Среди ледяныхъ полей.
На "Роджерсѣ", 25-го сентября 1881 года.
Начиная съ 14-го сентября, когда мы встрѣтились, недалеко отъ острова Гаральда, съ китоловнымъ судномъ "Кораль", мы только и дѣлаемъ, что крейсируемъ среди ледяныхъ полей между этимъ островомъ и островомъ Врангеля. Въ тотъ день, какъ капитанъ Кунъ принялъ нашу почту и мы направили свой путь на сѣверъ, мы снова прошли мимо его судна и видѣли, кромѣ того, семь другихъ китолововъ, крейсировавшихъ тутъ же на пространствѣ какихъ нибудь десяти миль. При этомъ мы имѣли возможность наблюдать, какъ три лодки съ "Кораля" преслѣдовали и убили, наконецъ, кита. Когда мы подошли на близкое разстояніе къ этому судну и могли переговариваться въ рупоръ съ его экипажемъ, то обратились къ капитану Куну съ просьбой отдать намъ одну изъ его лодокъ взамѣнъ той, которая была нами оставлена на островѣ Врангеля; отвѣтъ былъ неутѣшителенъ: капитанъ Кунъ выразилъ свое сожалѣніе, что не можетъ удовлетворить нашего желанія, такъ какъ только что убитый китъ повредилъ одну изъ его лодокъ.
Въ тотъ же вечеръ мы достигли льдовъ и стали на якорь, чтобы выждать разсвѣта. Но, къ нашей досадѣ, на слѣдующее у іро, вмѣстѣ съ восходомъ солнца, палъ густой туманъ, а въ скоромъ времени поднялась снѣжная буря, такъ что мы принуждены были войдти въ глубокую бухту, или, вѣрнѣе, проходъ, образовавшійся въ сплошномъ льду, изучить особенности котораго представилась такимъ образомъ полная возможность. Масса этого льда дѣйствительно очень рѣзко отличалась отъ того стараго, грязнаго и талаго льда, который намъ случилось видѣть вокругъ острова Врангеля; этотъ ледъ состоялъ изъ высокихъ, крѣпкихъ и совершенно прозрачныхъ глыбъ, представлявшихъ дивное зрѣлище подъ нѣжнымъ покровомъ ослѣпительно-бѣлаго, только что выпавшаго снѣга. Небольшихъ кусковъ, черезъ которые могло бы пробить себѣ дорогу какое нибудь судно, встрѣчалось очень мало; несомнѣнно, что, если бы нѣсколько такихъ глыбъ сблизились и при этомъ случился морозъ, то попавшее между ними судно оказалось бы запертымъ на долгіе мѣсяцы въ этихъ безконечныхъ ледяныхъ поляхъ. Сдѣлавъ этотъ неутѣшительный выводъ, мы, ради предосторожности, двинулись въ обратный путь; потихоньку пробивали мы себѣ путь, пока не добрались до открытаго моря и снова стали здѣсь на якорь, чтобы дождаться разсвѣта.
