Записная книжка Делонга.
Устье Лены, 10 апрѣля, 1882 года.
ІЕ 2-го апрѣля, я былъ въ 300 верстахъ отъ Верхоянска, около 9 час. вечера прибылъ на станцію Ноаяска, куда только что передо мною пріѣхалъ курьеръ съ устья Лены, везшій письма и депеши въ Иркутскъ. Я позвалъ себѣ казака, я онъ передалъ мнѣ тотчасъ же всю почтовую сумку, гдѣ я нашелъ слѣдующія письма:
Устье Лены, 24 марта, 1882 года.
"Его превосходительству морскому секретарю,
"Вашингтонъ.
"Сэръ! Имѣю честь сообщить вамъ о послѣдствіяхъ моихъ розысковъ слѣдовъ отряда лейтенанта Делонга. Послѣ долгихъ безполезныхъ стараній отыскать какіе бы то ни было слѣды Делонга на ходу его съ сѣвера, я попробовалъ изслѣдовать путь, пройденный Ниндерманномъ, въ обратномъ направленіи, т. е. съ юга на сѣверъ. Прежде всего я посѣтилъ всѣ мысы Ленской дельты, находящіеся въ западной части той огромной низменности, которая образуется безчисленными развѣтвленіями этой рѣки. Затѣмъ я направилъ свой путь съ запада на востокъ до той косы, которая выдается у Матвѣева и съ одной стороны омывается рѣчкою Кугоазастачемъ; по этой рѣкѣ я поднялся вверхъ до крайней оконечности вышеупомянутой косы. Какъ разъ на этомъ пути, недалеко отъ берега, я увидалъ такое мѣсто, гдѣ, очевидно, былъ разложенъ большой огонь, и Ниндерманнъ тотчасъ же призналъ рѣку за ту самую, по которой онъ спускался вмѣстѣ съ Норосомъ. Тогда я обошелъ весь мысъ, чтобы съ другой стороны его пройдти на сѣверъ, но не успѣлъ сдѣлать и одной версты, какъ замѣтилъ 4 связанные вмѣстѣ кода, торчащіе изъ-подъ снѣга фута на два въ вышину. Я соскочилъ съ саней и поспѣшилъ къ кольямъ; подходя ближе, я примѣтилъ стволъ ремингтоновской винтовки, торчащій не болѣе какъ на четверть изъ-подъ снѣга; ремнемъ этой винтовки и были завязаны колья. Немедленно приказалъ я туземцамъ приступить къ раскопкѣ снѣга, а самъ, пока они копали, занялся вмѣстѣ съ Ниндерманномъ тщательнымъ изслѣдованіемъ всего берега и окрестной мѣстности; Ниндерманнъ пошелъ на сѣверъ, а я направился къ югу и не успѣлъ пройдти полуверсты, какъ увидалъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ меня торчащій изъ-подъ снѣга походный котелъ, а возлѣ него три трупа, до половины занесенные снѣгомъ: то были Делонгъ, докторъ Амблеръ и поваръ Ахъ Самъ.
"Записная книжка Делонга, копію съ которой я при семъ прилагаю, лежала подлѣ его тѣла; замѣтки начинались съ 1-го октября, т. е. съ того дня, когда его отрядъ находился при Усть-эрдѣ, и доведены были до конца мѣсяца.-- Подъ кольями мы нашли книги, и, наконецъ, еще два трупа. Остальные покойники лежали всѣ вмѣстѣ между тѣмъ мѣстомъ, гдѣ мы нашли Делонга, и изгибомъ берега, въ полуверстѣ разстоянія, гдѣ находились обломки плоскодонной лодки. Тотъ сугробъ, который я приказалъ раскопать, имѣетъ футовъ 20 въ вышину, а въ основаніи до 30 футовъ.
"Коса, по которой лежатъ покойники, хотя и достаточно возвышается надъ уровнемъ моря, но все же покрыта массами плавучаго лѣса, а изъ этого можно заключать, что она въ разныя времена года заливается водою; на этомъ основаніи, я думаю перевезти трупы въ болѣе удобное мѣсто на берегу Лены и тамъ предать землѣ. Между тѣмъ я стану продолжать самые тщательные розыски экипажа втораго куттера, если только дозволитъ погода. До сихъ поръ погода до такой степени не благопріятствовала намъ, что изъ четырехъ дней три мы принуждены были лежать безъ всякаго дѣла, теперь же я надѣюсь, что приближающаяся весна принесетъ намъ болѣе благопріятную погоду.
"Съ чувствомъ истиннаго почтенія
"Вашего превосходитедьства преданнѣйшій
"Г. У. Мельвилль,
"Помощникъ инженера флота Соединенныхъ Штатовъ".
Къ этому письму приложено было еще и другое:
Устья Лены, 25 марта, 1882 года.
"Его превосходительству морскому секретарю,
"Вашингтонъ.
"Сэръ! при семъ прилагаю списокъ найденныхъ до сей минуты труповъ:
"Лейтенантъ Джоржъ У. Делонгъ, флота Соединенныхъ Штатовъ.
"Помощникъ врача Джемсъ М. Амблеръ, флота Соединенныхъ Штатовъ.
