После отъезда Роусона, отправившегося на проповедь на другую ферму, Мэриан, все еще не успокоившаяся от пережитых волнений, бледная и заплаканная, сидела у камина. Около нее стояла старушка-мать, утешавшая девушку, как могла.
Гарпер, Браун и Робертс сидели тут же, покуривая трубки и рассуждая о текущих событиях.
-- Полно же, дочурка, -- говорила миссис Робертс. -- Чего ты волнуешься?! Все обошлось благополучно. Твой жених здоров и невредим. Он поехал теперь не той дорогой, что регуляторы, следовательно, никакая опасность ему не угрожает. Поди-ка лучше на воздух, право, это лучше всего успокоит тебя. Стыдись, такая взрослая девица, и вдруг плачет!.. Мистер Браун, -- обратилась она к молодому человеку, видя, что грусть не покидает Мэриан и слезы медленно, одна за другой, падают на руки, -- будьте добры, уговорите эту непослушную особу пройтись немного и сами проводите ее. Свежий воздух и прогулка лучшее средство от расстройства нервов.
-- Конечно, мисс Мэриан, -- с готовностью поднялся Билл, подходя к ней и предлагая руку, -- пойдемте-ка, развлекитесь немного!
Мэриан наконец немного успокоилась и послушно отправилась за Брауном.
Солнце начинало закатываться. Длинные тени деревьев перечеркивали дорогу. Слышалось пение птиц. По сучьям гигантских пихт весело скакали белки, кидая вниз ореховую скорлупу, звонко ударявшуюся о землю. Вот на прогалине показалась олениха с детенышами и, вытянув голову, долго прислушивалась к обычному лесному шуму, затем осторожно двинулась дальше, все время оглядываясь, не грозит ли какая-нибудь опасность ее детенышам. Мэриан и Браун, шедшие по тропинке, не возбуждали чувства опасения у животных, которые точно чутьем угадывали, что эти двое им не враги. Кругом царила торжественная тишина векового девственного леса, нарушаемая лишь монотонным шелестом листьев гигантских дубов.
-- Я, право, не знаю, как и благодарить вас, мистер Браун! -- начала молодая девушка. -- Вы с такою самоотверженностью защитили честь мистера Роусона, подвергая опасности самого себя, что...
-- О, мисс Мэриан, опасность была вовсе не велика, -- перебил девушку смущенный похвалою Браун, -- человек, постоянно толкующий, что он всех и вся уничтожит и убьет, -- как правило, трус! Он и Роусона-то задел, будучи уверен, что тот ему не ответит, как того и требовало его положение.
-- Вы, кажется, все-таки сомневаетесь в мужестве мистера Роусона? -- спросила Мэриан.
-- О, нисколько! Он не мог ответить на оскорбление ударом ножа: ведь он проповедник!
-- Как бы там ни было, я счастлива, что вы питаете такие искренние дружеские чувства к мистеру Роусону, -- сказала девушка. -- Скажите, когда вы с ним подружились?
-- Какая у меня с ним дружба?! -- изумился Браун. -- Да я с ним и вижусь-то первый раз!
-- И вы рисковали своей жизнью из-за незнакомого человека? -- с удивлением смотря на собеседника, спросила Мэриан.
-- Он -- ваш жених, и этого для меня достаточно. Я видел, как вы побледнели при нанесенном ему оскорблении, и не мог сдержаться. Однако что с вами, мисс Робертс? Вам опять дурно? Присядьте вот на этот пень. Отдохните немного.
Мэриан машинально последовала за своим спутником и так же машинально опустилась на пень, к которому подвел ее молодой человек. Видимо, какая-то неотвязная мысль беспокоила ее.
-- Скажите, Браун, правду мне говорил отец, рассказывая, что вы собираетесь покинуть нас и принять участие в войне за независимость Техаса? Что вас заставляет решиться на такой шаг?
-- Многое, Мэриан! Я хочу развлечься, хочу отделаться от некоторых мучительных воспоминаний, и лучшее средство для этого -- война. Впоследствии, если все благополучно кончится, я вернусь, и тогда, как предлагает мне ваш отец, займусь вместе с ним торговлей лошадьми.
-- Стало быть, вы несчастливы, если бежите отсюда? Как жаль, что Арканзас вам не по душе, а я так люблю наш край!
-- Ваша любовь к месту, где вы встретили любимого человека и нашли свое счастье, вполне понятна. В таком случае можно полюбить страну и худшую, чем Арканзас. Я же оказался здесь несчастлив!
-- А кто же, по-вашему, счастлив здесь? -- задумчиво спросила девушка.
-- Несомненно, Роусон! -- уверенно ответил Браун, даже чуть испугавшись своей уверенности.
