ПАРОХОД ИЗ РИГИ ПРИШЕЛ В РЫБАЦКУЮ ГАВАНЬ
Море сияло и беспрестанно меняло окраску. Оно становилось то синим, то серебристым. «Море играет», — говорят рыбаки. На плоский песчаный берег с тихим шуршаньем, неторопливо набегали маленькие волны. Взбежав на влажный песок, они на мгновение останавливались и, что-то шепнув берегу, откатывались назад, уступая место все новым и новым волнам. Можно было подумать, что по всему морскому простору волны бежали только для того, чтобы, добравшись до берега, пошептаться с желтым песком.
Но там, где в море впадала река Седедзе, волн не было. Клин темно-синей глади глубоко вдался в море, разрезав и раздвинув волны.
В нескольких десятках метров от моря по берегу реки тянулись цементные мостки. Там был причал рыбацкой гавани. Уткнувшись носами в мостки, стояли рыбацкие баркасы. Издали они были похожи на огромных рыб, вылезших из воды, чтобы погреться на солнышке. Чуть дальше сияли снежно-белой окраской два катера. На палубах обоих катеров замерли часовые в темно-зеленых фуражках. Еще двое в военной форме стояли на берегу. Они разговаривали с рыбаками. У них тоже были зеленые фуражки, а на погонах поблескивали звездочки. Все в этих местах знали, что белые катера несут пограничную сторожевую службу в море. Советская граница проходила где-то там, далеко, в морском просторе.
От причалов берег круто поднимался вверх, а на взгорье росли величавые сосны. В тени деревьев дремала запряженная в телегу лошадь. Ей явно надоело жевать клевер, и она стояла, словно задумавшись, отбиваясь от мух ленивым помахиванием хвоста. Недалеко от телеги, у подножия большой сосны, сидел мальчик. Он неотрывно смотрел на море. Когда серебристый блеск моря утомлял его глаза, мальчик переводил взгляд на людей, стоявших у причала. Но только на минутку, а потом снова смотрел на море. В морской дали ничего не было видно.
Из-за сосен вышел на берег офицер-пограничник. Он увидел мальчика и направился к нему. Мальчик встал.
— Ага! Сынок лесника! — весело сказал пограничник и протянул мальчику руку.
Диджус вытянулся в струнку. Четко и громко выпалил:
— Так точно, товарищ капитан!
— Тоже ждешь кого-нибудь из Риги?
— Должен приехать мой двоюродный брат Теджус. Хочет провести лето у нас.
— И правильно. Такого моря, как у нас, у рижан нет.
— Где им такое! — серьезно заметил Диджус. — Но пароход, кажется, опаздывает? Наверно, везет очень тяжелый груз.
— Да. Рыбному заводу везут жесть для консервных банок. Но ничего, скоро придет, — посмотрев на море, сказал капитан и пошел к причалу.
Капитан оказался прав. Не прошло и двадцати минут, как Диджус увидел на горизонте черную точку, за которой тянулась ниточка дыма. Постепенно черная точка росла и вскоре приняла форму судна, державшего курс на устье Седедзе. Пароход был уже совсем близко, а там, над горизонтом, долго еще висела, медленно тая, черная полоса дыма.
Наконец пароход вошел в реку. Уже были слышны стук и шипенье его машин. Доносились короткие команды капитана. На носу парохода уже можно было прочитать надпись «Герой».
Прошипев последний раз, «Герой» остановился у причала.
Нельзя сказать, что это был большой и красивый пароход, но Диджусу он очень понравился.
Матрос бросил с парохода канат. Его ловко подхватил на берегу один из рыбаков и набросил на швартовую тумбу.
С парохода спустили на берег сходни. На борт парохода поднялись все три офицера-пограничника и директор рыбного завода. Капитан парохода поздоровался с ними и передал им какие-то бумаги. Диджус слышал, как капитан, смеясь, сказал:
— Есть у меня и один пассажир.
Теперь и Диджус увидел этого пассажира — мальчика примерно такого же возраста, как он. Только, пожалуй, немного повыше Диджуса. Мальчик стоял у самой пароходной трубы, и только поэтому Диджус не заметил его раньше. Рядом с пассажиром стоял довольно большой чемодан, который на всякий случай (мало ли что может стрястись в море!) был перевязан веревкой.
До сих пор Диджус своего родственника никогда не видел. Впрочем, нет, он видел его на фотографиях, которые присылала тетя из Риги. Но ведь известно, как часто фотографии оказываются не похожими на то, что есть на самом деле. Однако в данном случае сомневаться не приходилось. Пассажиром, стоящим у пароходной трубы, мог быть только Теодор Аугсткалн. Проще говоря — Теджус из Риги.
Теджус стоял точно окаменев и не сводил глаз с пограничников. А те продолжали разговаривать с капитаном парохода и на мальчика не обращали никакого внимания. Диджус тоже не знал, что делать: ждать тут на берегу или бежать на пароход и помочь двоюродному брату тащить чемодан. А то он сам, видно, до вечера не сообразит, как поступить, и все будет торчать у своей трубы.
Наконец Теджус набрался храбрости. Он вложил всю эту храбрость в короткий вопрос, который произнес так громко, точно боялся, что его не услышат:
— Могу я уйти?
Все — и пограничники и капитан — обернулись на голос мальчика и дружелюбно рассмеялись.
— Конечно, пора уходить, — сказал капитан парохода. — Дальше я тебя не повезу. А на берегу тебя уже поджидают. Видишь лошадь? Это за тобой.
Теперь Теджус уже совсем осмелел, подошел к капитану и, протягивая ему руку, сказал:
— Спасибо, что довезли меня. До свиданья.
