Прелестное мѣстоположеніе. Фаустъ лежитъ на цвѣтущей муравѣ, утомленный, безпокойный, старается заснутъ. Сумерки. Рой духовъ движется въ воздухѣ; граціозные маленькіе образы.
Аріэль.
(Пѣніе сопровождаемое звуками эоловыхъ арфъ.)
Дождь цвѣточный, дождь весенній,
Лишь начнетъ всѣхъ окроплять,
Взору смертныхъ поколѣній
Нивъ заблещетъ благодать --
И малютки эльфы снова
Всюду съ помощью своей!
Жаль страдальца имъ земнаго,
Будь святой онъ, иль злодѣй.
И вы, надъ нимъ паря воздушнымъ хороводомъ,
Теперь всѣ дѣйствуйте согласно съ вашимъ родомъ:
Пролейте миръ, цѣлительной струей,
Вы въ сердце полное угрюмаго боренья;
И горько -- жгучее, прочь жало угрызенья!
Отвѣйте отъ него весь ужасъ прожитой!
Въ моменты ночи -- ихъ четыре *) -- силой дружной,
Немедля все кончайте! Прежде нужно,
На ложе свѣжее усталаго склонить;
Потомъ, изъ Леты водъ росою окропить.
И встрепенется вновь окованное тѣло,
Какъ будетъ до утра покой невозмутимъ.
Свой долгъ исполнимъ мы, прекраснѣйшее дѣло,
Когда на Божій свѣтъ его мы возвратимъ!
Хоръ.
(Порознь, по два и по нѣскольку, поперемѣнно и всѣ вмѣстѣ.)
Полонъ теплыхъ дуновеній
Окаймленный лѣсомъ долъ,
Ароматомъ, легкой тѣнью
Сумракъ на землю сошелъ.
Сердце тихо успокойте
Какъ баюкая дитя,
И усталому закройте
Дверь томительнаго дня.
Ночь совсѣмъ уже настала,
Звѣзды чередомъ пошли;
Сильнымъ свѣтомъ, искрой малой,
Блескъ вблизи и лучъ вдали;
Въ море здѣсь глядитъ сверкая,
Въ ночи ясной тамъ горитъ;
Міра миръ запечатляя
Мѣсяцъ полный тутъ царитъ.
Вотъ и время отлетѣло,
Скорбь и радость вдалекѣ:
Все прочувствуй, ввѣрься смѣло
Наступающей зарѣ!
Лугъ цвѣтетъ, листва тѣниста,
Пышенъ холмъ зазеленѣвъ,
И волною серебристой
Въ полѣ зыблется посѣвъ.
Жажда пылкаго стремленья
Чтобъ въ тебѣ возникла вновь,
Ты взгляни на блескъ творенья,
Сбросивъ легкій сна покровъ.
Все дерзай, пока тревожно
Судитъ, мѣритъ все толпа!
Все понятно и возможно,
Для избраннаго ума.
(Шумъ возвѣщаетъ приближеніе солнца.)
Аріэль.
Слушай!.... Бурей мчатся Оры!
Блескъ разсвѣтнаго луча
Приближается звуча!
Каменистые затворы
Съ трескомъ, грохотомъ гудятъ,
И колеса бога Феба
Раскатилися, гремятъ
Проносясь дорогой неба.
Что за шумъ приноситъ свѣтъ!
Все стучитъ, трубитъ, сверкаетъ
Слухъ дивится, глазъ мигаетъ,
Лишь неслышимаго нѣтъ.
Пусть скорѣе проскользаетъ
Каждый въ вѣнчикъ, въ глубь цвѣтка,
Подъ навѣсъ листвы, въ каменья!
А не то, сразитъ мгновенье,
Оглушитъ васъ на всегда.
Фаустъ.
Обвѣянъ я какъ силою живою,
И въ жилахъ льется кровь могучею волною,
И тихій свой привѣтъ я шлю тебѣ, заря!
И въ эту ночь была все та-жь, и ты, земля;
У ногъ моихъ опять въ живомъ ты обновленьи,
И радости во мнѣ являешь пробужденье:
Рѣшеньемъ твердымъ мысль ужь движешь ты мою,
Впередъ, все къ высшему стремиться бытію.
Расцвѣлъ весь міръ въ предъутреннемъ мерцаньи,
Въ лѣсахъ раздалися мильоны голосовъ,
Изъ дола въ долъ идутъ, плывутъ струи паровъ;
Но въ глубь спускается небесное сіянье;
Въ туманной пропасти, какъ -- бы во снѣ тонувъ,
Теперь какъ ожили и вѣтви проглянувъ,
И цвѣтъ отъ цвѣта свѣтъ все ярче выдѣляетъ;
На полѣ, трепетно цвѣтокъ и листъ роняетъ
Росу какъ жемчугъ: вкругъ меня
Какъ рай ликуетъ вся земля!
Взгляни наверхъ: тамъ горныя вершины,
Уже торжественный намъ возвѣщаютъ часъ;
И вѣчнымъ тѣмъ лучемъ согрѣты исполины,
Сіяютъ, прежде чѣмъ дойдетъ онъ и до насъ.
Теперь, по склонамъ горъ, отчетливо стелясь,
Рисуетъ свѣтъ яснѣй ихъ зелени приволье,
И ближе все сюда выходитъ!-- Вотъ оно!
Но зрѣніе мое ужь имъ поражено,
И что-же! Долженъ я закрыть глаза отъ боли.
Бываетъ такъ съ надеждой нашей: силой воли,
До высшей точки думъ своихъ она дойдетъ,
И видитъ, наконецъ, открытый настежь входъ,
Ведущій прямо насъ къ желанной, жданной цѣли;
Но пламенный потокъ, изъ вѣчной глубины
Врывается, и мы стоимъ поражены;
Свѣтильникъ жизненный мы лишь зажечь хотѣли,
И вмигъ объяла насъ, какъ море, цѣпь огня!
Любовь или ненависть, могучая волна
Что жжетъ, то муками, то счастьемъ обвивая,
Такими-что къ землѣ, мы снова взоръ склоняя,
Хотимъ укрыться за покровъ
Чистѣйшихъ юношескихъ сновъ?
Такъ, пусть-же за спиной свѣтило остается!
Смотрю на водопадъ, что между камней рвется;
Восторгомъ я къ нему прикованъ! Онъ кружа,
Дробяся, далѣе стремительно несется,
Съ уступа на уступъ, въ потокахъ безъ числа,
И шумно, высоко, онъ пѣной пѣну гонитъ!
Красиво высится надъ этой бурей водъ,
Измѣнчивой дугой, цвѣтистый, легкій сводъ,
То ярко выступитъ, то въ воздухѣ потонетъ,
И свѣжимъ трепетомъ все обдаетъ сильнѣй.
Вотъ отсвѣтъ нашего усилія, стремленья;
Подумай, и тогда постигнешь ты яснѣй:
Вся наша жизнь въ цвѣтистомъ отраженьи.
-----
Имперское Фальцграфство. Тронная зала. Государственный совѣтъ въ ожиданіи Императора. Трубные звуки. Входятъ различныя придворныя особы, богато-одѣтыя. Императоръ всходитъ на престолъ; Астрологъ становится на право, около него.
Императоръ.
Возлюбленнымъ моимъ и вѣрнымъ, мой поклонъ,
Прибывшимъ изо всѣхъ сторонъ моихъ владѣній.
Но вижу мудреца на тронной я ступени,
А гдѣ-же шутъ? Куда дѣвался онъ?
Молодой человѣкъ.
За шлейфомъ мантіи ступая,
Скатился съ лѣстницы пузанъ;
Его поспѣшно прибирая
Не разглядѣли -- мертвъ иль пьянъ.
Второй молодой человѣкъ.
Взамѣнъ его, вдругъ, съ быстротою,
Явилось существо другое!
Богато платье, страненъ видъ,
Да и гримаса всѣхъ дивитъ.
Но стража не даетъ дороги
Скрестивъ сѣкиры на порогѣ.
Однако, что-же это? Вотъ,
Онъ, дерзкій дурень, самъ идетъ!
Мефистофель.
(Преклоняя колѣно передъ престоломъ).
Чему проклятіе съ привѣтомъ?
Къ чему стремясь -- что гонятъ всѣ?
Что защищается всѣмъ свѣтомъ?
Упрекъ что носитъ на себѣ?
Чье имя радуетъ не мало?
Кого не смѣешь ты призвать?
Что къ трону близко хочетъ стать?
И что само -- себя изгнало?
Императоръ.
На этотъ разъ нельзя-ль и поберечь слова!
Загадкамъ здѣсь совсѣмъ и мѣсто не пригодно:
О дѣлѣ говорятъ пусть эти господа:
Вотъ это разгадай! послушалъ-бы охотно.
Боюсь, что мой старикъ убрался въ дальній путь;
Такъ подойди ко мнѣ и за него побудь!
(Мефистофель всходитъ и становится по лѣвую сторону.)
Говоръ въ толпѣ.
Ну, шутъ другой -- бѣда другая!
Откуда? Какъ нашелъ онъ входъ?
Свалился тотъ -- нашъ старый мотъ!
Былъ чанъ -- теперь щепа сухая!
Императоръ.
И такъ, народъ любимый, вѣрный мой,
Добро-пожаловать изъ близка и далека!
Благопріятною звѣздой
Вы собраны сюда; перстъ непреложный рока
Намъ славу, счастіе на небѣ начерталъ.
Одно скажите мнѣ: откинувъ всѣ заботы,
Мы, по обычаю, справляя карнавалъ,
Хотѣли жить однимъ весельемъ, безъ работы --
Зачѣмъ-же въ эти дни намъ созывать совѣтъ?
Но вы рѣшили такъ -- противорѣчья нѣтъ,
Быть по сему! и примемся за дѣло!
Канцлеръ.
Святымъ вѣнцомъ обвивъ монаршее чело,
Сіяетъ высшій долгъ и высшее добро;
Монархъ одинъ владѣетъ тѣмъ всецѣло:
То правосудіе!-- Что любятъ всѣ, чего
Всѣ требуютъ, къ чему стремятся всѣхъ желанья,
То, безъ чего людей гнететъ существованье,
Доставить долженъ онъ народу своему!
Но пользы что въ осмысленномъ сознаньи,
Въ сердечной добротѣ, готовность рукъ къ чему,
Когда потрясена основа государства,
Гдѣ ядъ горячешный все заразилъ пространство,
И гдѣ, гнѣздяся, зло рождаетъ семью золъ!
И если съ выси кто, на дальнія владѣнья
Глядитъ -- тотъ удрученъ какъ тяжкимъ сновидѣньемъ,
Гдѣ надъ уродствами уродства произволъ,
Гдѣ беззаконія владычество законно,
И заблужденій міръ въ развитьи неуклонномъ.
Тотъ стадо, тотъ жену украдетъ для себя,
Сосудъ святой и крестъ, подсвѣчникъ съ алтаря --
И такъ потомъ живетъ, прославясь этимъ дѣломъ,
Онъ долго, счастливо и съ невредимымъ тѣломъ.
Смотри, просители тѣснятся вотъ, въ судѣ,
Судья напыщено сидитъ на возвышеньи --
Межь тѣмъ растетъ въ неистовой толпѣ
Волненіе мрачное. Позоромъ преступленья,
Навѣрно, хвастаться, гордиться можетъ тотъ
Кого сообщникъ зла поддержкой бережетъ;
И слышимъ мы клеймятъ всѣ возгласомъ: виновенъ!
Того чья сила вся въ невинности. Косить
Другъ -- друга, лишь терзать и мучить свѣтъ настроенъ
И все рожденное безжалостно морить.
Гдѣ-жь средство тутъ, развиться мысли здраво,
И чувству чистому, которое одно
На путь прямой навесть-бы насъ могло?
Въ конецъ концовъ, честнѣйшій, самый правый,
Поддастся самъ продажному льстецу;
А не карающій судья идетъ къ тому,
Что на одной доскѣ придется стать позорной
Съ злодѣемъ. Набросалъ хотя я краской черной
Свою картину -- но, желалъ-бы на нее
Еще темнѣй накинуть покрывало.
(Молчаніе.)
Рѣшеньемъ медлить не пристало;
Когда къ вреду стремится все,
И все когда здѣсь жертвой стало --
Монарха санъ не защититъ.
Начальникъ войскъ.
Крамольное настало время!
Тотъ, смерть несетъ -- и самъ убитъ!
Къ командѣ глухо это племя.
Какъ гражданинъ въ своихъ стѣнахъ,
Въ гнѣздѣ такъ рыцарь на горахъ,
Насъ сговорились выжить точно,
И для самихъ-себя лишь укрѣпились прочно.
Солдатъ наемщиковъ сдержать намъ не легко,
Они ужь требовать уплаты буйно стали,
И разумѣется, давно
Совсѣмъ отъ насъ-бы убѣжали,
Когда-бъ мы имъ не задолжали.
Всеобщимъ требованьямъ кто
Противоставитъ воспрещенья --
Злыхъ осъ гнѣздо тревожитъ онъ;
И край лишенный охраненья,
Опустошенъ и раззоренъ.
На ярость ихъ, на бурный стонъ,
Нѣтъ ни вниманья, ни отвѣта.
Такъ уничтожилось полсвѣта;
Кой-гдѣ король еще сидитъ,
Но ни одинъ на дѣло это
Какъ на свое не поглядитъ.
Государственный казначей.
Извѣрились въ слова союзныхъ намъ народовъ:
Субсидій намъ сулили -- мы
Не видимъ ихъ до сей поры,
Какъ не видать водопроводовъ!
А также, Государь, изволь припомнить то,
Кому въ твоихъ земляхъ имѣнье отдано?
Куда ни поглядишь, вездѣ порядкомъ новымъ,
Хозяинъ новый все вертитъ на новый ладъ,
И хочетъ жить самъ-по-себѣ-ну, словомъ,
На всѣ затѣи тутъ любуйся, радъ-не-радъ!
А нами всякихъ правъ настолько надавалось,
Что ужь самимъ ни въ чемъ ихъ больше не осталось.
Что партьями зовутъ -- то въ наше время вздоръ;
Ихъ злоба иль любовь, хвала или укоръ,
Нѣтъ проку въ томъ, ни толку ни на малость.
Желаютъ на покой и Гвельфъ и Гибелинъ!
Сосѣду помогать? Нѣтъ, есть свои невзгоды;
У всякаго къ своимъ заботамъ тьма причинъ!
И къ рудникамъ завалены всѣ входы,
А всякій роется въ крохахъ,
И скоблитъ онъ, и собираетъ --
И пусто въ нашихъ сундукахъ.
Гофмаршалъ.
Да и меня что за напасть караетъ!
Беречь хотимъ -- и большій все расходъ!
И что ни день, то новый рядъ заботъ.
Хоть поваръ нуждъ не ощущаетъ --
Олени, козы, кабаны,
Индѣйки, зайцы, каплуны!
Доходы вѣрные, оклады,
Идутъ кой-какъ еще себѣ;
Пока и этому мы рады;
Но мы нуждаемся въ винѣ.
Во время прежнее, бывало,
Набиты бочками подвалы,
Былъ лучшихъ сборовъ каждый годъ;
Но жаждою неутолимой
Наивельможнѣйшихъ господъ,
До капли все истощено единой.
