Но Крис отличался неунывающим характером, как это свойственно молодым людям, целиком поглощенным своими личными делами, и поэтому, несмотря на подавленное настроение, царившее за чаем, час спустя он: с грохотом подкатил к воротам в автомобиле. Конечно, это была уже не та замечательная машина, о которой он рассказывал; тот уникальный экземпляр безвозвратно погиб на Килворт-хилле, под водительством юного Ролло, и Крис подозревал, что причиной гибели был лопнувший цилиндр. Новый автомобиль был гораздо более внушительным, лучше сохранившимся, более быстроходным и вообще несравненно более роскошным экипажем. Это был, как говорил Крис с благоговейной дрожью в голосе, двенадцатисильный «грандикс». Общее с прежним фаворитом Криса у него было только одно — оба продавались феноменально дешево.
Автомобили для Криса были тем же, чем для Эрнеста Шопен. Автомобильные журналы служили ему прибежищем, где он искал опасения. А спасения он искал преимущественно от занятий банковским делом и, в частности, от назойливых мыслей о предстоящем экзамене по этому предмету. Он видел неотвратимое, как сама судьба, приближение рокового утра, когда ему волей-неволе придется предстать перед экзаменаторами и подвергнуться испытаниям по теории и практике банковского дела, по вопросам процентов, учета векселей, валюты, курса и прочих затхлых, абстрактных понятий. Ни об одном из этих предметов у него не было сколько нибудь ясного представления. Его невежество было столь явным, что не могло укрыться от постороннего взора даже на той скромной должности, которую он занимал в банке Барклэй. Управляющий отделом, мистер Освальд Лик, бледный, тощий, костлявый и совершенно лысый человек, дал Крису понять, что он наблюдает за ним, и это предостережение прозвучало весьма многозначительно. Повидимому, мысль о Крисе беспрестанно посещала его среди его личных и служебных забот, так как он раза два пригрозил. Крису, что подвергнет его устному экзамену по книге Бенкхилла «Банковское дело в Англии».
Все предвестия и предзнаменования не сулили ничего хорошего, и прочность взаимоотношений Криса с банком Барклэй казалась довольно сомнительной.
Каждый раз, встречаясь взглядом с мастером Ликом, Крис чувствовал, что приближается день расплаты. Порой что-то похожее на совесть дремотно шевелилось в его душе, побуждая его взяться за книгу. Тогда он извлекал из ящика стола свои учебники и принимался за с отчаянной решимостью проглотить их как можно быстрее — одним глотком, как глотают касторку. Но с первой же страницы, при первом столкновении с тем особым складом ума, которым отличаются составители учебников по банковскому делу, в нем поднимался протест. Его охватывала досада, он даже начинал отпускать саркастические замечания вслух. Он останавливался, изо всех сил стараясь сосредоточиться, и снова пускался в путь, пробираясь через бесплодную пустыню бенкхилловских параграфов в поисках живительного источника, именуемого логическим смыслом. Но ему никак не удавалось обнаружить его.
А ведь есть люди, которые занимаются этой белибердой, хотя никто их не заставляет. Трудно поверить, но Крис встречал таких людей. — Послушай, — сказал он однажды Берту Ролло и прочитал ему несколько особо заковыристых абзацев, — видел ты что-нибудь подобное?
— По-моему, это просто бред, — заявил Ролло.
То ли дело техника! Всякая техническая книга, которая попадала Крису в руки, сразу возбуждала в нем острый интерес. Папироса гасла, он сбрасывал подушки на пол и вытягивался на диване. Все окружающее переставало существовать. В технических книгах были чертежи, здесь вы имели дело с металлами, с газами, с электрическим током, словом, с реальными явлениями, подчинявшимися здравой логике — законам причины и следствия. Больше того, в технике вы постоянно наталкивались на актуальные проблемы, проблемы, для которых способный человек, — он сам, например, или Ролло, — мог найти решение. Здесь, насколько Крис мог судить, перед вами открывались неограниченные возможности.
В частной мастерской Ролло-младшего, позади гаража, шла настоящая серьезная работа; это было возможно только потому, что старик Ролло был необыкновенный отец, вызывавший восхищение Криса тем, что ни в чем не походил на мистера Бантинга.
Как только Крис вошел в гараж и вдохнул волнующий запах бензина, шин и целлюлозы, он тотчас заметил «грандикс». Левая бровь у него поползла вверх, и он обратил внимание Ролло на эту, как он выразился, «славную штучку».