"Джеромъ I. Коллинсъ.
"Нильсъ Иверсонъ.
"Карлъ Августъ Гёрцъ, матросъ.
"Адольфъ Дресслеръ, матросъ.
"Джоржъ Вашингтонъ Бойдъ, машинистъ 2-го класса.
"Ахъ-Самъ, поваръ.
"Мельвилль".
Прочтя эти письма, я перешелъ къ другимъ документамъ, и прежде всего къ дневнику, который велся Делонгомъ съ 1 по 30 октября и который изображалъ ужаснѣйшую картину мучительной, медленной голодной смерти. Я прочелъ слѣдующее:
"Суббота, 1 октября, 111-й день и начало новаго мѣсяца. Всѣхъ призвали, когда поваръ подалъ чай; въ 6 час. 45 м. позавтракали полфунтомъ оленины и чаемъ. Послалъ Ниндерманна и Алексѣя впередъ изслѣдовать главный рукавъ рѣки, пока остальные люди пошли собирать дрова. Докторъ опять былъ принужденъ отнять несчастному Эриксену нѣсколько суставовъ; если смерть не застигнетъ скоро или если мы не доберемся въ скоромъ времени до какого нибудь селенія, то придется поневолѣ продолжать ампутаціи, пока не отнимутъ ногъ. У него остался всего лишь одинъ палецъ на ногахъ. Погода ясная; легкіе сѣверо-восточные вѣтры. Барометръ въ 6 час. 5 м. на 30.15, температура въ 7 час. 30 м. мороза 6° В. Видѣлъ, что Алексѣй и Ниндерманнъ счастливо перебрались черезъ рѣку; поэтому послалъ тотчасъ же людей перенести наши вещи. Оставилъ здѣсь слѣдующее донесеніе:
"Суббота, 1 октября, 1881 года. Четырнадцать человѣкъ изъ офицеровъ и экипажа съ полярнаго пароваго судна Соединенныхъ Штатовъ "Жаннетты" прибыли въ среду, 28 сентября, къ этой хижинѣ; должны были до сегодняшняго утра ждать замерзанія рѣки, а теперь перейдемъ къ западному берегу ея съ тѣмъ, чтобы продолжать нашъ путь до перваго поселенія человѣческаго на берегу Лены. Провіанта у насъ на два дня, а такъ какъ до сихъ поръ мы были достаточно счастливы и добывали при нуждѣ достаточно дичины, то и не заботимся о будущемъ.
"За исключеніемъ одного человѣка, Эриксена, у котораго вслѣдствіе отмороженія отняты почти всѣ суставы пальцевъ ногъ, всѣ остальные члены экспедиціи здоровы. Во многихъ избахъ на восточномъ берегу рѣки, въ которыхъ мы останавливались на пути нашемъ съ сѣвера, я оставилъ другія донесенія.
"Джоржъ У. Делонгъ,
"Лейтенантъ флота Соединенныхъ Штатовъ,
"начальникъ экспедиціи.
"Къ этому донесенію я приложилъ списокъ членовъ нашей экспедиціи.
"Въ 8 час. 30 м. перешли мы въ послѣдній разъ рѣку и счастливо перенесли нашего больнаго на противоположную сторону. Съ тѣхъ поръ мы шли до 11 час. 20 м., везя за собою на саняхъ нашего больнаго. Для обѣда остановились мы на привалѣ и съѣли по полфунту мяса и выпили чаю. Снова тронулись въ путь въ 1 час. и шли до 5 час. 5 м., но дѣйствительно шли только 4 часа 55 м. во весь день. Въ 8 час. подлѣзли мы подъ свои одѣяла.
"Воскресенье, 2 октября. Кажется, до полуночи мы всѣ спали хорошо, но въ полночь стало такъ холодно, что о снѣ не могло быть болѣе и рѣчи. Въ 4 ч. 30 м. всѣ мы были уже на ногахъ и сидѣли у костра; только что начинало свѣтать. Эриксенъ всю ночь пробредилъ и бредомъ своимъ будилъ тѣхъ, кто не былъ разбуженъ невыносимымъ холодомъ. Завтракъ въ 5 ч. утра -- полфунта мяса и чай. Ясное, безоблачное утро. Барометръ въ 5 ч. 32 м.-- 30,30; температура въ 6 ч.-- 1° тепла. Въ 7 часовъ, тронулись снова въ путь и шли по берегу замерзшей воды, гдѣ только могли по ней оріентироваться. Въ 9 ч. 20 м., я убѣдился, что часть перехода мы сдѣлали по главному рукаву. Полагаю, что мы дѣлали, по меньшей мѣрѣ, 3 версты въ часъ и находились въ пути 2 ч. 40 м. Всего въ этотъ день шли 5 ч. 15м., такъ что, считая по 3 версты въ часъ, мы должны были сдѣлать отъ 15 до 18 верстъ; но гдѣ мы? Я думаю, однако, что это, наконецъ, начало рѣки Лены. Сагастыръ такъ и остался для насъ миѳомъ. Въ нѣкоторомъ отдаленіи мы видѣли, правда, двѣ хижины, но вотъ и все; рѣшиться на точнѣйшее изслѣдованіе мѣстности мы не могли, такъ какъ эти хижины находились довольно далеко въ сторонѣ отъ нашего пути, а привалъ дѣлать было еще слишкомъ рано.
