупной размолвки съ Дорой. Черезъ нѣсколько дней онѣ узнали о неожиданномъ отъѣздѣ Дика.
-- Я такъ и знала!-- воскликнула мисстриссъ Сторрсъ.-- Меня не проведешь! Я сейчасъ же замѣтила, что между судьею и Сусанною пробѣжала черная кошка. Навѣрное произошло нѣчто ужасное. Страшно подумать даже о такомъ скандалѣ.
-- Что ты говоришь?-- возмутилась Лу.-- Не понимаю какъ тебѣ могутъ приходить въ голову такія мысли?
-- Все возможно, моя милая, какъ вы это не было ужасно. Такіе случаи очень часты, къ сожалѣнію. Ты сама скоро увидишь, какъ я была права, такъ тщательно оберегая тебя отъ той грязи, которой изобилуетъ жизнь. Но ты еще такъ мало знаешь жизнь!
Лу не слушала, что ей говорить мать. Извѣстіе объ отъѣздѣ Дика перепугало ее не на шутку. Должно быть, случилось нѣчто ужасное, а то бы онъ никогда не рѣшился уѣхать, зная, что Дора такъ опасно больна. Но что же могло произойти между ними? Она нѣсколько разъ заходила къ Престонамъ, но ни разу не могла добиться свиданія съ Дорою. Дворецкій объявлялъ ей то, что миссъ Дорѣ сегодня немного лучше, то, что ей хуже, но что съ нею такою, чѣмъ именно она больна, онъ не зналъ. Лу видѣлась и съ судьею, который категорически заявилъ ей, что запрещаетъ всякія свиданія съ Дорою и проситъ не пытаться завязать съ нею переписку.
-- Она, вѣроятно, поправится, -- сказалъ онъ ей холодно.-- На этотъ счетъ можете быть вполнѣ спокойны. Но я не желаю, чтобы она теперь видѣлась по своими знакомыми. Какъ только можно будетъ, я сейчасъ же дамъ вамъ знать.
Добиться отъ него другого отвѣта не было никакой возможности. Онъ не хотѣлъ пускать постороннихъ къ дочери, но лгать и сказать, что докторъ запретилъ всякіе визиты къ больной, онъ не рѣшался. Во избѣжаніе огласки необходимо было временно устранить отъ Доры всѣхъ ея друзей. Такая продолжительная болѣзнь, конечно, вызоветъ толки, но лучше это, чѣмъ если узнаютъ настоящую причину, заставлявшую его уединить ее отъ всѣхъ. Онъ былъ готовъ рѣшительно на все, не переступая, конечно, предѣловъ законности, только бы скрыть отъ свѣта позоръ своей дочери.
Онъ по своему любилъ свою дочь. По его мнѣнію, она навсегда опозорила себя и совершила величайшее преступленіе, на которое способна женщина. Его представленіе о нравственности, раздѣляемое сотнями сытыхъ, богатыхъ людей, не выходило за предѣлы шаблоннаго пониманія. На его взглядъ женщина должна быть чиста и неиспорчена и должна умѣть повиноваться. Всякія проявленія нѣжности и сочувствія со стороны мужчины доказывали бы, по его мнѣнію, лишь полную безхарактерность. Онъ требовалъ отъ мужчинъ твердость характера, желѣзную силу воли и суровое, безпристрастно-холодное отношеніе къ окружающимъ.
Справедливость требуетъ замѣтить, что онъ много выстрадалъ за время Дориной болѣзни и что его первое рѣшеніе относительно дальнѣйшей судьбы дочери было значительно суровѣе того, которое онъ сообщилъ ей. Онъ даже упрекалъ себя въ излишней слабости по отношенію къ ней, въ неумѣніи до конца выдержать характеръ. Честно ли онъ поступаетъ, прибѣгая ко лжи и утайкѣ, чтобы спасти свое имя отъ громкаго скандала? Въ правѣ ли отъ избавлять дочь отъ должнаго возмездія на ея ужасный грѣхъ? Не обязанъ-ли онъ открыто отречься отъ нея, хотя и любитъ ее?
