МОТОЦИКЛ «ПТ-10»
Не прошло и двух дней, как весть о том, что на технической станции — организуется автомобильный кружок и в нём будут обучать вождению машины на практике, — разнеслась по городу. Мальчишки приходили целыми компаниями.
Работа шла полным ходом, всюду суетились ребята. За два дня было сделано немало, и комната приобрела настоящий вид. Слева стояли три слесарных верстака с тисками и инструментальными ящиками. Каждый был украшен табличкой: «Моторный корпус», «Кузовной цех», «Цех электриков».
Разделиться на цехи придумали сами ребята, а Юрий Николаевич определил, какому цеху что предстоит делать: моторному — подготовить двигатель, кузовному — привести в порядок гондолу, сёдла и колёса, цеху электриков — исправить аккумулятор и динамомашину, проверить всю электрическую проводку и фонари освещения.
С правой стороны были устроены высокие стеллажи, тоже снабжённые вывеской: «Склад запасных частей». Правда, никаких запасных частей ещё не было. Чтобы заполнить пустые полки, на них разместили те самые старые автомобильные детали, которые хранились в фанерном ящике Павлика. Много всякой всячины принесли и другие ребята. Гриша Тихонов притащил даже исправный настольный вентилятор, на котором не хватало всего двух лопастей… Конечно, всё это было не то, для работы не годилось, но мальчики не унывали: было бы куда тащить, а уж запасных частей насобирать они сумеют.
Одно отделение на стеллажах ребята предназначили под библиотеку. Книг было ещё немного. Толя принёс стопку старого журнала «Автомобилист», который ему отдал Мирон Васильевич. Павлик принёс книгу «Рядом с водителем» — тоже подарок отца. А главной книгой был принадлежавший Юрию Николаевичу справочник о мотоциклах.
— Имейте в виду, ребята, без литературы нам не обойтись. Прежде всего надо заняться теорией…
Один час занятий посвящался беседам о мотоцикле. Чтобы они проходили совсем так, как на заводе, ребята водрузили над библиотекой большую вывеску — «Красный уголок». Каждую свободную минуту мальчики бегали сюда, листали книги, с увлечением рассматривали в справочнике рисунки и чертежи, изучали названия частей мотоцикла.
В глубине комнаты, у самых окон, виднелась ещё одна вывеска: «Механическое отделение». Механизмов имелось немного: гришин вентилятор, выпрямитель для зарядки аккумуляторов, настоящий сверлильный станок и маленькое электрическое точило, на котором наждачный диск в случае нужды можно было заменить круглой пилой. Выпрямитель, станок и точило подарил ребятам завод. Нужды в них никакой не было, но… не отказываться же? Пригодятся!
А посреди комнаты стоял круторогий мотоцикл с гондолой, пристёгнутой к его поджарому боку. Вид имел он неказистый: фара разбита, с заднего седла свисал большой клок вырванной резины, краска на гондоле и крыльях облезла, обнажилось ржавое железо. Но и это не огорчало ребят: на то и руки, чтобы привести всё в порядок!
Новичков встречал Юрий Николаевич.
— Ага, пополнение? Отлично! — говорил он, осмотрев их беглым и внимательным взглядом. — Записывайтесь у секретаря! Павлик, прими новеньких!
Павлик ветошкой вытирал вымазанные руки, вынимал из инструментального ящика аккуратно разграфлённую тетрадку, ручку, чернильницу и деловито спрашивал:
— Фамилия? Зовут? Сколько лет? Какой класс?
Всё это он знал и так — приходили мальчишки с ближайших улиц, знакомые давным-давно, — но уступок не делалось никому; Екатерина Павловна целый час инструктировала «секретаря» о том, как надо составлять «анкетные данные» и вести всю «отчётность».
