Через два года
Дружинин и Ключников медленно шли по светлому шоссе, гладкому и блестящему, как туго накрахмаленная скатерть.
Начальник строительства только что прилетел из Сибири. По дороге из Москвы он заезжал на сибирские заводы, чтобы подогнать выполнение заказов для Острова Черного Камня.
Дружинин не был здесь три месяца и успел порядком соскучиться по острову и шахте. Все это время он видел остров только на экране телевизора и теперь с удовольствием наблюдал его в натуре.
Сегодня минуло ровно два года с того дня, когда друзья впервые приехали сюда на пограничном катере.
Шоссе вилось бесконечной светлой лентой среди темно-коричневого, почти черного камня гор и светло-зеленых склонов, покрытых нежной травой и некрупными северными цветами.
Перед глазами друзей медленно разворачивалась панорама гор и проходили полные своеобразного очарования ландшафты острова, где суровая дикость севера сочеталась со строгим изяществом линий современной техники.
Начальник строительства и главный инженер уже поднялись довольно высоко в горы. За поворотом дороги далеко внизу голубел порт, где стояли пароходы с дымящимися трубами и виднелся на воде гидросамолет, похожий на серебряную птичку с расправленными крыльями. На нем только что прилетел Дружинин.
Вдоль дороги тянулись новенькие нарядные поселки строителей. Они пахли свежим деревом и краской.
На склоне горы поднимались массивные стены производственных корпусов будущих заводов и многочисленных подсобных предприятий строительства.
Рядом с ними виднелась новая большая поликлиника и больница, недалеко от нее клуб, детские ясли, кинотеатр, за ним расчищалась площадка для большого стадиона.
Строители торопились. Была середина лета — лучшее время для строительных работ.
Всюду чернела разрытая земля, виднелись вывороченные валуны, взорванные скалы. Пыхтели экскаваторы, механические лопаты наваливали на грузовики груды камня.
От причудливого нагромождения скал в центре острова, где камень напоминал развалины городов и фигуры людей-гигантов и давно вымерших животных, осталась лишь небольшая группа на вершине одного из холмов. Там стояли два каменных монаха в капюшонах, низко надвинутых на головы, уцелела фигура каменного толстяка верхом на осле и до сих пор высился пень исполинского каменного дерева, на котором в свое время располагались лагерем путешественники.
Вероятно, и этим фигурам осталось стоять уже недолго. Работы повсюду шли полным ходом.
Из-за гор донеслись мощные звуки взрывов. Вслед за этим над горами в восточной части острова поднялись тучи желтой пыли и черного дыма. Там строились большие нефтехранилища в удаленных от стройки ущельях.
— А хорошо здесь! — сказал Ключников, останавливаясь у края дороги. — Честное слово, хорошо… Подумать только: что было здесь два года назад и что сейчас… Кто бы тогда поверил нам, что дело может пойти так быстро?
Дружинин усмехнулся и ласково посмотрел на товарища.
Легкий ветерок развевал его светлые волосы.
Ключников впервые обратил внимание, что за три года, которые он знал своего друга, волосы Дружинина стали еще светлее: в них появилась седина, а его лицо покрылось сеткой тонких морщин. Темное пятно от ожога тоже посветлело со временем и было теперь не так заметно.
«…Да, годы борьбы за шахту обошлись ему не дешево», подумал Ключников.
Он понимал, с каким чувством Дружинин смотрит на картину строительства, развернувшуюся перед ним.
— А помнишь, Вадим, — Дружинин обернулся к Ключникову, — как ты хотел остаться на необитаемом острове и кормиться яйцами и рыбой? Вроде Робинзона… Вот тебе и необитаемый остров! Работа подвигается отлично.
Ключников кивнул головой.
— Да. Так будет продолжаться ещё неделю, еще месяц… Но температура повышается не по дням, а по часам. На нижнем горизонте она достигла трехсот сорока градусов… Раскаленная печь! Итти дальше тяжело.
Ключников говорил тихо, каким-то виноватым тоном, словно температура в шахте росла так по его недосмотру. Видно было, что он немало передумал, пока решился высказать Дружинину свои сомнения.
— Но ведь мы этого и хотели, — сказал Дружинин твердо. — Либо пробьемся через это пекло и доведем дело до конца, либо не будет шахты-котла. Выбора нет…
— Все дело в охлаждении, — продолжал Ключников. — Оно недостаточно. Компрессоры работают с пол ной нагрузкой. Мы выжимаем из жидкого аммиака все, что возможно… Сегодня утром в забое было пятьдесят градусов. А к обеду проходка подвинулась еще на двадцать метров, и стало еще жарче. Так долго продолжаться не может. Я п-просто не могу понять, как люди ухитряются работать в этом пекле…
— Знаю… — Дружинин кивнул головой. — Мы пустим в ход запасную холодильную установку.
— П-последнюю… — сказал Ключников.
— Да, аварийную. И будем держаться, пока Москва не пришлет новых. Если понадобится — продержимся до будущей весны… А проходку станем гнать как можно скорее. Другого выхода нет.
— Другого выхода нет, — согласился Ключников. — Поедем на шахту, придумаем что-нибудь на месте…
Дружинин молча кивнул головой.
— А почему не приезжает Люся Климова? — спросил Ключников, когда они повернули обратно. — Она стала таким знатоком по части охлаждения. Я читал ее статью в журнале: пишет так, будто десятки лет работала в этой области.
— Она бы рада, да Хургин не отпускает, — ответил Дружинин. — Он теперь академик, занят разными другими делами, а вся работа Ученого совета на Люсе. Ты бы видел, как она воюет с метеорологами и гидротехниками! Мы за ней, как за каменной горой, — улыбнулся он.
— Темперамент бойца, — заметил Ключников. — Раньше она была совсем не такой, ведь я знаю ее со студенческих времен. Прямо переродилась… С чего бы это, Алексей?
— Увлечена делом. На таком месте нельзя не быть зубастой. Это верный человек. Кое в чем я на нее надеюсь больше, чем на самого себя. Ради шахты она пойдет на многое…
— Только ли ради шахты? — Ключников испытующе посмотрел на Дружинина.
— Она очень любит наше дело… — ответил Дружинин не совсем уверенно. — А ты что имел в виду?
— Вот именно то, что она любит! — улыбнулся Ключников. — Ну да ладно — шахта, так шахта. В конце концов не мне говорить об этом…