Маркиз, король, Гучо. Король словно ничего не замечает вокруг себя, погруженный в глубокие размышления.
Король
(в сторону)
Без резких мер…
Маркиз
(кланяясь, королю)
Итак, мы — перед крахом!
Но крах предотвратить руки единым взмахом
Король бы мог.
Король подымает голову. Маркиз указывает рукой куда-то за большой занавес, отграничивающий галерею в глубине сцены.
Костры! Людей там жгут живьем.
И об изгнании указ мы издаем.
Монах крадет народ у короля Кастильи.
Король
Ну, выгнали орду; костер мы запалили —
Ты в этом видишь крах?
(Замечает на столе поднос с золотом.)
А, деньги!
(Маркизу)
От кого?
Маркиз
Евреи принесли.
Король
А сколько тут всего?
Маркиз
На триста тысяч здесь! Все это преподносят
Вам тридцать городов.
Король
Ах, так? О чем же просят?
Маркиз
Чтоб дали им покой.
Король
Их просьба велика!
Покоя им не дам до той поры, пока
Жидовствуют они.
Маркиз
Примите это злато
И смилуйтесь. Народ покорный и богатый
Приносит этот дар! Ведь об одном лишь речь—
Чтоб сотню стариков от казни уберечь!
Король
Как много!
Маркиз
Сто?
Король
Да нет, совсем не в этом дело.
Как много просьб! А что мне скажет Изабелла?
А папа? Оба здесь! Та — зла, другой суров.
И требуют они костров, костров, костров!
Ну, кой-кого пожгут, — и ладно, на здоровье!
Что слышно?
Маркиз
Ничего. В Туделе жгут, в Кордове
И в Сарагоссе…
Король
Ну?
Маркиз
Граф Рекезенс сожжен:
Святыми поклялся, — нетрезв в тот день был он!—
И инквизиция взяла его в Хероне
Без снисхождения к заслугам и короне.
И, так как не хотел отречься от него
Никто из близких, — всех сожгли до одного!
И заодно сожгли владенья святотатца,
И даже графский шут не мог в живых остаться.
Гучо вскакивает, словно внезапно разбуженный.
Гучо
(в сторону)
Стать инквизиции доверенным лицом—
Вот что мне надобно! О молния и гром!
Начнем! Изжариться нет у меня желанья!
Король
(глядя на золото)
Вот кровь жидов, верней — продукт кровопусканья.
Золотоносный люд!
Гучо
(в сторону)
Избегну я костра!
Маркиз
(королю)
Евреи же…
Король
Жиды!
Маркиз
Жиды. Всё мастера,
В ремеслах знатоки… И эти люди молят
Сменить на милость гнев! Пусть им король позволит
Припасть к его ногам.
Король
Чего они хотят?
Маркиз
Быть погребенными, где их отцы лежат,—
В отчизне, государь! Возьмите же без гнева
Их выкуп!
Король
Если даст согласье королева,
То соглашусь и я. Позвать ее тотчас!
По знаку короля Гучо идет к двери, находящейся в глубине, и открывает ее. Из-за двери появляется дворцовый слуга , и Гучо что-то говорит ему тихо. Слуга склоняет голову и выходит. Дверь снова закрывается. Гучо возвращается и присаживается на корточки около кресла.
Маркиз
(королю)
Они благословлять отныне будут вас.
Король
Мне надо золота, а их молитв не надо.
Гнушаюсь!
Маркиз
Ваш отец и дед ваш были рады
Иметь их в подданстве. Ведь целый же народ
Невыгодно изгнать!
Король
(властно)
Довольно! Речь пойдет
Сейчас не про народ, а про девчонку эту.
Я заточил ее, но мне покоя нету!
Я брежу Розою, я позабыл про сон.
Нет, никогда еще я не был столь влюблен.
К чертям политику! Я целиком склонился
На сторону любви. Дон Санчо покорился?
Пострижен?
Маркиз
Нет.
Король
Умрет! Ведь запер их не зря
Я в два соседние с дворцом монастыря,
Чтоб под рукой иметь. Я заточил красотку
В обитель Асунсьон, а принца — за решетку,
Сюда, к Антонию. Сам Хайме Рыжий тут
Сынка мятежного держал. Как постригут
Инфанта юного — возьму я донью Розу.
Маркиз
Но выпущен эдикт. Содержит он угрозу.
Король
Какую?
Маркиз
Если кто — пусть даже вы — войдет
Насильно в монастырь и если посягнет
Там на кого-нибудь, то будет он объявлен
Богоотступником, и будет он поставлен
С убийцей наряду, и проклят…
Король
Как!
(Пристально глядя на маркиза)
Мне вход
Открыт всегда, везде. Король я. Час придет—
И Розу я возьму! Расчетливо, умело
Свой замысел вершу.