— Машина — о’кэй, — ответствовал Ролло, который до такой степени преклонялся перед всем американским, что даже выражаться старался как можно американестее.
Они подняли капот радиатора, испытующим оком заглянули в механизм и несколько раз повторили: «Шикарно!» Потом завели мотор и с сосредоточенным видом специалистов по сердечным болезням стали прислушиваться к биению грандикского сердца.
— Ну, что ж, работает ровно, — объявил Ролло.
— Красавец!
— Верно, дружище. Валяй, если хочешь, попробуй, как от на ходу.
— Можно?!
— Понятно, можно. Я договорился со стариком.
Завладев таким образом «грандиксом» и подкатив на нем к коттеджу «Золотой дождь», Крис несколько раз включил и выключил мотор просто ради удовольствия лишний раз почувствовать под ногой живой послушный механизм, и, выйдя из машины, предложил своему отцу осмотреть ее.
Желая проявить дружелюбие и отзывчивость после тяжелой сцены с Эрнестом, мистер Бантинг направился к воротам.
— Я взял машину часа на два, хочешь прокатиться, папа?
Мистер Бантинг подумал о своих коттеджах и картофельном поле. — Успеем мы добраться до Линпорта?
— На такой-то машине? Да это сущие пустяки.
— Ну, ладно, я сейчас. — после чего последовали громкие возгласы с требованием пальто, кашне и подушки, чтобы положить ее на сиденье.
— Да зачем тебе все это? — возражал Крис. — Это же лимузин.
— Не желаю, дрожать от холода всю дорогу, — ответил мистер Бантинг.
После недолгой возни с неподатливой ручкой дверцы мистер Бантинг влез в машину. Миссис Бантинг и Джули вышли к воротам.
— Готово, — сказал мистер Бантинг, и Крис нажал на стартер.
Машина бешено рванулась вперед и остановилась, снова рванулась и снова остановилась. На мгновение Крис растерялся. Он уже чувствовал, что в душу отца закрадывается сомнение.
— Сейчас я покручу ручку, — сказал он небрежно. — А ты, папа, потяни вот за это, а тут нажми ногой.
Получив эти инструкции, мистер Бантинг стал тянуть и нажимать что было мочи. Мотор раза два злобно фыркнул Крису в лицо, потом послышался глухой рев, и шасси угрожающе дрогнуло. Глаза мистера Бантинга испуганно вопрошали: что делать дальше? Крис вскочил в машину и усмирил «грандикс», после чего рев перешел в мирное урчание.
— Готово, — сказал Крис с деланной веселостью. Лицо его было несколько краснее обычного.
— Надеюсь, машина в порядке? — Первоклассная машина. В ней только нужно привыкнуть.
Собрав всю свою решимость, мистер Бантинг ухватился обеими руками за сиденье и стал глядеть вперед на дорогу. Он и не подозревал, что Крис умеет управлять автомобилем, и на душе у него было далеко не спокойно.
— Хорошо идет, правда?
— Да, сейчас как будто ничего.
— Шикарная машина. Двенадцатисильный «грандикс».
Мистер Бантинг изумился: — Двенадцать лошадиных сил? Неужели?
— Вот я ее сейчас разгоню. — сказал Крис и, прибавив ходу, резво промчался мимо двух медленно громыхавших по шоссе грузовиков. — Замечательно послушная машина, папа.
Мистер Бантинг уже немного пришел в себя. Он раз мотал кашне и, заметив небольшую полочку, положил на нее перчатки. Затем: его внимание привлекла выдвигающаяся пепельница; ему пришло в голову, что он может покурить. Истратив понапрасну несколько спичек, так как он ни на секунду не отрывал глаз от опасных поворотов дороги, он в конце концов раскурил трубку.
— Ничего машина, а, Кристофер?
— Роскошная машина.
— Ролло не берут с тебя за прокат?
— Конечно, нет.
— Ну, значит, все в порядке, — сказал мистер Бантинг, чувствуя, что теперь ничто не мешает ему наслаждаться прогулкой.