Градской совѣтъ запасъ свой винный
Растратить тожь какъ-бы спѣшитъ:
Сберутся, схватятся за кубки да за чаши,
Пока не свалятся подъ столъ всѣ гости наши.
За всѣхъ платить мой долгъ, а жидъ
Не пощадитъ меня изъ сожалѣнья.
Его накладны упрежденья --
Онѣ съѣдаютъ годъ за годъ.
Не жиренъ нашъ домашній скотъ,
Постели даже подъ залогомъ,
И хлѣбъ давно нашъ пахнетъ долгомъ,
Императоръ
(немного подумавъ, къ Мефистофелю.)
Скажи мнѣ, шутъ, теперь и ты,
Какой не знаешь-ли бѣды?
Мефистофель.
Не знаю ничего, державный.
Сіяешь ты въ своей средѣ!--
Какъ недовѣрью быть въ странѣ,
Величье гдѣ самоуправно,
Гдѣ мощь не дремлетъ, и врага
Разитъ; гдѣ умъ и сила воли,
Гдѣ всякъ въ своей полезенъ долѣ?
Дерзнуть-ли дѣлу тьмы и зла
Тамъ гдѣ мирьяда звѣздъ сверкаетъ?
Говоръ.
Ну, это плутъ -- и все смекаетъ.--
Онъ лжетъ себѣ -- пока везетъ.
Ужь знаю мысль его впередъ!--
А что?-- Проектъ вѣдь пуститъ въ ходъ.--
Мефистофель.
Но кто-жъ доволенъ всѣмъ, изъ здѣшняго-то свѣта?
То нужно одному, другому надо это,
У насъ же денегъ нѣтъ. Конечно, не поднять
Ихъ съ полу -- мудрость же умѣетъ все достать
Все, что-бы глубина ни скрыла:
И стѣнъ фундаменты, и горныя всѣ жилы,
Чеканнымъ золотомъ и слитками полны:
А спросите извлечь кто можетъ все изъ мглы?
То одаренный мужъ природы, духа силой.
Канцлеръ.
Природа, Духъ -- на этотъ ладъ,
Крещенымъ, вѣдь, не говорятъ:
За то сжигаютъ атеиста,
Что рѣчи той опасенъ ядъ.
Природа -- грѣхъ, а Духъ-нечистый!
А вѣдь межъ ними-то двумя
Растетъ отъ ихъ соединенья,
Ихъ безобразное исчадіе -- сомнѣнье.
У насъ иначе! Такъ нельзя!
Возникли здѣсь двѣ силы -- ихъ опора
Хранитъ престолъ незыблемо вѣрна:
Угодниковъ святыхъ и рыцарей отпору
Уступитъ каждая невзгода и гроза;
Въ возмездіе они страну и церковь взяли.
Развившись, противъ нихъ возстали
Мечты плебейскія помѣшанныхъ головъ,
Еретики, все это, нѣтъ сомнѣнья,
Кудесники! И селъ и городовъ,
Лишь развращаютъ населенье.
И шутками своими безъ зазрѣнья,
Въ нашъ благородный кругъ ихъ хочешь ты ввести!
Но что-жъ! отродье ваше вѣчно,
Лишь можетъ льнуть къ сердцамъ испорченнымъ -- конечно,
Онѣ шуту приходятся сродни.
Мефистофель.
Ученаго сейчасъ и видно господина!
Когда рукой нельзя ощупать вамъ чего,
То разстояніе неизмѣримо длинно;
Чего постигнуть вамъ не въ мочь -- то ужь ничто;
Все ложь, на что еще у васъ нѣтъ вычисленья;
Чего не свѣсите вы на свои вѣсы,
Тому и вѣсу нѣтъ по вашему рѣшенью;
На чемъ не вашъ чеканъ -- тому нѣтъ и цѣны.
Императоръ.
Однако-жъ, это все не облегчаетъ дѣла.
Къ чему тутъ проповѣдь твоя? Мнѣ надоѣло
Все слышать вѣчные: когда-бы и какъ-бы!
Нѣтъ денегъ; ну, такъ доставай же ты.
Мефистофель.
Чего желаете, достану; больше даже.
Оно легко, но дастся намъ съ трудомъ.
Кладъ подъ рукой; вопросъ остался въ томъ --
Добыть съумѣетъ кто? Начало кто покажетъ?
Подумайте: въ тѣ дни, какъ варваровъ наплывъ
Нахлынулъ, на пути своемъ все поглотивъ,
То каждый все свое стяжанье дорогое
Повсюду хоронилъ, такъ былъ запуганъ онъ;
И съ Римлянъ длилось такъ, съ могучихъ ихъ временъ,
И шло потомъ все той-же колеею;
До нынѣшняго дня все такъ какъ было встарь.
Сокровища лежатъ въ нетронутомъ покоѣ --
А такъ какъ Государь владѣетъ почвой тою,
Что скрыто въ ней, тому владѣтель -- Государь.
Государственный казначей.
Да для шута онъ говоритъ прездраво:
И впрямь вѣдь древнее, безспорное то право!
Канцлеръ.
Васъ въ золотую сѣть здѣсь ловитъ сатана,
А къ дѣлу честному уловка не годна.
Гофмаршалъ.
Ну, если дастъ Двору удобства онъ -- не скрою,
Готовъ немножко я и покривить душою.
Начальникъ войскъ.
Шутъ вовсе не дуракъ -- сулитъ, и каждый радъ;
Откуда-жь что идетъ, не спроситъ нашъ солдатъ.
Мефистофель.
Но, можетъ-быть, никто мнѣ здѣсь не довѣряетъ?
Такъ вотъ вамъ человѣкъ: Астрологъ на лицо!
Въ кругахъ небесныхъ онъ и часъ и мѣсто знаетъ;
И такъ повѣдай намъ: на небѣ видно что?
Говоръ.
Два плута -- ну, стакнулись скоро!
Въ почетъ шута и фантазера!
Припѣлась пѣсенка! Глупецъ
Дастъ тонъ -- по немъ споетъ мудрецъ!
Астрологъ
(говоритъ съ подсказываньемъ Мефистофеля.)
Все солнце чисто -- золотое;
Меркурій тотъ посломъ продажнымъ былъ всегда;
Вы всѣ увлечены Венерой -- госпожою,
И ранней, поздней -- ли порою,
Умильный взоръ бросаетъ вамъ она.
Съ причудой чистая стыдливая Луна;
Марсъ, если не сразитъ, такъ мощь его грозна;
Юпитера -- жь всегда яснѣе всѣхъ сіянье;
Великъ Сатурнъ -- на глазъ далекъ и малъ
Его не чтимъ мы какъ металлъ --
Цѣною пустъ, тяжелъ лишь вѣсомъ. Но сліянье
Когда послѣдуетъ для Солнца и Луны,
Для злата съ серебромъ -- весь міръ нашъ въ эти дни,
Блаженствомъ будетъ изобиленъ;
И пріобрѣсть хотите-ль той порой
Еще дворцовъ, садовъ, иль груди молодой
И алыхъ щекъ? Все дастъ мудрецъ, онъ въ томъ всесиленъ,
Не властенъ въ чемъ никто другой.
Императоръ.
Хоть онъ и надвое толкуетъ,
Мнѣ что-то вѣрить мудрено.
Говоръ.
Да намъ-то что? Вранье старо!
Алхимью суютъ -- да колдуютъ!
Давно слыхалъ,-- Да даромъ ждалъ!--
Будь прокъ не дуренъ -- все-жь онъ дурень.
Мефистофель.
Вонъ, всѣ они кругомъ стоятъ,
Дивятся, въ нашъ не вѣрятъ кладъ;
Межь тѣмъ вѣдь, бредить всякъ проворенъ;
Того мечта волшебный корень,
Другаго вѣра -- черный песъ.
Хоть этому съострить пришлось,
На чары тотъ сослаться хочетъ,
Что пятку тамъ ему щекочетъ,
Иль вѣрный шагъ вдругъ измѣнилъ --
Все вздоръ! То вѣчный властелинъ,
Природа движетъ вами тайно;
Изъ самыхъ нѣдръ коры земной
Вверхъ проникаетъ слѣдъ живой.
Всѣмъ членамъ больно-ли порой,
Иль гдѣ, вдругъ, страшно вамъ случайно --
Тутъ кладъ *) -- Немедля, сгоряча,
Искать тамъ, рыть, рубить съ плеча!
*) Намекъ на повѣрье, что нѣкоторыя особы могутъ ощущать близость металлопосныхъ жилъ, пластовъ почвы, на которой находятся, и т. п.
Говоръ.
Мнѣ руку сводитъ -- какъ ломота.--
Въ ногѣ какъ будто пудъ свинца.--
Въ большой мнѣ палецъ колетъ что-то.--
А у меня болитъ спина.--
Здѣсь, если вѣрны всѣ примѣты,
Складъ драгоцѣнностей несмѣтный.
Императоръ.
Скорѣй! Теперь уже не вывернешься ты.
Дай силу пѣнѣ лжи лукавой,
И благородныя показывай руды!
Я скипетръ, мечъ сложу, коль говоришь ты право,
Десницей царскою я дѣлу пособлю.
А если лжешь -- тебя я къ чорту въ адъ пошлю!
Мефистофель.
Туда извѣстна мнѣ дорога!
А что не въ пользу никому
Владѣльца ждетъ въ землѣ такъ долго,
Про это, что я ни скажу,
И все не будетъ слишкомъ много:
Случалось пахарю, тащася бороздой,
Вдругъ съ золотомъ горшокъ вывертывать съ землей;
Иль въ глиняной стѣнѣ селитры добывая,
Со страхомъ радостнымъ, вѣсъ свертковъ дорогихъ
Почувствовать въ рукахъ мозолистыхъ своихъ!
Какіе своды разбирая,
Въ какія бездны, тайники,
Въ сосѣдство силъ подземныхъ долженъ,
Искатель клада путь найти!
Посудой золотой заложенъ,
Пространный, не одинъ подвалъ;
Тамъ, кубки цѣльнаго рубина
Съ осадкомъ влажности старинной;
Еще -- то вамъ знатокъ сказалъ --
Давнымъ давно ужь бочки сгнили,
И винный камень бочкой сталъ;
Цѣннѣй чѣмъ камни и металлъ,
Эссенцьи винъ въ немъ полныхъ силы,
Сокрыты въ ужасѣ, въ глубокой темнотѣ.
Въ ночи мудрецъ труды свершаетъ вѣковые;
При свѣтѣ все узнать -- мечтанія пустыя!
Всѣ тайны властвуютъ во тьмѣ.
Императоръ.
Предоставляю мракъ тебѣ!
Не вижу въ немъ я проку никакого.
Въ чемъ есть достоинство, то не боится дня.
И плута въ темнотѣ какъ распознаю я!
Въ ночь кошки сѣры всѣ, и черны всѣ коровы.
Сосуды скрытые съ казною золотой,
Ты выноси на свѣтъ! За плугъ берися свой.
Мефистофель.
Не постыдись самъ взять лопату,
Тебя возвыситъ трудъ простой,
И золотыхѣ тельцовъ, въ награду,
Все стадо выйдетъ за тобой
Изъ нѣдрѣ земныхъ. Тогда свободно,
Въ восторгѣ, можешь беззаботно,
Себя-ль, подругу-ль украшать;
Цвѣтные, яркіе каменья
Имѣютъ даръ вѣдь, безъ сомнѣнья,
Красу, величье возвышать.
Императоръ.
Ну, долго -- ли еще? 3а, дѣло, живо, живо!
Астрологъ.
(какъ выше.)
Умѣрь, о, Государь! порывъ нетерпѣливый
Веселье праздника, сначала, пусть пройдетъ;
Разсѣянность, вѣдь, къ цѣли не ведетъ.
Въ себя: мы углубясь спокойно,
Высокими -- низшее заслужимъ такъ достойно:
Пусть будетъ добрѣ, желаетъ кто добра;
Кто хочетъ радости, порывы крови знойной
Пусть успокоитъ онъ; кто требуетъ вина,
Пусть виноградный сокъ онъ выжимаетъ зрѣлый;
Кто чуда ждетъ, пусть укрѣпится вѣрой.
Императоръ.
Такъ время проведемъ какъ можно веселѣй!
Постъ въ свой чередъ придетъ смѣнить забаву.
Во всякомъ случаѣ, намъ надо пошумнѣй
Безумный карнавалъ отпраздновать на славу.
(Трубные звуки. Уходятъ.)
Мефистофель.
Во вѣкъ глупцамъ къ догадкѣ не придти
О связи счастія съ заслугой. Родъ таковскій,
Что былъ -- бы здѣсь и камень философскій,
Философа для камня -- бъ не найти.
Обширная зала съ прилежащими покоями, все украшено и приготовлено для маскарада.
Герольдъ.
Не думайте теперь, что въ сторонѣ германской,
Хотятъ порадовать игрою васъ фиглярской
Чертей и гаеровъ, иль пляской мертвецовъ;
Нѣтъ, васъ другое ждетъ, веселый пиръ готовъ.
Какъ въ Римъ нашъ Государь ходилъ на поклоненье,
Себѣ на пользу, вамъ въ угоду, перешелъ
Онъ высь альпійскую -- и царство пріобрѣлъ.
На право властвовать просилъ онъ разрѣшенья
У папскихъ туфлей, и потомъ,
Съ своимъ монаршимъ онъ вѣнцомъ,
Привезъ намъ и колпакъ дурацкій въ добавленье.
Теперь мы всѣ какъ возродились съ нимъ;
И каждый человѣкъ со свѣтской снаровкой
Напялилъ на уши уборъ тотъ очень ловко:
Уподоблялся въ немъ дуракамъ шальнымъ,
Съ умомъ, по мѣрѣ силъ, старается справляться.
Вотъ вижу я, сбираются толпой;
На группы начали колеблясь раздѣляться,
Сошлися парами, и съ хоромъ хоръ другой;
Туда, сюда снуютъ безъ устали, безпечно!
А къ одному ведетъ все тутъ --
Что свѣтъ и былъ, и будетъ вѣчно,
Съ гурьбою фарсовъ безконечной,
Ничто иное какъ -- одинъ великій шутъ.
Садовницы.
(Пѣніе съ аккомпаниментомъ мандолинъ).
Нынче мы принарядились;
Похвалите, господа,
Флорентинокъ, что явились
Средь германскаго двора.
Въ кудри темныя, взгляните,
Мы цвѣтокъ вплели кой-гдѣ;
Волны шелка, ленты, нити,
Всѣ не даромъ тутъ онѣ.
Имъ въ достоинство вмѣняя,
Про цвѣточки скажемъ мы,
Что искуственно блистая,
Круглый годъ имъ нѣтъ зимы.
Пестрымъ вырѣзкамъ, гдѣ должно
Мы старались мѣсто дать,
Осуждать вамъ частность можно --
Въ цѣломъ, даръ васъ привлекать.
Полюбуются охотно
На садовницъ щеголихъ;
Что искусство, что природно,
Въ близкомъ все родствѣ у нихъ.
Герольдъ.