"Всю дорогу оставались на льду и потому думаемъ, что подъ льдомъ должна быть вода; рѣка была, однако, такъ узка и извилиста, что судоходнымъ рукавомъ этотъ рукавъ признать невозможно. Карта моя рѣшительно никуда не годится. Я долженъ на авось продолжать путь на югъ и предоставить Богу довести насъ до какого нибудь поселенія человѣческаго, такъ какъ я давно уже убѣдился, что сами себѣ мы помочь не въ состояніи.
"Ясный, тихій, чудный день повеселилъ насъ солнечнымъ свѣтомъ. Дорога идетъ по льду; раціоновъ хватитъ всего лишь на одинъ день. Нигдѣ нѣтъ и слѣдовъ жилья; поэтому мы останавливаемся на высокомъ, крутомъ берегу, чтобы провести здѣсь холодную, тяжелую ночь. На ужинъ 1/2 ф. мяса и чай. Разложили огромный костеръ и выстроили себѣ ложе изъ плавучаго лѣса. Поставилъ часоваго со смѣною черезъ каждые два часа, съ цѣлію постоянно поддерживать огонь, а потомъ поужинали. Приготовились провести вторую холодную и печальную ночь. Вѣтеръ былъ такъ силенъ, что мы принуждены были устроить себѣ кое-какую защиту изъ палаточныхъ половинокъ и просидѣть, такимъ образомъ, всю ночь, дрожа отъ холода, не смотря на наши одѣяла.
"Понедѣльникъ, 3 октября, 1881 года, 113-й день. Было такъ холодно, что я всѣмъ людямъ далъ чаю; затѣмъ съ трудомъ прошли мы нѣсколько впередъ до 5 ч. утра; тутъ мы съѣли послѣдній раціонъ мяса и пили чай; теперь у насъ остается по 4/14 ф. пеммикана на человѣка и полуголодная собака. Да поможетъ намъ Богъ! Сколько придется намъ еще идти до тѣхъ поръ, пока мы не достигнемъ жилья или какого либо убѣжища -- про то знаетъ лишь Онъ одинъ. Кажется, Эриксену приходитъ конецъ. Онъ слабъ и истощенъ и, едва закроетъ глаза, какъ тотчасъ же начинаетъ бредить вслухъ, большею частію, податски, понѣмецки и поанглійски. Бредъ этотъ не даетъ покоя и тѣмъ, кто, не смотря на нашу грустную, ужасную обстановку, могъ бы уснуть. Часы мои почему-то остановились вчера вечеромъ на 10 ч. 45 м., когда они были надѣты на часовомъ. Я поставилъ ихъ по возможности точно, и теперь придется довольствоваться приблизительнымъ опредѣленіемъ времени до той поры, когда возможно будетъ ихъ вывѣрить. Всего шли 2 ч. 35 м. и сдѣлали слѣдовательно около 7 верстъ. Должны были возвратиться назадъ. Потомъ обѣдъ. Потеряли нѣсколько времени, переходя на другой берегъ рѣки, гдѣ видѣли много лисьихъ капкановъ. Здѣсь же на снѣгу замѣтили и слѣды человѣка; они вели на югъ, и мы шли по нимъ, пока они не привели насъ снова къ берегу и не направились на другой берегъ. Снова пришлось намъ вернуться, такъ какъ рѣка была мѣстами свободна отъ льда, такъ что идти далѣе по слѣду не представлялось болѣе возможности. Одна изъ большихъ песчаныхъ отмелей, которыми рѣка вообще богата, скоро заставила насъ сдѣлать новый обходъ по направленію къ востоку; мы спѣшили снова перебраться на западный берегъ и въ 11 ч. 50 м., наконецъ, достигли его; тутъ пообѣдали и съѣли остатки пеммикана. Въ 1 ч. 40 м., тронулись снова въ путь и храбро двигались впередъ до 2 ч. 20 м. Еще на томъ берегу рѣки Алексѣю показалось, что онъ видитъ хижину; теперь за обѣдомъ онъ утверждалъ, что видитъ и другую. Теперь я только того и хотѣлъ, чтобы скорѣе добраться до хижины. По указаніямъ Алексѣя, хижины лежали на лѣвомъ берегу рѣки, тогда какъ мы находились на правомъ ея берегу, если стать спиною къ сѣверу; намъ Оставалось, однако, версты три пути по песчаной отмели до того мѣста, гдѣ мы могли, свернувъ налѣво, прямо перейдти рѣку. Въ 2 ч. 20 м., мы сдѣлали здѣсь привалъ, и Алексѣй взобрался на высокій берегъ, чтобы осмотрѣться еще разъ. Онъ явился съ извѣстіемъ, что теперь онъ видѣлъ еще и другую хижину, стоящую всего версты на двѣ отъ берега внутрь страны; другая, видѣнная имъ ранѣе, возвышалась почти въ такомъ же разстояніи на югъ на крутомъ берегу рѣки. Принимая во вниманіе трудность перевозки на саняхъ по неровной дорогѣ нашего больнаго, я избралъ хижину на берегу, которой мы могли достичь въ три раза скорѣе. Ниндерманнъ, поднявшійся тоже на вершину холма, призналъ въ предметѣ, находившемся внутри страны, съ полною увѣренностью хижину, тогда какъ не былъ увѣренъ въ томъ, что предметъ на берегу тоже хижина; Алексѣй же твердо стоялъ на своемъ, а такъ какъ самъ я не могъ хорошо видѣть, то я, къ сожалѣнію, и призналъ его глаза лучшими и приказалъ идти по берегу рѣки на югъ. Такъ двинулись мы въ путь подъ руководствомъ Ниндерманна и Алексѣя и прошли уже версты полторы, когда внезапно ледъ подъ мною подломился, и я успѣлъ окунуться по самыя плечи, пока мой ранецъ не поднялъ меня снова на поверхность воды. Пока я барахтался, провалился саженяхъ въ 25 отъ меня Герцъ, а за нимъ и докторъ Коллинсъ ушелъ въ воду по поясъ. Скверное предзнаменованіе! Въ ту минуту, какъ мы вылѣзли изъ воды, мы были уже покрыты ледяною корою, и опасность замерзнуть висѣла надъ нашими головами. Все-таки, мы пошли впередъ и въ 3 ч. 45 м. достигли того мѣста, гдѣ должна была стоять хижина. Ниндерманнъ взобрался на высокій берегъ, докторъ послѣдовалъ за нимъ. Сначала крикнули они: квѣрно, всходите!" -- но едва лишь достигли мы вершины, какъ Ниндерманнъ закричалъ: "никакой хижины тутъ нѣтъ!" Къ моему величайшему ужасу, я увидѣлъ только лишь большой земляной курганъ, который, судя по чрезвычайно правильнымъ очертаніямъ своимъ, а также и по своему положенію на яру, былъ, вѣроятно, насыпанъ искусственно и служилъ указателемъ пути. Ниндерманнъ до такой степени былъ убѣжденъ, что видитъ передъ собою хижину, что, ища двери, ходилъ вокругъ кургана и, наконецъ, думая найдти дымовую дыру, взошелъ на его вершину. Ни того ни другаго онъ не нашелъ -- то былъ простой курганъ. Съ тяжестью на сердцѣ я отдалъ приказъ устроить бивуакъ въ пещерѣ, въ береговой стѣнѣ, и скоро мы сидѣли уже вокругъ пылающаго костра и сушили наши платья въ то время, какъ рѣжущій вѣтеръ дулъ намъ въ спину.
"На ужинъ ничего другаго не оставалось, кромѣ собаки. Я приказалъ Иверсону убить ее и приготовить; затѣмъ тѣ части, которыя неудобно было захватить съ собою, были сварены, и всѣ ѣли это блюдо съ жадностью, кромѣ меня и доктора; для насъ обоихъ это блюдо было слишкомъ отвратительно и... но зачѣмъ останавливаться долѣе на такомъ непріятномъ предметѣ? Я приказалъ свѣсить остальное и удостовѣрился, что у насъ было 27 фунтовъ мяса. Животное было жирно, и такъ какъ его кормили все время пеммиканомъ, то, вѣроятно, и чисто. Тотчасъ послѣ того, какъ мы сдѣлали привалъ, Алексѣй былъ посланъ съ ружьемъ внутрь страны для того, чтобы, наконецъ, убѣдиться, существуетъ ли въ дѣйствительности другая хижина, или же и она составляетъ такой же плодъ фантазіи, какъ та, въ которой мы теперь находились. Онъ возвратился въ сумерки совершенно увѣренный, что то была большая хижина, такъ какъ онъ самъ входилъ въ нее и нашелъ въ ней нѣсколько кусочковъ оленины и кости. Съ минуту я думалъ было тотчасъ же отправиться туда со всѣми людьми, но Алексѣй не былъ увѣренъ въ томъ, что разъищетъ хижину въ темнотѣ, а если бы мы заблудились, то намъ пришлось бы еще хуже, чѣмъ теперь. Поэтому-то мы и устроились здѣсь на ночь, какъ только представлялось возможнымъ. Мы трое, промокшіе до костей, пеклись передъ огнемъ, такъ что платье наше дымилось. Ѣоллинсъ и Герцъ выпили немного спирта, я же не выносилъ его. При холодной погодѣ и рѣзкомъ сѣверо-западномъ вѣтрѣ, отъ котораго намъ не было защиты, будущность наша показалась мнѣ мрачною и печальною, какъ темная ночь. Эриксенъ скоро началъ фантазировать, и его сумасшедшія рѣчи служили ужаснымъ аккомпанементомъ къ страданіямъ и ужасамъ, которые грозили намъ. Мы не согрѣлись, да и высушиться хорошенько не представлялось никакой возможности. Мнѣ представилось, что всѣ мы обезумѣли отъ отчаянія, и поневолѣ приходилось бояться, что нѣкоторые изъ насъ умрутъ еще въ ту же ночь. На сколько силенъ былъ холодъ -- я не знаю, такъ какъ послѣдній мой термометръ сломался при частыхъ паденіяхъ моихъ на ходу; но я думаю, что, во всякомъ случаѣ, было болѣе 10° мороза. Снова поставили мы часоваго, чтобы поддерживать огонь, а сами сбились въ кругъ подлѣ самаго костра; такъ и провели мы ночь безъ сна. Если бы Алексѣй не завернулъ меня въ свою тюленью одежду и не подсѣлъ поближе ко мнѣ, чтобы согрѣвать меня теплотою своего тѣла, то полагаю, что я несомнѣнно замерзъ бы ночью. Теперь же отъ моей одежды валилъ паръ, а самъ я дрожалъ, словно меня трясла лихорадка. Стоны и безумная рѣчь Эриксена неустанно звучали въ ужасной тишинѣ -- дай Богъ, чтобы мнѣ никогда болѣе не привелось проводить еще разъ такую ужасную и горькую ночь!
