Въ бухтѣ св. Лаврентія.
На "Роджерсѣ", бухта св. Лаврентія, Сибирь, 18-го августа 1881 г.
Переходъ изъ Пловеръ-бэя сюда былъ самый быстрый и пріятный изъ совершенныхъ нами на "Роджерсѣ". Когда мы вчера рано утромъ подняли якорь, то подулъ самый сильный вѣтеръ, но послѣ надоѣдливыхъ проволочекъ, которыя мы уже успѣли испытать, намъ было немыслимо терять время, если мы хотѣли въ этомъ же году, до начала зимы, успѣть что нибудь сдѣлать въ Ледовитомъ океанѣ, а потому капитанъ Бёрри отдалъ приказаніе, не смотря на угрожающую непогоду, идти впередъ. Едва покинули мы Пловеръ-бэй и достигли открытаго моря, какъ туманъ сталъ подниматься; густыя завѣсы его, скрывавшія отъ нашихъ взоровъ береговыя возвышенности, отдернулись и предъ нашими глазами предсталъ самый живописный пейзажъ. Солнышко проглянуло изъ-за облаковъ, и наше образцовое судно весело пошло подъ парусами, со скоростью 10-ти узловъ въ часъ. Послѣ печальнаго однообразія тумана, дождя и противнаго вѣтра, успѣвшихъ въ высшей степени надоѣсть намъ, перемѣна погоды обрадовала насъ всѣхъ чрезвычайно. Цѣлый день почти всѣ офицеры находились на палубѣ, и здоровый, укрѣпляющій воздухъ, вдыхаемый нами при температурѣ въ 4° К., поневолѣ заставилъ насъ вспомнить съ сожалѣніемъ о нашихъ друзьяхъ въ отчизнѣ, ищущихъ теперь прохлады отъ солнцепека въ Лонгъ-Бренчѣ и Коней-Айлэндѣ. Незадолго до полуночи мы были уже такъ близко отъ входа въ бухту св. Лаврентія, что капитанъ Бёрри счелъ болѣе осторожнымъ остановиться на якорѣ и подождать разсвѣта для входа въ самую бухту.
Наши ожиданія встрѣтиться съ русскимъ фрегатомъ "Стрѣлокъ" еще въ Пловеръ-бэѣ не исполнились. Капитанъ Деливронъ дѣйствительно ожидалъ насъ тамъ нѣсколько дней, но затѣмъ пошелъ далѣе, оставивъ у одного изъ туземцевъ записку, гдѣ значилось, что онъ идетъ въ бухту св. Лаврентія, для того, чтобы, если не встрѣтится съ нами, подождать нашего прибытія. Непріятная задержка въ св. Михаилѣ, причиненная намъ погрузкою угля, навела его на мысль, что мы, быть можетъ, совершенно исключили пловеръ-бэй изъ нашего маршрута. Вскорѣ послѣ нашего прибытія въ здѣшнюю гавань, капитанъ Деливронъ пріѣхалъ къ намъ и передалъ извѣстіе, удивительное и въ то же время смутившее всѣхъ насъ до того, что я, не смотря на его сомнительную достовѣрность и тотъ длинный, окольный путь, по которому оно до насъ достигло, не могу не передать его здѣсь; извѣстіе это представляетъ собою рѣзкій примѣръ тѣхъ отрывочныхъ и неясныхъ свѣдѣній, которыя достаются на долю путешественника въ сѣверныхъ моряхъ. За два дня передъ нами, въ бухту св. Лаврентія зашла шкуна "Хэнди", на которой находился капитанъ китобойнаго судна "Даніилъ Вебстеръ", потерпѣвшаго крушеніе близь Пойнтъ-Барроу; отъ него и нѣкоторыхъ другихъ лицъ капитанъ Деливронъ слышалъ, что въ небольшомъ разстояніи отъ мыса Сердце-Камень мѣстные чукчи нашли судно, потерпѣвшее крушеніе, съ громадною пробоиною и почти наполненное льдомъ. Будто бы въ носовой части находятся тѣла четырехъ людей изъ экипажа погибшаго судна. Съ другой стороны, эскимосы Пойнтъ-Барроу утверждаютъ, что они видѣли нынѣшнею весною какихъ-то четверыхъ бѣлыхъ людей, которые шли по сѣверо-американскому берегу, по направленію къ рѣкѣ Мэккензи; равнымъ образомъ не разъ случалось имъ находить снѣговыя хижины, въ которыхъ, повидимому, зимовали люди, а подлѣ этихъ хижинъ лежало нѣсколько тѣлъ. Слѣды саней и пѣшеходовъ встрѣчаются тамъ будто тоже очень часто, и капитанъ Деливронъ утверждаетъ, что здѣсь всѣ думаютъ, что эти несчастные путники не кто иные, какъ люди съ "Жаннетты". Пока, однако, нѣтъ рѣшительно ни одного факта, на которомъ можно было бы несомнѣнно основать такое предположеніе, прійдти къ какому либо рѣшенію; во всякомъ случаѣ, представляется невѣроятнымъ, чтобы люди изъ экспедиціи "Жаннетты" избрали путь къ рѣкѣ Мэккензи, вмѣсто того, чтобы направиться къ Берингову проливу, гдѣ они могли быть увѣрены, что найдутъ дружественно расположенныхъ эскимосовъ и среди нихъ могутъ дождаться начала лова и прибытія китобоевъ. Напротивъ того, путь къ рѣкѣ Мэккензи велъ въ страну туземцевъ, извѣстныхъ своею дикостью и воинственностью, и даже при самыхъ счастливыхъ обстоятельствахъ только съ огромными лишеніями команда "Жаннетты" могла добраться до какого нибудь европейскаго поселенія, слѣдуя по этому трудному пути, но въ томъ-то и дѣло, что надежда найдти здѣсь какое нибудь поселеніе сама по себѣ была уже несбыточна. Гораздо правдоподобнѣе такимъ образомъ, что всѣ эти несчастные принадлежали къ экипажу какого нибудь погибшаго китобойнаго судна и избрали этотъ странный путь, не давая себѣ отчета, по какому они идутъ направленію. Капитанъ Бёрри хочетъ сдѣлать, по возможности, все отъ него зависящее для того, чтобы выяснить это дѣло.
Капитанъ Деливронъ и офицеры его судна употребляютъ всевозможныя усилія, чтобы быть намъ какимъ бы то ни было образомъ полезными; они предложили намъ даже довести "Роджерсъ" на буксирѣ до мыса Сердце-Камень для того, чтобы мы сберегли какъ можно болѣе нашъ запасъ угля. Если завтра, когда мы поднимемъ паруса, будетъ спокойное море, то мы прикрѣпимся къ "Стрѣлку" восьмидюймовымъ канатомъ и пойдемъ у него на буксирѣ; въ противномъ случаѣ, пойдемъ лишь съ нимъ вмѣстѣ.
Двое нѣмецкихъ ученыхъ, братья Краузе, которые прибыли еще весною нынѣшняго года въ Сибирь для естественно-историческихъ изслѣдованій, живутъ въ настоящую минуту въ палаткѣ на сѣверномъ берегу бухты св. Лаврентія; завтра они сядутъ на "Стрѣлка", чтобы перебраться на мысъ Восточный, а при возвращеніи своемъ изъ Ледовитаго океана тотъ же "Стрѣлокъ" захватитъ ихъ съ собою и перевезетъ въ Пловеръ-бэй, гдѣ они намѣреваются провести всю зиму.
Переходъ "Роджерса" отъ форта св. Михаила до Пловеръ-бэя затруднялся туманомъ, безпрерывнымъ дождемъ и противнымъ вѣтромъ; 14-го августа, послѣ полудня, часовой на реѣ вдругъ услыхалъ шумъ прибоя на бакѣ; судно быстро направили въ другую сторону. Въ ту же самую минуту туманъ поднялся, и мы увидали пустынный, утесистый сибирскій берегъ у мыса Таплина. Вслѣдъ затѣмъ вышелъ изъ своего логовища Доминикъ, нашъ цвѣтной стюартъ; онъ былъ крайне смущенъ и изумленъ при видѣ опасныхъ утесовъ, которые поднимались чуть не возлѣ самой кормы "Роджерса", и выразилъ свое безпокойство тѣмъ, что спросилъ: "Скажите, пожалуйста, господинъ Уэрингъ, какимъ образомъ мы сюда забрались"? Но въ томъ то и дѣло, что, къ сожалѣнію, и самъ г. Уэрингъ не зналъ этого. Хотя мы находились всего лишь въ 45 морскихъ миляхъ отъ Пловеръ-бэя, тѣмъ не менѣе мы достигли его только 16-го августа, послѣ полудня, вслѣдствіе тумановъ и противнаго вѣтра. Карта этой мѣстности представляла массу неточностей; глубина была очень часто показана совершенно ошибочно. Къ сожалѣнію, мы не застали уже извѣстнаго чукча "Джона Корнеліуса", котораго думали захватить съ собою въ Пловеръ-бэѣ, такъ какъ онъ былъ намъ рекомендованъ въ качествѣ прекраснаго лоцмана для Берингова пролива, ловкаго возницы на собакахъ и хорошаго переводчика англійскаго языка; онъ ушелъ уже въ Ледовитый океанъ съ капитаномъ Оуэномъ.
Въ первый разъ въ Пловеръ-бэѣ я имѣлъ удовольствіе увидать чукчей, рѣзкое различіе которыхъ отъ эскимосовъ въ особенности интересовало меня. Окраска ихъ кожи гораздо свѣтлѣе; питаніе ихъ лучше, нежели у эскимосовъ, а языкъ до такой степени страненъ, что мнѣ никогда еще въ жизни не приводилось слышать ничего подобнаго. Боцманматъ "Роджерса" зимовалъ уже разъ въ этой мѣстности и зналъ поэтому многихъ изъ туземцевъ; я попросилъ его узнать, нѣтъ ли здѣсь въ окрестностяхъ сѣверныхъ оленей. Тотчасъ же обратился онъ къ стоявшему возлѣ насъ туземцу, дѣлая самые невозможные жесты, съ вопросомъ: "Сѣверный олень здѣсь, человѣкъ, приходить!" -- на что и не замедлилъ получить въ отвѣтъ: "Но, тахъ пахъ". По словамъ моего переводчика, это значило, что олени находятся далеко, далеко отсюда. Этотъ пріятный разговоръ можетъ служить прекраснымъ образчикомъ того страннаго жаргона, который образовался въ этихъ мѣстахъ для сношеній между туземцами и ихъ бѣлыми гостями. Среди здѣшнихъ чукчей я нашелъ нѣсколькихъ человѣкъ, обладавшихъ кое-какими познаніями въ эскимосскомъ языкѣ, но, къ сожалѣнію, познанія эти были слишкомъ незначительны для того, чтобы я могъ объясняться съ ними.
Завтра, утромъ въ 6 часовъ, мы располагаемъ войдти въ Ледовитый океанъ для того, чтобы провѣрить скорѣе неблагопріятные слухи, дошедшіе до насъ черезъ капитана Деливрона.