Покажите сборъ цвѣточный,
Разнородный и роскошный,
Чѣмъ полны, и черезъ край,
Всѣ корзины! Выбирай
Каждый, что ему по нраву!
Садъ откройте, поскорѣй,
Подъ листвой, вдоль галлерей!
Вотъ теперь ужь стоитъ, право,
Окружилъ чтобъ малъ и старъ
И торговокъ, и товаръ.
Садовницы.
Приходите, покупайте,
Но безъ торгу только здѣсь:
Скажемъ слово, такъ смекайте
Что вамъ нужно пріобрѣсти
Оливковая вѣтвь съ плодами.
Не завидую цвѣтамъ я,
Гдѣ раздоры -- ужь не тамъ я,
Мнѣ тревоги не сродны.
Мозгъ я тихой стороны,
И для вѣрнаго залога,
Я у каждаго порога
Мира символомъ всегда.
Нынче случай, можетъ статься,
Съ честью мнѣ покрасоваться
Вкругъ прекраснаго чела.
Вѣнокъ изъ колосьевъ, (золотой).
Даръ взлелѣянный Церерой,
Такъ привѣтливо глядитъ,
Что для пользы служитъ мѣрой,
Дастъ наряду чудный видъ.
Фантастическій вѣнокъ.
Будто мальвы въ новомъ родѣ,
Мшистый коврикъ, дивный цвѣтъ!
Ихъ угодно дѣлать модѣ,
А въ природѣ вовсе нѣтъ.
Фантастическій букетъ.
Не сказать -- бы Ѳеофрасту *)
Имя вамъ мое -- на вкусъ,
Хоть не всѣмъ, одной изъ васъ-то,
Все-жь, надѣюся, придусь.
Пригодился-бъ, безъ сомнѣнья,
Я вплетенный въ волоса,
Или если мнѣ она
Возлѣ сердца помѣщенье
Безъ раздумья-бъ отвела.
*) Ѳеофрастъ, ученикъ Платона и Аристотеля, естествоиспытатель и философъ, написавшій, между прочимъ, естественную исторію растеній.
Вызовъ.
А теперь, слѣдя за модой,
Пестрый вѣнчикъ развернутъ
Формы странныя: Съ природой
Согласить ихъ тщетный трудъ.
Плодъ фантазіи цвѣтистой,
Яркій стебель зеленѣй!
Колокольчикъ золотистый
Выглянь смѣло изъ кудрей!
Но --
Розовыя почки.
Мы скрыты; кто успѣетъ
Насъ найти -- счастливецъ тотъ.
Лѣтнимъ солнышкомъ пригрѣетъ,
Ночка розы пламенѣетъ,
Этимъ кто пренебрежетъ?
Нѣтъ обмана въ царствѣ Флоры,--
Все тамъ радость, сердцу, взору,
Властью кроткою, затѣмъ,
Овладѣетъ чувствомъ всѣмъ.
(Садовницы красиво располагаютъ свой товаръ подъ листвянными навѣсами.)
Садовники.
(Пѣніе съ аккомпапиментомъ ѳеорбъ.)
Пусть растутъ-себѣ спокойно,
Въ украшенье вамъ, цвѣты;
Не прельщать хотятъ-достойно
Пробы требуютъ плоды.
Смотрятъ лица въ смугломъ видѣ,
Вишней, персиковъ на васъ,
Сливъ румяныхъ; но купите!
Не судья для вкуса глазъ.
Приходите! Фрукты смѣлы,
Просимъ васъ ихъ оцѣнить!
Розѣ пѣснь поютъ и пѣли --
Надо яблока вкусить.
Съ вашимъ цвѣтомъ въ юномъ блескѣ,
Намъ дозвольте рядомъ стать
И товаръ нашъ, по сосѣдски,
Пышно-зрѣлый выставлять.
Межь гирляндъ пестро-блестящихъ,
Въ разукрашенныхъ тутъ чащахъ,
Каждый разомъ все найдетъ,
Почку, листъ, и цвѣтъ, и плодъ.
-----
(Во время поперемѣннаго пѣнія, сопровождаемаго гитарами и ѳеорбами, оба хора складываютъ свои товары восходящими ступенями, предлагая ихъ покупателямъ.)
Мать и дочь,
Мать.
Лишь на свѣтъ ты поглядѣла,
Нарядила, пріодѣла,
Дочка, я тебя;
Такъ все нѣжно было -- тѣло,
Рожица твоя!
Мнѣ тогда мечта сулила,
Что невѣстой будешь милой,
Богача плѣня.
Сколько лѣтъ неумолимо,
Такъ прошло неуловимо,
Даромъ все пока;
Обожателей шла мимо
Пестрая толпа:
Съ этимъ, ловко ты плясала,
Локоткомъ того толкала
Ты исподтишка.
Сколько праздниковъ давали,
Въ ходъ всѣ выдумки пускали --
Все не удалось;
Игры, фанты, не поймали
Никого, хоть брось!
Воля дурнямъ въ этомъ пирѣ,
Размахни подолъ пошире --
Клюнетъ кто, авось.
(Молодыя и красивыя подруги присоединяются къ нимъ, поднимается дружеская болтовня. Рыбаки и птицеловы, съ сѣтями, силками, удочками и прочими снарядами для ловли, приходятъ и вмѣшиваются въ толпу хорошенькихъ дѣвушекъ. Съ обѣихъ сторонъ попытки настигнуть, поймать, увернуться и удержать, все способствуетъ къ самымъ оживленнымъ разговорамъ.)
Дровосѣки.
(Входятъ буйно и неуклюже.)
Мѣста! Простора!
Эй, сторонись!
Рубимъ мы споро,
Дерево бора
Съ трескомъ вались!
Ношу-ль несемъ мы,
Сильно толкнемъ мы --
Самъ берегись.
Намъ въ похвалу-бы
Вотъ что сказалъ:
Если-бъ не грубый
Людъ работалъ,
Коего-бъ чорта
Самъ-бы собой
Жилъ-бы другой,
Нѣжнаго сорта,
Умъ для остротъ?
Знай насъ на дѣлѣ:
Мы-бъ не потѣли --
Смерзъ-бы вашъ родъ.
Пульчинелли.
(Неловкіе, нелѣпые.)
Всѣ вы глупы,
Всѣ вы тупы,
Отъ рожденья горбуны;
Мы умны,
Ничего не носимъ мы,
Потому-что наши шапки,
Наши куртки, наши тряпки
Легки намъ.
Праздны вѣчно,
Мы безпечно,
Тамъ и сямъ,
Любимъ шляться,
По базарамъ послоняться,
Въ туфляхъ всюду пошнырять,
Иль зѣваками стоять;
А начнутъ къ намъ придираться --
Мы угремъ
Проскользнемъ:
Мы танцуемъ
И бушуемъ
За-одно;
А браните,
Иль хвалите,
Намъ оно
Все равно.
Паразиты.
(Со льстивой жадностью).
Бодры съ тяжкой ношей,
Что за молодцы,
Дровосѣки вы!
Угольщики тоже,
Ваши кумовья,
Вотъ кто намъ друзья,
Потому что, право,
Съ фразою кудрявой.
Эти, какъ на смѣхъ,
Низкія киванья,
Свѣтскія вилянья,--
Двоедувный мѣхъ:
Грѣетъ, освѣжаетъ,
Какъ кто пожелаетъ;
Что намъ изъ того?
Нужно-бы, вѣдь ждать намъ
Пламя чтобъ сошло
Съ неба, чтобы дать намъ
Жаръ для очаговъ,
Если-бы не было.
Пищи той для пыла,
Угольевъ и дровъ.
Все въ огнѣ клокочетъ,
Бьетъ ключемъ, шипитъ!
Это все щекочетъ
Тонкій аппетитъ;
Нюхаетъ жаркое,
Рыбу и мясное,
Такъ и сторожитъ
Истинный цѣнитель
Блюдолизъ любитель,
Чувствуя притомъ,
Силу и охоту
Къ подвигамъ безъ счету
За чужимъ столомъ.
Пьяница.
(безъ сознанія.)
Чтобъ никто не поперечилъ
Мнѣ сегодня! веселъ я,--
Радость, пѣсни, въ этотъ вечеръ,
Самъ я справилъ для себя!
И я пью, пью, пью! Со мною
Всѣ вы чокайтесь, гурьбою!
Въ томъ и дѣло! Ну-ка, ты!
Чокъ, чокъ! чокнемся-ка мы!
Накричала женка нынче,
Ну мнѣ платье это рвать;
Сталъ куражиться я шибче,
А она болваномъ звать!
А я пью, пью, пью! Болваны,
Пусть звонятъ у васъ стаканы!
Вотъ и дѣло! Безъ затѣй,
Чокъ, чокъ, чокнемся скорѣй!
Я ничуть не отуманенъ;
Мнѣ пріятно -- я и здѣсь!
Тамъ гдѣ въ долгъ не дастъ хозяинъ,
Госпожа, служанка есть.
И я пью, пью, пью, да вволю!
Ну, вы всѣ, живѣе, въ долю!
Вотъ и дѣло все, кажись!
Чокъ, чокъ, чокнемъ! Не лѣнись!
Словомъ, пусть я веселюся,
Все равно вамъ, какъ и гдѣ!
Не тревожьте-привалюся,
А стоять не въ силу мнѣ.
Хоръ.
Крѣпче, братья, пейте смѣло!
Для того рѣшилось дѣло
Подъ столомъ улегся кто!
Чокъ, чокъ, чокнемъ безъ него!
(Герольдъ возвѣщаетъ разныхъ поэтовъ, естествоиспытателей, пѣвцовъ Двора и рыцарства, изнѣженныхъ энтузіастовъ. Въ толпѣ соискателей всякаго рода, никто не допускаетъ другъ-друга высказаться. Одинъ пробирается и проходитъ мимо, сказавши нѣсколько словъ.)
Сатирикъ.
Знаете-ль вы, что меня-бы поэта
Повеселило-бы искренно? Это
Если-бъ свободно болталъ я и пѣлъ,
То чего слышать никто-бъ не хотѣлъ!
-----
(Пѣвцы ночи и могилъ извиняются въ своемъ отсутствіи, потому-что они теперь заняты интереснѣйшимъ разговоромъ съ только что воскресшимъ упыремъ, что можетъ датъ начало развитію особеннаго рода поэзіи; Герольдъ долженъ этому покорится и вызвать покуда греческую миѳологію, хотя и въ современной маскѣ, но нисколько оттого не теряющей ни характера, ни пріятности.)
Граціи.
Аглая.
Прелесть милую съ собою
Въ вашу жизнь приносимъ мы,
Пусть-же прелестью живою
Ваши радуютъ дары.
Егемона.
Даръ-ли жданный, даръ желанный
Вамъ случится получить,
То привѣтъ вашъ благодарный
Милъ, пріятенъ долженъ быть.
Ефросина.
Въ нѣдрахъ жизни вашей мирной,
Чтите благо этихъ дней
Въ высшей степени вы милой
Благодарностью своей.
Парки.
Атропа
Самой старшей пряжу въ руки
Нынче вздумали отдать,
Нужно думать да смекать --
Нити жизни нѣжны, хрупки.
Вотъ для прядива того
Тонкій ленъ, чтобъ мягко, ловко
Нить вилась; чтобъ гладко шло
Приложу я всю снаровку.
Но весельямъ, кто-бъ хотѣлъ
Слишкомъ яро предаваться --
Помни тотъ, что есть предѣлъ;
Тише! можетъ вдругъ порваться!
Клоѳа.
Знайте, ножницы ко мнѣ
Поступили во владѣнье;
Недовольны были всѣ
Нашей старой поведеньемъ!
Безконечно, въ вольный свѣтъ,
Что ненужно выводила,
Въ гробъ, надежды лучшій цвѣтъ,
Вдругъ рѣзнувъ, она тащила.
Сбиться, тожъ, случалось мнѣ,
Прежде по сту разъ, и болѣ;
Нынче ножницы въ чехлѣ,
Чтобы не было имъ воли.
Преохотно отреклась
Я отъ нихъ -- теперь раздолье!
Мнѣ и любо! Не боясь,
Попируйте на здоровье.
Лахезія.
Мнѣ, разумной, власть дана
Весть порядокъ справедливо:
Въ дѣлѣ я всегда жива,
Никогда не тороплива.
Вьется нить, идетъ она,
Путь веду я осторожно,
Вью вокругъ веретена --
Отклоненье невозможно.
Если-бъ я забылась разъ --
Мысль одна за міръ пугаетъ!
Смѣрянъ годъ, сосчитанъ часъ --
Ткачъ мотки всѣ забираетъ.
Герольдъ.
Тѣхъ, что идутъ теперь, вамъ не узнать на взглядъ,
Хотя-бы въ древностяхъ всесвѣдущи вы были;
Желанными гостьми назвать-бы каждый радъ,
Вѣдь ихъ, что столько бѣдъ и горя причинили.
Что Фуріи онѣ -- и не повѣрятъ намъ;
Пріятны, молоды, красивы, милы лица:
Попробуй кто сойтись, узнаетъ тотъ и самъ,
Какъ по змѣиному кусаетъ голубица.
Онѣ притворщицы хоть сами но себѣ,
Но нынче каждый шутъ, вѣдь, самъ себя порочитъ;
Такъ ни одна изъ нихъ слыть ангеломъ не хочетъ,
Всѣ признаютъ себя мученьемъ на землѣ.
Алекта.
Все это вздоръ, вы намъ довѣритесь, конечно!
Такъ юны, хороши, и ластимся такъ мы!
А у кого недугъ зазнобушки сердечной,
Мы, за ушко того пощиплемъ, знайте вы,
Пока не сообщимъ, глазъ-на-глазъ, той порою,
Ему. что нѣсколькимъ мигаетъ вдругъ она.
И головой глупа, крива, съ хромой ногою,
Невѣстой будетъ-же и вовсе не годна.
Умѣемъ также мы помучить и невѣсту:
Вотъ, напримѣръ, на дняхъ, любви ея предметъ
Объ ней презрительно отозвался не къ мѣсту!
А помирятся-все-жъ останется хоть слѣдъ.
Мегера.
Пустое! Вотъ когда супругами-то станутъ,
Такъ я за нихъ берусь, и увѣряю васъ,
Что счастье лучшее причуды перетянутъ;
Неровенъ человѣкъ, неровенъ также часъ.
Мечту осуществивъ, живя въ средѣ желанной,
Безумно большаго не перестанетъ ждать
Тотъ, къ долѣ кто привыкъ уже избранной;
Отъ солнца онъ бѣжитъ морозъ разогрѣвать
Со всѣми этими управиться умѣю,
Пріятеля зову туда я Асмодея,
Посѣять во время злосчастіе -- И такъ,
Родъ человѣческій я весь гублю въ четахъ.
Тизифона.
Ядъ и мечъ, лью и точу я,
Что мнѣ злые языки!
Если любишь ты другую,
Поздно-ль, рано-ль гибель жди.
Все сладчайшее въ мгновеньи
Будетъ въ желчь превращено:
Для измѣны нѣтъ смягченья!
Поплатись кто шелъ на то.
И не пойте о прощеньи!
Скаламъ стану говорить --
Отзовется эхо: Мщенье!
И невѣрному не жить.
Герольдъ.