Маркиз
Иметь придется дело…
Король
С кем?
Маркиз
С Торквемадою.
Король
Но я король!
Маркиз
О да.
Но инквизитор он. Великий!
Король
Не беда!
Маркиз
Он гневен.
Король
Ну и что ж?
Маркиз
Он церковь воплощает.
Она легко берет, но туго возвращает.
Навел он строгости во всех монастырях.
Черница каждая, как и любой монах,
Под властью у него, и из-под этой власти
Не вырвать их силком. С ощеренною пастью
Вокруг монастырей он рыщет тут и там,
И паства вся его доверена волкам.
Король отнюдь не враг отцам благочестивым,
Но этот злой монах стал поперек пути вам—
Корону вашу он стремится ущемить!
Король
Могу купить его.
Маркиз
Его не соблазнить!
Король
Я укрощу его.
Маркиз
Попробуйте.
Король
Я в силе
Дать людям все, о чем они бы ни просили!
Любые гордецы склонялись предо мной!
Чтоб справиться с попом, достаточно одной
Прелестницы…
Маркиз
Он стар.
Король
Другой подход удастся:
Порфира, митра, сан…
Маркиз
Монашескую рясу
Предпочитает он.
Король
Ну, золото тогда.
Маркиз
Остаться бедняком он хочет навсегда.
Король
(задумчиво)
Да! Стар он, нищ… Могуч!
(После раздумья, скрестив руки)
Соседствовать с огромной
Всесильной нищетой, смиренною и темной
И омрачающей мой королевский трон…
Вот спутник короля. Видать, мне равен он!
Маркиз
Нет, он сильнее.
Король
Нет!
Маркиз
Ничем не откупиться:
Красотки, почести — все это не годится.
Король
Но средство все-таки имеется одно.
Ты понял?
Маркиз
Не вполне.
Король
А всех верней оно.
Теперь ты понял?
Маркиз
Нет.
Король
Кинжал. Ведь эта сила
Арбуэса старика у алтаря сразила. [33]
Маркиз
Каков же результат? Обратный он, увы!
Святым ведь стал Арбуэс! Хоть раздаете вы
Удары топора, чины, именья, злато,
Но церковь — жжет она кулак, в котором сжата,
И от гонения лишь крепнет. Поп убит —
И он бессмертным стал. Попов не истребит
Ничто. Из мертвецов в церковном облаченье
И зарождается вот это привиденье —
Поп! Кровь попов вечна и плодоносна кость.
На пастырях живых свою сорвем мы злость,
А мертвым — молимся. Подите истребите
Всех изуверов злых, а после устремите
Взор к небу чистому: увидите, что там
Полным-полно святых, каких угодно вам.
Знай только кланяйся да падай на колени.
Нет, государь мой, я от церкви в восхищеньи!
И, будет ли она царицей иль рабой,—
Последние слова оставит за собой.
Она — везде. Червя вы давите, а змеи
Ползут.
Король
(видимо удрученный)
Она — болезнь, и я охвачен ею.
Ты прав! Идя на Рим, кто не был побежден?
Смириться надо мне.
Маркиз
(в сторону)
Как! Согласился он?
Обычно он идет наперекор советам,
Противоборствует; и надобно при этом,
Чтоб он на север шел, толкать его на юг.
Увы, на этот раз он мне поверил вдруг.
Напрасно я хитрил! То было заблужденьем
Тут надо напрямик! Ну, ладно: стиль изменим.
(Громко)
Вы дали вырасти священнику тому,
И так разросся он, что равных нет ему.
Король
(задумчиво)
Да, Торквемада…
Маркиз
Всей Испанией владеет!
Он здешним папой стал. И в когти он умеет
Забрать мгновенно все, чего хотели вы
Коснуться ноготком. Те дни прошли, увы,
Когда в монастыри входить вам удавалось
И церковь цепкая с добычей расставалась.
Мятежного попа повесить вы могли,
А нынче этот поп сильней, чем короли.
Что ваши палачи? Ничто. Ведь, если надо,
Всех судей короля осудит Торквемада.
Он ухмыляется! Сожжет его костер
Все ваши виселицы! Это, мой сеньор,
Неравная дуэль. Ему, а не другому
Принадлежит весь мир. Как жжет огонь солому,
Он может точно так испепелять людей.
Во всех дворцах введен устав монастырей,
Монашество у нас все глушит, как терновник.
Угрюмый изувер — он этому виновник.
Спасайтесь кто куда! Берет и смелых страх.
Смирились гордецы. И вот во всех концах,
Везде, от Кадикса вплоть до самой Тортосы,
Чем люди заняты? Они строчат доносы.
Маркиз Альфонс в тюрьме, и принц Вианский там,
И оба ведь они, король, кузены вам.