Итакъ, онъ объявилъ дочери о своемъ рѣшеніи отнять у нея ребенка и отдать его кому нибудь на усыновленіе, ей же онъ милостиво разрѣшилъ остаться жить у него въ домѣ.
Онъ былъ очень пораженъ и совершенно убитъ горемъ, когда ему сообщили о ея побѣгѣ. Она должно быть помѣшалась, иначе онъ не могъ объяснитъ себѣ ея поступка. Ему казалось немыслимымъ, чтобы его дочь настолько утратила всякое представленіе о стыдѣ, чтобы открыто объявить всему свѣту о своемъ материнствѣ. Онъ скорѣе бы понялъ, если бы она ненавидѣла своего ребенка, а не любила его. Да, несомнѣнно, у нея былъ бредъ, когда она бѣжала изъ дому. Необходимо сейчасъ же принять мѣры къ ея розыску. Онъ рѣшилъ не обращаться въ полицію, а поручить дѣло частному агенту. Все было вскорѣ устроено и судья нетерпѣливо сталь ждать результатовъ. Онъ просидѣлъ все первое января въ полномъ одиночествѣ съ спущенными занавѣсями у себя въ библіотекѣ, погруженный въ мрачную мысль. Жива ли она? Неужели всѣ теперь узнаютъ правду? Ему рисовалась мрачная картина: его обезумѣвшая дочь блуждаетъ одна ночью по городу. Мысли о страданіяхъ мучили его, онъ не столько страшился ея смерти, сколько того скандала, который неминуемо тогда разразился бы, онъ боялся сплетенъ и толковъ людей своего круга.
День былъ почти на исходѣ, а свѣдѣній все еще не было. Въ восемь часовъ въ библіотеку вошелъ дворецкій и нерѣшительно доложилъ, что миссъ Лу желаетъ видѣть судью. Судья сердито нахмурился.
-- Я уже говорилъ ей, сэръ, что вы никого не принимаете, не она ни за что не хочетъ уйти, не повидавшись сперва съ вами.
-- Я не приму ее, -- медленно проговорилъ судья.
Дворецкій повернулся къ двери, которая быстро распахнулась и въ комнату влетѣла Лу. Глаза ея возбужденно горѣли, густая краска заливала ея щеки.
-- Мнѣ необходимо повидаться съ Дорою, -- заявила она пораженному ея неожиданнымъ появленіемъ судьѣ. Голосъ ея сильно дрожалъ, но тонъ былъ очень рѣшителенъ. Она, видимо, очень волновалась, но храбро посмотрѣла судьѣ прямо въ глаза.
Онъ выслалъ изъ комнаты дворецкаго и указалъ Лу на стулъ.
-- Доры нѣтъ здѣсь, -- торжественно проговорилъ онъ, невольно выдавая своимъ тономъ и выраженіемъ осунувшагося лица овладѣвшую имъ тревогу.
-- Гдѣ же она? Неужели вы не скажете мнѣ, гдѣ она? Съ нею что-нибудь случилось? Развѣ вы не знаете, какъ мы любимъ другъ друга? Вотъ уже шесть мѣсяцевъ, какъ я не видѣла ее, а она такъ больна.
Въ комнату вошелъ дворецкій, подошелъ къ судьѣ и подалъ ему чью-то визитную карточку. Судья взглянулъ на нее и торопливо вышелъ изъ комнаты.
Черезъ нѣсколько минутъ онъ вернулся въ библіотеку въ очень взволнованномъ состояніи. Онъ закрылъ за собою двери и вопросительно взглянулъ на Лу, какъ будто желая убѣдиться, можно-ли на нее полагаться, не выдастъ-ли она его.