Около полудня слѣдующаго дня, снова очутилась мы на краю ледянаго поля и вошли въ каналъ, по которому стали осторожно подвигаться впередъ до шести часовъ вечера, когда передъ нами вновь очутилась сплошная масса льда, заградившая намъ путь. Капитанъ Бёрри взлѣзъ на вышку марса, которую и избралъ мѣстомъ постояннаго наблюденія, пока мы шли во льдахъ; его борода и волосы всегда были покрыты инеемъ, да и весь такелажъ былъ почти постоянно покрытъ фантастическими, перистыми украшеніями; для сторонняго наблюдателя -- все это было бы волшебно-восхитительнымъ зрѣлищемъ, но не такъ думали матросы, которымъ приходилось хвататься руками за канаты и веревки и лазить по нимъ. Вѣтра почти вовсе не было, а температура въ 3° мороза только способствовала образованію новаго льда; къ счастью, все время погода была пасмурная, такъ что даже ночью температура не падала болѣе, чѣмъ на полградуса; будь иначе, намъ бы ни за что не выбраться изъ ледяныхъ полей, такъ какъ путь впередъ былъ для насъ запертъ. На ночь мы привязали "Роджерсъ" къ ледяной глыбѣ, которая имѣла размѣръ приблизительно въ 10 кв. миль; посреди ея была большая полынья, въ которую намъ удалось пробраться раньше, нежели темнота сдѣлала невозможнымъ движеніе нашего судна; тѣмъ не менѣе, около полуночи это открытое пространство почти совершенно затянуло льдомъ, напиравшимъ въ каналъ съ юга, такъ что, когда въ половинѣ третьяго, утромъ, мы тронулись въ путь, то намъ пришлось направить "Роджерсъ" между двухъ смерзшихся ледяныхъ глыбъ и, давъ полный ходъ машинѣ, пробить себѣ силою выходъ къ спасенію. Протащившись цѣлый часъ такимъ образомъ съ быстротою улитки, намъ удалось, наконецъ, на столько раздвинуть глыбы, что судно могло, хотя и съ трудомъ, пробраться между ними; затѣмъ, счастіе улыбнулось намъ и мы напали на трещину, по которой могли, наконецъ, выбраться въ открытое море. Трудно было намъ раздвигать глыбы, такъ какъ ледъ между ними достигъ уже толщины въ добрый дюймъ и плотно связалъ ихъ между собою въ теченіе ночи. Когда, 17-го сентября, намъ случалось входить нѣсколько разъ въ открытые каналы, то мы всегда уже находили тамъ вновь образовавшійся ледъ, пока еще въ четверть дюйма толщиною и не заграждавшій еще намъ пути, но все же указывавшій довольно ясно на предстоящую опасность и какъ бы предостерегавшій насъ отъ нея. Случись при этомъ сильный вѣтеръ съ юга, и обратный путь былъ бы намъ окончательно запертъ, а, между тѣмъ, мы успѣли врѣзаться въ область ледяныхъ полей, по крайней мѣрѣ, миль на пятнадцать; тогда пришлось бы ожидать возможности освобожденія, по крайней мѣрѣ, до наступленія зимы, а это было бы истиннымъ несчастьемъ, потому что пришлось бы отложить наши поиски на очень долгое время, а свое освобожденіе до слѣдующей весны.
18-го и 19-го сентября, мы шли на парахъ вдоль края ледянаго поля, изслѣдуя всѣ встрѣчавшіяся въ ремъ по пути бухты и каналы и ѣсе еще надѣясь найдти такой каналъ, по которому намъ было бы возможно продолжать нашъ путь на сѣверъ; но всюду мы встрѣчали лишь громадныя, смерзшіяся ледяныя массы, которыя на 171°30' западной долготы (или 188°30: восточной долготы) спускались далеко на югъ; по западной окраинѣ ледянаго поля можно было пробраться далѣе на сѣверъ, но и здѣсь скоро огромный ледяной поясъ преградилъ намъ дорогу. 19-го сентября, въ 10 часовъ утра, мы достигли самой высокой широты, т. е. 73°44; эта широта, хотя и не лежитъ еще особенно близко къ полюсу, но всеже самая большая, на сколько мнѣ извѣстно, изъ тѣхъ, которыя были достигаемы кѣмъ либо въ этой части океана.
Пока мы находились въ этихъ широтахъ, мы не имѣли ни разу достаточно ясной погоды, чтобы разглядѣть гдѣ нибудь вдали землю, такъ что лишены были возможности подтвердить указанія тѣхъ мореплавателей, которые говорятъ, что, посѣтивъ сѣверные острова Врангеля, имъ удавалось видѣть землю; безъ всякаго рѣшительно труда мы прошли на парахъ черезъ значившіяся на картахъ на Врангелевой землѣ горы Влевина, а также и чрезъ обозначенную на картахъ "обширную страну, покрытую высокими горами". Идя отъ сѣверной оконечности острова Врангеля, мы доходили въ сѣверо-западномъ направленіи до 73°28' сѣверной широты и до 179°52' восточной долготы и производившіяся нами измѣренія лотомъ во все это время показывали постепенно увеличивающуюся глубину. Въ этомъ именно пунктѣ мы встрѣтили входъ въ глубокую бухту во льду, по которой и прошли около 10 миль, ломая новый, хрупкій ледъ, образовывавшійся здѣсь, не смотря на довольно сильное волненіе. Шумъ, производимый треніемъ ледяныхъ глыбъ о края ледянаго поля, а также трескъ ломающился льдинъ, былъ слышенъ на далекое разстояніе. Температура воздуха доходила до 4° R., но въ глубокихъ бухтахъ, образовавшихся среди льдовъ, она на цѣлый градусъ спускалась сравнительно съ температурою, наблюдаемою въ открытомъ морѣ. Цѣлыя стада моржей плавали въ водѣ или лежали, грѣясь на солнцѣ, по окраинамъ большихъ ледяныхъ глыбъ.