Теперь прошу немного прочь съ дороги;
Что приближается, совсѣмъ вамъ не чета.
Вы видите, гора втѣсняется сюда;
Коврами пестрыми красуются отлоги:
Клыки у головы, и хоботъ какъ змѣя;
Оно таинственно, но ключъ открою я.
Сидитъ вверху жена, нѣжна она, прелестна,
И тонкой палочкой указываетъ путь;
Другая тамъ стоитъ, краса ея чудесна,
Величественна такъ -- едва могу взглянуть
На лучезарное вокругъ нея сіянье.
Идутъ по сторонамъ, закованы въ цѣпяхъ,
Вотъ женщины еще: одной владѣетъ страхъ,
Другая радостна на видъ; въ одной желанья,
Свободы свѣтлаго сознанья
Исполнена другая вся.
Пусть каждая изъ нихъ разскажетъ про себя.
Боязнь.
Какъ мелькаетъ пиръ тревожный,
Сколько дыма и огня!
Межь людей въ, личинѣ ложной
Крѣпко держитъ цѣпь меня.
Вы насмѣшники смѣшные,
Подозрительны мнѣ -- прочь!
Все противники презлые
Собралися въ эту ночь.
Во врага другъ обратился --
Знаю, въ этой маскѣ онъ:
Тотъ -- убійца мой.... Вотъ скрылся,
Потому-что обличенъ.
Вонъ изъ свѣта, съ наслажденьемъ
И ушла-бъ -- но за землей
Мнѣ грозитъ уничтоженье
Между ужасомъ и тьмой.
Надежда.
Васъ привѣтствую, сестрицы!
Тѣшась нынче и вчера,
Маски сбросить вамъ пора;
И откроете вы лица
Завтра -- какъ нельзя вѣрнѣй,
Я про это уже знаю.
Что свѣтъ факельныхъ огней!
Вотъ придетъ пора иная,
И дождавшись ясныхъ дней,
На своей мы будемъ волѣ,
По лугамъ цвѣтущимъ, въ нолѣ,
Порознь, вмѣстѣ-ли блуждать,
Дѣло-ль дѣлать, отдыхать;.
Безъ заботъ и безъ лишеній,
Жить среди живыхъ стремленій!
Смѣло вступимъ въ каждый домъ,
Всюду милый намъ пріемъ;
Гдѣ-нибудь, ужь безъ сомнѣнья,
Благо лучшее найдемъ.
Мудрость.
Двухъ враговъ людскаго рода,
Страхъ, надежду, я держу
Удаляя отъ народа;
Мѣсто мнѣ -- я васъ спасу!
Правлю я живой громадой,
И идетъ, нагружена
Башней, тихо, безъ преграды,
По крутымъ стезямъ она.
Окрыленная широко,
Вотъ, богиня тамъ стоитъ;
Быстрый летъ ее далеко
За поживой всюду мчитъ.
Славы лучъ ее вѣнчаетъ,
Свѣтелъ міръ ея вѣнцомъ,
И Побѣду почитаетъ
Всѣхъ дѣяній божествомъ.
Зоило-Ѳерситъ. *)
О-го! Я кстати здѣсь! Преважно
Всѣхъ обругаю, на повалъ!
А эту госпожу на башнѣ
Я цѣлью главною избралъ.
Вонъ, съ парой бѣлыхъ крыльевъ, тоже,
Воображаетъ что похожа
На птицу важную, орла;
Что лишь шмыгнуть ей стороною
Какъ все себѣ и забрала!
Вѣдь гдѣ случается такое
Что превозносятъ -- то бѣда,
Какъ гнѣвенъ дѣлаюсь тогда!
Глубь высью звать, высь глубиною,
Что прямо, видѣть то кривымъ,
Кривое почитать прямымъ --
Вотъ что для здравья мнѣ полезно;
Хочу чтобъ было все такимъ
На этомъ шарѣ поднебесномъ.
*) Соединеніе въ одной личности критика Зоила и труса Ѳерсита.
Герольдъ.
Могучимъ, честнымъ пусть жезломъ
Тебя сразитъ, бездѣльникъ вздорный!
Гнись, корчись, да и сгинь позорно!--
Смотрите, какъ въ противный комъ
Двойной, вдругъ, карло началъ виться!--
Но, чудо! принялъ видъ яйца;
Раздулось, лопнуло: Валится
Вотъ изъ него два близнеца --
Ехидна, нетопырь; средь пыли,
Она ползетъ отсюда вонъ;
Чернѣя, вверхъ шмыгнулъ и онъ.
Союзъ свой мрачный поспѣшили
Они во тьмѣ глухой скрѣпить;
Тамъ непріятно-бъ третьимъ быть.
Говоръ.
Ну-ка общество ужь пляшетъ.--
Нѣтъ, я лучше убѣгу!
Чуешь какъ крылами машетъ
Племя призрачное? Ну,
Въ волосахъ шуршитъ!-- А было
У меня сейчасъ въ ногахъ.--
Никому неповредило.--
Да на всѣхъ нагнало страхъ.--
Всю потѣху отравили.--
А скоты на то и били.
Герольдъ.
Съ назначенья моего
Здѣсь въ глашатаи, у входа
Стерегу, чтобъ вредъ, невзгода
Не коснулись-бы кого;
Я ничуть не отступаю,
Но боюсь, не отвѣчаю,
Если вдругъ влетитъ въ окно
Сонмъ воздушныхъ привидѣній;
Противъ этихъ наважденій,
Чародѣйствъ, идти нельзя,
Защитить не въ силахъ я.
Если тотъ уродъ безумный
Васъ смутить такъ сильно могъ,
Что-жь теперь, какъ точно шумный
Приближается нотокъ?
Я хотѣлъ-бы вамъ, какъ должно,
Смыслъ явленія открыть,
Но постичь что невозможно,
Какъ съумѣть то объяснить?
Проситъ васъ помочь глашатай:
Колесницею, крылатой
Четверней запряжено,
Чрезо все летитъ оно,
Но не вижу я стѣсненья,
Давки нѣтъ въ толпѣ людей;
Блещетъ чудно въ отдаленьи,
Въ разноцвѣтномъ отраженьи
Звѣздъ блуждающихъ, сильнѣй
Все сіяетъ рой огней.
Точно это все мелькаетъ
Изъ волшебныхъ фонарей;
Пышетъ, бурей налетаетъ!
Сторонись! мнѣ страшно!
Мальчикъ-возничій.
Стой!
Кони, крылья опускайте!
Подъ привычною уздой,
Какъ желаю, умѣряйте
Вы порывъ летучій свой;
Мчитесь, кони, какъ на волѣ
Если мчаться я хочу --
А теперь, ни съ мѣста болѣ!
Этотъ праздникъ я почту!
Съ изумленіемъ во взорѣ,
Собираются вкругъ насъ;
Объясняй, Герольдъ, тотчасъ --
Унесемся мы вѣдь вскорѣ.
Аллегорьи мы -- смекни,
И чѣмъ должно назови.
Герольдъ.
Нѣтъ, назвать я не умѣю,
Описать могу скорѣе.
Мальчикъ-возничій.
Такъ попробуй!
Герольдъ.
Скажемъ мы,
Что хорошъ и молодъ ты;
Невзрослый мальчикъ ты, но женамъ есть причины
Къ желанію въ тебѣ увидѣть и мужчину.
И въ будущемъ, смекаю я,
Ознаменуешь ты себя,
Какъ обольститель родовитый,
Опаснымъ очень волокитой.
Мальчикъ-возничій.
Пожалуй такъ! Но продолжай,
Загадки слово разъясняй.
Герольдъ.
Лучъ молній черныхъ взоръ прекрасный,
И ночь кудрей озарена
Повязкой яркою алмазной!
И пурпуромъ окаймлена,
Съ плечей до ногъ, какъ-бы полна,
Одежда складками струится,
Тесьма мишурная блеститъ
Все ловко, мило такъ на видъ!
Хоть обозвать кому случится
Тебя дѣвицей -- горя нѣтъ;
Ужь и теперь-бы оцѣнили
Тебя дѣвицы, какъ и слѣдъ,
Себѣ для радостей и бѣдъ.
На то и азбукѣ учили.
Мальчикъ-возничій.
А образъ роскоши живой,
Кто здѣсь красуется на тронѣ-колесницѣ?
Герольдъ.
Онъ кажется король, и щедрый и благой,
Къ кому онъ милостивъ, счастливыя тѣ лица!
Для жизни имъ дальнѣйшихъ нѣтъ заботъ --
Потребности ихъ самъ онъ знаетъ напередъ;
Дарить, онъ радостью считаетъ чистой, лучшей,
Ее сильнѣе сознаетъ
И обладанія, и всѣхъ благополучіи.
Мальчикъ-возничій.
Ну, дальше! мало вѣдь того;
Во всей подробности расписывай его.
Герольдъ.
Достоинства не описать словами.
Но обликъ полонъ какъ луна,
Со свѣжимъ алымъ ртомъ, съ цвѣтущими щеками,
Чалма нарядна и пышна,
И платье широко, богато.
Что про осанку молвить надо?
Властитель этотъ мнѣ, какъ-бы знакомъ на взглядъ.
Мальчикъ-возничій.
Знай, это Плутосъ, богъ богатства, по названью;
Сюда явился онъ во всемъ своемъ сіяньи;
Великій Государь ему самъ будетъ радъ.
Герольдъ.
И про себя, теперь скажи намъ все какъ должно.
Мальчикъ-возничій.
Я Расточительность, Поэзія; поэтъ,
Которому тогда себя пополнить можно
Какъ всѣ сокровища свои онъ броситъ въ свѣтъ.
Богатъ безмѣрно я; считаюсь не иначе
Какъ равнымъ Плутосу; я жизнь, краса пировъ,
И надѣлить его готовъ
Всѣмъ, въ чемъ ему была-бы недостача.
Герольдъ.
Ну, да! тебѣ къ лицу, конечно, похвальбы;
Но показать свое умѣнье просимъ мы.
Мальчикъ-возничій.
Я пальцемъ щелкаю, смотрите --
И засверкало все кругомъ.
Вотъ нить жемчужная, берите.
(Продолжаетъ щелкать пальцами.)
А вотъ, еще летятъ потомъ,
Застежки, пряжки золотыя
Для шеи, для ушей, вотъ гребни, вотъ вѣнцы,
Всѣ безупречной чистоты,
Вотъ въ кольцахъ камни дорогіе!
Пуская огоньки норой,
Жду -- подожжетъ изъ нихъ какой.
Герольдъ.
Ну, подбираетъ все чудесно
Здѣсь эта милая толпа!
Вкругъ раздавателя ужь тѣсно,
Его-же щедрая рука
Дарами щелкаетъ -- какъ сонъ!
Хватаютъ всѣ, все сыплетъ онъ....
Но вотъ явленье новой штуки
Я нижу: кто что ни взялъ въ руки,
Все прочь летитъ -- Взялъ жемчуговъ,
А рой колышется жуковъ
Въ ладони; и бѣднякъ, тревожно,
Бросаетъ ихъ -- они жужжатъ
Вкругъ головы. Другой-же радъ,
Что захватилъ онъ цѣлый кладъ,
А бабочекъ поймалъ ничтожныхъ.
Обманщикъ! Много такъ сулитъ
А дрянь даетъ, что золотомъ блеститъ!
Мальчикъ-возничій.
Хоть маски объяснять умѣешь ты свободно,
Но суть всего исчерпывать до дна,
Придворному герольду не пригодно;
Способность зрѣнія острѣе быть должна.
А впрочемъ, я раздоровъ не любитель;
Къ тебѣ, теперь, вопросъ и рѣчь, мой повелитель
(Къ Плутосу.)
Не мнѣ-ль довѣрилъ ты свою,
Подругу вихрей, четверню?
Не ловко-ль правлю, какъ прикажешь?
Не тамъ-ли я, куда укажешь?
И пальмы вѣтвь добыть тебѣ
Я не умѣлъ-ли взвившись смѣло?
Какъ за тебя бывалъ въ борьбѣ,
Всегда удачно было дѣло;
Когда чело твое вѣнцомъ,
Со славой, лавры украшали,
То ихъ сказалъ тебѣ не я-ли,
Своей рукой, своимъ умомъ?
Плутосъ.
Да, если мнѣ свидѣтельствовать надо,
Охотно молвлю: Ты духъ духа моего.
Ты дѣйствуешь со мной согласно; самого
Меня, богаче ты; и лучшею наградой,
Ту вѣтвь зеленую почту я для тебя,
Ее дороже всѣхъ вѣнцовъ моихъ считая.
Пусть знаютъ, слову всѣ правдивому внимая:
Возлюбленный мой сынъ, тобой доволенъ я.
Мальчикъ-возничій (къ толпѣ.)
Дары вамъ щедрою рукою,
Разсыпалъ я, какіе могъ;
У кой-кого, надъ головою
Свѣтится ясный огонекъ,
Который я-же и зажегъ;
Онъ отъ того къ тому порхаетъ,
Летитъ отсюда и сюда,
Надъ этимъ держится слегка.
А отъ другаго ускользаетъ,
Но рѣдко, рѣдко возгорясь
Онъ яркой вспышкою, мгновенно,
Какъ озаритъ-обыкновенно.
Печально гаснетъ, испарясь
И незамѣченно, безслѣдно.
Женская болтовня.
Что наверху сидитъ-то самъ,
Должно быть это шарлатанъ;
А сзади Гансвурстъ, *) вонъ, прижался.
Совсѣмъ и тощъ, и заморенъ
Отъ голода и жажды; онъ
Такимъ еще не появлялся,
Самъ на себя сталъ не похожъ;
Чай не замѣтитъ какъ щипнешь!
*) Извѣстное шутовское лицо въ нѣмецкихъ фарсахъ.
Тощій.
Отстань! Что это, нѣтъ покоя!
Я знаю, гадкое бабье,
Не по нутру тебѣ давно я.--
Вѣдь Скупость имя-то мое;
Въ то время, какъ жена, бывало,
У очага лишь хлопотала,
Такъ назывался я; и шло
Все въ нашемъ домѣ хорошо:
Изъ дома ничего, а въ домъ все приходило!
Предметомъ-же заботъ домашнее все было,
Мой шкафъ хозяйственный и денежный сундукъ:
Пожалуй, то порокомъ назвалося!
Въ послѣдніе года, увидѣть что пришлося:
Отъ бережливости жена отвыкла, вдругъ;
А ужь извѣстно -- тотъ кто платитъ неисправно,
Имѣетъ болѣе желаній чѣмъ казны,
Такъ мужъ и обреченъ терпѣть; со стороны
Повсюду долгъ, куда не повернись; подавно,
Случись женѣ что пріобрѣсть самой --
Она все порастратитъ славно,
Иль на любовниковъ порой,
Или на тѣла украшенье;
И волокитъ проклятый рой
Съ ней вдоволь ѣстъ, пьетъ безъ зазрѣнья.
Моя страсть къ золоту растетъ --
И я Скупецъ уже, теперь мужской я родъ!
Главная женщина.
Пусть кладъ стеречь, своей дорогой
Идетъ съ драконами драконъ!
Обманъ и ложь! Явился, вонъ,
Еще дразнить мужчинъ-то онъ!