Однажды, когда ребята уже заканчивали оборудование комнаты и готовились к разборке мотоцикла, к ним пришли девочки из вышивального кружка во главе с круглолицей, курносой Ниной Жмаевой, задорно потряхивавшей коротко остриженными чёрными волосами. Мальчики насторожились. Девочки потоптались у входа и, видя, что их никто не приглашает и не намерен приглашать, решительно двинулись вперёд.
— Это что у вас, ребята? — спросила Нина, остановившись у сверпильного станка.
— Не видишь, что ли? Станок сверлильный! — не особенно дружелюбно ответил Толя. «Зачем сюда девчонок принесло? Чего доброго, еще в кружок запросятся…» — подумал он.
— Такой маленький! А это?
— Электроточило! — буркнул Гриша Тихонов. Он оттачивал свой, ножик — другого применения для точила пока ещё не нашли, — и искры красиво изогнутой струёй вылетали из-под лезвия.
Полюбовавшись зрелищем, Нина заявила:
— Знаете что, мальчишки? Мы тоже хотим заниматься в вашем кружке!
— Так и знал! — с досадой воскликнул Толя. — Девчонок ещё нехва-тало£ Не примем!
— Почему? Что из того, что мы девчонки? Чем мы хуже вас? — Нина, воинственно повернулась к Толе.
— Чем, чем… Девчонки — вот и весь разговор!
— А хочешь, я тебе сейчас уши надеру? — сказала Нина и так решительно шагнула к Толе, что тот невольно шарахнулся в сторону.
Все захохотали, и Толя, мгновенно опомнившись и вспыхнув, как: кумач, ринулся ей навстречу.
— Тихо, тихо! — вмешался Юрий Николаевич. — А почему бы, в самом деле, не принять девочек? Среди женщин такие гонщицы встречаются — только держись! Павлик, запиши!
Павлик неохотно записал фамилии девочек.
Когда всё было подготовлено, наступило самое интересное — разбор мотоцикла.
От рамы открепили гондолу, сняли колёса, пузатый бензобак, выхлопную трубу. Потом вытащили мотор, и сразу мотоцикл стал похож нз скелет неведомого животного, беспомощно посматривавшего на ребят подслеповатой пустой фарой и бессильно растопырившего широкие рога руля.
— Ну, чисто козёл! — смеялся Толя. — И не подумаешь, что когда-то был мотоцикл…
«Цехи» занялись разборкой и чисткой узлов машины; Юрий Николаевич назначил начальников. Моторным корпусом командовал Павлик Столетов — на его обязанности лежала подготовка мотора.
Гриша Тихонов возглавил цех электриков — у него отец работал з аккумуляторном цехе, так что былое кем посоветоваться в случае какой-нибудь трудности. Электрики ремонтировали фару, проверили всю проводку на машине и, самое главное, разобрали весь аккумулятор.
Толе Васильченко, к его великому огорчению, достался кузовной цех: вместе с девочками он должен был привести в порядок гондолу, починить сёдла и заклеить камеры у колёс. Много крови попортили Толе насмешницы-девочки, не раз мальчика подмывало прибегнуть к помощи тумаков, но он, помня свою первую стычку с Ниной Жмаевой, сдерживался и посапывал. Впрочем, девочки работали хорошо, добросовестно и аккуратно, так что даже строгий Юрий Николаевич не мог найти никаких изъянов.
В эти дни Юрий Николаевич стал особо требовательным: каждая гаечка, каждый болтик, какими бы незначительными они ни казались, надо было очистить до зеркального блеска. А о более серьёзных деталях и говорить нечего: их выхаживали так, словно они предназначались не для мотоцикла, а для точнейшего хронометра.
— Как же иначе? — удивился Сомов, когда на первом производственном совещании ребята его спрашивали, зачем нужна такая аккуратность. — Что будешь делать с мотоциклом, если он подведёт в дороге? Сам пропасть можешь, да и машина пропадёт. Нет, ребятки, мотоцикл наш должен работать, как часы!