Инфант Тудельский взят. Повсюду скорбь и горе.
При дон Рамиро иль при донье Леоноре
Прекрасно жил народ, плясать и петь был рад.
Умолк невинный смех. Сегодня все молчат.
Нет роскоши. Пиры внушают подозренье.
Испания сейчас под трауром, в смятенье:
Был праздник — и угас. Король, ваш лес уйдет
На то, чтоб рос и рос смолистый эшафот.
И не хватает дров! А преступлений мнимых
Уже не отличить от подлинно творимых.
Теперь казнят за все. Свидетелей найдут!
Отцы своих сынов сегодня предают,
А сыновья — отцов! Коль ты случайно даже
Уронишь наземь крест, тебя сожгут сейчас же.
В любом движении, в любых твоих словах
Увидят смертный грех. Ужасный тот монах
В жестокость лютую сегодня превращает
Завет спасителя. За ересь почитает
В своем безумии любую мелочь он.
И будешь заживо ты на костре сожжен,
Коль вздумал размышлять, коль Соломоном клялся; [34]
И если донесут, что с бесом ты шептался,
И если в постный день посмел ходить ты бос,
Иль знаки странные на ногти ты нанес,
На слишком пожилой ты женщине женился
Иль на молоденькой, иль в бегство не пустился
От подпоясанных ременным кушаком,
Иль мертвеца к стене ты повернул лицом,
Иль скатертью свой стол в субботу накрываешь,
На рождество осла из стойла прогоняешь,
Иль чаще, чем Христу, молиться вздумал, плут,
Отцу небесному, — за все тебя сожгут!
Произносить стихи, идя за гробом друга;
За дверью в темноте рыдать; иль без испуга
Бродить по пустырям и в тишине молчать;
Иль с утренней звездой рассветный час встречать,—
Все — преступление! Увы! Костры пылают,
Заря багровая все небо застилает.
Не кровь ли подданных по небу растеклась?
Так отберут, король, всю армию у вас,
И будет некого вам на врага обрушить!
Да что там говорить! Король не хочет слушать.
А слово бы сказал — и кончено! Но нет!
Испания в тюрьме! И в довершенье бед
Народ не знает вас, от короля далек он.
И вот сегодня здесь, сеньор, у ваших окон…
(Указывает на галерею в глубине сцены и на занавес, который ее закрывает.)
Гучо внимательно слушает.
…Костер они зажгут, огромнейший костер—
И устремит монах свой похотливый взор
На корчи женщины, огнем костра объятой.
На четырех углах четверка черных статуй,
Пророки черные, — четыре их числом,—
Всем четырем ветрам поведают — о чем?
О чем заголосят четыре глотки сразу?
О! Человечиной набьют их до отказа!
В утробах каменных огня раздастся рев,
И будет дым валить из исполинских ртов.
Народы в ужасе, в тоске, в остолбененье:
Испания, и вы, и ваши все владенья
Растаяли в дыму, в зловещем треске дров
Меж этих призраков, меж статуй, меж костров!
Такому зрелищу в анналах нет примера.
Весь этот блеск рожден ужасным Кемадеро. [35]
Под тенью палача король, увы, исчез.
Король, подавленный, садится на складной стул.
Король
Но церковь норовит извлечь свой интерес
Из этого.
Маркиз
А трон вам потерять не жалко?
Ведь вся Кастилия сегодня точно свалка
Для черепов людских! Ведь вопль по всей стране!
(Приближается к королю.)
Вы тщетно боретесь. Вы нынче в западне.
Над всей Испанией висят паучьи сети.
Господь — звезда во мгле — через тенета эти
Чуть виден. Сатана ту сеть, где бьетесь вы,
За нитью нить тянул из чрева Еговы.
Ничтожный ум людской попал в тенета, бьется
В том уголке лепном, что церковью зовется.
Там в царские врата струится адский свет,
Чтоб содрогались в них ночь, страх, смертельный бред.
И человечество печальными очами
Глядит на сумерки. И мы не знаем сами:
Не этот ли Ваал и встарь душил людей?
Расти нельзя — грешно! Кто мыслит, тот злодей!
О гибель бытия! А людям жить охота!
Паук-священник сплел ужасные тенета,
И муху-короля опутать он сумел.
Король опускает голову. Маркиз, внимательно глядя на него, продолжает:
И все мы в ужасе! Кто думать бы посмел,
Что догм и ханжества гнуснейшее сплетенье
Опасно для орла? Но, всем на изумленье,
Попался и орел. Запутали орла,
И в пакостных силках трепещут два крыла.
Вот требник, библия, евангелье пред вами,
И вот погашено желаний ваших пламя,—
Любить и властвовать нет смелости у вас.
