Приключения ирландца.
Патрик О'Тул благополучно добрался до острова, на котором обитал чудак Брэдшоу, и выслушал от него повторение того, что рассказал ему Том. Брэдшоу старался, однако, отговорить его от рискованного предприятия, но упрямый ирландец стоял на своем, говоря, что туманная ночь самое благоприятное условие для задуманного им дела.
Брэдшоу долго простоял на берегу, глядя вслед смельчаку, пока тот не скрылся в тумане. Но О'Тул был совершенно спокоен, ему казалось, что правое дело должно неизбежно восторжествовать.
Но если туман мог благоприятствовать высадке, то он же мог и помешать ему отыскать сам остров. До этого случая смелому ирландцу не приходилось еще плавать по Миссисипи при подобном тумане, иначе он не решился бы пуститься в путь без компаса, надеясь лишь на то, что плавающие обрубки деревьев укажут ему верное направление. Но через какой-нибудь час после разлуки с Брэдшоу самонадеянный ирландец понял, что сбился с дороги и что всего благоразумнее для него было пристать к арканзасскому берегу и обождать, пока не станет светлее.
По правде говоря, ему было так же трудно направить свою лодку к одному берегу реки, как и к другому. Он выбился из сил, перестал грести и прилег, надеясь на то, что снесет же его куда-нибудь или он заслышит приближение какого-нибудь судна. Желание его скоро исполнилось, лодка уперлась в дерево, наклонившееся к воде. Наконец-то он встретил сушу! Но он совершенно не представлял себе, куда его прибило, к твердой земле или к острову, к штату Миссисипи или Арканзас.
Во всяком случае, ему представлялась возможность отдохнуть от трудов, надо было только привязать лодку понадежнее. Дело оказалось нелегким, но, после долгих усилий, ему удалось ввести свое суденышко в небольшой залив между высокими водяными порослями.
Сделав это, О'Тул завернулся в теплое одеяло, которым великодушно снабдил его Брэдшоу, и задремал. Но вскоре сквозь сон он услышал чей-то говор, привстал и пополз тихонько к беседовавшим. Голоса смолкли, он двинулся дальше, и вдруг неожиданно перед ним выросли какие-то фигуры. Он едва успел спрятаться от них за кусты.
-- Я говорю тебе, Джонс, -- шептал один из этих людей другому, -- что тебе нельзя выехать с острова, не дав клятвы.
-- Я и готов ее дать, -- отвечал другой с досадой, -- но к чему меня держать здесь, когда у меня на мази знатное дельце в штате Миссисипи.
-- Ты знаешь, что клятву приносят в общем собрании, во избежание всяких недомолвок и уверток. Собрание только завтра вечером. Что ж, потерпи.
-- А если вас всех здесь захватят, то и меня заодно с вами повесят, совершенно невинного! Очень приятно!
-- Ты невинный? -- усмехнулся собеседник Джона.
-- Разумеется, по крайней мере, я не участвую в ваших делах. Слушай, Бен, одолжи мне лодку, сделай милость, а я принесу клятву тебе. Не все ли равно?
-- Нет, вовсе нет. И я не желаю рисковать из-за тебя головой. Дьявольщина! Я наткнулся на что-то.
Ирландец лежал так близко от говоривших, что Бен задел его ногой. О'Тул замер от страха, не зная, на что решиться: бежать было опасно, эти люди, отлично знакомые с местностью, нагнали бы его тотчас, сопротивляться им, хорошо вооруженным, по всей вероятности было тоже немыслимо. "Самое лучшее, -- подумал он, -- притвориться спящим, чтобы отнять у них всякое подозрение о том, что я слышал что-нибудь из их разговора". Но следующие слова Бена заставили его осознать опасность, которой он подвергался.
-- Подумай, -- сказал разбойник своему товарищу, тронув Патрика за руку, -- эти ленивые собаки просто бросили здесь Клыка. Неужто нам тащить его туда, где следует хоронить? Зароем и здесь, ему все едино, где гнить.
Говоря это, Бен взял лопату и принялся копать землю.
-- А пока ты работаешь, -- сказал Джонс, -- я пойду посмотрю, нет ли где чужой причаленной лодки. Ты знаешь, атаман велел наблюдать за этим.
-- Ловкач! -- возразил Бен. -- Я буду вкалывать, а ты тем временем найдешь лодку и улизнешь отсюда. Нет, дружище, оставайся и рой яму вместе со мной.
О'Тул дрожал всем телом. Рядом рыли могилу для него. Но он старался не шелохнуться, зная, что малейшее движение его выдаст. Бен продолжал:
-- Нас послали сперва зарыть тело, а потом отыскать лодку ирландца и поймать его, если удастся. Так и сделаем, поработаем здесь, а после поищем вместе.