Эта мысль ребятам понравилась. Гриша Тихонов сказал:
— А что, ребята, давайте, вывесим лозунг над верстаками: «Добьёмся, чтобы наш мотоцикл работал, как часы!» Пусть каждый помнит и работает лучше!
— А скорость вы забыли? — возразил Павлик. — Надо, чтобы и скорость была хорошая. Предлагаю добавить: «…и мчался, как вихрь!»
— А мотоцикл надо назвать «ПТ-10», — предложил Юрий Николаевич.
— Идея строить машину принадлежит Павлику и Толе — значит, «ПТ», а работали над ней мы все, нас десять — значит «ПТ-10», — пояснил Юрий Николаевич. — Мне кажется, название интересное…
Павлик и Толя покраснели от удовольствия: сбывалась их давнишняя мечта, машину назвали их именами.
— Верно! Имя хорошее — «ПТ-10». Просто здорово! — обрадовалась Нина. — Мы его на гондоле напишем…
— Ну, если название придумали, то надо и эмблему придумать. Ещё солидней будет, — сказал Юрий Николаевич.
— Эмблему? А что это такое? — осведомился Толя.
— Как вам пояснить… Это изображение или предмет, условно обозначающий какую-то идею. Понятно?
— Очень сложно, нам не суметь. Шутка в деле — эмблема, — усомнился Толя.
— Вы клубного художника попросите, он вам нарисует…
— Верно, Толя, попросим, а? — загорелась Нина. — До чего же у нас красивая машина будет. — Она даже зажмурилась, представив себе гондолу с эмблемой и написанным вязью названием «ПТ-10».
Образ яркой, красивой машины теперь мерещился не только одной Нине…
Первым закончил работу моторный корпус: мотор был промыт, вычищен, блестел, как новенький. Износившиеся поршневые кольца заменили новыми. Раздобыть их помогла Ирина Сергеевна: она рассказала Николаю Фёдоровичу о затее ребят, тот подумал, усмехнулся и отдал распоряжение в инструментальный цех: выточить кольца для мотоцикла детской технической станции. Кольца выточили, а сменить их на поршнях было нетрудно… Павлик и все мотористы ходили победителями и снисходительно посматривали на остальных: эх, отстали, подтянитесь!
Вслед за мотористами закончили работу над гондолой, седлами и колёсами кузовщики. Гондола выглядела прекрасно: вся красная, со светло-жёлтой окантовкой, она несла на себе эмблему кружка — весь устремлённый вперёд, обтекаемый чёрный «ЗИМ» на жёлтом фоне. По краям эмблему обвивали мелкие буквы: «Детская техническая станция автозавода». На правом борту золотом было написано: «ПТ-10».
Кузовщики ликовали: Юрий Николаевич принял гондолу с оценкой «отлично». Толя подобрел и посматривал на девочек-кузовщиц более благосклонно, а Нину Жмаеву пообещал записать в список самой первой, когда придёт время садиться на мотоцикл.
Гриша был сам виноват в том, что цех электриков последним закончил свою работу. Начальник цеха перепутал плюс с минусом, собственноручно неправильно включил аккумулятор на зарядку, на выпрямителе всё задымилось, блеснула длинная искра — и у трансформатора сгорела обмотка. Батарею пришлось отправлять в завод на зарядку.
На втором производственном совещании, собранном в честь оконча ния ремонтных работ, «цехи» ожесточённо заспорили за первое место.
— С какой стати? — горячился Толя. — За что мотористам первое место? Разве они сами кольца точили? Папу попросить каждый может, — он язвительно добавил: — Особенно, если папа ещё и директор…
Павлик багрово покраснел: во-первых, папу он не просил, а сказал маме, что у них нет колец для поршней, а папа сам распорядился. Во-вторых, кольца им самим всё равно не сделать, пришлось бы обращаться на завод. В-третьих, разве он виноват, что у него папа директор? Это со всяким может случиться…
В упор уставясь на Толю, он выпалил всё это одним духом.