Измѣренія глубины, производившіяся съ особеннымъ тщаніемъ черезъ каждый часъ съ той поры, какъ мы вошли въ эту часть океана, указывали скорѣе на все большее и большее удаленіе отъ земли, нежели на приближеніе къ ней; чѣмъ далѣе мы уходили на сѣверъ, тѣмъ глубина моря оказывалась значительнѣе, до тѣхъ поръ, пока въ самомъ сѣверномъ достигнутомъ нами пунктѣ мы нашли глубину въ 82 сажени. Строеніе дна было чрезвычайно разнообразно; въ нѣкоторыхъ мѣстахъ оно состояло изъ каменныхъ породъ, тогда какъ въ другихъ изъ чернаго мелкаго песка; кое-гдѣ, и въ особенности въ самыхъ глубокихъ мѣстахъ, дно состояло изъ голубоватаго ила.
Въ теченіе всего нашего долгаго крейсерства среди льдовъ, ни разу не встрѣтили мы никакихъ слѣдовъ какой бы то ни было санной экспедиціи "Жаннетты"; такъ какъ теперь дальнѣйшій путь на сѣверъ былъ намъ совершенно загражденъ, то мы рѣшились возвратиться на островъ Гаральдъ, для того, чтобы заняться изслѣдованіемъ морскихъ теченій, стремящихся тамъ въ сѣверо-западномъ направленіи. Едва направили мы курсъ "Роджерса" къ входу въ ту бухту, по которой до сихъ поръ плыли, какъ замѣтили большаго бѣлаго медвѣдя, вышедшаго прямо на насъ. Цѣлый отрядъ стрѣлковъ бросился на шканцы; казалось, что они готовятся защищать корабль отъ нападенія какого-то невидимаго еще непріятеля. Плотникъ нашъ, очень возгордившійся съ тѣхъ поръ, какъ ему удалось убить двухъ медвѣдей, открылъ огонь промахомъ, но тотчасъ же послалъ вслѣдъ еще два выстрѣла, попавшіе приближающемуся врагу въ голову и принудившіе его къ постыдному отступленію; тогда началась совершенная стрѣльба на призъ, но медвѣдь съ четырьмя ранами на тѣлѣ все еще плылъ по направленію ко льду и навѣрное избѣжалъ бы плачевной участи, если бы ему не пришла въ голову взбалмошная мысль бросить на "Роджерса" послѣдній прощальный и любовный взглядъ. Едва онъ успѣлъ повернуть голову, какъ пуля пронзила ему черепъ, и онъ остался недвижимъ. Мы тихо подошли къ мѣсту его упокоенія и, когда его вытащили посредствомъ каната на палубу и свѣшали, то оказалось, что онъ вѣсилъ не менѣе 28 пудовъ.
Погода вечеромъ снова испортилась; спустился туманъ и подулъ сильный вѣтеръ, пока мы шли по направленію къ острову Гаральду. Ночью видѣли мы по сторонамъ огни нѣсколькихъ китолововъ, все еще продолжавшихъ держаться той части моря, гдѣ мы ихъ встрѣтили впервые, идя еще на сѣверъ. 20-го сентября, около половины третьяго пополудни, туманъ до того сгустился, чта мы сочли болѣе безопаснымъ стать на якорь на глубинѣ 15 саженъ, а въ теченіе послѣдующихъ двадцати четырехъ часовъ всѣ занимались наблюденіями теченій; въ результатѣ оказалось, что періодическія теченія направляются здѣсь при приливѣ на сѣверо-западъ, а при отливѣ -- на юго-востокъ, причемъ никакихъ иныхъ теченій ни въ приливъ, ни въ отливъ наблюдаемо не было; всѣ наблюденія производились какъ на поверхности, такъ и на глубинѣ десяти саженъ.