"Каким образом могла уже дойти сюда весть о моем намерении? -- думал Патрик. -- Я говорил о нем только близким друзьям и то перед самым отъездом".
Вдали раздался чей-то крик:
-- Бен! Ты здесь?
-- Здесь! -- отвечал тот. -- Что случилось?
-- Я нашел лодку. Иди сюда. Придется, может быть, зарывать и еще кое-кого вместе с Клыком.
Кровь застыла в жилах у бедного ирландца. Его лодка действительно была найдена, а с нею отнято всякое средство к бегству.
-- Где же лодка? -- спрашивал Бен.
-- Неподалеку, у старой смоковницы.
-- Хорошо, поджидай ирландца там и уложи его на месте, если он явится, только стрелять не велено.
-- А что делать, когда Билл Сэвэдж подведет то судно и подаст сигнал?
-- Это тебя не касается. Мы с тобой только обыщем остров и поймаем ирландца, не сквозь землю же он провалился!
Сердце Патрика билось так, что готово было разорваться в груди. Разбойники работают усердно, и яма должна быть вот-вот готова. Нельзя ли незаметно доползти до берега, броситься в воду и уплыть? По реке неслось столько пней и целых деревьев, что опасность утонуть ему не угрожала.
Он пополз в сторону, но задел за сухой сук, и тот переломился с легким треском. Бен вздрогнул и спросил у товарища:
-- Ты слышал, Джонс? Что то хрустнуло... точно кто идет.
-- Почудилось тебе. Ну, довольно копать! -- проговорил Джонс, вылезая из ямы. -- Достаточно глубоко. Да и что я, могильщик, что ли? Право, не для такой работы явился. Что ж, спустить туда эту падаль, и конец! Очень весело, рыть могилы ночью в темень.
-- Да ладно, помолчи! Где же труп? Вот он. Мне казалось, он ближе лежал. Бери же, тащи. Черт возьми, какой тяжелый.
-- И теплый еще! -- проговорил Джонс, вздрогнув. -- Что, если мы живого зароем?
-- Какой же живой? После ножа Келли живым не останешься. А что он теплый, так немудрено. Порешил его атаман всего час назад. Ну, спускай.
Наступила роковая минута.
Бен уже засыпал яму. Патрику осталось на выбор: быть убитым при попытке к бегству или погребенным заживо. Но слова Джонса подали ему мысль о средстве к спасению, он слабо застонал.
-- Что я говорил? -- воскликнул Джонс. -- Мы хороним живого!
В эту минуту раздался выстрел, а вслед за ним свист, очень знакомый разбойникам.
-- Это Сэвэдж! -- крикнул Бен с радостью. -- Ура! Новый приз. Я бегу. А ты, Джонс, вытащи Клыка из ямы, помоги ему чем можно. Я скоро вернусь.
-- Послушай, однако... -- начал Джонс.
-- Делай, что велено! -- перебил его Бен сердито. -- Говорят тебе, я вернусь через несколько минут.
Он убежал, а Патрик, хватаясь за последнее средство к спасению, проговорил слабым голосом:
-- Помогите, задыхаюсь.
Джонс взял его под руки и потащил вверх.
-- Ну и тяжел же ты, -- проговорил он. -- А не можешь ли, любезный, упереться ногами хоть немножко? Вот так. Однако откуда вдруг прыть такая явилась?
Он мог удивиться, потому что человек, которого он считал смертельно раненным, вдруг выпрямился и прежде, нежели Джонс успел крикнуть, нанес ему в переносицу мощный удар кулаком; у несчастного посыпались искры из глаз, и он рухнул на землю, лишившись чувств.
Обретя свободу, О'Тул бросился через чащу к реке, в то самое время, когда Бен возвращался к могиле, крича убегавшему:
-- Куда ты, Джонс? Вернись, мерзавец!
Но мнимый Джонс не слушался, и Бен сказал себе: "Не гнаться же мне за ним! Да и воротится, некуда ему деваться, все лодки заняты, а он плавать не мастер, поневоле придет".
Он наткнулся при этом на тело своего товарища, тот лежал неподвижно, не приходя в себя от глубокого обморока.
-- Умер Клык, значит! Теперь уже несомненно, чего еще ждать. И то сказать, Клык, ты должен быть даже благодарен атаману за то, что он избавил тебя от виселицы.
Говоря это, Бен спихнул Джонса в яму и засыпал землей своего товарища, живого еще и только оглушенного ударом Патрика.