Труфальдино, затем носильщик с сундуком.
Труфальдино. Я, честное слово, рад, что не надо уезжать. Хочется посмотреть, как обернется у меня дело с этими двумя службами. Хочу испытать свою ловкость. Неприятно все-таки отдавать тому моему хозяину письмо вскрытым. Надо постараться хоть сложить его хорошенько. (Неуклюже складывает письмо несколько раз.) А теперь надо бы запечатать. Если бы знать, как это делается! Правда, я видел не раз, как синьора моя бабушка запечатывала письма жеваным хлебом. Попробовать разве? (Вынимает из кармана кусочек хлеба.) Хоть и жалко тратить эту крошку хлебца, да ничего не поделаешь. (Откусывает хлеб и начинает жевать, чтобы приготовить печать, но невольно проглатывает.) О чорт! Проскочил! Надо нажевать еще. (Делает то же и опять проглатывает.) Ничего не поделаешь, природа не допускает. Ну-ка, попробую снова. (Опять жует. Хочет проглотить, но удерживается и с большим усилием вынимает хлеб изо рта.) Вылез-таки! Теперь запечатаем. (Запечатывает.) Как будто ничего. Вот это значит быть мастером своего дела! Ах! Про носильщика-то я и забыл. (Обращаясь в глубь сцены). Эй, приятель, ступай-ка сюда, тащи сундук!
Носильщик (с сундуком на спине). Вот он. А куда нести?
Труфальдино. Тащи в эту гостиницу, я сейчас приду.
Носильщик. А кто мне заплатит?