Машина нырнула под густой лиственный свод и вынырнула опять навстречу теплым лучам солнца. Дорога поднялась на холм, и свежий ароматный ветер повеял им в лицо. Потом она отлого спустилась вниз к приютившейся у подножия холма деревушке. Живые изгороди были усыпаны цветами шиповника и вьюнка; коровы дремали в тени густых вязов; от налетавшего временами ветра серебристая рябь пробегала по траве. «Очень живописно», — подумал мистер Бантинг, обозревая расстилавшийся перед ним пейзаж взглядом будущего сельского жителя, заранее решившего примириться со своей судьбой. Если он потеряет работу у Брокли, ему придется поселиться здесь, в одном из линпортских коттеджей. Придется продать «Золотой дождь» и выкупить закладную. Бесспорно, это поражение, но надо приготовиться ко всему, нужно уметь заглядывать вперед; и если уж так суждено, — стойко встретить все невзгоды.
Ведь многие даже предпочитают жить в деревне. Сам мистер Бантинг имел о деревенской жизни довольно смутное представление. Он был городской житель, лондонец, типичный горожанин. Ребенком он узнал из книжек и календарей с картинками, что где-то далеко-далеко за Кэмдентауном есть страна голубых небес и зеленым полей, обильно усеянная ветряными мельницами и густо заселенная резвыми ягнятами, — счастливый мир, вечно залитый золотыми лучами солнца и именуемый деревней. Но ему так и не пришлось побывать там, пока он не стал взрослым. Принимая участие в пикниках, он пришел к убеждению, что прелести деревни непомерно преувеличены — это прескучное место, кишащее отвратительными насекомыми. Но то были всего-навсего пикники; сейчас он готов был поверить, что совсем поселиться в деревне, может быть, даже довольно приятно. Окружавший его пейзаж и в самом деле начинал слегка смахивать на аляповатые картинки, запечатлевшиеся в его памяти с детства. Люди здесь, несомненно, вели очень простой образ жизни. Жизнь их текла неторопливо и, как ему казалось, была проще, свободней и в известном смысле романтичней. Размышления мистера Бантинга были, разумеется, очень наивны даже для горожанина; он рисовал себе румяных фермеров, распивающих эль в старой харчевне, пахарей, шагающих, посвистывая, за плугом, веселые сенокосы и сборы урожая.
Он уже видел себя окрепшим, загорелым, мирно покуривающим трубку в садике перед коттеджем, в лучах заходящего солнца. Он посадит в саду все эти славные деревенские цветы — лаванду, настурции и огромные подсолнечники. Он вырастит горошек и бобы и будет есть их свежими и сочными прямо с грядки.
Можно даже развести свиней.
Простая, скромная, независимая жизнь. Чего ради трепетал он перед Вентнором? Совсем это не нужно. Немного мужества, немного отречения — и он избавится от всех неприятностей.
Правда, надо подумать об Эрнесте и Крисе, об их службе в Килворте. И Джули. Это осложняет дело. Если бы мальчики уже стали на ноги! Как всегда, планы мистера Бантинга разбивались об этот подводный риф.
— Что это дребезжит? Ты не замечаешь? — спросил он, потеряв надежду, что Крис сам обратит внимание на этот подозрительный звук.
— Да нет, папа, просто плохая дорога. Трехпенсовая каучуковая втулка — и все в порядке. Ну, как? Нравится тебе?
— Нравится. Остановись-ка около этих коттеджей.
Удивленный Крис затормозил. Мистер Бантинг вышел из машины. — Хочу немножко пройтись, — сказал он в ответ на вопросительный взгляд Криса. — Ты покатайся пока один.
— Ладно, папа. Не одолжишь ли ты мне полкроны на бензин?
Вручив требуемую сумму и посмотрев вслед рванувшемуся вперед «грандиксу», мистер Бантинг перевел взгляд на коттеджи, будущий свой приют и воплощение своих новых идеалов. Он старался подавить разочарование, охватившее его при взгляде на эту недавно доставшуюся ему собственность. По правде говоря, коттеджи больше всего походили на ящики, и вид у них был довольно городской. Это были совсем голые и очень мрачные строения. Кустик ампелопсиса или завиток плюща, или какое-нибудь другое декоративное растение, рекомендуемое сельскохозяйственными прейскурантами, значительно смягчили бы их внешний облик. Но это были простые кирпичные дома с шиферными крышами, выстроенные в двух милях от Линпорта на плоском, голом участке, у края унылого шоссе. Вокруг на редкость безрадостный пейзаж — ни деревушки, ни придорожной харчевни, ни живописной рощицы. Мистер Бантинг не мог понять, почему эти коттеджи нужно было построить именно здесь. Должно быть, решил он, из каких-то таинственных сельскохозяйственных соображений. Позади коттеджей расстилалось поле, засаженное картофелем; посреди поля виднелась мрачная Фигура неудачливого огородника в позе, напомнившей мистеру Бантингу Оски. За полем на месте идиллической деревушки, рисовавшейся мистеру Бантингу в его мечтах, желтела глинистая проселочная дорога. Мистер Бантинг — в клетчатых чулках и штанах-гольф коричневого цвета — стоял у края дороги, являя собой странную и необычную для здешних мест фигуру; он всеми силами старался не дать идеалу потускнеть, однако уже готовился подвергнуть его значительному видоизменению.
