Со времени присоединения к Польше Литвы и всех отторженных Литовцами от России областей, правительство Польское начертало новый план распространения Римскокатолической веры, не столь решительный, как вышеозначенные, но более верный, с большею хитростию соображённый в началах и следствиях, -- долго хранившийся втайне и раскрытый одним временем. Главными исполнителями его были Иезуиты. Прежде всего обращено было внимание на города и местечки, заключавшие в себе народонаселение православного исповедания. Как в тех, так и в других правительство старалось селить преимущественно Жидов и Римскокатоликов; -- с тем, чтобы первые имели возможность, посредством врождённой им хитрости, отнять у Русских всю торговлю и промышленность; а вторые успели мало по малу вытеснить и удалить их от всех городских урядов и должностей, доставляющих какую-либо прибыль. Самых дворян Русских воспрещено было допускать к отправлению тех публичных должностей, чрез которые они могли бы приобрести богатство или войти в связи с знатнейшими Польскими панами*.
Грекороссийские Епископы также удалены были от присутствования в Сенате; принадлежавшие им и прочему духовенству имения, под разными предлогами, тайными и открытыми или даже и насильственными, мало-помалу перешли в руки Иезуитов и прочих монашеских орденов. Священники поставлены были в совершенную зависимость Римскокатолических помещиков и их арендаторов Евреев. Самую плату за отправление мирских треб они получали не иначе, как по назначению первых, и жизненные припасы могли доставать только от последних. Им нигде не позволялось покупать вина, кроме местного арендатора Еврея, ни молоть зерновый хлеб, как только в указной мельнице. За нарушение сих постановлений Евреям дано было право, разломав двери в амбаре Священника, брать муку и весь хлеб его.
Вообще все постановления, действия и распоряжения Поляков направлены были к тому, чтобы Русские, находясь в крайней нищете и терпя беспрерывное уничижение, не находили другого средства к улучшению своего состояния, кроме перемены вероисповедания.
Многие из дворян, и в особенности честолюбивые и малодушные, были первыми отступниками Православной Восточной церкви**. Пагубным своим влиянием и примером они увлекли и всех челядинцев, выбираемых ими обыкновенно из среды крестьян. Нередко, в награду за отречение от Православной веры, давалось шляхетское достоинство людям самого низкого происхождения и даже холопам. Таким образом в западных областях России умножалось и распространялось особое сословие шляхетское, -- без заслуг, без образования и большею частию без оседлости, преданное праздности, но долго пользовавшееся одинакими правами с родовым дворянством.
По мере распространения Латинской веры между дворянством, начали появляться среди Грекороссийских селений богатые и великолепные костёлы. Их нарочно строили рядом с ветхими и убогими храмами Русскими, крытыми соломою, чтобы уничижить сии последние и ослепить простой народ, легко увлекаемый наружным блеском.
Не менее сильный удар нанесён был Православию порабощением крестьян Грекороссийского исповедания Римскокатолическому духовенству, которым они выманены были от помещиков под предлогом добровольных их завещаний, или долговых сделок. Находясь в услужении Римскокатолических монахов и священников и быв употребляемы ими для церковных процессий, крестьяне волею и неволею привыкалн к обрядам чуждой церкви. Влияние Римскокатолических духовных простиралось и на самые селения православные, где они, как вотчинники, имели возможность вмешиваться в дела семейственные и в хозяйственный быт.
Поляки всеми мерами старались удерживать Русских в невежестве, чтобы удобнее над ними властвовать. У самого дворянства и духовенства Русскаго отняты были все средства к просвещению; дети православных родителей могли воспитываться только в училищах, заведённых Иезуитами и другими монашескими обществами; но из этих училищ они возвращались в домы с искажёнными понятиями о своей вере, с чуждым сердцем, с новым языком. Язык Русский вытесняем был из обществ, из городов, из мест присутственных; все декреты, законы и письменные акты выходили лишь на Польском.
Закон Польский, разрешающий браки между Католиками и Диссидентами и предписывающий воспитывать детей мужеского пола в отцовской и женского в материнской вере, при всей благовидности своей имел весьма вредные последствия для Православия. Чтобы судить о собственном его направлении, надобно вникнуть в самый дух законодателей. Прежнее Польское правительство, из рук которого он вышел, до самого падения своего не только не оказывало никакого уважения к системе веротерпимости, но ещё питало враждебные чувства ко всем своим подданным, исповедовавшим не одну с ним веру. Следовательно, и при издании постановления о браках оно не могло иметь другой цели, кроме совращения.
Защитники закона о браках между разноверными лицами видят в нём лишь средство к примирению двух враждующих сторон в отношениях религиозном и политическом; к сожалению, тысячи прежних и новых примеров доказывают, что не все учреждения о веротерпимости, полезные для Государства, могут быть приспособлены к быту семейственному. В Государстве блюстителем вероисповеданий есть само Правительство; в семействах же обыкновенно слабейшая сторона увлекается сильнейшею; а сильнейшая в здешнем крае есть Римскокатолическая. Составляющие её лица, быв предубеждены с детства, что в одной только Латинской вере есть спасение, смущают сими внушениями всех нетвёрдых в Православии. Следствием сего бывает одно из двух: или уклонение к Латинизму, или раздор и свары в семействе.
Возникшая здесь в конце XVI столетия Уния открыла Римскокатоликам новую причину к вражде против Русских и новый повод к гонению на Православие. С этого времени беспрерывно отбираемы были у Грекороссийского духовенства православные церкви; иногда под предлогом Унии, иногда без всякого предлога, и самым насильственным образом. Принадлежавшие сему духовенству имения, все отняты Иезуитами и монахами прочих орденов. Многие из Русских священников и светских лиц, не хотевших присоединяться к Грекоунитскому обряду, претерпели истинно мученическую смерть***. И эти жестокие меры, несмотря на громкие вопли православных представителей на сеймах Варшавских н на сильные представления резидентов Императора Петра I, Императрицы Елисаветы Петровны и прочих Русских Государей, продолжались до самого возвращения Белорусских и южных губерний от Польши.
* История об Унии, Бантыш-Каменского, стр. 406.
** Там же, стр. 407.
*** Об этом сохранились в Московском Архиве Иностранной Коллегии официальные акты, которые отчасти публикованы и в Истории Бантыш-Каменского об Унии. Нельзя читать без ужаса о роде казней, которые изобретаемы были Римскокатолическим и Грекоунитским духовенством и шляхтою. Они отторгали Священников от олтарей, секли их плетьми, вонзали в тело серные спицы и зажигали, рубили саблями и проч. Польский вельможа Князь Сапега тщетно обращался к Епископам о прекращении этих насильственных мер; его не слушали.