-- Я хочу вамъ все разсказать, -- сказалъ онъ.-- Мнѣ необходима ваша помощь. Кажется, я могу на васъ положиться?
-- Говорите -- въ чемъ дѣло?
-- Она ушла вчера ночью изъ дому въ одномъ капотѣ. Она была въ бреду. Сыщикъ только-что сообщилъ мнѣ, что сегодня ночью въ воспитательный домъ явилась дѣвушка, похожая по описанію на нее, но фамилія ея неизвѣстна администраціи. Она и теперь тамъ. Мнѣ-бы очень хотѣлось, чтобы вы съѣздили со мною туда.
Ему необходимо было узнать, не Дора ли эта дѣвушка, и если это окажется она, то надо тотчасъ увести ее домой. Его тамъ никто не узнаетъ, но онъ предпочелъ бы не показываться, если можно. О ребенкѣ онъ ничего не сказалъ Лу, пусть увидитъ его, если только онъ еще не умеръ.
Лу ужаснулась, узнавъ, гдѣ находится ея подруга, но ее радовало близкое свиданіе съ Дорою и она охотно поѣхала съ судьею въ воспитательный домъ на его лошадяхъ. Они быстро промчались по Лексинтонъ Авеню и повернули за уголъ Шестьдесятъ восьмой улицы.
-- Войдите, пожалуйста, а подожду васъ въ экипажѣ, -- сказалъ онъ.-- Если она тамъ, возьмите ее съ собою. Не говорите имъ, кто она такая. Если будутъ какія-нибудь затрудненія, то я, конечно, самъ явлюсь туда.
Она еле слышала то, что онъ говорилъ, и не успѣлъ еще экипажъ остановиться, какъ она выскочила изъ него, позвонила и тотчасъ же скрылась за захлопнувшейся за нею дверью.
-- Я желаю видѣть вашихъ больныхъ, -- сказала она, стараясь говорить спокойно.-- У насъ случилось большое горе -- скрылась дорогая намъ особа -- и вы думаемъ, что она, бытъ можетъ, здѣсь. Можно мнѣ заглянутъ въ палаты?
Сестра тотчасъ же провела ее въ длинную комнату, въ которой рядами стояли кровати. Еще не было девяти часовъ и кое-гдѣ горѣли лампы.
-- Когда она пришла сюда?
-- Вчера ночью. На ней былъ капотъ. Она дѣвушка. Ей девятнадцать лѣтъ. Она...
-- Знаю. Если это та, про которую я думаю, то ее нельзя будитъ. Она была въ ужасномъ состояніи, теперь она спитъ и этотъ сонъ можетъ спасти ей жизнь. Вотъ ея кровать.
Лу судорожно ухватилась за руку сестры. На кровати лежала Дора съ мертвенно-блѣднымъ, изможденнымъ лицомъ, а на рукахъ у нея лежалъ ребенокъ.
-- Ребенокъ?-- прошептала Лу.-- Это ея собственный? Дора -- моя бѣдная, дорогая Дора!
Сестра поспѣшно увела ее прочь.
-- Ее ни въ коемъ случаѣ нельзя будить, -- сказала она.-- Если желаете, то можете съ нею повидаться завтра утромъ. Но смотрите, будьте осторожнѣе, ей вредно волноваться.
-- Когда ее можно будетъ взять домой?
-- Завтра виднѣе будетъ, теперь же ничего не могу вамъ отвѣтить.
Сраженная, убитая сдѣланнымъ ею открытіемъ, Лу, спотыкаясь, дошла до экипажа, сѣла на свое мѣсто, и откинувшись назадъ, судорожно зарыдала. Прошло нѣсколько минутъ, прежде чѣмъ она настолько овладѣла собою, чтобы передать судьѣ слова сестры милосердія.
-- И вы увѣрены, что это Дора, вы не ошиблись?
-- Нѣтъ, нѣтъ, я не ошиблась. Ребенокъ ея?