Надо будет соединить два коттеджа в один, сделать окна фонарем, залить дорожки асфальтом и оштукатурить стены. Озабоченный предстоящими расходами, он внимательно рассматривал коттеджи, и ему показалось, что кто-то, спрятавшись за занавеской, украдкой наблюдает за ним из окна. Он уже собирался было обследовать внутренность коттеджей в связи с намеченной им перестройкой, но это настойчивое наблюдение исподтишка напомнило ему о некоей переписке по вопросу о кухонной плите, которой он до сих пор не уделил еще достаточного внимания.
Он свернул на глинистую тропинку и, стараясь не испачкать свои клетчатые чулки, направился к просвету в живой изгороди, откуда он мог все осмотреть, не опасаясь, что в нем сразу признают хозяина. Какие-то деревенские сараи, кое-как сколоченные из досок, беспорядочно загромождали участки. А сами участки! Заброшенные грядки с прелой капустой, буйные заросли одичавшего ревеня. Кучи мусора. Первое столкновение с практической стороной жизни в «Жасминовых коттеджах» — и, мечты мистера Бантинга о сельской идиллии разом поблекли.
Забраться в такую дыру! Нет, это просто невозможно вообразить. Разве только нужда заставит. Прибежище на крайний случай.
— Ну, что ж, придется привыкать, — пробормотал он, выбираясь обратно на шоссе. Он видел, что его появление взволновало умы всех обитателей этого богом забытого уголка. Огородник бросил работу и уставился на него, как будто силясь припомнить, где он его раньше видел двое каких-то людей вышли из дома и стояли, рассматривая унылую флору своих заросших сорняками грядок и время от времени поглядывая в его сторону; они видимо, мало-помалу приходили к убеждению, что это «сам».
— Послушайте, мистер! Мистер Бантинг сделал вид, что занят своей трубкой, в то же время пытливо озирая окрестность, не покажется ли где-нибудь «грандикс». В воспоминанию о кухонной плите присоединились мысли о протекающих крышах и прогнивших полах.
— Послушайте, вы не мистер Бантинг?
Мистер Бантинг притворился глухим и с видом заядлого натуралиста углубился в созерцание летавших над ним скворцов. Ему хотелось убраться куда-нибудь подальше от этих коттеджей, бежать отсюда, как из зачумленного места, раз и навсегда изгнать из своей памяти самое воспоминание о них.
Но вот, наконец, подкатил «грандикс», и Крис пустился в объяснения: ближайшая бензиновая колонка оказалась в нескольких милях отсюда, и ему нужно было еще запастись маслом, а потом он останавливался, что-бы закрепить втулки.
— Она идет теперь в сто раз лучше, — заявил он.
Мистер Бантинг влез в машину и сидел, стараясь не глядеть по сторонам. Видя все это, обитатели коттеджей пришли к заключению, что мистер Бантинг собирается отбыть, но не трогались с места, считая, должно быть, невозможным задерживать столь роскошный экипаж разговорами о худых крышах и угольных сараях. «Грандикс» сделал скачок вперед и так круто остановился, что мистер Бантинг чуть не свернул себе шею.
— Легче, легче! — взмолился он, вытаскивая изо рта едва не проглоченную трубку.
— Немного заедает, — объяснил Крис. — Обыкновенное дело.
Мистер Бантинг опасливо присел на сиденье, чувствуя себя, как на электрическом стуле. В это время проезжавший мимо автомобиль остановился и загородил им дорогу, а водитель, вывернув шею, словно любопытствующий лебедь, выглянул из кабины. В чем-то, повидимому, удостоверившись, он вышел из машины и направился прямо к «грандиксу».
— Прошу прощенья, не вы ли владелец этого участка? Мистер Бантинг признался, что он, и сразу занял оборонительную позицию.
