19-2-30
11 bis av. du Colonel Bonnet
Paris 16 e
Дорогой Павел Николаевич.
Друзья передали мне ваше замечание насчет "преждевременности" вашего "примирения" со мной. Я спешу сказать, что вы, может быть, правы, но это требует пояснения.
Прежде всего: "примирение" надо понимать, как ваше со мною, только; ибо я с вами не "ссорилась" и в отношении к вам осталась неизменной. Правда, я держусь того убеждения, что всякий из нас свободен в критике; поэтому никогда не чувствую себя в "ссоре" с тем, кто критикует меня, ни с тем, чью позицию критикую я, -- если, конечно, тут нет какого-нибудь коренного, окончательного разногласия, -- по существу. Даже в тех случаях, когда полемика против меня несколько шаржирована, -- и это еще не причина, с моей стороны, чувствовать себя "в ссоре". В полемике так легко увлечься! Если я редко увлекаюсь, то потому, что всегда допускаю мысль, что, критикуя чью-нибудь позицию, могу и ошибаться...
Но так как вы говорите о "примирении", то, очевидно, вы держитесь несколько другого взгляда. И если даже, имея в виду мою "критику" вашей позиции 2,5 года тому назад, вы находите ваше "примирение" преждевременным, то тем более вы, с вашей тонки зрения, окажетесь правы, узнав, что есть еще и другая, позднейшая (не по времени, а по времени опубликования). Я говорю о "Синей Книге"64, которую вы, вероятно, не читали, но которая существует: значит, умолчать о ней я никак не могу. Вы это поймете, не правда ли?
Хочу надеяться, что времена для всех таких критических ссор изживаются, в конце концов, и поссорившиеся примиряются; вот только на себя надеяться не могу, в том смысле, что не буду при физической возможности говорить то, что думаю, или говорить там, где, по-моему, нельзя ничего говорить. Можно ошибаться, но лучше совсем молчать (что я делаю), чем не исправить ошибку.
Я слышала, что вы обратили ваше внимание на начало религиозного движения в девятисотых годах и имеете даже "Новый путь"! Так как я очень близко стояла к интеллигентско-церковным собраниям 1901 г., то я хорошо знаю, что по отчетам, напечатанным в "Нов<ом> п<ути>", почти невозможно составить себе понятие ни об этих собраниях, ни вообще о движении. Тем менее о лицах, которые в нем принимали участие. Роль Розанова была там далеко не центральной, между прочим; напротив, выразителем главной идеи (одной, на всем протяжении собраний) был Тернавцев65. Двойная цензура того времени (духовная и светская) достаточно исказила доступные материалы. Если бы я могла вам дать какие-нибудь полезные сведения, относящиеся к данной эпохе, я была бы очень рада. В настоящее время, здесь, очень мало осталось, кажется, свидетелей и участников этого начального движения в церкви и столкновения, -- первого, -- ее с интеллигенцией. Затем прошу вас, дорогой Павел Николаевич, верить искренности всего здесь написанного и неизменности моих всегдашних чувств.
З.Гиппиус