-- Нам, кажется, уже пора вернуться домой! -- вдруг порывисто встала со своего места Мэриан. -- Да и москиты перед заходом солнца становятся невыносимы.
Молодые люди повернули обратно и некоторое время шли молча, не обменявшись ни словом.
-- Скажите, Билл, ведь вы живете со своим дядей? -- спросила Мэриан, чтобы хоть как-нибудь нарушить тягостное для обоих молчание.
-- Да, мисс Мэриан, мы живем вместе с ним, по-холостяцки, -- скучная жизнь!.. Я слышал, что мистер Роусон собирается поселиться неподалеку? -- спросил он в свою очередь. -- На днях, как он при мне говорил вашему отцу, он получает большую сумму денег, и тогда...
-- Тогда состоится наша свадьба, потому что отец иначе не соглашается выдать меня за Роусона. Он и вообще-то противник этого брака.
-- Странно, -- заметил Браун, -- противиться счастью дочери...
-- Он уверен, что я не буду счастлива.
-- Что за пустяки! Любовь неразлучна со счастьем!
-- Не знаю!
-- Не знаете? Так, значит, вы не любите Роусона?
-- Видите ли, в чем дело. Мама положительно очарована этим благочестивым и вежливым человеком и всеми силами старается связать мою судьбу с ним. Она уверена, что это самый подходящий жених для меня, потому что сватавшиеся за меня окрестные молодые фермеры все так необразованны и грубы! Ни один из них мне не нравится. Мое уважение принадлежит всецело мистеру Роусону, этому деликатному, умному человеку, с хорошими манерами и приличным поведением. Он, постоянно бывая в наших местах, познакомился с нами, часто стал заезжать к нам, понравился матушке и, наконец, поселился по соседству. Я и не подозревала, что он хочет жениться на мне, и была крайне изумлена его предложением. Отец, питающий к этому человеку какую-то непонятную неприязнь, сначала упорно не соглашался дать свое благословение на этот брак, что послужило поводом к неоднократным сценам между ним и матерью. Наконец, мама сумела убедить его, и вот -- я невеста Роусона. Через месяц, когда он окончательно устроится, назначена свадьба, и я стану его женой.
Последние слова девушка договорила таким унылым, печальным тоном, что сердце Брауна невольно дрогнуло. Он взглянул на свою спутницу, но та в это время отвернулась, и широкие поля шляпы скрыли ее личико от пытливых глаз молодого человека.
-- Мистер Браун, -- продолжала через несколько мгновений девушка, -- я вам совершенно откровенно поведала немудреную историю моей жизни. Неужели подобное доверие не заслуживает такого же и с вашей стороны?
-- Рассказ о моей жизни, пожалуй, гораздо неинтереснее вашего. Жизнь моя не оставила у меня никаких приятных воспоминаний. Еще мальчиком я переселился с отцом из штата Виргиния, моей родины, в Кентукки. Тогда эта страна была почти совсем необитаема, и мы оказались в числе первых белых пионеров. Постоянно приходилось нам выдерживать нападения краснокожих, тревоживших нас своими набегами. При одном из таких нападений отец мой, а вместе с ним и другие белые были убиты. Каким-то чудом уцелел только я один. Добравшись до ближайшего поселка, я поднял на ноги всех окрестных жителей, и мы справили кровавую тризну по убитым индейцами. У вас волосы бы поднялись дыбом от одного рассказа об этом избиении краснокожих, но, что делать, они, в свою очередь, совершали над белыми еще худшие вещи, и следовало отучить их от этого. Одинокий как перст, я решил поселиться у дяди в Фурш Лафаве, где он сам только что устроился. На первых же порах, проезжая верхом по незнакомому еще лесу, я как-то заблудился и выехал к одной ферме. Там я встретил прелестную девушку, сразу заполонившую мое сердце, ранее бившееся совершенно спокойно. Вот, подумал я, возможность и угодить дяде, все время пристававшему ко мне с уговорами о женитьбе, и самому насладиться счастьем, какое только возможно на земле. Недолго мне пришлось радоваться. Я тогда же узнал, что... эта девушка невеста другого! С тех пор жизнь окончательно опротивела мне. Я прожил еще несколько дней у дяди, затем уехал в Техас, снова вернулся и опять уеду все таким же несчастным, с разбитым сердцем... Вот моя жизнь, Мэриан. Не правда ли, мне нельзя позавидовать?
Мэриан ничего не ответила, но две горячие слезинки повисли на ее длинных черных ресницах. Браун, однако, не заметил этого, так как внимание его внезапно привлек шум в густых кустах, мимо которых пролегала тропинка. Он ясно расслышал там чьи-то мягкие шаги по сухой листве и только, почуяв опасность, остановился и схватился за оружие, как кустарники раздвинулись, и громадная пума, одним прыжком перескочив через кустарник, очутилась перед гулявшими. Глаза ее горели как уголья, а из разинутой пасти вырывалось сердитое рычание -- выражение гнева на непрошеных гостей, потревоживших ее покой.