— Знаем, знаем! — кричал Толя. — Захотелось первым поехать на мотоцикле, вот и попросил…
— Вовсе не поэтому! Если хочешь знать — я отказываюсь ехать первым на мотоцикле, вот что! Чтобы не было разговоров! Моторный корпус передовой потому, что все ребята хорошо работали, а не я один, как ты не понимаешь! При чём тут я? — Павлик помолчал, передохнул и перешёл в наступление: — Ты лучше скажи: эмблему кто вам нарисовал? Вы сами, да?
Толя смешался: эмблему рисовал дядя Коля, клубный художник, и он же помогал им подобрать такие краски, чтобы всё было красиво и ярко.
— А электрики сами зарядили аккумулятор? Его не на заводе заряжали, да? — напирал на Толю Павлик. — Почему кузовщикам и электрикам могут помогать взрослые, а мотористам не могут?
Поднялся спор, из которого выяснилось, что все цехи желают одного: чтобы вопрос о первенстве был решён справедливо, больше никому ничего не надо! Справедливо мог решить один Юрий Николаевич, а он сидел на подоконнике и молчал.
Пришлось ему встать и высказаться. Первое место он посоветовал всё-таки присудить моторному корпусу: они выполнили самую ответственную часть работы, отремонтировали сердце машины, а второе — кузовщикам за красивую гондолу.
— Кому дать право первой поездки, решим потом, когда закончим сборку и начнём ездить… — сказал он и опять уселся на подоконник.
Все молчали, только Гриша Тихонов шумно вздохнул:
— А мы — последние? Так я вас понимаю?
— Что делать, Гриша? У вас — авария, выпрямитель сожгли. За аварию, знаете, что на заводе бывает?
Страсти понемногу улеглись, и было решено поступить так, как советовал Юрий Николаевич.
Собирали мотоцикл в гараже, устроенном в одном из сарайчиков во дворе технической станции. Как и на главном конвейере завода, сборка заняла немного времени. Часа через два машину выкатили на середину двора, и Юрий Николаевич с ключом в руках обошёл мотоцикл со всех сторон и проверил гайки, хорошо ли привинчены. Слабые он подтянул налегая изо всех сил на ключ.
Потом другим, маленьким ключиком он включил зажигание, повернул немного рукоятку на руле — подал газ, и сильно нажал на педаль кикстартера. Мотор сердито и глухо буркнул и замолк.
Сердца у ребят так и замерли: неужели не заведётся? Все посмотрели на Павлика: вот так начальник моторного корпуса, отремонтировал мотор, нечего сказать! А ещё хвастался, мы — мотористы! Павлик побледнел. и съёжился, словно ему внезапно стало холодно…
Юрий Николаевич наступил на педаль второй раз — мотор не рабо тал. Тогда Юрий Николаевич обошёл кругом мотоцикла, осмотрел его издали, потом вблизи, потрогал свечу, провода, посигналил и нажал на педаль в третий раз. Мотор зарокотал и из выхлопной трубы вырвалась синяя лента газов. Она клубами окружила Юрия Николаевича, мотоцикл, столпившуюся кучку ребят, запахло горелым бензином.
— Ура! Завёлся! — восторженно закричал Павлик, густо покраснев Кажется, он совсем не дышал все эти минуты.
Юрий Николаевич отрегулировал подачу смеси, и мотор как бы успокоился, захлопал ласково, мягко, выбивая редкие голубые клубки дыма из глушителя. Ребята кинулись ловить эти тёплые, упругие комочки, но поймать не могли, только ладони у всех запахли бензином.
— Каково, а? — довольно улыбнулся Юрий Николаевич. — Совсем другой звук, почти бесшумная работа! Вот что значит четырёхтактный двигатель.