"Вторникъ, 4-го октября, 114 день. Едва лишь начало свѣтать, какъ всѣ мы поднялись на ноги, чтобы согрѣться въ движеніи, а поваръ тотчасъ же принялся за приготовленіе чая. Теперь только докторъ замѣтилъ, что ночью Эриксенъ сорвалъ съ рукъ перчатки и отморозилъ себѣ руки. Немедленно нѣсколько человѣкъ были приставлены къ нему, чтобы тереть его посмѣнно, и къ 6 часамъ кровообращеніе у больнаго на столько возстановилось, что мы осмѣлились его везти. Наскоро всѣ проглотили по кружкѣ чая и подвязали затѣмъ свою ношу. Эриксенъ находился въ совершенно безсознательномъ состояніи, такъ что мы принуждены были привязать его къ санямъ ремнями. Дулъ рѣзкій юго-западный вѣтеръ; холодъ былъ при этомъ очень силенъ. Мы тронулись въ путь въ 6 ч., сдѣлали усиленный переходъ и горячо благодарили Бога, когда уже въ 8 ч. мы очутились съ нашимъ больнымъ подъ гостепріимною кровлею хижины, которая была достаточно велика для того, чтобы пріютить насъ всѣхъ. Тотчасъ же разведенъ былъ огонь, у котораго мы впервые и согрѣлись.
"Докторъ изслѣдовалъ Эриксена и нашелъ, что силы его значительно ослабѣли. Пульсъ его былъ очень слабъ; онъ былъ въ совершенномъ безпамятствѣ и шелъ, благодаря вчерашней простудѣ, безповоротно къ концу. Врачъ боялся, что Эриксену осталось прожить лишь немного часовъ, а потому я и потребовалъ, чтобы до отдохновенія всѣ люди помолились со мною вмѣстѣ объ изцѣленіи страждущаго; требованіе мое было исполнено спокойно и благоговѣйно, хотя и немногое могли понять изъ моихъ отрывочныхъ словъ. Къ костру мы поставили часоваго, и тогда всѣ, за исключеніемъ Алексѣя, улеглись на покой. Въ 10 ч., Алексѣй отправился на охоту, но около полудня возвратился весь мокрый назадъ безъ всякой добычи; онъ провалился и упалъ въ воду. Въ 6 ч. вечера, мы поднялись снова, и мнѣ приходилось подумать о томъ, чтобы покормить людей; каждый получилъ по полфунту собачьяго мяса и чашку чая: такова была дневная порція; но мы были до такой степени благодарны, что имѣемъ наконецъ убѣжище отъ немилосердной юго-западной бури, воющей за стѣною, что мало заботились о незначительности порціи.
"Среда, 5-го октября, 115 день. Въ 7 ч. 30 м., поваръ начинаетъ день приготовленіемъ чая изъ употребленныхъ уже разъ чайныхъ листьевъ; этимъ мы должны довольствоваться вплоть до вечера. До той минуты, когда къ намъ явится откуда нибудь помощь, у насъ приходится въ день по полфунту собачьяго мяса на человѣка. Въ 9 ч., Алексѣй снова отправляется на охоту, а остальныхъ людей я посылаю набрать тонкаго лѣса, которымъ бы можно было покрыть полъ нашей избы, такъ какъ замерзшій земляной полъ оттаиваетъ подъ нами, едва мы на него ложимся, промачиваетъ насъ и простужаетъ, а слѣдовательно, и не даетъ окончательно спать. Юго-западная буря все еще продолжается. Барометръ въ 2 ч. 40 м. показываетъ 30,12. На ногѣ Эриксена показывается антоновъ огонь; ему приходитъ конецъ; рѣзать ногу теперь было бы совершенно излишне, такъ какъ онъ, вѣроятно, умретъ во время операціи. По временамъ онъ приходитъ въ себя. Въ 12 ч., Алексѣй возвратился, не видавъ ровно ничего; на этотъ разъ онъ ходилъ за рѣку, но принужденъ былъ вернуться, такъ какъ былъ не въ состояніи дольше бороться съ ледянымъ вѣтромъ. По моему мнѣнію, мы находимся на восточной сторонѣ острова Титары, верстахъ въ 35-ти отъ Кумакъ-Сурка, которая, по всѣмъ вѣроятіямъ, представляетъ собою поселеніе человѣческое; такова наша послѣдняя надежда, съ той поры, какъ намъ не приходится болѣе надѣяться на Сагастыръ. Хижина, гдѣ мы находимся, совершенно новая и, повидимому, не есть обозначенная на моей картѣ астрономическая станція; она даже и не совсѣмъ еще готова, такъ какъ не имѣетъ дверей. Быть можетъ, она предназначена для лѣта, хотя многочисленные лисьи капканы, находимые повсюду кругомъ, и заставляютъ предполагать, что иногда ее посѣщаютъ и въ другое время года. Только отъ этой возможности да отъ чуда можемъ мы ждать спасенія -- болѣе никакого исхода я не вижу. Едва утихнетъ буря, я пошлю Ниндерманна съ кѣмъ нибудь другимъ въ Кумакъ-Сурка для того, чтобы, если возможно, доставить намъ скорѣе помощь. Въ 6 ч. вечера, каждый получилъ полфунта собачины и порцію чая втораго настоя, а затѣмъ всѣ улеглись спать.