От испуга девушка лишилась сознания и как подкошенная упала на руки Брауна. Тот, подхватив ее левой рукой, правой вытащил из-за пояса пистолет, раз уже помогший при столкновении с Гитзкотом. Зверь, пораженный столь близким соседством людей, которых он едва ли мог ожидать так недалеко, казалось, находился в нерешительности: нападать или бежать?
Молодой человек, привыкший к внезапным опасностям и умевший смело смотреть в глаза смерти, к чему его с малолетства приучила скитальческая жизнь в прериях, встречи с дикими зверями и индейцами, конечно, и здесь не сплоховал. Хладнокровно прицелившись, он спустил курок пистолета, и только тяжесть тела девушки, которую он поддерживал левой рукой, несколько ухудшила верность прицела: пуля, миновав голову, засела в правом плече. Пума, ошеломленная и неожиданной встречей, и выстрелом, испустила пронзительный вой, и затем все стихло. Только широкая полоса крови показывала, что пуля пролетела мимо цели.
-- Мисс Мэриан, успокойтесь! Зверь испугался выстрела и убежал, опасность прошла! -- успокаивал Браун очнувшуюся от выстрела девушку, стараясь приподнять ее. -- Полно, перестаньте, Мэриан, теперь уже нечего бояться.
Однако пережитые волнения были настолько сильны, что девушка не выдержала и, разрыдавшись, прильнула к груди давно любимого ею человека. Браун теперь только понял, какое счастье могло бы ожидать его, если бы он не опоздал. Любимая девушка отвечала ему тем же, но -- увы! -- она была невестой другого.
-- Мэриан! -- горестно воскликнул он. -- Сегодня самый счастливый и в то же время самый несчастный день в моей жизни. Я любил и люблю вас безумно. Я отдал бы полжизни за счастье обладать вами. Теперь же, когда я знаю, что и вы любите меня, но не можете быть моей, мне вдвое тяжелее, чем раньше. Однако мы должны расстаться, я не хочу стоять на дороге вашего избранника. Я уеду в Техас и там, в тревогах лагерной жизни и громе битв, постараюсь забыть то, что для меня дороже жизни! Завтра же меня не будет в Арканзасе, но я чувствую, что забыть вас окажется свыше моих сил!
Мэриан, заслушавшись дорогого человека, инстинктивно склонила голову к нему на плечо, и молодые люди замерли в первом объятии. Несколько мгновений они стояли так, молча, наконец Браун усадил девушку на поваленный бурею ствол дерева и спросил:
-- Мэриан, я прошу у вас откровенности: любите ли вы своего будущего мужа?
-- Нет, не люблю! -- твердо ответила та. -- Матушка настолько симпатизирует ему, что уговорила меня пойти за него замуж. На меня же лично Роусон не произвел никакого впечатления. Правда, он очень деликатен, вежлив, набожен, и только полное отсутствие кого бы то ни было более интересного пробудило во мне чувство, которое казалось мне любовью, но с вашим приездом я поняла, что люблю только вас одного, Роусона же уважаю, и не больше! Однако довольно. Наше долгое отсутствие может показаться подозрительным и неприличным. Это свидание с вами должно быть последним, сжальтесь надо мной и не добивайтесь наших встреч, иначе я не выдержу тоски и страданий!
-- Да, Мэриан, вы правы, нам нужно расстаться. Я провожу вас до дому, и больше мы с вами не увидимся. Дай бог, чтобы Роусон сумел сделать вас такой счастливой, как вы того заслуживаете! А обо мне лишь изредка вспоминайте, как о человеке, который вас любит больше всего на свете и скоро, быть может, прольет кровь за лучшую долю человека -- свободу. Прощайте!
Молодые люди обнялись еще раз и обменялись своим первым и последним поцелуем. Наконец, Мэриан вырвалась из объятий огорченного Брауна и быстро направилась к дому. Молодой человек последовал за нею.
Гарпер и Робертс, слышавшие выстрел Брауна и встревоженные долгим отсутствием молодых людей, вышли из дома и попались им навстречу. Хозяин взял дочь за руку, а Гарпер и Браун шли за ними в некотором отдалении. Молодой человек тотчас же передал дяде свое решение завтра же отправиться в Техас.
-- Что за глупая поспешность! -- с беспокойством воскликнул Гарпер. -- Да и как же я останусь один? Это даже неприлично. Нет, голубчик, как хочешь, а я лишу тебя наследства! -- принужденно рассмеялся он, хотя деньги, дом и земли на самом деле принадлежали его племяннику.