Павлик и Гриша залезли в гондолу, Толя занял место на заднем седле, и «ПТ-10», плавно покачиваясь, выкатился из ворот технической, станции.
Тихий летний вечер стоял над городом. На проспекте имени Сталина было много гуляющих. Они оглядывались на необыкновенную красную машину, скользившую по асфальту. Потом ребят узнали и приветствен-. но махали им руками.
Мальчики были довольны, чувствуя, что народ оценил их труд, увидел, во что они превратили старенькую завкомовскую машину и что она в самом деле красива и нарядна.
Сделав круг по улицам, «ПТ-10» вернулся на станцию, забрал трёх новых пассажиров, на этот раз девочек, и снова помчался по городу. Павлик, Толя и Гриша кинулись за ней на проспект Сталина: им хотелось со стороны посмотреть, как выглядит машина на улицах и на полном ходу.
— А когда мы сами будем водить, Юрий Николаевич? Завтра? — спросил Гриша, когда пробные поездки были закончены, ребята все покатались, машину вычистили и поставили в гараж.
— Рано, рано ещё! — Сомов снял кожаные водительские перчатки и платком вытер вспотевшие руки. — Надо вам к ней сначала привыкнуть. Завтра будем тренироваться при холодном двигателе…
Целую неделю ребята по очереди учились снимать газ, выжимать сцепление, включать скорости. Юрий Николаевич ставил перед водителями разные задачи: вот впереди завиднелся поворот — как надо к нему подъезжать? Сзади раздался сигнал обгона — как поступать? Впереди стоит машина — с какой стороны её можно объехать? На дороге препятствие — что делать?
— Снять газ! Выжать сцепление! Тормозить! — команды Сомова та и разносились по двору.
Ребята снимали газ, выжимали сцепление, тормозили, а каждый про себя думал: это нетрудно, когда двигатель молчит и машина стоит, как окопанная. А вот получится ли так хорошо, когда машина будет стремительно рваться вперёд, когда размышлять и соображать не будет времени?
Больше всех волновались девочки.
— Может быть, нам надо отказаться? — спрашивали они своего вожака, Нину Жмаеву.
Та их успокаивала:
— Раз, мальчишки смогут — и мы сможем! Ничего, девочки, не трусьте! — храбрилась Нина, а у самой сердце так и замирало, стоило лишь подумать, что вот настанет день и ей придётся самой, собственными — руками вести машину.
В субботу дверь технической станции украсилась новым изображением: мрачного вида мотоциклист, круто наклонив набок машину, мчался среди низеньких, каких-то чахлых гор, а из-под колёс во все стороны вылетала серая крупная, очень похожая на кляксы, пыль. Под колёсами мотоцикла было написано:
«Завтра на стадионе
в 12 часов
будут пробные поездки. Приходите все!!!»
Не было ещё и одиннадцати часов, когда Павлик начал собираться на стадион. Ирина Сергеевна заявила, что пойдёт с ним, и отправилась переодеваться. Павлик посмотрел ей вслед тревожными, почти испуганными глазами: что это? Не задумала ли она запретить ему ехать на мотоцикле?
— Зачем, мама? — спросил он. — Со мной ничего не случится. Там будет Юрий Николаевич…
— Хочу посмотреть, что у вас получилось.
— Ты же видела. Помнишь, когда мы катались по проспекту, ты сидела у окна…
— Тогда вы катались, а теперь посмотрю, как ты сам поведёшь машину.
Павлик отвернулся и стал смотреть в окно, мама шуршала платьем в соседней комнате. Ему и хотелось, чтобы мама посмотрела на него, когда он сядет в седло водителя и тронет с места машину, и в то же время он боялся, что ребята над ним будут смеяться: вот пришёл с маменькой, — испугался!
— Пойдём, Павлик! Что это ты такой? Я не буду тебе мешать, я только посмотрю…
Ирине Сергеевне стало немного грустно: сыну явно не хотелось, чтобы она шла с ним. «Давно ли боялся без мамы выйти на крыльцо, а теперь, кажется, мама и не нужна совсем…» — подумала она.