"Четвергъ, 6-го октября, 116 день. Въ 7 часовъ 30 минутъ, всѣ встали. Получили по кружкѣ чая третьяго настоя, смѣшаннаго съ 10 грам. спирта. Всѣ очень слабы. Буря немного утихаетъ. Около полудня должны Нидерманнъ и Норосъ двинуться въ путь въ Кумакъ-Сурка. Въ 8 часовъ 45 минутъ, нашъ товарищъ Эриксенъ приказалъ долго жить. Я обратился съ нѣсколькими утѣшительными и воодушевляющими словами къ людямъ. Алексѣй вернулся съ пустыми руками -- метель слишкомъ сильна. Боже мой! что съ нами будетъ? У насъ еще 14 фунтовъ собачьяго мяса, мы въ 35 верстахъ отъ перваго возможнаго поселенія человѣческаго! Что касается до погребенія Эриксена, то гроба сдѣлать мы ему не можемъ; почва сильно замерзла, и у насъ нѣтъ рѣшительно ничего такого, чѣмъ бы можно было выкопать могилу. Намъ ничего другаго не остается, какъ погребсти его въ рѣкѣ. Мы зашили его въ полости палатки и покрыли моимъ флагомъ. Я приказалъ людямъ приготовиться; каждый получаетъ по 10 грам. спирта; затѣмъ мы попробуемъ выйдти и погребсти его; но всѣ мы такъ слабы, что я рѣшительно не знаю, какъ мы справимся. Въ 12 часовъ 40 минутъ, я прочелъ погребальныя молитвы, а затѣмъ мы снесли своего усопшаго товарища къ рѣкѣ и, прорубивъ дыру во льду, спустили въ нее тѣло при троекратномъ салютѣ изъ ремингтоновской винтовки. На берегу рѣки, надъ его могилою мы поставимъ доску, вырѣзавъ на ней слѣдующую надпись: "Въ память Г. Г. Эриксена, 6-го октября, 1881 года. Пароходъ Соединенныхъ Штатовъ "Жаннетта"". Платье его я раздѣлилъ между его товарищами. Иверсонъ взялъ его библію и прядь его волосъ. Ужинъ въ 5 часовъ вечера; полфунта мяса и чай.
"Пятница, 7-го октября, 117 день. Завтракъ, состоящійизъ послѣдняго полфунта мяса и чая. Послѣдняя горсточка чая опущена сегодня въ котелъ, и теперь намъ предстоитъ переходъ въ 35 верстъ, на который мы имѣемъ немного уже спитаго чая и 2 полштофа спирта. Я надѣюсь, однако, на Бога и думаю, что Онъ, соблюдшій насъ до сихъ поръ, не дастъ намъ умереть съ голода. Началй готовиться къ походу въ 7 ч. 10 м. Одна изъ винчерстерскихъ винтовокъ сломалась, а потому мы оставляемъ ее съ 161 патрономъ и беремъ съ собою только оба ремингтоновскія ружья съ 243 патронами. Въ хижинѣ я оставилъ слѣдующій отчетъ:
"Пятница, 7-го октября, 1881 года. Нижепоименованные офицеры и матросы погибшаго парохода Соединенныхъ Штатовъ "Жаннетта" оставляютъ сегодня утромъ эту хижину, чтобы предпринять походъ въ Кумакъ-Сурка или иное какое либо поселеніе на Ленѣ. Мы пришли во вторникъ, 4-го октября, съ больнымъ товарищемъ, матросомъ Эриксеномъ; послѣдній умеръ вчера утромъ и въ полдень погребенъ въ рѣкѣ.
"Онъ умеръ отъ зловреднаго отмораживанія и полнаго истощенія силъ вслѣдствіе перевозки при вѣтрѣ и непогодѣ.
"Всѣ остальные участники нашего отряда здоровы, но не имѣютъ болѣе провіанта, такъ какъ сегодня утромъ мы съѣли послѣднюю провизію".