— Подумайте, какая удача! — воскликнул новоприбывший, оказавшийся чрезвычайно вертлявым человечком с целым арсеналом карандашей в жилетном кармане. — Я чуть было не проехал мимо, но вдруг заметил ваш автомобиль и подумал: держу пари, что этот джентльмен — мистер, мистер... ах ты, господи, я же отлично знаю вашу...
— Бантинг.
— Ну, конечно, мистер Бантинг. Очень рад познакомиться с вами, мистер Бантинг. Меня зовут Доукинс, — и он изящным жестом протянул ему карточку. — Постройки, контракты — все, что вам потребуется. Управляющий коттеджами, — теми, что выше по шоссе.
Вы, наверное, мимо них проезжали. А вы, я вижу, совершаете прогулку. Прелестный лимузинчик.
Его глаза выпуклые и быстрые, казалось оценивали мистера Бантинга, оценивали его автомобиль, его штаны-гольф — все, вплоть до ногтей на его пальцах. Он производил впечатление человека, который с одного взгляда, умел оценить всех и вся из, видимо, этим гордился.
Мистер Бантинг, все еще чувствуя некоторое замешательство, признался, что так оно и есть, что он действительно совершает прогулку в своем прелестном лимузинчике.
— «Грандикс», — пояснил он. — Двенадцатисильный.
— Да, вижу, вижу. Это хорошие машины.
— Очень хорошие, — сказал мистер Бантинг и уже собирался упомянуть о жидкостных тормозах.
Доукинс поставил ногу на подножку и принял чрезвычайно небрежный вид.
— Не думаете продать ваш участок? Разумеется, — продолжал он поспешно, — он не представляет сейчас большой ценности. Глухое место, будет таким еще годы. Но вам, конечно, — он дал понять, что знает положение мистера Бантинга и сочувствует ему, — поскольку вы живете в Лондоне, земельная собственность на чорта, извините меня, не нужна. Так что, если вы хотите от нее отделаться, я мог бы, пожалуй, это устроить. Я ничего не обещаю, но попробовать можно. — Он замолчал и, уставившись на мистера Бантинга, с таким напряженным вниманием следил, как тот реагирует на его слова, что казалось, ни одно движение на лице его собеседника не могло от него ускользнуть.
— Вы хотите купить землю?
— Весь участок, — поправил мистер Доукинс.
Мистер Бантинг насторожился. — Коттеджи я не продаю.
— Но мне нужна придорожная полоса. Участок чего не стоит без придорожной полосы, — заявил Доукинс таким тоном, словно мистер Бантинг старался его одурачить — Вы согласны со мной? — обратился он к посредничеству Криса.
— Я, пожалуй, продам землю, — нерешительно сказал мистер Бантинг.
Заметив, что земля в этих местах не стоит и шиллинга за ярд, так как Линпорт развивается в противоположном направлении, Доукинс достал портсигар, предложил Крису папиросу и закурил сам, проделав все это со свойственной ему стремительностью движений.
— Вы, значит, хотите продать землю?
— Может рыть, и продал бы, — ответил мистер Бантинг, твердо решив не попадать впросак.
— Послушайте, сэр. Четыре сотни за весь участок. Что вы скажете? Это хорошая цена. Вам никто столько не даст.
— Коттеджи я не продаю, — повторил мистер Бантинг упрямо.
Доукинс взглянул на мистера Бантинга, как бы оценивая его заново, и, казалось, обнаружил, в нем нечто, ускользнувшее от него при первом осмотре.
— Если такова ваша точка зрения, — заявил он, — то нам с вами не о чем разговаривать. До свиданья, — и он с необыкновенной поспешностью зашагал к машине, словно хотел как можно скорей наверстать потерянное время, а мистер Бантинг смотрел ему вслед, испытывая смутное чувство неловкости от сознания, что чем-то его обидел.
Но не прошло и минуты, как Доукинс вернулся. — Послушайте, сэр. Мы встречаемся с вами не часто. Четыреста пятьдесят — земля, коттеджи, — все огулом подходит вам?
— Коттеджи я ни продаю, — повторил мистер Бантинг твердо, повысив голос и всем своим видом показывая, что начинает сердиться. — Я ведь уже сказал вам.
— Вы еще подумайте. Вот моя карточка. Утро вечера мудренее, сообщите мне, когда надумаете.
— Послушай, папа, — заметил Крис, когда Доукинс удалился. — Это твои дома?
Мистер Бантинг утвердительно хмыкнул.
— И земля томе?
— Много ли тут земли.
