I. Приказ Колбасе
Поезд Красной воздухроты № 17 стоял в тупике. В облаке выхлопов примчался на товарную станцию самокатчик, прочертив левой ногой по земле, лихо завернул, встал, сунул в руку дневальному бумажку и умчал. Дневальный подошел к окну, откуда торчал выгоревший кумачевый флаг, и закричал:
— Илья! Колбасе приказ.
Из окна свесилась узловатая рука в засаленном хаки, взяла бумажку и спряталась. Послышался сладкий зевок.
— Ну? Илья?
Рука высунулась из окна снова с той же бумажкой.
На обороте приказа было написано чернильным карандашом:
«Штабу флотилии. Нету алюминя. Нету и газу. Товарищи не жрали три дня, хлеба нет. И тоже газу не дают. Скушно. Пришли, товарищ Раскольников, хлеба печеного и алюминя — будет газ и пойдем. Известный тебе Илья Топчан».
Дневальный прочел это, а также и самый приказ.
«Воздухроте 17. Пятнадцать часов приступить добыванию газа. Рассветом колбасу, лебедку, газгольдеры доставить пристань „Самолет“. Воздухроте выступать совместно флотилией». Печать. Подпись.
Дневальный сказал в окно:
— Чего с ей делать, Илья?
Из окна снова показалась рука, погрозила пальцем, потом сжалась в кулак…
Дневальный побежал, побудил ребят, скатили с платформы машину, закрутили, — вестовой понес бумагу в штаб.
В штабе. Прочитал, усмехнулся. Телефон. Губпродукт? Епо? Крайсоюз? Райсоюз? У кого на складе алюминевая посуда?! Легкая. Пуда три. Хорошо. Пять.
Красноармеец одним пальцем на машинке приказ: «Губпродукту. Выдать всю без изъятия посуду из алюминия подателю сего воздухроты № 17, товарищу Матвееву». Подпись. Печать.
Склады. Списки. «Всю до одной, эх — хороши котелки, кастрюли, чайники, сковородки!»
— Куда вам их, товарищ?
— В щелок. В щелоке они растают — газ дадут!
— Ах! Так им цены нет. Золотом — рубль за штуку в округе!
Матвеев угрюмо:
— Нам золота не надоть. Нам алюминь. Опять и то гляжу: курera, чай пьете и ландрин, а мы три дня пайка не получали.
Горой серые кастрюли в кузове грузовика. Звенят и дребезжат по улице. Две старушки. Разговор: «Чего это везут?» — «Да, слышь ты, большевики кооперацию ограбили». — «Мерзавцы!»