-- Да.
-- Но гдѣ же Дикъ?
Судья ничего не отвѣтилъ ей.
-- Гдѣ Дикъ?
-- Замолчите!-- хрипло проговорилъ судья, чуть не задыхаясь отъ бѣшенства.-- Я не желаю слышатъ его имени.
Ужасное проклятіе сорвалось съ его губъ.
Лу молча рыдала, судья съ усиліемъ совладалъ съ собою. Подъѣзжая къ дому, онъ медленно проговорилъ:
-- Пожалуйста, возьмите на себя заботы о Дорѣ и какъ только будетъ возможно, перевезите ее домой. Ребенка -- его можно будетъ оставить такъ же, гдѣ онъ теперь.
Лу съ удивленіемъ взглянула на него.
-- Что вы говорите?-- спросила она, но раньше, чѣмъ онъ успѣлъ отвѣтить ей, Лу вдругъ сообразила истинный характеръ его отношеній къ Дорѣ, и что она, несчастная, должна была пережитъ на эти шесть мѣсяцевъ.
-- Какъ вы обращались съ Дорой все это время?-- рѣзко спросила она.-- Отвѣтьте мнѣ на мой вопросъ. Неужели вы думаете, что она согласится оставить тамъ своего ребенка? Не оттого-ли она и убѣжала изъ вашего дома? Что вы ей грозили съ нимъ сдѣлать?
Онъ съ удивленіемъ взглянулъ на Лу. Какія она говорила странныя слова. Онъ раскаивался, что довѣрилъ ей свою тайну. Онъ моментально сдѣлался чрезвычайно холоденъ и сдержанъ, замолчалъ и почувствовалъ себя очень нехорошо въ ея присутствіи. Лу также замолчала, теперь ей стала понятна длинная трагедія Дориныхъ страданій, дальнѣйшій планъ дѣйствій уже былъ готовъ.
-- Если позволите, кучеръ отвезетъ васъ домой, -- сказалъ судья, выходя изъ экипажа.
-- Я предпочитаю пройтись пѣшкомъ.
Онъ протянулъ ей руку и захлопнулъ за нею дверцу.
-- Прошу васъ больше не безпокоиться по этому дѣлу. Надѣюсь, вы забудете то, что видѣли.
-- Я буду у Доры утромъ, -- спокойно сказала она и разсталась съ нимъ.
Придя дохой, она тотчасъ же прошла въ свою комнату. Она не могла ни съ кѣмъ разговаривать сегодня вечеромъ. Ей казалось, что утро никогда не настанетъ, что у нея не хватитъ силъ перенести эту длинную, томительную ночь. Какъ бы ей хотѣлось теперь хорошенько выплакаться въ объятіяхъ Доры! Она не разбиралась въ случившемся и всю ночь проворочалась въ кровати, полная скорби и нѣжной жалости къ своей подругѣ. Передъ ея глазами неотступно, какъ живая, стояла спящая Дора и ея ребенокъ. Но постепенно волненіе нѣсколько улеглось и она стала серьезно обдумывать, какъ ей теперь поступить.
"Она довольно страдала, -- думала она, -- и не къ чему ей еще навязывать мои горести. Утромъ отправлюсь къ ней и утѣшу ее. Спрошу ее, какъ она хочетъ устроиться и буду ей помогать. Вѣдь, есть же еще счастье на свѣтѣ, доступное и для Доры. Я ни за что не разстанусь съ нею. Я ее увезу куда-нибудь и мы поселимся въ хорошенькомъ, веселенькомъ домикѣ.
Съ этими мечтами она и заснула и во снѣ ей грезился маленькій деревенскій домикъ, залитый солнцемъ садъ и большой заросшій травой дворъ, тутъ же вблизи виднѣлись луга и прохладный лѣсъ съ его таинственнымъ полумракомъ.
