Через полчаса приезжие пионеры собрались на спортивной площадке. Они уже были одеты по-лагерному — во всё белое.

Смуглый пионер, посмеиваясь, смотрел на Серёжу. Глаза у пионера блестели, как будто их тоже только что вымыли, а мокрые пряди волос свисали на лоб.

— Керим, а Керим! — сказал Серёжа. — Спроси что-нибудь у этого смуглого. Может, он по-твоему понимает?

— Нет, — ответил Керим. — Он только по-своему понимает.

Серёжа подошел к смуглому и спросил очень громко и медленно:

— Как тебя звать?

Смуглый пожал плечами.

— Не знает по-русски, — сказал Керим. — Надо простые слова спрашивать.

И, подумав немножко, он спросил:

— Ты большевик?

Смуглый закивал головой и улыбнулся.

— Большевико — очен карашо.

— Вот видишь, — сказал Керим. — Понимает.

— Керим, — шепнул ему Серёжа. — Это, наверно, и есть тот самый Пётр Мартынов. Из Италии.

Смуглый засмеялся и закивал головой:

— Италия, Италия!

Потом он внимательно посмотрел на Серёжу, ткнул себя рукой в грудь и сказал:

— Pietro Martini di Milano.

— Сергей Левин из Москвы, — представился Серёжа. — А это, — показал он на Керима, — Керим Сулейманов с Кавказа.

Тут Пьетро что-то быстро заговорил по-своему и потянул Серёжу и Керима за собой в палатку.

В палатке было тихо, прохладно и пахло влажными, только что срезанными цветами.

Прямо перед широким окном громоздилась Медведь-гора, заросшая зелено-бурой курчавой шерстью, а где-то внизу за кипарисами шумело море. Пьетро открыл шкафчик, стоявший у кровати, и вытащил оттуда желтый чемодан. Потом он опустился на колени, засунул в чемодан руку и достал цветную открытку.

— Италия, — сказал он.

На открытке была гора, похожая на Медведь-гору, а у подножия ее — несколько маленьких домиков.

Пьетро показал пальцем на круглую вершину горы и пощелкал языком.

— Высокая, значит, — сказал Серёжа. Потом тоже пощелкал языком и кивнул головой на Аю-Даг. — И у нас высокая. Видишь? Это Медведь-гора. Туда очень трудно подняться. Нужно тропинки знать!

И, чтобы объяснить, как трудно подняться на гору, Серёжа стал карабкаться на стену, охать и потирать колени.

Пьетро понял.

Он опять взял свою открытку и, показывая одной рукой на самую вершину раскрашенной горы, высоко поднял другую руку. Потом похлопал себя по груди и быстро заговорил.

— Он, верно, сам туда ходил, я так понимаю, — шепнул Керим Серёже.

— Теперь меня слушай, — сказал он, взяв за руку Пьетро Мартини. — Я тоже по горам много ходил.

Керим вскочил на высокую табуретку, а с табуретки на подоконник.

— У нас на Кавказе большие горы! — закричал он, подымая обе руки. — Эта гора маленькая. Туту Медведь-гора как будто лежит, а у нас медведь как будто бежит. За ним охотники гонятся. Это тоже горы такие. А ещё у нас есть Чемодан-гора, Спящая-красавица-гора, Петух-кричит-гора. Вот это гора!

Пьетро смотрел на поднятые руки Керима и покачивал головой. Наверное, он всё понимал.