Ужь въ нихъ и то, пріятности не много.
Всѣ женщины вмѣстѣ.
У! чучело! Его-бы намъ
Поколотить порядкомъ! Тоже.,
Игралище дурацкое ты самъ,
Стращать пришелъ, и корчить рожи!
Не испугалъ вѣдь -- ничего!
А эти страшные драконы --
Изъ дерева, да изъ картона!--
Ну, дружно, разомъ на него!
Герольдъ.
Во имя моего жезла хоть, замолчите!
Ну, смирно!-- Но кажись, ужь помощь не нужна;
Какъ злыми тварями, смотрите,
Вся мѣстность вмигъ запружена;
Двойную пару крыльевъ, съ ревомъ,
Онѣ развертываютъ вдругъ!
Драконы встрепенулись гнѣвомъ,
Огонь, оскаленнымъ всѣ извергаютъ зѣвомъ;
Толпа бѣжитъ, и все очищено вокругъ.
(Плутосъ сходитъ съ колесницы.)
Герольдъ.
Какъ величаво сходитъ съ трона!
Знакъ подалъ -- тронулись драконы,
И съ колесницы ими снятъ
Вмигъ, ящикъ съ золотомъ и скупостью. Лежатъ
У ногъ его сокровища: Ну, диво,
Какъ это все свершилось живо!
Плутосъ. (къ возничему.)
Долгъ тягостный, теперь исполнивъ свой,
Свободенъ ты; умчись въ свою ты сферу снова!
Не здѣсь она! Вкругъ насъ пестро и безтолково,
Уродливой тѣснится все толпой,--
А ты, туда, гдѣ смотришь ясно
На ясный свѣтъ, и вѣришь гдѣ,
Принадлежишь гдѣ самъ-себѣ,
Плѣняетъ гдѣ все что прекрасно,
Все доброе -- туда иди,
Въ уединеніе!-- Тамъ міръ свой сотвори!
Мальчикъ-возничій.
Свой долгъ посла исполнилъ я какъ должно,
Тебя, мнѣ близкаго, люблю я непреложно.
Тамъ изобиліе гдѣ ты; и тамъ гдѣ я,
Въ довольствѣ счастливомъ всѣ чувствуютъ себя;
Вотъ, въ жизни отчего, безсмысленной, нестройной,
Такъ человѣкъ колеблется, порой,
Тебѣ иль мнѣ предаться всей душой!
Твои всѣ могутъ жить и праздно и покойно:
А кто за мной идетъ, все дѣло есть тому.
Дѣла свершаю я свои не тайной властью;
Я обличенъ, какъ просто лишь дышу.
Прощай! Ты мнѣ теперь мое даруешь счастье,
Но тихо прошепчи мое лишь имя -- зовъ
Услышу я -- и вмигъ, передъ тобою вновь.
(Исчезаетъ такимъ же образомъ какъ явился.)
Плутосъ.
Теперь, пора сокровищамъ открыться!
Жезломъ герольдовымъ я прикоснусь къ замкамъ --
Наружу все! Подобная волнамъ,
Вотъ, въ мѣдныхъ сундукахъ, златая кровь струится.
Вѣнцовъ, сначала вы. и колецъ, и цѣпей,
Всю прелесть видите; но масса все сильнѣй
Вздувается, кипитъ и расплавленье
Грозитъ все поглотить въ мгновенье.
Разные возгласы толпы.
Смотри! Сюда! какъ до краевъ
Сундукъ наполненъ -- какъ богато!
Сосуды таютъ, свертки злата
Катятся.-- Новые дукаты,
Какъ изъ чекана скачутъ. Кровь
Во мнѣ клокочетъ!-- Всѣ желанья
Какъ-бы роятся здѣсь мои!
Что предлагаютъ, то бери;
Нагнуться стоитъ, безъ старанья
Богатымъ будешь! Мы быстрѣй
Чѣмъ молнья, за сундукъ скорѣй!
Герольдъ.
Ну, это что? чего вамъ надо?
Все шутка, больше ничего.
Довольно нынче и того
Вамъ для простаго маскарада.
Да не мечтаете-ли вы,
Что вещи полныя цѣны
Даютъ вамъ? Дать хоть счетныхъ марокъ,
И то великъ-бы былъ подарокъ
Для этой праздничной игры!
Невѣжи вы! Въ пріятномъ представленьи
Вамъ грубой правды нужно -- но,
Что правда вамъ? Со всѣхъ концовъ, давно
Связало васъ тупое заблужденье.--
Ты, въ маскѣ Плутоса, нашъ нынѣшній герой,
Гони отсюда ихъ, гурьбой.
Плутосъ.
Твой жезлъ сейчасъ пойдетъ на дѣло,
Довѣрь его мнѣ не на долгій срокъ.--
Я окуну его въ огонь и кипятокъ,--
Эй маски! Въ сторону, чтобъ васъ тутъ не задѣло!
Сверкаетъ искрами онъ, и трещитъ, и жжетъ,
И раскалился весь! Кто близко протѣснится,
Тотъ безпощадно загорится.
Я начинаю свой обходъ.
Крики средь давки.
Ой, ой! Бѣда намъ! Все пропало!--
Спасайся, кто куда попало!--
Эй, ты назадъ!-- Мнѣ горячо --
Совсѣмъ забрызгало лицо!--
Конецъ пришелъ! Мнѣ тяжко стало!--
Прочь, вы наряженные всѣ!--
Жжетъ, давитъ все меня сильнѣе.--
Назадъ, безумный сбродъ, скорѣе!
О, если-бъ крылья дали мнѣ.
Какъ я исчезъ бы въ вышинѣ!
Плутосъ.
Вотъ кругъ и оттѣсненъ; не видно поврежденья,
Людъ устрашенъ,
Раздался онъ.--
Въ залогъ порядка-же, теперь безъ замедленья,
Я проведу незримую черту.
Герольдъ.
Ты дѣло чудное свершилъ.-- Благодаренье
Премудрой власти приношу!
Плутосъ.
Терпѣнье, другъ; пожди немного;
Еще грозитъ другая намъ тревога.
Скупецъ.
Кому охота позѣвать,
Такъ есть на что здѣсь, презабавно!
Гдѣ поглазѣть, да полизать,
Тамъ женскій полъ всегда исправно
Займетъ ужъ первыя мѣста!
Я-жъ не совсѣмъ заржавѣлъ, да!
А женщина всегда пріятна,
Когда въ ней видишь красоту;
И такъ какъ нынче все безплатно,
То волочиться я пойду!
Но въ мѣстѣ, гдѣ такъ людно, шумно,
Нельзя слова всѣ уловить,
Такъ я потщусь, благоразумно,
Все пантомимой изъяснить.
Надѣюсь, что вѣрна удача;
А будетъ въ жестахъ недостача,
Не ясенъ знакъ рукой, ногой --
Пущусь на шуточку иную:
Какъ глину разомну сырую
Я золото -- металлъ такой,
Способенъ форму взять любую.
Герольдъ.
Еще что хочетъ затѣвать
Здѣсь, этотъ дурень исхудалый?
Сдается, юморъ не подъ-стать
Фигурѣ той оголодалой!
Онъ мѣситъ золото, оно
Какъ тѣсто имъ размягчено;
Но форма, все неблаговидна,
Ужъ какъ онъ тамъ ни мастеритъ!
Вотъ льнетъ онъ къ женщинамъ безстыдно;
Кричатъ, бѣгутъ онѣ, и видъ
Различныхъ ихъ кривляніи тошенъ.
Плутъ не пришелся имъ на вкусъ.
Но раскутится онъ, боюсь,
До неприличья; я не долженъ
Терпѣть такого ничего;
Дай жезлъ, прогнать пора его.
Плутосъ.
Онъ, вѣдь, грозы извнѣ не чуетъ. Дуралея
Оставь, пусть шутовски повеселится онъ!
Его-же выходкамъ конецъ; силенъ законъ,
Необходимость-же, еще его сильнѣе.
Шумное волненіе и пѣніе.
Идетъ, идетъ онъ, вотъ дикій хоръ,
Изъ глуби дебрей, съ вершины горъ
Идетъ впередъ онъ, неудержимый:
Они ликуютъ всѣ въ праздникъ свой --
Великій Панъ, *) богъ ими чтимый.
Они то знаютъ, чего другой
Никто не знаетъ; и въ кругъ пустой,
Весь сонмъ нахлынетъ ихъ, какъ волной.
*) Полу-человѣкъ, полу-животное, богъ природы и олицетвореніе ея матеріальныхъ силъ.
Плутосъ.
Васъ, и великаго я Пана знаю; смѣло
Съ нимъ совершали вы неоднократно дѣло.
Не всякій знаетъ то, что знаю я; сюда,
Охотно, въ тѣсный кругъ открою вамъ дорогу.
Желаю счастья имъ! Случится можетъ много
Чудеснаго; идутъ не вѣдая куда --
Предусмотрительность имъ вовсе не дана.
Дикое пѣніе.
Людъ разубраный, лоскъ мишурный!
Суровы, грубы они идутъ!
Высокій скокъ и бѣгъ ихъ бурный,
Ихъ сильныхъ, крѣпкихъ сюда несутъ!
Фавны.
Фавны сборомъ,
Рѣзвымъ хоромъ,
И въ вѣнкахъ
Всѣ дубовыхъ,
На башкахъ
Развеселыхъ!
Ухо тонко и остро,
Черезъ волосъ прекурчавый
Пробивается оно;
Носикъ вздернутый, лукавый,
И широкое лицо,
Передъ женщинами, право,
Не вредитъ то ничего.
Если Фавнъ протянетъ лапку,
Не прельститься на приманку,
Наилучшей мудрено.
Сатиръ.
Вотъ Сатиръ за ними скачетъ
Сухопаръ и козлоногъ:
Для крутыхъ его дорогъ
Быть нельзя ему иначе.
Горной серною, Сатиръ
Съ высоты глядитъ на міръ,
Дышетъ свѣжей онъ свободой
Издѣваясь надъ породой
Всей, и женщинъ, и мужчинъ,
И дѣтей, что прозябаютъ
Тамъ внизу, въ дыму долинъ,
И пріятно помышляютъ,
Роясь въ мглистой глубинѣ,
Будто, тожь, живутъ онѣ!
Горній міръ, межь-тѣмъ, сіяетъ
Чистъ, ничѣмъ невозмутимъ --
И лишь онъ владѣетъ имъ!
Гномы.
Мелко, въ припрыжку ступая, вотъ это,
Крошки являются, тѣсной гурьбой;
Гдѣ имъ попарно! Народецъ такой!
Съ лампочкой свѣтлою, мохомъ одѣты,
Каждый за дѣломъ, средь общей возни,
Точно кишатъ свѣтляки -- муравьи;
Все-то въ движеніи въ царствѣ ихъ скрытомъ,
Спѣшно снуютъ и туда, и сюда,
Вдоль, поперегъ, всюду много труда,--
Также, съ имѣньицемъ честно нажитымъ
Въ близкомъ родствѣ мы: какъ слѣдуетъ намъ,
Родъ нашъ считаютъ хирургомъ гранитнымъ:
Кровь мы пускаемъ высокимъ горамъ,
Полны ихъ жилы, мы черпаемъ тамъ;
Тоже металлы свергаемъ мы въ груду,
Слыша привѣты: "Въ часъ добрый!" повсюду.
Есть основаніе въ ласкѣ людей --
Добрый всегда въ насъ имѣетъ друзей.
Золото въ свѣтъ, Гномъ однако выводитъ,
Для подкуповъ средство и цѣль грабежей;
Да и желѣза довольно находитъ
Гордый, затѣялъ кто въ мирныхъ странахъ,
Дѣло убійства въ огромномъ размѣрѣ;
Тремъ заповѣднымъ кто правиламъ врагъ,
Тотъ остальныхъ соблюдать не намѣренъ.
Только ужь въ этомъ нѣтъ нашей вины,--
Будьте-жь и вы терпѣливы какъ мы.
Гиганты.
Родъ дикій, такъ ихъ называютъ,
Близь Гарца ихъ издавна знаютъ;
Нагіе, въ древней силѣ, вотъ,
Шагаютъ всѣ, гигантски строясь.
Еловый стволъ рука несетъ,
Вкругъ тѣла вьется жесткій поясъ,
То вѣтвь и листъ, уборъ лѣсной --
У папы стражи нѣтъ такой!
Нимфы, хоромъ.
(Окружаютъ великаго Пана.)
Великъ, могущій,
Идетъ и онъ!
Въ немъ міръ весь сущій
Изображенъ.
Веселой пляскою игривой,
Вокругъ него порхайте живо!
И мудръ и добръ онъ вмѣстѣ съ тѣмъ,
И радости желаетъ всѣмъ.
Подъ голубымъ шатромъ эѳирнымъ
Всегда онъ бодръ; и ручеекъ
Ему журчитъ; напѣвомъ мирнымъ
Его лелѣетъ вѣтерокъ.
Когда-жь онъ дремлетъ въ полдень знойный,
Листы на вѣткѣ не дрожатъ,
И въ воздухъ тихій и спокойный
Травъ свѣжихъ льется ароматъ;
Рѣзвиться нимфа не дерзаетъ,
И такъ на мѣстѣ засыпаетъ.
Когда-жь, нежданно загремѣвъ,
Могучій гласъ его раздастся,
Какъ молньи трескъ, какъ моря ревъ,--
Не знаютъ всѣ куда дѣваться,
И разсѣвается весь рой
Безстрашныхъ воиновъ на полѣ;
Въ смятеньи, шумѣ томъ, герой
Самъ затрепещетъ поневолѣ.
Такъ честь достойному! Привѣтъ
Тому за кѣмъ идемъ вослѣдъ!
Депутація гномовъ
(къ великому Пану.)
Между тѣмъ когда въ гранитѣ
Скрытъ источникъ всякихъ благъ,
Золотыя вьются нити
Въ недоступныхъ глубинахъ,
Въ лабиринтъ которыхъ можетъ
Жезлъ волшебный лишь пройти,
Онъ одинъ лишь гдѣ проложитъ
Неизвѣстные пути,--
Строимъ, горъ проникнувъ нѣдра,
Троглодитное жилье --
Ты-жь при ясномъ свѣтѣ, щедро,
Раздаешь добро свое.
Чудный мы родникъ открыли;
Обѣщаетъ дать онъ то,
Чѣмъ едва-ли, безъ усилій,
Овладѣть съумѣлъ-бы кто.
Довершить ты долженъ это;
Государь, прими его!
Кладъ въ рукахъ твоихъ, для свѣта
Лишь всеобщее добро.
Плутосъ. (къ Герольду.)
Намъ надо сохранить нашъ твердый духъ достойно,
И совершится что -- на то глядѣть спокойно!
Ты, впрочемъ, храбръ всегда. Произойдетъ-же здѣсь
Ужасное! Потомки, міръ нашъ весь,
Съ упорствомъ настоятъ на томъ, что это ложно:
А ты въ свой протоколъ все занеси какъ должно.
Герольдъ.
(Прикасаясь къ жезлу который въ рукѣ Плутоса.)