Въ виду того, что около вечера, 21-го сентября, туманъ сталъ проясняться, мы снова тронулись въ путь и, держа курсъ на югозападъ, уже на слѣдующее утро очутились въ виду "кэрна" капитана Хупера на островѣ Врангеля. Погода мало-по-малу становилась все яснѣе, такъ что мы прошли на парахъ вдоль сѣверной окраины острова; къ великой нашей радости, льда тутъ почти не было, и мы могли подойти къ берегу довольно близко. Лейтенантъ Уэрингъ отправился на берегъ и ему удалось снова забрать и лодку, и всѣ оставленныя имъ здѣсь вещи. Отсюда мы снова направились на сѣверъ, гдѣ нашли большое пространство открытой воды, опоясанное съ запада безграничными ледяными полями.
Безчисленныя ошибки въ отчетахъ арктическихъ мореплавателей сдѣлали то, что свѣдѣнія, сообщаемыя ими о будто бы видѣнныхъ ими съ кораблей островахъ и материкахъ, не пользуются довѣріемъ со стороны публики и науки; да и дѣйствительно довѣряться имъ слѣдуетъ съ большою осмотрительностью. Такъ, кто хорошо знакомъ съ арктическими морями, хорошо знаетъ также, какъ легко клубы тумана и облака, почти постоянно видимые здѣсь на горизонтѣ, могутъ легко ввести въ заблужденіе неопытнаго наблюдателя. Поневолѣ приходится вспомнить о томъ испытанномъ капитанѣ китоловнаго судна, который на разсказы о землѣ, видѣнной другими китоловами въ 1875 году, на сѣверъ отъ мыса Барроу, замѣтилъ, что, "по всѣмъ вѣроятіямъ, это туманъ, который былъ принятъ часовымъ съ вышки за землю".
-- Напротивъ того,-- возражали ему:-- весь экипажъ видѣлъ одновременно то же самое.
-- Если такъ, то теперь я уже совершенно увѣренъ, что это туманъ, а не что нибудь иное, такъ какъ иначе его не видѣли бы одновременно со всѣхъ мѣстъ на кораблѣ. Съ вышки мачты, пожалуй, и можно еще увидать высокій и дальній берегъ, но съ палубы -- никогда!
-- А знали ли вы, что по юго-западную сторону острова Гаральда есть очень опасный рифъ, въ двѣ мили длиною?-- спросили разъ этого стараго моряка.
-- О, да!-- отвѣчалъ онъ: -- всѣ мы (онъ подразумѣвалъ здѣсь китолововъ) его знаемъ; недавно недалеко отъ мыса Барроу образовалась препротивная мель съ 1--2 саженями воды. Эта мель легко можетъ быть пагубна судамъ.
-- Да вѣдь помилуйте -- скажите! подобныя открытія необходимо наносить на карты! Отчего вы никогда никому о нихъ не сообщаете?
-- Зачѣмъ! Если мы станемъ это дѣлать, никто и не подумаетъ обратить на это вниманіе. Всѣ станутъ увѣрять, что это опять "старыя сказки китолововъ", и успокоятся на томъ. Мы же, капитаны, отлично съумѣемъ разобраться въ нашемъ фарватерѣ, и этого съ насъ довольно. Коли хотятъ другіе кое-что узнать, такъ, милости просимъ, пусть сами отправятся да поучатся. Таково "наше" мнѣніе объ этомъ, но всеже мы готовы съ полнымъ удовольствіемъ подѣлиться нашими свѣдѣніями съ тѣми, кто дѣйствительно захотѣлъ бы узнать что либо новое.
По моему, въ словахъ стараго моряка немало правды.