-- Дядя, я должен ехать! -- серьезно сказал Браун.
-- Но почему, объясни мне, пожалуйста!
Браун ничего не ответил, только отвернулся, чтобы скрыть выражение страдания на своем лице, молча пожав руку дяде.
-- Завтра утром, -- продолжал он, справившись наконец с своим волнением, -- я уезжаю в Литл-Джен, откуда вернусь домой через неделю, чтобы окончательно приготовиться к поездке в Техас. Вы же пока переговорите с Робертсом относительно продажи его гнедого, да приготовьте несколько зарядов и малую толику съестного, вот и все!
-- Да ну идите же скорее! -- раздался в это время голос фермера. -- Что вы там застряли и секретничаете, ужин давно готов!
-- Так ты точно еще вернешься домой через неделю? -- тихонько спросил Гарпер у племянника.
-- Ну конечно, ведь мне необходима лошадь. А теперь прощайте пока, не говорите Робертсам, что я обещал вернуться! -- с этими словами Браун быстро ушел.
-- Да вы один, Гарпер! -- обратился к нему старик хозяин, когда охотник вошел в комнату. -- А где же Браун? Ужин остынет окончательно, и в этом будет виновата его медлительность. Чего он там копается?
-- Кто его разберет, -- печально ответил Гарпер, -- он уже уехал!
-- Как уехал? Когда? -- встревожились хозяева. -- Почему же он ничего не сказал нам?
-- Мне он, по крайней мере, говорил, -- вмешалась Мэриан, -- что его ждет какое-то неотложное дело в Литл-Джен, и очень сожалел, что не может остаться с нами.
-- Да-да, -- вдруг заторопился Гарпер, -- ему крайне необходимо ехать. Лучше будет, если я его провожу, потому что, вероятно, он не справится со своими делами раньше нескольких дней.
-- Успеете еще, мистер Гарпер, -- недовольным тоном сказала старушка, -- дела вашего племянника далеко не убегут, если вы полчасика посидите и закусите с нами на дорогу.
-- Нет уж, извините, лучше я завтра к вам заеду утречком, и мы с Робертсом, позавтракав у вас, отправимся вместе на охоту. Эй, послушай, -- обратился он к негру слуге, -- веди поскорее мою лошадь! Так решено, завтра утром я буду у вас и захвачу с собой, кстати, и Ассовума.
-- Да, да, -- отозвался фермер, -- не забудьте взять и его с собой, он нам может быть очень полезным при отыскивании свиней, пропавших у меня.
-- До свидания, мистер и миссис Робертс! -- раздалось в это время со двора. То Браун, сидевший уже верхом, прощался с хозяевами. -- Прощайте, мисс Мэриан!
-- Войдите на минутку в дом, мистер Браун, -- сказала ему жена фермера, -- и если сами не хотите ничего съесть, то хоть подождите, пока ваш дядя выпьет чашку кофе, ведь у себя дома вы ничего горячего уже не приготовите.
-- Пусть дядя пьет хоть пять чашек, мне пора. До свиданья!
-- Погоди, Браун, я еду с тобой! -- крикнул Гарпер, наскоро глотая свой кофе. -- Прощайте, дорогие хозяева, до завтра!
Браун, не дожидаясь влезавшего на лошадь дядю, дал своему скакуну шпоры, и тот, взвившись сперва на дыбы, стрелою проскакал в ворота, мелькнув на мгновение мимо настежь раскрытых дверей дома.
-- Уж поскакал! -- с досадой сказал Гарпер, пришпоривая своего коня. -- Вот неугомонный мальчишка! А я изволь теперь догонять его!
Хозяева молча стояли в дверях некоторое время, удивленные неожиданным отъездом гостей.
-- Что за странные люди, и дядя и племянник! -- сказала наконец миссис Робертс. -- Неужели не лучше было остаться у нас переночевать, чем ночью скакать сломя голову, неизвестно зачем?
-- Ну, ну, не ворчи, а лучше угости-ка меня свежим кофе, а то мой совсем остыл из-за их скоропалительного отъезда. А все-таки молодец Билл, как он ловко отделал Гитзкота, просто любо.
-- А вы не думаете, папа, что Гитзкот станет мстить ему за это? -- тревожно спросила Мэриан, втайне страдая от сознания грозившей Брауну опасности.
-- Не думаю, -- ответил фермер, -- да и Браун не такой человек, чтобы бояться мести регулятора. Однако, -- добавил он, позевывая, -- прочтем-ка вечернюю молитву, да и на покой!
Долго и горячо молилась в тот вечер молодая девушка, и когда наконец заснула в своей комнате, усталая после пережитых волнений, увидела во сне своего любимого.