Имели гордый нрав — когда-то, не сейчас—
Владыки тверже гор и, как леса, косматы,
Но прахом все пошло. А было ведь когда-то!
Король взять женщину решил. Но, усмирен,
Он пресмыкается, рычать не в силах он.
Всесилен лишь монах, он правит всем на свете.
"Как смеют, — он шипит, — на свет рождаться дети?"
Всех взял он под башмак. Он до того могуч,
Что наши души сгреб и запер их на ключ.
Трепещут перед ним монашки и монахи,
И гнет он скипетры и шпаги держит в страхе.
Смерть источает он из-под нависших век.
Власть — вот вам цель его, а жертва — человек!
И целый мир покрыт его мертвящей тенью.
Он всю вселенную берет под наблюденье —
Ужаснейший шпион, приставленный творцом!
(Глядя прямо в лицо королю)
История еще поведает о том,
Что было веком тьмы вот это время злое.
Век рабства и огня! Чем он богат? Золою!
Когда наследницей Пелайева меча [36]
Явилась кочерга в руках у палача,
Как звали короля? Он Торквемадой звался!
Король
(вставая)
Ты нагло лжешь, маркиз! Владыкой здесь остался
Я, Фердинанд! Монах и папа — ни при чем.
Я тигр и лев! Я был и буду королем!
Чтоб это доказать, голов щадить не стану.
Иди и приведи надежную охрану.
В обитель Асунсьон отправиться изволь
И Розу вызволи! Будь смел, как сам король!
Приказ я напишу.
(Подходит к столу, берет перо, лист пергамента и быстро пишет.)
Вот! "Именем закона
Маркизу уступать во всем и неуклонно.
Что делает маркиз, то — воля короля".
(Подписывает и передает пергамент маркизу.)
Иди и выполняй. Повелеваю я!
О, радость мне доставь! Сумей туда ворваться.
Хоть растопчи их всех — заставь повиноваться;
А нет — дави, и жги, и обрати в пустырь
Проклятые места, где был тот монастырь!
Маркиз
А вдруг какой монах…
Король
Убить!
Маркиз
Солдат…
Король
В железы!
Возьми сто человек. Ведь есть головорезы:
Есть африканский полк. Крамолы выбей дух
Ты из обители.
Маркиз
(в сторону)
Не из одной — из двух!
(Громко)
Хотя и ваш приказ… Но все ж есть риск…
Король
Сейчас же
Иди!
Маркиз
Инфанту скрыть? [37]
Король
Конечно.
Маркиз
Но куда же?
Король
В мой тайный сад. Вернусь я завтра и найду.
Маркиз
Ее — в саду?
Король
О да. Хозяин я в саду!
Маркиз
А ключ?
Король
(подходит к шкафчику и выдвигает ящик)
Вот ключ. Их два. Я строго воспрещаю
Входить в мой тайный сад.
(Вынимает ключи и один из них дает маркизу.)
Один тебе вручаю.
(Кладет другой ключ обратно в ящик и задвигает его.)
Гучо за спиной отвернувшегося короля ползком пробирается к шкафчику; снова открывает ящик и берет ключ, только что положенный туда королем.
Гучо
(в сторону)
А я тем временем беру себе другой.
(Снова задвигает ящик и засовывает ключ в карман.)
Король
Всесилен ты, монах! Я под твоей пятой!
Посмотрим — кто кого! И убедитесь все вы…
Голос привратника
(доносится снаружи, возвещая)
Ее величество Кастильи королева.
Входит королева в одеянии, сплошь расшитом черным стеклярусом, с королевской тиарой на голове. Она низко приседает перед королем, который низко ей кланяется, не снимая шляпы. Затем королева направляется к креслу, стоящему у конца стола, садится и остается неподвижной, как бы ничего не видя и не слыша. У короля и королевы привешены к поясу четки.
Король
(тихо, маркизу)
Все дело в быстроте. О прочем думай сам.
Иди и выполняй.
Входит герцог де Алава . Он направляется к королю.
Ну, что угодно вам?
Герцог де Алава
(кланяясь королю и королеве)
Посланцы от жидов, гонимых из Кастильи,
Покорно просят вас, чтоб вы их допустили
Пасть ниц пред вашими величествами.
Король
Что ж,
Пускай войдут.
Герцог выходит.
(Тихо, маркизу)
А ты немедленно пойдешь
В обитель Асунсьон.
Маркиз
(в сторону)
Мне и в другую надо!
Король
Иди!
Маркиз
Но…
Король
Что?
Маркиз
А вдруг узнает Торквемада?
Король
Монах? Но я — дракон, а он — червь земляной.
(Властно вскидывает голову.)
Маркиз кланяется и выходит в потайную дверь. Король садится в пустое кресло напротив королевы. Входят евреи .