Обычное утро
Сегодня Дружинин приехал в управление в половине седьмого утра, когда уборщицы начали мести полы.
Дружинин спешил: на Острове Черного Камня был уже вечер, и он хотел знать, чем заканчивает работу вечерняя смена.
Яркое утреннее солнце заливало кабинет. Дружинин задернул шторы и, оставшись в полумраке, включил установку.
Щелкнули переключатели, замигали разноцветные огоньки приборов.
Теплым, чуть розоватым светом засветился экран, и на нем возникло несколько озабоченное, но веселое и еще более румяное, чем раньше, лицо Ключникова.
Он сидел у открытого окна. За окном виднелись очертания гор. Снежные вершины их горели в лучах клонившегося к закату солнца.
Отблески солнца сияли огоньками и на очках Ключникова, делая его похожим на фантастическое существо со светящимися глазами. В остальном это был тот же Ключников, только несколько похудевший и посвежевший. Он выглядел теперь более мужественным и казался более широким в плечах.
Он уже ждал вызова Дружинина.
— Можешь нас поздравить, — сказал он с торжествующим видом: — два часа назад началась проходка третьей тысячи метров. В семь часов вечера глубина шахты достигла двух тысяч четырех метров. Температура породы — двести четырнадцать градусов. Охладительные и вентиляционные установки работают нормально, проходка идет дальше.
— Температура в забое? — коротко спросил Дружинин, делая заметки на листе бумаги.
— Тридцать один градус по Цельсию. Почти столько же, сколько здесь сегодня было на солнце.
— Значит, наши строители не мерзнут в Арктике?
— С чего же это они станут мерзнуть? — Ключников засмеялся, — Купаются… В бухте пляж устроили. Сегодня один парнишка-чукча чуть не утонул: кто-то его учил плавать, да, видно, не выучил. Я его спрашиваю: «Что тебя заставляет в такую холодную воду лезть?» Говорит: «Я решил закаляться. Человек должен быть закаленным, все равно буду купаться, пока вода не замерзнет!..»
— А на жару в шахте не очень жалуются? — озабоченно спросил Дружинин.
— Бывает… Но не очень. Понимают, что весь фокус в жаре. Работа идет хорошо. Хочешь посмотреть шахту, Алексей Алексеевич?
— Обязательно.
— Переключайся. Я включусь вслед за тобой.
Дружинин повернул рукоятки. Голос Ключникова сменился глухим шумом, похожим на рокот морских волн. Быстро нарастая, он превратился в оглушительный гул. В нем слышался скрежет и лязг металла, гудение мощных моторов, стук сыпавшегося камня, частые удары пневматических молотков, далекие, приглушенные взрывы, пронзительные свистки, гудки подъемных кранов, сигнальные звонки и сотни иных звуков огромной стройки.
На экране появились очертания остатков диких скал, окружавших раньше пещеру.
Среди огромных глыб и куч разбитого камня виднелись рабочие. Они заканчивали расчистку площадки для электрической станции.
Сновали взад и вперед грузовые автомобили, тяжело двигались экскаваторы и подъемные краны, перетаскивавшие огромные камни.
Вот и отверстие пещеры в форме большого эллипса. Над ним по-прежнему дымится голубоватый туман, ярко освещенный тысячами сильных ламп, горящих в шахте.
Солнце уже ушло за горы, свет из шахты вырывается вверх сияющим снопом, а вокруг сияют огни надземных достроек, окруживших шахту…
Еще одно легкое движение руки Дружинина — и грохот затих. На экране появилась голубоватая дымка молочного оттенка. В ней быстро замелькали огни и переплетения толстых труб: перед Дружининым возник спуск в шахту.
Следующий поворот рукояток перенес Дружинина в забой. Он увидел мощные электрические буры, окруженные той же голубоватой дымкой. Электробуры врезались в горячий камень на глубине двух с лишним километров под землей.