На стадионе ребята и не заметили, что Павлик пришёл не один: на центральной трибуне сидело ещё несколько родителей, и Павлик с облегчением вздохнул, увидев среди них маму Толи, Александру Фёдоровну.
Ровно в двенадцать часов у входа на стадион раздался сигнал. Ребята кинулись открывать широкие решетчатые ворота с эмблемой завода на створках — выпяченным вперёд округлым радиатором грузовика. Блистая краской, «ПТ-10» ворвался на стадион, сделал круг по беговым дорожкам и остановился перед главной трибуной. Из гондолы вылезла Екатерина Павловна и поднялась к родителям. На стадионе стало так тихо, что можно было слышать, как скрипят деревянные ступени лестницы под грузными шагами Екатерины Павловны.
Юрий Николаевич бесшумно выстроил ребят в линейку перед мотоциклом и скомандовал:
— Смирно!
Ребята замерли. А Сомов, чётко отбивая шаг, поднялся на трибуну, остановился перед Екатериной Павловной и торжественно отрапортовал:
— Товарищ директор технической станции! Мотоцикл «ПТ-10» отремонтирован силами кружка юных автомобилистов и готов к тренировочным поездкам. Разрешите начать?
— Начинайте, начинайте! — махнула рукой Екатерина Павловна и добавила: — Только осторожней, Юрий Николаевич. Пожалуйста, осторожней!
— Слушаюсь!
Юрий Николаевич спустился с трибуны, вынул из полевой сумки. «Список личного состава» и громко назвал:
— Павел Столетов!
— Есть! — откликнулся Павлик.
— К машине! Остальные — вольно и на трибуну!
Павлик побежал к мотоциклу.
— Завести!
Павлик нагнулся, осмотрел мотор, выпрямился и нажал ногой на педаль кикстартера. Мотор заработал.
— В седло! — скомандовал Сомов и сам сел в гондолу. — Первая скорость! Вперёд!
Прикусив губу, Павлик выжал сцепление, включил первую скорость, добавил газ и медленно отпустил рукоятку сцепления. Мотоцикл дрогнул и покатился вперёд.
Ирина Сергеевна взволнованно- следила за маленькой, чуть пригнувшейся вперёд фигуркой сына с широко распахнутыми руками, держащими руль. Вот он уже на противоположной стороне зелёного поля. Близится поворот, и лицо мальчика точно окаменело от напряжения. Не отрываясь, он смотрит на посыпанную песком, очерченную меловой полосой беговую дорожку. Вот он мчится мимо трибуны, бросает взгляд на зрителей, встречается глазами с мамой, смеётся и, подняв левую руку, приветственно ей машет.
— Не смей! Не смей! — кричит ему Ирина Сергеевна и тревожно теребит накинутый на плечи кружевной полушалок. — Ухарь какой! Разве можно отрываться от руля?
Мотоцикл уходит на другой конец стадиона, и Ирина Сергеевна внезапно чувствует, что она перестала его видеть. Смахнув украдкой слезу, она сказала сидевшей рядом матери Толи, Александре Фёдоровне:
— Подумайте только, ведёт машину! А ведь я его до сих пор считала малышом.
— Для нас они малышами будут до седых волос, — ответила Александра Фёдоровна и отыскала глазами сидевшего на трибуне Толю.
Тот нетерпеливо егозил на месте, ожидая своей очереди вести машину, он-таки добился права сесть вторым в водительское седло мотоцикла.
Ирина Сергеевна вздохнула. Она вспомнила, как шесть лет тому назад сна привела Павлика первый раз в школу. Тогда ей казалось, что он встал на первую ступень жизненного пути.
Неужели сын поднялся на вторую ступень своей жизни? Очевидно, да!