Рано утромъ судья Престонъ поѣхалъ въ воспитательный домъ и его тотчасъ же провели къ Дорѣ. Услыхавъ его голосъ, она отвернулась отъ Теклы, которая укачивала ея сына, и испуганно посмотрѣла на отца.
Текла тотчасъ же отошла къ своей кровати, забравъ съ собою обоихъ дѣтей, судья усѣлся на ея мѣсто и пристально посмотрѣлъ на Дору.
-- Зачѣмъ ты это сдѣлала?
-- Потому, что я боялась.
-- Чего ты боялась?
-- Ты сказалъ, что возьмешь и увезешь его отъ меня.
-- И ты думаешь, что онъ можетъ остаться у тебя?-- Развѣ... развѣ ты этого желаешь?
Они взглянули другъ на друга въ полномъ недоумѣніи. Онъ былъ удивленъ и возмущенъ, она очень встревожена.
-- Я не могу бросить его,-- сказала она.-- Онъ мой -- мой сынъ. Когда онъ подростетъ, то будетъ знать хоть, кто его мать. Я ему все отдамъ, что у меня есть. Я люблю его, онъ единственное, что мнѣ осталось отъ Ричарда.
Судья вздрогнулъ, точно его ударили. Онъ весь поблѣднѣлъ, глаза загорѣлись сердитымъ блескомъ. Его возмущали слова дочери.
-- То есть ты и теперь все еще любишь его?
Дора закрыла глаза, говорить больше было нечего. Защищаться она не могла. Ея отецъ тоже молчалъ, подъ вліяніемъ нахлынувшихъ на него мыслей. Неужели она такъ низко пала, что способна еще любить этого мерзавца? Неужели она не понимаетъ, какъ тяжко согрѣшила, не хочетъ искупить свой грѣхъ, загладить если можно, свою вину? Неужели она думаетъ, что порядочные люди согласятся ее принимать, если она не откажется отъ своего ребенка и признаетъ его своимъ? Неужели она хотѣла навсегда обезчестить и себя и его? Онъ зналъ, что такія исторіи часто случаются съ дѣвушками изъ хорошихъ семей, но что послѣдствія всегда тщательно скрываютъ ото всѣхъ. Ради дочери онъ готовъ былъ заглушить голосъ совѣсти и сдѣлать все, чтобы никто не узналъ про ея позоръ, а она отказалась. Что это сумашествіе, нравственная распущенность или глупое упрямство? Онъ молча всматривался въ лицо дочери, не зная, что ему теперь дѣлать. Мимо него прошла Лу и, наклонившись, поцѣловала Дору въ губы.
-- Лу!
Она обняла ее за шею, привлекла ее къ себѣ и жалобно расплакалась.
Судья посмотрѣлъ на нихъ и ему вспомнилась его покойная жена. Она была покорная, незамѣтная женщина и ея потеря ничѣмъ не отразилась на мужѣ. Въ молодости его привлекла къ ней ея нѣжная красота и ея любящая натура. Онъ цѣнилъ ее, какъ хорошую жену, никогда не вмѣшивавшуюся въ его дѣла. Первое время онъ скучалъ безъ нея, какъ скучалъ бы по утратѣ любого предмета, къ которому онъ привыкъ. Но вскорѣ его всецѣло поглотила погоня за блестящей карьерой. Теперь покойная жена вдругъ встала передъ нимъ, какъ живая. Ему представилось, что это не Лу, а его жена стоитъ, обнявъ Дору, и горько рыдаетъ надъ нею. Глаза его затуманились, но это продолжалось недолго, и холодный разсудокъ побѣдилъ проснувшіяся было нѣжныя чувства къ дочери. Онъ былъ радъ, что его жена такъ рано умерла и что ей не суждено было перенести съ нимъ страшный ударъ, нанесенный ему дочерью.