Одетые в толстые асбестовые костюмы рабочие были похожи на водолазов. Шахтеры рубили породу отбойными молотками, механики возились около машин, электрики тянули электрические кабели, слесари устанавливали трубы вентиляции и охладительной системы.
Механические лопаты подхватывали дробленый камень и ссыпали его в ковши транспортера, непрерывная Цепь которых поднималась наверх и исчезала в голубой дымке большого ствола.
Грохот наверху мог теперь показаться тихой мелодией по сравнению с пронзительным воем, который испускал камень.
Металл, который вгрызался в толщу камня, казалось, хотел перекричать и заглушить все звуки своим грохотом, лязгом и скрежетом.
Это был голос шахты на Острове Черного Камня, свой, совершенно особый и неповторимый. Вряд ли кто согласился бы долго слушать его по доброй воле, но Дружинину он казался сладким, как музыка.
Сейчас этот голос был полон огромной силы и напряжения. Ключников был прав: действительно, работа шла очень быстро.
…Насладившись зрелищем и удостоверившись, что там все в порядке, Дружинин снова перевел рукоятки.
Перед ним появилось на экране широкое улыбающееся лицо коменданта острова — Задорожного, который строго наблюдал за порядком в поселках, выросших на склонах гор вокруг шахты.
Задорожный рассказал, как идет сборка домов и как расселяются в них прибывающие рабочие.
Поселок геологов и шахтеров состоял уже из четырех улиц. Второй такой же поселок строителей раскинулся около зданий управления строительства, лаборатории, больницы, клуба и школы.
Дружинин поинтересовался, обеспечены ли строители свежими продуктами. Задорожный притащил к аппарату главного повара.
Повар рассказал, чем кормят жителей острова в столовых. Из его доклада явствовало, что на острове нет никакого недостатка в свежей пище.
Кроме разнообразной провизии, которую привозили в изобилии с континента, на острове было немало и своей, местной. Любители-рыболовы и охотники приносили столько рыбы и яиц с птичьих базаров, что одним этим можно было при желании прокормить вдвое больше народа, чем было на острове…
Затем Дружинин разговаривал с инженерами, производителями работ, десятниками.
Аппарат связал его с капитаном порта на Острове Черного Камня.
На экране появилась бухта, где разгружались два больших парохода и строилась постоянная пристань. Капитан рассказал забавную новость: не ожидая, пока климат острова станет субтропическим, отчаянные комсомольцы решили устроить завтра состязание в плавании и гребные гонки вдоль первого в мире арктического пляжа.
Опять и опять щелкали переключатели, и перед Дружининым появлялись всё новые и новые лица.
Показалась просторная капитанская каюта парохода, идущего на далекий север. Пароход направлялся на Остров Черного Камня с очередной партией рабочих и оборудования.
Капитан доложил, что пароход вчера миновал берега Берингова пролива и через несколько дней прибудет на место. Рейс проходит нормально, люди чувствуют себя неплохо. Вера Петрова, которая ехала с этим пароходом на остров, передавала Дружинину привет.
— Она хочет вас видеть, — добавил капитан и уступил место у экрана молодой девушке.
— Алексей Алексеевич, дорогой! — воскликнула радостно Вера. — Если бы вы знали, как приятно повидать вас отсюда, из далекого моря!
…Девять часов утра по московскому времени. На Острове Черного Камня уже все спят, кроме рабочих ночной смены и дежурных. Дружинин разговаривает с директорами и главными инженерами сибирских и уральских заводов.
Он торопит их, договаривается о сроках выполнения заказов, заглядывает с помощью своего радиоаппарата в огромные огнедышащие цехи, где тяжелые молоты куют массивные валы для подъемников шахты или тянут раскаленные докрасна трубы, смотрит, как собирают машины, наматывают кабель на огромные катушки.
Вот Дружинин включает Ленинград, оживленно обсуждает с директором Кировского завода условия предстоящего заказа, затем вызывает Харьков и слушает доклад главного конструктора завода, подготовляющего аппаратуру для электрической станции.