Вотъ карлики къ струямъ огня,
Тихонько Пана приближаютъ:
Ключъ извергается кипя,
Вверхъ изъ жерла, и поглощаетъ
Опять все бездны глубина,
Зіяетъ пасть, опять мрачна --
И снова пламенныя волны!
Великій, добродушья полный,
Любуется на чудо то,
И справа, слѣва, вкругъ него
Все брызжетъ пѣною жемчужной.
Но довѣряться-бы не нужно,
Такимъ, какъ эти, существамъ.
Нагнулся онъ, глядитъ въ пучину.--
Вотъ борода его ужь тамъ!
Но безбородаго мужчину
Нельзя узнать теперь, какъ онъ
Отъ насъ рукою заслоненъ.--
Ну, вотъ бѣда еще случилась:
Вся борода воспламенилась,
Летитъ обратно, наконецъ,
Зажгла грудь, голову, вѣнецъ,--
И стала радость въ сокрушенье!
Бѣгутъ тушить, но нѣтъ спасенья,
Не выйдутъ цѣлы изъ огня.
Чѣмъ больше гамъ и толкотня,
Тѣмъ больше пламя раздуваетъ;
Стихіей злой окружена,
Вся куча масокъ сожжена.
Но, что такое долетаетъ
Изъ уха въ ухо, съ устъ въ уста?
Ночь ввѣкъ несчастная! Какое
Ты принесла намъ горе злое!
Что не желалъ-бы знать никто
Заутра повѣстится свѣту;
Отвсюду слышу: "Въ мукѣ этой
Владыку видимъ своего!"
О, все другое было-бъ лучшимъ!
Горитъ онъ самъ, и хоръ его.
Проклятье этимъ злополучнымъ,
Что въ одѣяніи горючемъ,
И съ пѣснью дикою, сюда,
Для общей гибели приспѣли!
О юность, юность! неужели,
Въ границѣ ясной никогда
Не сдержишь ты свое веселье?
Величіе! Ужель никакъ
Нельзя тебѣ и мощь и разумъ
Соединить въ своихъ дѣлахъ?--
Лѣсъ пламенемъ объятъ; и разомъ,
Огонь взвился во всѣхъ концахъ,
Карнизы лижетъ острымъ жаломъ.
Грозя губительнымъ пожаромъ.
Вся мѣра горестей полна!
Ждать избавленья намъ откуда?
То сотворила ночь, одна,
Что будетъ только пепла груда
Изъ блеска царскаго видна!
Плутосъ.
Страха здѣсь уже немало,
Время помощи настало!--
Почва звучно пусть дрожитъ,
Ударяй ты жезлъ могучій!
Пусть, прохладный паръ зыбучій
Воздухъ дальній напоитъ!
Вы, что дождь несете, тучи,
Все гасите прошумя!
Облачка, летите, вѣйтесь,
Съ легкимъ вѣяньемъ пролейтесь,
Тихо, волнами скользя,
Вашей влажной вереницей
Умѣряя пылъ и зной,
Разрѣшите вы зарницей
Призракъ пламени пустой!--
Коль грозятъ намъ Духи -- смѣло,
Чародѣйство пустимъ въ дѣло!
-----
Увеселительный садъ. Утреннее солнце. Императоръ, его придворный штатъ, мужчины и женщины. Фаустъ, Мефистофель, одѣтый прилично, не поразительно, по-обычаю времени; оба преклоняютъ колѣна.
Фаустъ.
Простишь-ли, Государь, пожарную игру?
Императоръ.
(Подавая имъ знакъ подняться.)
Поболѣ шутокъ я такихъ еще хочу.--
Вдругъ очутившися какъ въ мірѣ раскаленномъ,
Въ горящей сферѣ я, казалось, былъ Плутономъ.
На мрачномъ днѣ изъ угля, межь камней,
Пылали огоньки; и вихремъ вырывалось,
Изъ разныхъ жерлъ, мильонъ неистовыхъ огней
И въ сводъ одинъ, трепещущій, сливалось.
Громадный куполъ былъ надъ мною вознесенъ,
И все вздымался вверхъ, и исчезалъ все онъ.
И видѣлъ я тогда, въ далекомъ протяженьи,
РІзвитыхъ, огненныхъ колоннъ,
Народовъ длинный рядъ въ движеньи;
Всѣ протѣснялись въ кругъ большой,
И преклонялися обычно предо мной.
Межь-ними, кое-кто придворный попадался;
Я-жь саламандръ властителемъ казался.
Мефистофель.
Оно и вправду такъ. Стихіи всѣ тебя
Владыкой признаютъ. Покорность ужь огня
Ты испыталъ. Теперь, кидайся въ море,
Туда гдѣ яростнѣй оно бушуетъ.-- Вскорѣ,
Едва коснешься ты своей стопою дна,
Усѣяннаго, тамъ, роскошно, жемчугами,
Какъ бездна чудными разступится кругами;
Увидишь ты тогда, задвижется волна,
И зеленью сквозя, съ пурпурною каймою,
Вздымаясь, дивное жилище вознесетъ
Вокругъ тебя, какъ центра. И ногою,
Куда не ступишь ты -- чертоги за тобою
Вослѣдъ пойдутъ. Ликуютъ стѣны водъ,
Все жизнію кипитъ; движенье безпрерывно
И быстро, какъ свистящихъ стрѣлъ полетъ.
Чудовища морей тѣснятся: ново, дивно
Имъ зрѣлище! Напоръ великъ хоть будетъ тотъ --
Туда гдѣ ты, никто проникуть не дерзнетъ.
Драконы рѣзвятся, и радуги цвѣтами,
И золотистыми сверкаютъ чешуями,
Акула лаетъ; въ пасть ты ей смѣешься! Да,
Какъ ни толпятся всѣ, съ какимъ восторгомъ чувства,
Придворные вокругъ тебя -- ты никогда,
Подобнаго еще не видѣлъ многолюдства.
И много образовъ пріятныхъ предстоитъ
Тебѣ узрѣть: Къ дверцу, что блещетъ величаво,
Средь вѣчной свѣжести -- подплыть уже спѣшитъ
Рой любопытныхъ Нереидъ;
И младшія робки, какъ рыбочки вертлявы,
А старшія умны. Ѳетида-же сама,
Про все провѣдала, и руку, и уста
Не медлитъ предложитъ новѣйшему Нелею.--
За тѣмъ и на Олимпъ, гдѣ тронъ уготованъ....
Императоръ.
Тутъ можешь пропустить, на счетъ воздушныхъ странъ;
На тронѣ томъ еще я посидѣть успѣю.
Мефистофель.
Уже владѣешь ты теперь землею всей!
Императоръ.
Какой судьбою, вдругъ изъ сказочныхъ ночей
Тебя перенесло сюда? Съ Шехеразадой
Ты если въ вымыслахъ сравняешься -- тогда,
Благоволеніе мое тебѣ наградой.
Лишь на готовѣ будь всегда,
Какъ опостылѣетъ мнѣ міръ вашъ обыденный,
Что случай для меня весьма обыкновенный!
Гофмаршалъ ( входитъ поспѣшно).
Свѣтлѣйшій Государь! Я не мечталъ принесть,
Когда-либо тебѣ, счастливѣй этой вѣсть!
И ясной радости, что овладѣла мною,
Восторговъ я своихъ передъ тобой не скрою:
Уплаченъ чисто каждый счетъ,
Ростовщиковъ когтистый сбродъ
Весь укрощенъ, а я, спасенъ отъ муки ада;
Не можетъ быть яснѣй небесная отрада!
Начальникъ войскъ
(за нимъ, поспѣшно).
Окончены всѣ наши платежи,
И войско все на службѣ снова,
Опять оно и бодро, и здорово,
Что и корчемникамъ и женщинамъ съ руки.
Императоръ.
Какъ вольно дышутъ ваши груди!
Морщины сгладились съ лица!
Какъ вы спѣшите всѣ сюда!
Государственный казначей
(только что пришедшій)
Спроси, какъ все свершили эти люди!
Фаустъ.
О дѣлѣ слѣдуетъ чтобъ канцлеръ доложилъ!--
Канцлеръ
(входитъ медленно).
На склонѣ дней моихъ, я счастіе вкусилъ.--
Судьбами полную вы видите бумагу:
Внимайте: Ею зло обращено ко благу. *)
(Читаетъ).
*) Авторъ дѣлаетъ намекъ на финансовый кризисъ 1716 года и систему Лоу.
"Да будетъ вѣдомо кому то надлежитъ:
Кронъ тысяча, есть стоимость билета.
Несмѣтный складъ сокровищей за это
Ручательствомъ: въ землѣ имперской онъ лежитъ.
Всѣ мѣры приняты, чтобъ скорая уплата
Была совершена вслѣдъ за раскопкой клада."
Императоръ.
Обманъ, злодѣйство тутъ подозрѣваю я!
Кто царской подписи дерзнулъ изображенье
Поддѣлать? Нѣтъ еще возмездья преступленью?
Государственный казначей.
Припомни! То рука твоя;
Бумага въ эту ночь подписана тобою.
Ты Паномъ былъ великимъ! Той порою,
Мы съ Канцлеромъ къ тебѣ и подошли,
И онъ за всѣхъ сказалъ тебѣ: "Благоволи
Ты довершить нашъ праздникъ и упрочить
Народа счастіе лишь росчеркомъ пера."
Ты четко подписалъ. И ночью-жъ, мастера,
Число огромное успѣли снимковъ кончить.
Чтобъ польза всѣмъ была доступна, то скорѣй,
Мы отпечатали различныхъ векселей --
Разряды всякаго есть рода,
И въ десять, въ тридцать, въ сто... А радости народа
Представить вы себѣ не можете совсѣмъ.
На городъ вашъ взгляните: Передъ тѣмъ,
Онъ будто замеръ весь.-- Какое вдругъ движенье,
Какъ все живетъ, хлопочетъ въ наслажденьи!
Хоть имя намъ твое и дорого давно --
Еще въ такомъ веселомъ настроеньи,
Едва-ли кѣмъ читалося оно.
Теперь и азбука излишня совершенно,
И будутъ знакомъ симъ, отнынѣ, всѣ блаженны.
Императоръ.
И мой народъ готовъ то золотомъ считать?
И войско, дворъ, довольны платой то-же?
Хоть странно, долженъ я свое согласье дать.
Гофмаршалъ.
Летучіе листки схватить ужь невозможно;
Разсѣялись они съ мгновенной быстротой.
Въ мѣняльныхъ лавкахъ имъ всѣ настежь уже двери;
И вотъ серебрянной монетой, золотой,
Платятъ за вексели, хоть съ небольшой потерей.
Въ харчевню, къ мяснику спѣшатъ идти потомъ;
Полнаселенія лишь о пирахъ мечтаетъ.
Другое въ новенькихъ нарядахъ щеголяетъ.
И рѣжутъ продавцы, портные быстро шьютъ;
Винъ въ погребахъ какъ море разливное,
За здравіе тамъ Государя пьютъ!
Идетъ стряпня, кипитъ, шипитъ жаркое,
И раздается грохотъ блюдъ.
Мефистофель.
Къ террасамъ кто пойдетъ уединенно, вскорѣ,
Тотъ встрѣтитъ красоту въ плѣнительномъ уборѣ;
За гордымъ вѣеромъ павлиньимъ, вотъ, глазкомъ
Она глядитъ на насъ и на билетъ; въ улыбкѣ
Ужь видно, что дары любви намъ, безъ ошибки,
Достанутся скорѣе тѣмъ путемъ,
Чѣмъ краснорѣчіемъ, иль выспреннимъ умомъ.
Обременять себя не нужно кошелями,
Бумажку такъ легко носить вѣдь на груди --
На мѣстѣ тамъ она съ записками любви;
Въ молитвенникъ ее кладетъ между листами,
Духовное лицо. Солдатъ, чтобы вольнѣй
Въ движеньяхъ быть, карманъ свой облегчитъ скорѣй.
А если кажется, какъ я подозрѣваю,
Что дѣло важное я будто умаляю,
Въ мельчайшихъ выгодахъ его такъ оцѣня --
То, Государь, прошу тебя простить меня.
Фаустъ.
Ждутъ омертвѣлыя богатства, въ изобильи,
Везъ пользы, глубоко въ землѣ погребены.
Границы мысли тутъ обширнѣйшей -- бѣдны;
Фантазіи порывъ пусть напрягаетъ крылья,
Все этой высоты ему не досягать.
Но къ безпредѣльному, довѣрье безъ предѣла
Объемлетъ духъ того, кто можетъ созерцать
Безднъ глубину, съ достоинствомъ и смѣло.
Мефистофель.
Бумажка эта, такъ удобна и легка,
На мѣсто золота и перловъ вамъ дана;
Навѣрно знаешь что въ рукахъ, по крайней мѣрѣ;
Не нужно прибѣгать съ ней ни къ вѣсамъ, ни къ мѣнѣ;
И вдоволь вамъ любви, веселья и вина.
А нуженъ-ли металлъ, на то есть и мѣнялы;
А не случись у нихъ, то стоитъ лишь въ землѣ
Порыться, и тотчасъ, всѣ цѣпи и бокалы
Идутъ въ продажу; вотъ и вексель погашенъ,
И кто осмѣивалъ насъ дерзко, пристыженъ.
Привыкнувъ къ этому, ужь способа другаго
Не захотятъ. Теперь, въ земляхъ твоихъ,
Довольно, Государь, имѣнія любаго,
Бумаги, золота, предметовъ дорогихъ.
Императоръ.
Вамъ благоденствіемъ обязаны владѣнья
Всѣ наши; если то возможно, награжденье
Заслугѣ равное опредѣляемъ мы,
И довѣряется, Монархіи вамъ нашей,
Вся почва внутренняя; вы,
Сокровищъ будете достойнѣйшею стражей,
Извѣстенъ вамъ тайникъ, пространенъ, защищенъ --
И ваше слово будь, въ работахъ тѣхъ, законъ!
Распорядительной облечены вы властью,
И ревностно свой долгъ свершайте -- важенъ онъ:
Имъ, верхній міръ съ подземнымъ съединенъ,
Сливаясь, наконецъ, къ общественному счастью!
Государственный казначей.
Межь нами долѣе не долженъ быть разладъ,
И чародѣю быть товарищемъ я радъ.
(Уходитъ съ Фаустомъ).
Императоръ.
Пусть мнѣ признается, теперь, въ употребленьи
Богатства, тотъ кого я одѣлю.
Пажъ (принимая)
Отлично, безъ заботъ, я заживу въ весельи.
Другой (также).
Цѣпей, перстней, тотчасъ я милой накуплю.
Каммергеръ (беретъ).
Я вдвое буду пить, и вина дорогія.
Другой (также).
Игральной кости зудъ въ карманѣ у меня.
Ленный владѣлецъ (обдуманно).
Очищу отъ долговъ свой замокъ и поля.
Другой (также).
Свой кладъ сложу туда, гдѣ ужь лежатъ другіе.
Императоръ.
Я думалъ, будетъ въ васъ теперь возбуждено
Къ достойнымъ подвигамъ, стремленье силы свѣжей.--
Кто-жь знаетъ васъ, тому и разгадать легко:
Средь изобилія цвѣтущаго, все тѣ-же,
Какіе были вы, такими вамъ и быть.