Оставаться здѣсь дольше было пока не къ чему. Уходя, онъ подошелъ съ одной изъ сестеръ и далъ ей свою визитную карточку.
-- Я написалъ на карточкѣ номеръ моего телефона, -- сказалъ онъ.-- Если произойдетъ какое-нибудь ухудшеніе въ состояніи здоровья этой молодой особы, прошу тотчасъ же дать мнѣ знать. Какъ только явится возможность перевести ее, я сейчасъ же возьму ее отсюда.
Онъ застегнулъ пальто, вышелъ на улицу и поѣхалъ домой.
Онъ провелъ весь день въ мрачныхъ думахъ о постигшемъ его несчастіи.
Среди дня онъ опять поѣхалъ въ воспитательный домъ. Надо уговорить Дору. Она слишкомъ изстрадалась и не знаетъ сама, что дѣлаетъ. Онъ объяснить ей, въ чемъ ея долгъ, и она согласится съ нимъ. Онъ пріѣхалъ и засталъ дочь спящей, видъ ребенка, который лежалъ на кровати рядомъ съ нею, подѣйствовалъ на него непріятно и онъ сердито отвернулся. Необходимо переговорить съ него какъ можно скорѣе. Надо, наконецъ, покончить съ этимъ ужасомъ.
Вечеромъ онъ позвонилъ въ воспитательный домъ и справился по телефону сдержаннымъ, холоднымъ тономъ о здоровьѣ "той молодой особы, которую онъ нѣсколько разъ навѣщалъ". Ему отвѣтили, что она почти все время дремлетъ, что ее лихорадитъ и она очень слаба, безпокоить ее теперь ни въ коемъ случаѣ нельзя.
Передъ тѣмъ, какъ уйти, Лу также оставила сестрѣ милосердія свой адресъ.
-- Если будетъ малѣйшая опасность, пришлите сейчасъ за мною, -- сказала она.-- Какъ вы думаете, ея положеніе опасно?
-- Конечно, есть опасность. Можетъ быть, она больше и не придеть въ сознаніе, а, можетъ быть, поправится. Все зависитъ отъ крѣпости организма.
На слѣдующее утро судья заѣхалъ опять въ воспитательный домъ. Дора проснулась и слегка могла шевелить руками и поворачивать голову. Говорить съ нею онъ не сталъ, такъ его поразило ея блѣдное, худое лицо, засохшія, нервныя губы. Онъ инстинктивно почувствовалъ, что однимъ словомъ можетъ убить это хрупкое существо, жизнь котораго и безъ того висѣла на волоскѣ. Онъ устремилъ пристальный, мрачный взглядъ на дочь. Она почувствовала на себѣ его взглядъ и заволновалась; ей хотѣлось, то спрятаться отъ этихъ холодныхъ, непріязненныхъ глазъ, то броситься въ объятія отца, котораго она такъ любила и боялась и которому привыкла съ дѣтства повиноваться во всемъ.
Она закрыла глаза, но чувствовала его близость и догадывалась о томъ, что ему такъ хотѣлось сказать ей. Она заплакала и стала бредить. Онъ испуганно всталъ и подозвалъ сидѣлку.
-- Что это съ нею?-- спросилъ онъ.-- Неужели она такъ серьезно больна?
-- Ей необходимъ полный покой, -- отвѣчала сидѣлка.-- Совѣтую вамъ лучше поѣхать домой.
Не успѣлъ судья уйти, какъ явилась Лу и пришла въ полное отчаяніе, узнавъ, что у Доры сильнѣйшій бредъ. Во всемъ она винила судью и не на шутку на него разсердилась.
-- Не пускайте его къ ней, -- сказала она. -- Онъ только волнуетъ ее своимъ присутствіемъ.
-- Да, я тоже замѣтила это, жаль, что съ самаго начала не сказали мнѣ, -- отвѣтила сидѣлка.
Лу долго просидѣла возлѣ больной Доры. Наконецъ пришелъ докторъ и больная нѣсколько успокоилась.
