Гражданин кинул в рот вторую половину плитки шоколада и, наступая на Володьку и Марсиану, продолжал шуметь:
— Чорт знает, что за порядки! Расплодили нищих! По карманам шарят. Матрос! Кто пустил сюда? Я — протокол! Слышите, протокол!
Ребята в ужасе — бежать. Гражданин за ними, споткнулся, задел скамейку, уронил…
Подбежал виновато вахтенный матрос. Вокруг гражданина, матроса и ребят собрался кружок любопытных.
— Протокол! — требовал гражданин в голубых чулках, притопывая лаковыми остроносыми сапожками.
— В чем дело? — спросил, спокойно подходя к кружку, человек в фуражке с зеленым околышем и с револьвером.
— Отогпу! — испуганно шепнул Поульсен Марсиане.
— Пожалуйте в контору, — приглашает агент гражданина в голубых чулках. Вы, горчица, — обратился он к Володьке и Марсиане, — за мной…
— Ну-с. что у вас случилось? — спросил агент отогпу, когда сошли по трапу в контору на пристани.
— Вот, изволите видеть, товарищ, я спрашиваю вас, может ли при таких условиях освежить прогулка по Волге? Например, я нервный человек, и доктора…
— Короче. Что вы там кричали?
— Да вот, воруют! — указал гражданин на Володьку и Марсиану.
— Он у вас украл? Что?
— То-есть, нет, я не то, чтобы украл, а ведь вполне возможно! Ты посмотри, товарищ, сам, — явное жулье.
— Дяденька, дяденька, — завопил Володька, — он все врет. Я не жулик. Я не воровал. Я только попросил у него. Он шоколад ел…
— Просить тоже нельзя…
— Я, дяденька, не шоколад просил, а только оловянную бумажку. Ему не надо, а нам надо… А он в воду кинул… Вот хоть Марсиану спросите — верно.
Марсиана в знак подтверждения захныкала. Милиционер спросил гражданина:
— Это верно, что он просил бумажку?..
— Ик! — сказал гражданин, кивая головой, — это все равно, бумажка тоже моя!
Милиционер пристально взглянул в мутные глаза гражданина и сквозь зубы сказал:
— Вы пьяны? Ребята, убирайтесь отсюда, — махнул он рукою на Володьку и Марсианy…
— Как это пьян? — спросил гражданин, для большей устойчивости облокотясь о конторскую стойку.
— Попросите врача! — сказал милиционер, — для определения степени опьянения этого гражданина. Ну, что ж вы, горчица, марш отсюда! — грозно крикнул агент отогпу на ребят, поправляя кобур на поясе и шевеля усами.
Володька и Марсиана выбежали из конторы и по сходням пристани на берег.
— Вот так так! чуть не попались мы с тобой, Маруська!
— Какой он! А ты видел у него, Володька, штаны коротенькие… Отчего?
— Это мода такая. Американская.
— Не-ет! Это оттого, что он шоколаду много ест и вырос из костюмчика, — возразила Марсиана, — я знаю, шоколад питательный! Когда я вырасту, я тоже буду много, много шоколаду есть и тоже буду большая, большая… И куплю себе голубые чулки! В полосочку!
— Ладно! Ты иди теперь к баушке, а то ты мне только музыку портишь…
Марсиана пошла домой, а Володька, выпросив и подобрав еще несколько брошенных на пристани скомканных оловянных листков, аккуратно расправил их и побежал в то место в кустах, в крапиве под откосом. Там были уже Клерк Максвелл и Жорж Арко. Они тоже добыли по несколько листков олова…
Максвелл внимательно рассмотрел листы на свет, пересчитал, измерил пядью, рваные откинул. Арко и Поульсен, волнуясь, ждали результатов измеренья и осмотра.
— Я думаю, что хватит, — сказал Максвелл, — емкость будет достаточная и на прием и на передачу. Ну, ребята, настает решительный час!
— Когда ты сделаешь?
— Да что у нас сегодня? Воскресенье— к четвергу, наверное, успею… Ты, Жоржа, не забудь про телефон…