"Въ 8 ч. 30 м., мы тронулись въ путь, шли до 11 ч. 20 м. и сдѣлали въ этотъ промежутокъ времени верстъ пять. Тогда силы наши окончательно истощились, и мы шли, покачиваясь, сами не давая себѣ отчета, куда идемъ. Мѣсто возлѣ массы лѣса, нанесеннаго сюда потокомъ, показалось мнѣ удобнымъ для кипяченія нашей воды, а потому я и приказалъ остановиться здѣсь для обѣда -- 20 граммъ спирта въ горшкѣ чая. Затѣмъ мы пошли дальше и скоро подошли къ замерзшей рѣкѣ, которую мы снова приняли за главное русло. Здѣсь четверо изъ насъ провалились подъ ледъ, пробуя перейдти на другую сторону; опасаясь новыхъ отмораживаній, я приказалъ развести на западномъ берегу огонь, у котораго мы и обсушились. Между тѣмъ, я послалъ Алексѣя раздобыть намъ, по возможности, что нибудь съѣдобнаго; я посовѣтовалъ ему не уходить далеко и недолго ходить, но въ 1 ч. 30 м. онъ все еще не вернулся и его не было видно. Легкій югозападный вѣтеръ, туманъ. На южномъ горизонтѣ виднѣются горы. Въ 5 ч. 30 м., Алексѣй вернулся съ куропаткою; мы сварили изъ нея супъ, который и составилъ нашъ ужинъ вмѣстѣ съ 10 грам. спирта. Подлѣзли спать подъ одѣяла. Легкій западный вѣтеръ, полнолуніе, звѣздное небо, не очень холодно. Алексѣй видѣлъ, что рѣка версты на полторы совершенно свободна отъ льда.
"Суббота, 8-го октября, 118 день. Въ 5 ч. 30 м., всѣ на ногахъ. Завтракъ: 20 граммъ спирта въ полупинтѣ горячей воды.
"Примѣчаніе доктора. Спиртъ представляется чрезвычайно полезнымъ. Онъ умѣряетъ ощущеніе голода и предупреждаетъ желудочныя боли; въ томъ количествѣ, которое мы раздаемъ людямъ (по приблизительному измѣренію доктора Амблера, около 60 грам. въ день на человѣка), онъ поддерживаетъ силы.
"Шли до 10 ч. 30 м.-- 20 гр. спирта. Сдѣлали 7 верстъ. Пришли въ 11 ч. 30 м. къ большой рѣкѣ. Опять шли впередъ. Большіе сугробы снѣга. Приходимъ къ рѣчкѣ; принуждены опять вернуться. Въ 5 ч., дѣлаемъ привалъ; подвинулись впередъ всего лишь версты на полторы. Неудача. Снѣгъ. Вѣтеръ съ юго-востока. Холодъ. Бивуакъ. Мало дровъ. 10 гр. спирта.
"Воскресенье, 9-го октября, 119 день. Всѣ поднялись въ 4 ч. 30 м.-- 20 гр. спирта. Отслужили церковную службу. Посылаю Ниндерманна и Нороса впередъ за помощью. Они берутъ свои одѣяла, винтовку, 40 патроновъ и 40 гр. спирта. Должны оставаться на западномъ берегу рѣки, пока не придутъ къ какому нибудь поселенію. Тронулись въ путь въ 7 ч., сопровождаемые нашими "ура". Сами двинулись въ 8 ч. Перешли черезъ рѣку. Провалились подъ ледъ. По колѣна всѣ мокры. Остановились и развели огонь. Высушили свое платье. Въ 10 ч. 30 м. снова въ путь. Ли проваливается. Въ часъ на берегу рѣки. Обѣдъ. 20 гр. спирта. Алексѣй убиваетъ трехъ куропатокъ. Варимъ супъ. Идемъ по слѣдамъ Ниндерманна; его давно уже не видно. Въ 3 ч. 30 м., снова въ путь. Высокій, крутой берегъ. Ледъ быстро несется по рѣкѣ на сѣверъ. Приходимъ въ 4 ч. 40 м. къ массамъ плавучаго лѣса; тутъ и останавливаемся. Находимъ плоскодонную лодку; кладемъ въ нее головы и такъ спимъ. 10 гр. спирта и ужинъ.
"Понедѣльникъ, 10-го октября, 120 день. Послѣдніе 10 гр. спирта, въ 5 и. 30 м. Посылаю въ 6 и. 30 м. Алексѣя поискать куропатокъ. Съѣдаемъ куски оленьей кожи. Вчера мы съѣли мои высокіе сапоги изъ оленьей кожи. Легкій юго-восточный вѣтеръ. Воздухъ не очень холодный. Въ путь въ 8 ч. При переходѣ черезъ какой-то ручей трое изъ насъ проваливаются. Развели огонь и обсушились. Идемъ впередъ до 11 ч.; истощены окончательно. Варимъ напитокъ изъ чайныхъ листьевъ, находящихся въ бутылкѣ изъ-подъ спирта. Въ полдень снова впередъ. Свѣжій вѣтеръ съ юго-запада. Метель. Очень трудный переходъ. Ли проситъ, чтобы мы его покинули. Небольшой клочекъ плоскаго берега, а затѣмъ длинный переходъ по крутому берегу. Многочисленные слѣды куропатокъ. Идемъ по слѣдамъ Ниндерманна. Въ 3 ч., остановилдсь, совершенно истощенные. Залѣзаемъ въ береговую пещеру. Собираемъ дрова и разводимъ огонь. Алексѣй отправляется на поиски за дичью. На ужинъ только ложечка глицерина. Всѣ слабы, истощены, но веселы. Помоги намъ, Боже!