Шутъ (входя)
Раздача тутъ: нельзя-ль частичку отъ щедроты?
Императоръ.
А! ожилъ ты? На что тебѣ -- чтобы пропить?
Шутъ.
Волшебные листки? Я не смекаю что-то.
Императоръ.
Конечно; ты вѣдь ихъ потратишь безъ пути.
Шутъ.
Вонъ, сколько ихъ еще; ну что мнѣ дѣлать съ ними?
Императоръ.
Ужь выпало тебѣ на долю, такъ бери.
(Уходитъ)
Шутъ.
Пять тысячъ кронъ держу руками я своими!
Мефистофель.
Двуногій винный мѣхъ, опять вскочилъ и живъ?
Шутъ.
Всего бывало -- но, впервой съ такой удачей!
Мефистофель.
Ты радуешься такъ, что потъ тебя прошибъ,
Шутъ.
Да полно, стоитъ-ли монеты-то ходячей?
Мефистофель.
Всѣмъ удовлетворишь и глотку и животъ.
Шутъ.
И завести могу, домъ, пашню я, и скотъ?
Мефистофель.
Конечно! Предложи -- и будетъ все ужь, словомъ.
Шутъ.
И замокъ, лѣсъ, съ охотой, рыбнымъ ловомъ?
Мефистофель.
Какъ строгимъ бариномъ ты будешь въ замкѣ томъ,
Хотѣлъ-бы я, ей -- ей, тобой полюбоваться!
Шутъ.
Почванюсь, ныече-же, въ помѣстьи я своемъ!
(Уходитъ)
Мефистофель, (solus).
Въ умѣ шута, еще кто можетъ сомнѣваться?
-----
Темная галерея, Фаустъ. Мефистофель.
Мефистофель.
Зачѣмъ ведешь меня ты къ этимъ мрачнымъ ходамъ?
Потѣхи мало что-ли тамъ,
Придворнымъ гдѣ кишитъ народомъ,
На шутку и обманъ малъ поводъ, что-ли, намъ?
Фаустъ.
Не говори мнѣ такъ! Успѣлъ, во время оно,
Совсѣмъ ты истаскать подобное старье:
Теперь-же ты снуешь туда-сюда, проворно,
Чтобъ обѣщаніе мнѣ не сдержать свое.
Меня-же, между тѣмъ, со всѣхъ сторонъ терзаетъ
Придворный штатъ; гофмаршалъ, камергеръ,
Всѣ пристаютъ ко мнѣ на свой манеръ,
Что, дескать, Государь сказалъ, что зрѣть желаетъ
Елену и Париса онъ,
И чтобъ немедля, въ формѣ ясной,
Предсталъ тотъ образецъ красы мужей и женъ.
Скорѣй! Не могъ я слово дать напрасно.
Мефистофель.
Безумно посулилъ, несообразно ты.
Фаустъ.
Тебѣ-бъ, товарищъ, догадаться,
Какъ можно съ штуками зарваться.
Его обогатили мы,
Теперь и забавлять должны.
Мефистофель.
Ты думаешь, что все приладилъ ужь какъ нужно;
Покруче лѣсенка предъ нами; слишкомъ чуждо
И царство то, куда сбираешься хватить;
Дерзаешь, наконецъ, и въ новый долгъ входить,
Рѣшилъ, что не хитро Елену вызвать къ свѣту
Какъ призраки бумажные монеты!
Но услужить могу, представивъ цѣлый сборъ
И вѣдьмъ, и карлъ зобатыхъ, въ срокъ короткій;
Но только, не годны -- сказать имъ не въ укоръ --
Для ролей героинь чертовскія красотки,
Фаустъ.
Погудку старую поешь!
Въ невѣрное съ тобой впадаешь вѣчно.
Отецъ ты всѣмъ препятствіямъ, конечно;
И каждый разъ, за все, ты новой платы ждешь.
Но знаю, поворчишь, да все-таки спроворишь,
И мигомъ, призраковъ на мѣсто постановишь!
Мефистофель.
Мнѣ чуждъ языческій народъ --
Онъ въ адѣ собственномъ живетъ.
Но средство есть.
Фаустъ.
Скажи!
Мефистофель.
Съ досадой, нынѣ
Я тайну высшую повѣдаю тебѣ:
Царятъ великія, священныя богини,
Въ уединеніи, и внѣ
Пространства, времени тѣмъ болѣ;
И говорить про нихъ, такъ по неволѣ,
Смущаешься! Да! Матери *) онѣ!
*) Первообразы всего существовавшаго, существующаго и имѣющаго появиться.
Фаустъ (содрогнувшись).
А! Матери!
Мефистофель.
Ты словно ужь въ испугѣ?
Фаустъ.
Необычайное есть что-то въ этомъ звукѣ!
Мефистофель.
Да! такъ и есть. Вѣдь вамъ, породѣ-то людской,
Невѣдомы онѣ; и намъ, ихъ называя,
Неловко. Доля!енъ ты, въ обитель ихъ вступая,
Извѣдать бездну безднъ; ты самъ тому виной,
Что къ нимъ есть дѣло намъ съ тобой.
Фаустъ.
Дорога гдѣ?
Мефистофель.
Дороги никакой!
Въ непроходимое, не къ проходимому;
Путь къ непреклонному, не къ умолимому.
Готовъ-ли ты?-- Не нужно тутъ
Замковъ сбивать; и понесутъ,
И повлекутъ тебя пустынныя теченья.
Имѣешь-ли сознанье ты
Пустыни, полной пустоты?
Фаустъ.
Я полагалъ, что ты ужь эти изрѣченья
Побережешь; смекаю я,
Пойдетъ опять бѣсовская стряпня,
И воскреситъ давно -- минувшее былое.
Я въ свѣтѣ развѣ не живалъ?
Не изучалъ и самъ пустое,
Другихъ ему не научалъ?--
И чѣмъ разумнѣе, воззрѣніе какое
Я излагалъ -- тѣмъ громче вдвое,
Противурѣчіе отвсюду слышалъ я.
И отъ тупыхъ ударовъ, нужно было
Въ безлюдьи дикомъ мнѣ похоронить себя;
И чтобъ меня не все уже забыло,
Чтобъ чуждъ и одинокъ я не былъ какъ мертвецъ
Предаться мнѣ пришлось и чорту, наконецъ.
Мефистофель.
Когда-бъ ты въ океанъ пустился,
Взоръ въ безпредѣльность-бы вперился,
И все-жь ты видѣлъ-бы, пловецъ,
Хоть волны слѣдомъ за волнами,
Въ мигъ даже гибели своей.
Хоть что-нибудь передъ глазами --
Въ спокойной зелени морей
Скользить дельфинъ; и тучки надъ гобою,
И солнце, звѣзды-ли съ луною;
Но въ вѣчной дали ничего
Для взора; шага твоего
И шелестъ слуха не коснется;
Гдѣ-бъ отдохнуть опоры не найдется.
Фаустъ.
Ты говоришь какъ лучшій мистагогъ,
Который оболгать новокрещенца могъ;
На оборотъ выходитъ лишь со мною.
Меня спровадить хочешь ты,
Чтобъ въ этомъ мірѣ пустоты
Окрѣпъ я знаніемъ и силою живою;
Ты дѣйствуешь, какъ будто, тотъ
Я предъ тобой извѣстный котъ,
Что изъ золы горячей стану
Я выгребать тебѣ каштаны.
Пусть такъ! И эти мы изслѣдуемъ пути;
Въ твоемъ Ничто, надѣюсь Все найти.
Мефистофель.
Хвалю тебя я на прощанье; вижу,
Что бѣса знаешь ты. Возьми-же,
Вотъ ключъ тебѣ!
Фаустъ.
Вещица-то?
Мефистофель.
Бери,
И по достоинству цѣни!
Фаустъ.
Растетъ въ рукѣ! И свѣтитъ и сверкаетъ!
Мефистофель.
Значеніе его замѣтишь скоро самъ!
Иди за нимъ! Онъ мѣсто распознаетъ,
И приведетъ тебя къ великимъ Матерямъ.
Фаустъ (вздрогнувъ).
Какъ всякій разъ, однако, этимъ словомъ
Я пораженъ! Какое-же оно,
Что слышать не могу его?
Мефистофель.
Ты развѣ глупъ, чтобъ съ каждымъ словомъ новымъ
Тревожиться? Иль слышать хочешь то
Къ чему прислушался? Какъ ни было-бъ чудно,
Ты къ чудесамъ привыченъ вѣдь настолько,
Что безпокоиться не долженъ-бы нисколько.
Фаустъ.
Но въ цѣпѣненіи нѣтъ счастья для меня,
И трепетъ -- лучшая людская сторона;
Какой цѣной ни платится предъ свѣтомъ
За чувство человѣкъ, но разъ оно влечетъ,
Разъ имъ охваченъ кто -- и тотъ
Необычайное глубоко сознаетъ.
Мефистофель.
Такъ опускайся-же! Сказать: всходи! такъ въ этомъ
Не будетъ разницы. Теперь это всего
Возникнувшаго отрывайся,
И въ область образовъ летучихъ удаляйся;
Несуществующимъ давно
Любуйся! Вихри ихъ тамъ носятся въ сплетеньи,
Какъ вереницы облаковъ.
Ключъ вверхъ держи, а самъ будь въ отдаленьи!
Фаустъ.
Такъ! я силенъ теперь, свободно я дышу,
И сердце ожило -- я подвигъ совершу!
Мефистофель.
Треножникъ пламенный тамъ будетъ указаньемъ
Тебѣ, что ты въ послѣдней глубинѣ.
Увидишь Матерей ты при его сіяньи;
Сидятъ, стоятъ, и ходятъ тамъ онѣ,
Случится какъ; тамъ, Форма, превращенье,
Закона вѣчнаго тамъ вѣчно сообщенье;
Витаютъ вкругъ всѣ образы творенья.
Для нихъ невидимъ будешь ты --
Имъ только схемы лишь видны.
Тогда смѣлѣй -- грозитъ опасностью большою
Иди къ треножнику дорогою прямою,
И прикоснись къ нему ключемъ!
( Фаустъ поднимаетъ ключъ, въ рѣшительномъ и повелительномъ положеніи. Мефистофель смотритъ на него).
Такъ, хорошо! Къ тебѣ примкнувъ потомъ,
Онъ вѣрнымъ спутникомъ пойдетъ все за тобою;
Опять поднимешься, спокойно, и своимъ
Возвышенъ счастіемъ; и прежде чѣмъ все это
Могли-бы тамъ почуять -- здѣсь ты съ нимъ.
Когда-жъ съ ключемъ вернешься снова къ свѣту,
То вызовешь героевъ изо тьмы.
И первый посягнулъ на это дѣло -- ты;
Свершилося, тобой исполнено, избранный!
Затѣмъ ужь, дѣйствіями чаръ,
Во образы боговъ сложиться долженъ наръ
И ѳиміамные туманы.
Фаустъ.
А что теперь?
Мефистофель.
Стремись всѣмъ существомъ
Къ подземной цѣли! Низвергайся
Ногою топнувши; обратно поднимайся
Ты тѣмъ-же способомъ потомъ!
(Фаустъ, топнувъ, исчезаетъ).
Пошелъ-бы ключъ-то впрокъ! Покуда,
Мнѣ любопытно-бъ знать, вернется-ль онъ оттуда?
Ярко освѣщенныя залы. Императоръ и Принцы. Дворъ въ волненіи.
Каммергеръ (Мефистофелю).
Вы призраковъ пообѣщали намъ,
Произвести волшебное явленье;
Такъ принимайтесь-же! Властитель въ нетерпѣньи.
Гофмаршалъ.
Всемилостивѣйше сейчасъ спросилъ и самъ
Про это. Вы не медлите же долѣй --
Нельзя шутить съ монаршей волей!
Мефистофель.
Товарищъ мой ушелъ для дѣла вѣдь того;
И очень знаетъ онъ какъ взяться за него:
Работаетъ теперь онъ взаперти, въ молчаньи,
Особенное здѣсь должно быть прилежанье.
Кто ищетъ кладъ, красу, тому, въ конецъ концовъ,
Нужны первѣйшаго исскуства помощь, знанье;
Того, что магіей зовется мудрецовъ.
Гофмаршалъ.
До вашихъ намъ искусствъ нѣтъ дѣла никакого;
Желаетъ Государь, чтобъ было все готово.
Блондинка ( Мефистофелю ).
На пару словъ! Мое вы видите лицо,
Оно такъ чисто -- но, совсѣмъ уже не то
Какъ лѣтняя пора настанетъ злая!
Пестрѣетъ пятнами, вдругъ, къ горести моей,
Вся кожа бѣлая. Есть средство?
Мефистофель.
Жаль, ей, ей!
Окраплена, въ цвѣтущій мѣсяцъ Мая,
Какъ шкурка барсова, вы, милая такая!
Взять жабьихъ языковъ, лягушечьей икры,
И въ полнолуніе, со тщаньемъ, хорошенько,
Все это перегнать; а на ущербъ луны,
Лишь этимъ снадобьемъ намазаться чистенько --
И пятенъ нѣтъ какъ нѣтъ къ весеннимъ днямъ.
Брюнетка.
Толпа растетъ, тѣснится къ вамъ.
Прошу, лекарства мнѣ нельзя-ли?
Мѣшаетъ мнѣ ходить и танцовать нога,
Что отморожена; съ тѣхъ поръ я не ловка,
Неповоротливы поклоны даже стали.
Мефистофель.
Позвольте наступить мнѣ на ногу ногой.
Брюнетка.
Ну, что-жь! влюбленные такъ дѣлаютъ порой.
Мефистофель.
Не то, дитя! Мое движенье
Имѣетъ большее значенье.
Similia similibiis, одно
Отъ всѣхъ недуговъ врачеванье:
Ногою лечится нога; такъ для всего.
Теперь, приближьтеся! Вниманье!
Отъ васъ мнѣ сдача не нужна.
Брюнетка ( вскрикнувъ ).
Ай, ай! Горитъ! толчокъ ужасный,
Копытомъ конскимъ точно....
Мефистофель.
Да!
Но этимъ ты исцѣлена.
Сейчасъ-же можешь въ плясъ пуститься безопасно,
И вволю пошалить ногами подъ столомъ.
Дама (протѣсняясъ).
Пустите-же меня! Мое чрезмѣрно горе,
И въ сердцѣ все кипитъ моемъ:
Вчера лишь, счастія искалъ въ моемъ онъ взорѣ,
Теперь болтаетъ съ ней, и ужь ко мнѣ спиной!
Мефистофиль.
Да, подозрительно; но мой совѣтъ такой:
Тихонько подойди къ нему, безъ разговора,
И этимъ уголькомъ, ты провели черту
По рукавамъ, плащу, и по плечамъ ему;
Почувствуетъ раскаянье онъ скоро;
А уголь этотъ съѣсть тотчасъ-же ты должна,
Ни капли не глотнувъ воды или вина;
И нынче у твоей вздыхать онъ будетъ двери.
Дама.
Но это, вѣдь, не ядъ, по крайней мѣрѣ?
Мефистофель (съ негодованіемъ).