— Должно быть, это и есть наследство тети Энни, — сказал Крис с таким видом, словно он разгадал, наконец, давно всех мучившую тайну.
— Занимайся-ка лучше своим делом, — отрезал мистер Бантинг. — Поехали.
«Грандикс» остановился перед коттеджем «Золотой дождь».
— Как тебе нравится машина, папа? — спросил Крис.
— Неплохая машина. Спасибо, Кристофер, славно прокатились.
— А знаешь, она стоит всего-навсего двадцать пять фунтов.
— В самом деле? Так дешево?
— Думаю даже, что мистер Ролло отдаст ее за двадцать наличными.
— Да неужели? Ну, ступай поужинай, да отведи машину в гараж.
Но у Криса явно было что-то на уме. Он никак не мог оторваться от «грандикса». Он пробормотал что-то о прекрасном, состоянии шин и необычайно малом расходе горючего. — Это замечательная машина, — без конца повторял он, — замечательная машина.
Ему так не хотелось с ней расставаться, что отец взглянул на него с подозрением.
— Ступай-ка домой, — сказал он резко. — Становится сыро, — и повернулся, собираясь войти в дом.
— Передать что-нибудь мистеру Ролло, папа?
— Насчет чего?
— Возьмем мы автомобиль?
Увы! Оправдались подозрения, которые мистер Бантинг все время старался отогнать от себя как недостойные. Словно шипы, вонзились они в его сердце. Он был оскорблен и разочарован. Чтобы Крис, именно Крис, так беззастенчиво обнаружил корыстные побуждения!
— Так вот почему ты пригласил меня покататься! — сказал он с упреком. — Не потому, что тебе хотелось доставить мне удовольствие. О, нет! Не потому, что тебе приятно было провести со мной время. Просто ты хотел умаслить меня, чтобы я купил машину.
— Вовсе нет, папа. Но ты только подумай, ведь как дешево!
— Дешево! — вскричал мистер Бантинг, которого это слово задело за живое. — Ты думаешь, я могу выбросить двадцать фунтов на покупку машины? А затем понадобится еще гараж, потом разрешение и бог знает, что еще. И все для того, чтобы иметь эту струю колымагу!
— Что ты говоришь, папа? Это же «грандикс»!
— Двадцать пять фунтов! — не слушая его, бушевал мистер Бантинг, и в его устах эта сумма превращалась в астрономическую цифру. — Подумать только! Что, мне покуда девать двадцать пять фунтов, кроме как на покупку автомобилей у мистера Ролло? Отведи машину назад и скажи мистеру Ролло, пускай сам на ней ездит. И будь добр больше не притаскивать сюда всякие дурацкие машины, пока тебя об этом не попросят.
Он зашагал к дому и увидел, что при его приближении Эрнест и Джули поспешно покинули свой наблюдательный пост у окна гостиной. На лицах у них был написан вопрос: «Чего это он опять разбушевался?» и кроткая покорность воле тирана.
Он подумал, что, пожалуй, чересчур погорячился, показал себя в невыгодном свете. Так всегда бывает, когда человека одолевают заботы, — всегда говоришь не то, что думаешь. Они с Крисом неплохо ладили до этой минуты.
— Хорошо прогулялся, Джордж? — спросила миссис Бантинг сладким голосом. Эрнест на несколько дюймов пододвинул к нему стул, а Джули проворковала:
— Хэлло, папка-ворчун!
Он опять возвращался в ту же атмосферу взаимного непонимания, которую оставил час назад. Ничто, казалось, не в силах было разрушить стоящую между ними стену, помочь семье увидеть его таким, каким он себя чувствовал — измученным, обремененным заботами, но с нежным, любящим сердцем.
Крис тем временем поставил «грандикс» в гараж и унылым жестом дал понять молодому Ролло, что дело безнадежно провалилось.
— Что ты говоришь! Какую же еще машину ему нужно? Должно быть, он порядочный скряга, а?
— Не знаю, что он такое, — ответил Крис мрачно, но в глубине души он думал, что его старик просто какой-то чудак. Ему дают четыреста пятьдесят фунтов, и он не желает их брать. А в то же время не может раскошелиться на каких-то двадцать пять фунтов, О даже не двадцать пять, а двадцать, и, главное, за что, — за «грандикс»! Не человек, а загадка! Потому что в конце концов, — это Крис готов был великодушно признать, — отец у него совсем не дурак.
«Хотел бы я знать, что у него на уме!» — мысленно воскликнул Крис и глубоко задумался.