"Вторникъ, 11-го октября, 121 день. Буря съ снѣгомъ съ юго-запада. Къ дальнѣйшему движенію неспособны. Дичи нѣтъ. Вмѣсто пищи ложка глицерина и горячая вода. Болѣе нѣтъ вблизи лѣса.
"Среда, 12-го октября, 122 день. Завтракъ: послѣдняя ложечка глицерина и горячая вода. На обѣдъ сварили двѣ пригоршни полярныхъ растеній въ горшкѣ воды; наваръ выпили. Всѣ мы дѣлаемся слабѣе и слабѣе. Силъ хватаетъ только на то, чтобы принести дровъ. Юго-западная буря съ снѣгомъ.
"Четвергъ, 13-го октября, 123 день. Чай изъ травы. Сильные юго-западные вѣтры. Нѣтъ вѣстей отъ Ниндерманна. Всѣ мы въ руцѣ Божіей; если Онъ не смилуется надъ нами -- мы пропали. Идти противъ вѣтра мы не можемъ, а оставаться здѣсь значитъ умереть съ голода. Послѣ обѣда прошли съ полторы версты впередъ и перешли черезъ новую рѣку, или черезъ рукавъ главной рѣки. Когда мы перешли на другой берегъ, то потеряли Ли. Вошли въ пещеру въ берегу и тамъ расположились бивуакомъ. Послалъ искать Ли. Онъ легъ на землю и ожидалъ смерти. Всѣ вмѣстѣ прочитали "Отче нашъ" и символъ вѣры. Послѣ ужина сильная буря. Ужасная ночь.
"Пятница, 14-го октября, 124 день. Завтракъ: чай изъ травы. За обѣдомъ полъ-ложки глицерина и чай изъ травы. Алексѣй убилъ куропатку. Сварили супъ. Юго-западный вѣтеръ стихаетъ.
"Суббота, 16-го октября, 125 день. Завтракъ: травяной настой и два старые сапога. Рѣшились съ восходомъ солнца идти впередъ. Алексѣй обезсилѣлъ, Ли тоже. Пришли къ пустой лодкѣ. Остановка и бивуакъ. При разсвѣтѣ на южномъ горизонтѣ видѣли дымъ.
"Воскресенье, 16-го октября, 126 день. Алексѣй совершенно обезсилѣлъ. Служба.
"Понедѣльникъ, 17-го октября, 127 день., Алексѣй умираетъ. Докторъ окрестилъ его. Прочли молитву о страждущемъ. День рожденія г. Коллинса, 40 лѣтъ. При закатѣ Алексѣй скончался. Обезсиленіе отъ года. Покрыли флагомъ, положили его въ челнъ.
"Вторникъ, 18-го октября, 128 день. Тихій, теплый воздухъ. Снѣгъ. Послѣ полудня погребли Алексѣя. Положили его на ледъ и прикрыли ледяными торосами.
"Среда, 19-го октября, 129 день. Разрѣзали палатку, сдѣлали изъ нея обувь. Докторъ вышелъ впередъ отъискать новое мѣсто для привала. Перешли въ сумерки туда.
"Четвергъ, 20-го октября, 130 день. Ясно и солнце, но холодно очень. Ли и Каачъ совершенно истощены.
"Пятница, 21-го октября, 131 день. Около полночи мы нашли съ докторомъ Каача мертвымъ; онъ лежалъ между нами. Ли умеръ въ полдень. Пока онъ лежалъ въ агоніи, мы читали молитву о страждущихъ.
"Субаота, 22-го октября, 132 день. Слишкомъ слабы для того, чтобы снести на ледъ тѣла Ли и Каача. Докторъ, Коллинсъ и я отнесли ихъ только на край холма, чтобы не видѣть ихъ. Затѣмъ глаза моя сомкнулись.
"Воскресенье, 23-го октября, 133 день. Всѣ достаточно слабы. Сегодня хоть спали и отходили, принесли передъ сумерками необходимый для костра лѣсъ. Прочиталъ отрывокъ изъ воскресныхъ молитвъ. Всѣ страдаютъ ногами. Нѣтъ обуви.
"Понедѣльникъ, 24-го октября, 134 день. Страшная ночь.
"Вторникъ, 25-го октября, 135 день.
"Среда, 26-го октября, 136 день.
"Четверть, 27-го октября, 137 день. Иверсонъ совершенно обезсилѣлъ.
"Пятница, 28-го октября, 138 день. Рано утромъ Иверсонъ умеръ.
"Суббота, 29-го октября, 139 день. Сегодня ночью умеръ Дресслеръ.
"Воскресенье, 30-го октября, 140 день. Бойдъ и Герцъ умерли ночью. Коллинсъ умираетъ"...
Этимъ оканчивается дневникъ. Когда я прочиталъ его, то мнѣ захотѣлось сообщить казаку его содержаніе -- я не могъ говорить. Въ первый разъ въ моей жизни я былъ не въ состояніи побороть свои чувства при чужомъ человѣкѣ -- я закрылъ свое лицо руками и плакалъ.