-- Ну, -- что, какъ?-- спросила Лу съ тревогою въ голосѣ.
-- Теперь ничего не могу сказать опредѣленнаго, -- отвѣтилъ онъ.-- Очень ужъ она слаба.
Лу весь этотъ день не отходила отъ кровати Доры. Дора открыла глаза и какъ будто узнала ее, но бредъ все продолжался. Несмотря на переживаемую тревогу за жизнь любимой подруги, Лу съ любопытствомъ оглядывалась кругомъ и все больше умилялась при видѣ этихъ несчастныхъ матерей. Тутъ было человѣкъ двадцать выброшенныхъ на улицу матерей съ дѣтьми. Большинство были еще очень молодыя дѣвушки. Онѣ пришли сюда потому, что любили своихъ дѣтей и не могли рѣшиться такъ или иначе развязаться съ ними. Многія изъ нихъ, сложись ихъ судьба иначе, были бы хорошими женами и матерями. Люди жестоко посмѣялись надъ ними и онѣ теперь принуждены были страдать и болѣть въ этой большой, свѣтлой комнатѣ, гдѣ все было имъ такъ чуждо.
Вся комната была наполнена какой-то особой атмосферой трогательной нѣжности и Лу съ ея обычною чуткостью поняла это. Она не понимала еще весь трагизмъ положенія этихъ молодыхъ, загубленныхъ дѣвушекъ -- матерей, но печаль, которая была разлита по всей комнатѣ, неотразимо подѣйствовала на нее. Вечеромъ, возвращаясь домой съ своего дежурства возлѣ Доры, она ощущала на себѣ такой тяжелый гнетъ, отчаяніе душило ее.
Въ первомъ часу ночи она усѣлась у своего окна, спать она не могла. Вдругъ у входныхъ дверей раздался звонокъ. Она побѣжала внизъ, что-нибудь случилось съ Дорою, ей, вѣроятно, очень плохо.
Въ дверяхъ стоялъ посыльный воспитательнаго дома. Она взяла у него записку, подошла къ лампѣ и прочла:
-- Молодая женщина умираетъ.
Услыша приближающіеся шаги матери въ корридорѣ, она торопливо разорвала записку и сунула клочки къ себѣ въ карманъ.
-- Кто пришелъ? -- спросила мисстриссъ Сторрсъ.-- Зачѣмъ ты спустилась сверху?
-- Мама, -- сказала Лу, -- Дора умираетъ. Судья прислалъ за мною. Я сейчасъ должна идти къ ней.
Она поспѣшно вышла изъ прихожей, мать пошла за нею. Мисстриссъ Сторрсъ была въ большомъ волненіи и все твердила, что она также поѣдетъ съ дочерью къ умирающей.
-- Пожалуйста, распорядись, чтобы мнѣ наняли кэбъ, -- сказала Лу. Кэбъ стоялъ у подъѣзда, Лу быстро собралась и поѣхала одна, несмотря на протесты своей матери.
Судью вызвали по телефону одновременно съ Лу. Металлическій оттѣнокъ, который придаетъ голосу телефонъ какъ-то особенно раздражалъ его сегодня. Онъ повѣсилъ трубку и глухимъ, старческимъ голосомъ распорядился, чтобы запрягали лошадей.
Затѣмъ онъ размѣреннымъ, ровнымъ шагомъ пошелъ за своимъ плэдомъ, въ ушахъ его раздавались только что сказанныя по телефону роковыя слова. Одѣвшись, онъ спустился въ полутемную прихожую и нѣсколько минутъ простоялъ, нервно теребя подбородокъ и не отрывая глазъ отъ пола. Экипажъ все еще не подавали, судья волновался и сердился.
-- Скажите Патрику, чтобы онъ поторапливался, -- сказалъ онъ.