Почтительнѣе будь. Такого уголька
Далеко-бы искать, да и найти едва-ли:
Знай, происходитъ онъ отъ одного костра,
Что ревностно мы, встарь, когда-то раздували.
Пажъ.
Влюбленъ я! Думаютъ, что не мужчина я!
Мефистофель ( всторону ).
Кого и слушать ужь не знаю!
(Пажу).
Зачѣмъ отъ молодыхъ ждать счастья для себя?
А пожилыя васъ оцѣнятъ, увѣряю.
(Другія протѣсняются къ нему.)
Еще! Ну, подвигъ я жестокій исполняю!
Пора мнѣ истиной вывертываться -- да!
Хоть средство самое плохое,
Но положенье роковое!--
Отдайте Фауста мнѣ, о, Матери, сюда!
(Оглядываясь)
Огни тускнѣютъ уже въ залѣ;
Дворъ взволновался вдругъ -- и въ дали,
Я вижу чинные ряды
Идутъ по длиннымъ корридорамъ,
Чрезъ отдаленные ходы.
Въ покоѣ рыцарскомъ, теперь всѣ полнымъ сборомъ,
И зала древняя едва вмѣщаетъ ихъ.
И стѣны всѣ, кругомъ, въ коврахъ цвѣтныхъ;
Доспѣхами полны углы и ниши.
А заклинанія, по моему, излишни --
Тутъ есть ужь призраки безъ нихъ.
-----
(Рыцарская зала. Слабый свѣтъ. Императоръ и придворные).
Герольдъ.
Власть духовъ тайная приводитъ въ затрудненье
Меня -- какъ сдѣлаю, обычно, возвѣщенье?
Никто еще разсудкомъ не дошелъ
До средства, сбивчивый понять ихъ произволъ.--
Мѣста готовы всѣ; передъ стѣной широкой,
Вотъ Императора сажаютъ; на ковры,
Съ изображеньемъ битвъ великой старины,
Любуется пока Державнѣйшаго око.
И такъ, вотъ Государь, придворные вокругъ;
Стоятъ скамьи на заднемъ планѣ тѣсно.
Въ часъ мрачный призраковъ, и женщинѣ любезной
Нашлось мѣстечко тамъ, сидитъ гдѣ милый другъ.
Теперь, какъ всѣ усѣлися какъ должно,
Готовы мы; являться духамъ можно.
(Трубные звуки).
Астрологъ.
Монархъ нашъ повелѣлъ, *) чтобъ драма началась!
Вы, разверзайтесь стѣны! Съ нами
Здѣсь Магія; препятствій нѣтъ. Крутясь,
Вздымаются ковры, какъ-бы вило ихъ пламя;
Стѣнъ камни треснули, и все передъ глазами
Неревернулося; и будто, въ глубинѣ,
Вдругъ образуется театръ; и свѣтъ извнѣ.
Таинственный, идетъ насъ озаряя.
На авансцену я вступаю.
Мефистофель.
(Высовываясь изъ суфлерской будки).
Отсюда, общаго ждемъ одобренья мы;
Въ подсказываньи все витійство сатаны.
(Астрологу)
Ты слышишь тактъ и звѣзднаго теченья,
Такъ шопотъ мастерски поймешь безъ затрудненья.
Астрологъ.
Чудесной силою, предъ нами возстаетъ,
Здѣсь храма древняго массивное строенье
Подобно Атласу, что несъ небесный сводъ,
Стоятъ столбы рядами; безъ сомнѣнья,
Довольно ихъ, чтобъ этотъ несть гранитъ --
На двухъ такихъ громада устоитъ.
Архитекторъ.
Такъ вотъ зовутъ что стилемъ-то античнымъ?
Ну, не могу хвалить! А нахожу приличнымъ
Лишь неуклюжимъ звать его.
Что грубо -- говорятъ, что благородно то,
И величаво -- то, что просто тяжело!
Колонны легкія, въ стремленьи безграничномъ,
Сводъ стрѣльчатый тутъ будь -- тогда-бы я сказалъ,
Что вотъ вамъ зодчаго искусства идеалъ.
Астрологъ.
Встрѣчайте всѣ въ благоговѣньи,
Даруемыя вамъ созвѣздьями мгновенья;
Разсудокъ пусть молчитъ, теперь, завороженъ,
И словомъ чаръ, да будетъ связанъ онъ;
За то, фантазія, прекрасная, живая,
Свободно, пусть, летитъ границъ не зная!
Да видятъ очи ваши то,
Чего желать дерзали вы,-- Оно
Возможнаго преходитъ мѣры;
Такъ безусловной, полной вѣры
И нужно людямъ для того.
(Фаустъ поднимается со стороны противуположной авансцены).
Вотъ дивный мужъ, въ вѣнцѣ, въ священномъ одѣяньи;
Онъ довершаетъ здѣсь великое дѣянье,
Отважно такъ предпринятое имъ.
Фаустъ.
Треножникъ всходитъ съ нимъ изъ глуби; чую дымъ,
Изъ чаши ѳиміамъ исходитъ ароматно.
Благословить готовъ онъ дѣло: И за симъ,
Что приключится, то должно быть благодатно.
Фаустъ (величественно).
Во имя ваше, чей престолъ,
О, Матери! среди того что безконечно,
Гдѣ вмѣстѣ вы и одиноки вѣчно!
И жизни образовъ витаетъ ореолъ
Вкругъ васъ, въ движеніи безъ бытія. Что было,
Тамъ обликъ свой, сіянье сохранило,
И движется; ибо желаетъ вѣчно быть.
И все дано распредѣлить
Вамъ, всемогущія, таинственныя силы:
Въ шатеръ-ли дня, или подъ сводъ ночей,
Влечетъ однихъ теченье жизни милой;
Берется за другихъ отважный чародѣй;
И въ расточительной щедротѣ онъ своей,
Довѣрчивъ, каждаго надѣлитъ по желанью,
И дивное, тогда, представится сознанью.
Астрологъ.
И чаши, пламенный едва коснулся ключъ,
Какъ все заволокло туманными парами;
Они идутъ, плывутъ какъ стаи тучъ,
И тянутся, свиваются клубами,
Расходятся и вновь сбирается ихъ рой.
Вотъ образцовое произведенье духовъ!
И рѣютъ съ музыкой; и хоръ безвѣстныхъ звуковъ
Несется къ намъ воздушною волной;
Идутъ -- мелодіи отвсюду полетѣли,
Ряды колоннъ, триглифы зазвенѣли;
Весь, будто, храмъ поетъ. Спустилися пары;
Изъ ихъ прозрачной пелены,
Красивый юноша, вотъ, выступаетъ мѣрно.
Обязанность моя окончена; навѣрно,
Не нужно мнѣ его и называть --
Кому прелестнаго Париса не узнать!
Дама.
О, что за блескъ цвѣтущей силы!
Другая.
Точно
Какъ персикъ свѣжій онъ и сочный!
Третья.
А губки! тонко такъ онѣ очерчены
И сладкой нѣгою полны!
Четвертая.
Изъ кубка этого хлебнуть не прочь-бы ты?
Пятая.
Премило, хоть оно и не совсѣмъ-то ловко.
Шестая.
По только, могъ-бы онъ быть поразвязнѣй....
Рыцарь.
Что-жь --
Я вижу пастуха; совсѣмъ и не похожъ
Онъ на царевича; придворной нѣтъ сноровки.
Другой.
Ну, полуголый-то хоть малый и хорошъ --
А вотъ-бы посмотрѣть каковъ въ вооруженьи!
Дама.
Садится плавно онъ, въ премиломъ положеньи.
Рыцарь.
Вамъ преспокойно-бы къ нему сѣсть на колѣни?
Другая дама.
Красиво руку онъ занесъ надъ головой.
Каммергеръ.
Невѣжа! Такъ нельзя! Приличья не имѣетъ.
Дама.
Вамъ, господа, во всемъ найти порокъ какой!
Каммергеръ.
При Императорѣ потягиваться смѣетъ!
Дама.
Вѣдь представленіе все это лишь одно;
Воображаетъ онъ, что нѣтъ здѣсь никого.
Каммергеръ.
И зрѣлище должно здѣсь быть церемоньяльно.
Дама.
Красавецъ тихимъ сномъ объятъ.
Каммергеръ.
Сейчасъ онъ захрапитъ; прекрасно, натурально!
Молодая дама ( восторженно ).
О, что за чудный ароматъ,
Соединялся съ парами ѳиміама,
Такъ въ сердце мнѣ проникъ свѣжо и глубоко?
Дама постарше.
И вправду! Въ душу льется прямо
Какъ дуновенье отъ него!
Старшая.
То отрочества цвѣтъ, амброзьей протекаетъ
Онъ въ существѣ его, и воздухъ наполняетъ!
(Выступаетъ Елена).
Мефистофель.
Такъ вотъ она! Ну, для такой ужь. я
Не потревожился-бъ нимало;
Пожалуй хороша, да не влечетъ меня.
Астрологъ.
Мое вмѣшательство совсѣмъ излишнимъ стало;
Я признаюся въ томъ, какъ честный человѣкъ
Грядетъ она.... О, если-бы мнѣ дали
Словъ пламенныхъ!-- Изъ вѣка въ вѣкъ,
Всѣ красоту премного воспѣвали --
Является-жь она кому -- тотъ все забылъ;
Кто ею обладалъ -- чрезъ мѣру счастливъ былъ.
Фаустъ.
Что вижу я? Своимъ-ли окомъ?
Прекраснаго источникъ-ли, потокомъ
Врывается въ мое все естество?
О, страшнаго хожденья моего
Блаженная награда! Міръ, мнѣ бреннымъ
И неустроеннымъ казался до того --
Какія въ немъ я вижу перемѣны,
Лишь это таинство пришлось мнѣ совершить!
Впервые, жизнь цѣню достойною желанья,
Міръ твердымъ признаю, въ немъ цѣль и основанье!
Да отлетитъ мое послѣднее дыханье
Когда мнѣ безъ тебя возможно будетъ жить!--
И кроткій образъ той, что нѣкогда плѣнила
Меня, какъ въ отблескѣ чарующемъ мечты --
Былъ только призракомъ подобной красоты!
Тебѣ, всю дѣятельность силы,
Всю страсть, и всю любовь мою,
Сочувствіе, и силу воли,
Тебѣ, безумно отдаю.
Мефистофель (изъ будки).
Да воздержися ты, не выходи изъ роли.
Пожилая дама.
Высокій ростъ, стройна, но голова мала.
Дама помоложе.
А поглядите-ка что за нога! Тяжеле
Никоимъ образомъ и быть-бы не могла.
Дипломатъ.
Я видывалъ принцессъ такихъ, и къ самомъ дѣлѣ.
Отъ головы до ногъ, красавица она.
Придворный.
Вотъ, тихо, къ спящему, съ лукавымъ выраженьемъ,
Подходитъ......
Дама.
Какъ дурна, какъ рядомъ съ нею онъ,
И непорочное, и юное творенье!
Поэтъ.
Ея красой онъ озаренъ.
Дама.
Эндиміонъ съ Луной! Ну, точно на картинѣ!
Поэтъ.
Такъ, вѣрно! Будто-бы спускается богиня,
Склоняется къ нему, его дыханье пьетъ.
Завидное мгновенье!-- Вотъ,
И поцѣлуй!-- Свершилось!
Дуэнья.
При народѣ!
Ужь это черезчуръ!
Фаустъ.
Такая благодать
Для мальчика!--
Мефистофель.
Да тише ты! Молчать!
Пусть призракъ дѣйствуетъ какъ хочетъ, на свободѣ!
Придворный.
Вотъ, легкой поступью, она и прочь идетъ;
Проснулся онъ.
Дама.
Она и оглянулась живо!
Я такъ и знала напередъ.
Придворный.
Онъ изумляется! Случилося съ нимъ диво.
Дама.
Ей не въ диковину творится что предъ ней.
Придворный.
Съ достоинствомъ, къ нему она подходитъ снова.
Дама.
Ну, вижу, что учить его она готова;
Въ подобномъ случаѣ мужчины безтолковы;
Чай этотъ думаетъ, что первый онъ, ей-ей.
Рыцарь.
Пусть такъ! Мнѣ все равно! Красива, величава.
Дама.
Развратная! Но мнѣ такъ это подло, право!
Пажъ.
На мѣстѣ быть его, я очень-бы желалъ!
Придворный.
Въ такую сѣть, вѣдь кто-бы не попалъ!
Дама.
А драгоцѣнностью такъ много рукъ владѣло,
Что позолота вся изрядно потерпѣла.
Другая.
Лѣтъ съ десяти она была ужь негодна.
Рыцарь.
При случаѣ, вѣдь всякій, какъ извѣстно,
Воспользуется тѣмъ что лучше.-- Я, сполна
Доволенъ-бы остаткомъ былъ прелестнымъ.
Ученый.
Хоть вижу самъ, но подлинная-ль здѣсь
Она предъ нами? Усомнюся.
Въ преувеличенье всегда насъ можетъ ввесть
Фактъ настоящій; я, во первыхъ, лишь держу ея
Того что писано -- и вычиталъ я тамъ,
Что нравилась она Троянскимъ старикамъ;
Поразсудить, такъ дѣло съ правдой схоже:
Не молодъ я, а нравится мнѣ тоже.
Астрологъ.
Ужь онъ не отрокъ, нѣтъ! Отважный онъ герой!
Онъ обхватилъ ее, она почти не можетъ
Сопротивляться. Вотъ, онъ мощною рукой,
Ее приподнялъ..... Неужели,
Похититъ онъ ее и въ самомъ дѣлѣ?
Фаустъ.
Безумецъ! Дерзновенный! Стой!
Не слышишь ты! О, черезъ мѣру это!
Мефистофель.
Да ты-же самъ, никакъ, всю штуку вызвалъ къ свѣту?
Астрологъ.
Позвольте мнѣ одно лишь слово! Я скажу,
Что случай этотъ, по предмету,
Я Похищеніемъ Елены назову.
Фаустъ.
Какое, гдѣ тутъ похищенье?
Я развѣ даромъ здѣсь? Не у меня-ль въ рукѣ
Ключъ, что меня средь волнъ пустыннаго стремленья,
Средь ужаса провелъ, и возвратилъ землѣ?
Здѣсь твердой я стою ногою,
Здѣсь все дѣйствительность вокругъ,
Здѣсь съ духами борьбу вести дерзаетъ духъ,
Господство утверждать великое, двойное!
Какъ далеко была, и вдругъ,
Она близка теперь мнѣ стала!
Спасу ее -- она вдвойнѣ моя.
На помощь, Матери! Кому она предстала,
Жить безъ нея потомъ нельзя!
Астрологъ.
Что дѣлаешь ты? Фаустъ! Хватаетъ, какъ въ забвеньи,
Онъ бѣшено ее.-- Мрачится привидѣнье!
Онъ къ юношѣ идетъ, ключъ повернулъ къ нему,
И прикоснулся!-- Ой! Бѣда! Что будетъ съ нами!
(Взрывъ. Фаустъ лежатъ на землѣ. Духи испаряются).
Мефистофель.
(Взваливаетъ себѣ на плечи Фауста).
Прошу покорно! Вотъ, свяжися съ дураками --
Не поздоровится и чорту самому.
(Мракъ, смятеніе).