— До свиданья, до свиданья! — Капитан, смеясь, важно пожимал руку Теджуса. — Передай от меня привет леснику и всем его домашним.
Теджус вернулся к своему чемодану и испугался, что чемодан ему не поднять. И вдруг он услышал:
— Погоди-ка, я тебе помогу.
Это сказал тот самый офицер-пограничник, который недавно разговаривал с Диджусом. Офицер подошел, в одну руку взял чемодан, а другую протянул Теджусу:
— Пошли!
В это время капитан парохода, облокотясь на перила палубы, разговаривал с Диджусом:
— Добрый день, дружище! Что нового дома?
— Здравствуйте, капитан Круминь! Спасибо, все по-старому. Привет вам от отца.
— Ну что ж, значит, все в порядке. — Капитан помахал мальчику рукой и продолжал разговор с директором рыбного завода.
Офицер-пограничник подвел Теджуса к Диджусу:
— Вот тебе твой родственник. Принимай!
Мальчики наконец встретились. Не говоря ни слова, они пожали друг другу руки. Одновременно был произведен внимательный взаимный осмотр с головы до ног и снова — с ног до головы. Оба как будто остались довольны друг другом.
Офицер водрузил чемодан на телегу и сказал:
— Диджус, когда твой двоюродный брат малость обживется, приходи с ним ко мне в гости.
— Слушаюсь, товарищ капитан!
Диджус ответил четко, по-военному, — то ли потому, что он от растерянности не смог придумать иного ответа, то ли хотел показать своему рижскому родственнику, что знает, как надо разговаривать с офицером-пограничником.
Диджус отвязал лошадь и положил обратно в телегу недоеденный клевер. Затем на телегу взобрались и оба мальчика.
— Но-но! — важно крикнул Диджус.
На Теджуса это произвело довольно большое впечатление, чего нельзя было сказать о лошади. Она лениво тронула с места и пошла неторопливым, сонным шагом. Офицер-пограничник помахал мальчикам рукой и пошел к пароходу.
Мальчики ехали молча. Наверно, они просто не знали, с чего нужно начать разговор двум родственникам, которые встречаются первый раз в жизни.
Еще не выехав из прибрежных сосен, ребята встретились с двумя грузовиками. Это были машины рыбного завода — они спешили в гавань, за жестью. И только тогда Диджус спросил у Теджуса:
— Чего это ты так испугался, что никак не мог сойти с парохода?
— Я испугался? Ну, знаешь…
— Если испугался и все это заметили, то не надо отрицать…
— Откуда ты взял, что я испугался?
— Да это заметил даже наш конь Ансис!
Теджус обиделся и некоторое время молчал. Но потом он подумал: дружить-то ведь ему не с кем больше, кроме как с Диджусом, а святой закон дружбы — откровенность. И поэтому он в конце концов сказал:
— Испугаться-то я не испугался. Просто немножко забеспокоился.
— Почему?
— Как «почему»? А пограничники?
Диджус так удивился, что натянул вожжи. Конь Ансис мгновенно остановился, будто он все время только этого и ждал.
— Пограничники? Ты испугался пограничников?
Диджус задергал вожжами, и Ансис неохотно зашагал дальше.
— Ну да… пограничников… — откровенно сознался Теджус.
— Разве ты преступник?
— Почему сразу уж и преступник? Я только подумал, что они захотят проверить мой чемодан.
— А у тебя там что-нибудь недозволенное?
— Дозволенное, недозволенное — разве я могу знать это точно? Ведь у вас тут пограничная зона, свои законы…
Говоря это, Теджус думал о своей рогатке, лежавшей на самом дне чемодана. Вот это была рогатка: из нее можно было пустить камень на семьдесят пять метров. Теджус взял ее из Рига, чтобы поохотиться на ворон. А в лесу он надеялся встретить дичь и поважнее вороны…
— Но ведь ты пионер? — продолжал недоумевать Диджус.
— Да.
— Я тоже пионер. И поэтому не могу понять — как ты мог испугаться пограничников!
— Но я вижу их первый раз в жизни!
— И все-таки ты должен был знать, что пограничники — люди хорошие, настоящие советские люди.
— Да я их и не боялся! Я только немножко нервничал.
Диджус помолчал, обдумывая что-то, а лотом сказал:
— Одно ясно: человек везде может чему-нибудь научиться. Вот и ты, рижанин, узнаешь кое-что в наших краях. После ужина я попрошу отца, чтоб он рассказал тебе о пограничниках. Но уже сейчас запомни одно: пограничники — самые лучшие наши друзья. Это храбрые, бесстрашные люди… Знаешь, в прошлом году у нас загорелся лес. А лесной пожар — очень страшное дело. И еще неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не пограничники. Может быть, даже наш дом сгорел бы… — Диджус помолчал и добавил: — Ты особенно запомни того офицера, который нес твой чемодан. Это командир пограничной заставы, капитан Сергей Николаевич. Самый лучший человек на свете и мой большой друг.
Все это было сказано так уверенно, что Теджус и не подумал в чем-либо усомниться.
Мальчики ехали в это время по дороге, пересекавшей богатые колхозные поля.
Диджус пояснил:
— Это поля колхоза «Приморская нива».
Вдруг Теджус показал пальцем в сторону моря:
— Смотри, какая белая гора!
— Это не гора, это Белая дюна, мы там обязательно побываем, там большие дела делаются, — степенно сказал Диджус.
Потом они въехали в тенистый сосновый лес. Вот в этом-то лесу и работал отец Диджуса. Он был лесником.