Наконецъ экипажъ подкатилъ къ подъѣзду, судья сѣлъ въ карету и поѣхалъ. Въ ночной тиши гулко раздавался топотъ лошадиныхъ копытъ. Онъ ѣхалъ по безлюдной Лексинтонской авеню и по обѣимъ сторонамъ тротуара тянулся рядъ слабо мерцающихъ фонарей. Ночь была холодная и темная и какъ нельзя лучше соотвѣтствовала настроенію судьи. Что-то теперь съ его дочерью? Жива-ли она еще?
Карета завернула на Шестьдесятъ седьмую улицу и остановилась у подъѣзда. Во всемъ громадномъ зданіи только въ двухъ-трехъ окнахъ виднѣлся еще слабый свѣтъ. Онъ съ трудомъ поднялся по лѣстницѣ и позвонилъ. Дверь ему открыла сестра милосердія, которая заговорила съ нимъ въ полъ голоса. Онъ пошелъ въ палату, гдѣ лежала его дочь, и ему показалось, что его шаги звучатъ необычайно громко. Нервы его были страшно напряжены, и онъ реагировалъ на всякій пустякъ.
Очутившись возлѣ кровати дочери, онъ по лицу ея тотчасъ же понялъ, какъ серьезно ея положеніе. Румяныя когда-то щечки стали восковыми, онъ еще ни разу не видѣлъ ее такой за всѣ свои посѣщенія.
-- Она спитъ?-- машинально спросилъ онъ.
Дежурная сестра покачала головою.
-- Она безъ сознанія, -- отвѣтила она шепотомъ.
Онъ взглянулъ на нѣжное лицо дочери и оно тронуло его. Онъ устало сложилъ руки и сѣлъ, надѣясь, что она все же придетъ еще въ себя.
Вскорѣ затѣмъ пріѣхала Лу. Она вошла въ комнату, прошла мимо судьи и взволновано заглянула въ лицо больной. Затѣмъ она молча сѣла. Судья не обратилъ ни малѣйшаго вниманія на ея появленіе и сидѣлъ мрачнѣе ночи, поглощенный своими безотрадными мыслями.
А часы все шли и шли. Судья и Лу все еще дежурили возлѣ Доры, когда она открыла глаза. Она была въ полной памяти и ясно все видѣла. Ей, видимо, хотѣлось что-то сказать. Лу опустилась на колѣни возлѣ ея кровати.
Дора хотѣла сдѣлать движеніе, но у нея не хватило силъ. Она съ трудомъ приподняла одну руку и тотчасъ же опустила ее.
-- Лу, -- прошептала она, -- не дай имъ отнять его у меня.
-- Ни за что, -- прошептала въ отвѣтъ Лу.-- Не безпокойся.
Дора закрыла глаза, истощивъ весь свой маленькій запасъ силъ. Она какъ то странно затихла вдругъ.
-- Она умерла, -- простоналъ судья.-- Она умерла!
Докторъ внимательно посмотрѣлъ на больную, затѣмъ дотронулся до плеча судьи, сдѣлалъ Лу знакъ, чтобы она слѣдовала за нимъ и повелъ ихъ въ прихожую.
-- Она заснула и, можетъ быть, совершенно поправится. Вамъ, -- и онъ взглянулъ на судью, -- лучше вовсе не показываться ей. Вы только вредно ей. Молодую леди попрошу бывать какъ можно чаще, важно, чтобы больная увидѣла ее, когда проснется. Если болѣзнь пойдетъ нормальнымъ ходомъ, то первое время она будетъ очень много спать.
Лу слушала доктора, затаивъ дыханіе, и невольно схватилась за грудь. Судья простился и уѣхалъ. Докторъ, обратился къ Лу и спросилъ ее:
-- Вы согласны просидѣть у кровати больной всю ночь напролетъ?
-- Какъ вы думаете, она поправится?
-- Да, она любитъ своего ребенка и въ немъ ея спасеніе.