СБОРЫ
Было ровно семь часов утра.
На площади перед музеем еще не было ни души, кроме метельщиков, поднимавших целые облака пыли. На лестнице, у самого входа в музей, крепко спал мальчик. Лицо утомленное, бледное. Вместо подушки под головой бурый от пыли коричневый пудель. Он тоже крепко спал, не чувствуя тяжести покоившейся на нем головы.
Легко догадаться, что это был Дженарино с «Прыгуном».
Вдруг издали послышался резкий свист, похожий на свисток локомотива.
Свистевший, не дождавшись ответного свистка, немного помолчал и залился на всю площадь веселой песенкой.
Потом песенка вдруг оборвалась, и раздался протяжный и резкий крик:
— Джена-а-рино!
Мальчик, спавший на лестнице, сразу вскочил, встряхнулся и с криком «Тото» бросился на улицу.
— Что ты делал?
— А ты?
— О, у меня чудесно!
С этими словами Тотоно запрятал в карман деньги, которые все время так и держал зажатыми в руке.
Прежде чем показать их Дженарино, ему хотелось рассказать подробно, как он их достал. Но Дженарино с торжествующим видом уже подносил ему к носу ладонь с монетами, вырученными за продажу цилиндра.
— Важное дело! Всего три лиры, — презрительно вырвалось у Тотоно.
— А разве у тебя больше? — спросил оторопевший Дженарино.
— Ну, понятно! — с гордостью заявил Тотоно и рассказал историю с брошкой. — Но досталось мне это ценой крови, — прибавил он, и показал оцарапанную ногу.
— Значит у нас вместе одиннадцать лир! — восторженно крикнул Дженарино. — Да мы богачи, настоящие богачи!
Тотоно, возбужденный изумлением и похвалой товарища побежал к «Прыгуну», схватил его за передние лапы и спросил:
— Ну, а ты что сделал? Отвечай, что ты сделал?
«Прыгун» в ответ только вилял хвостом.
Тотоно, не выпуская собаки, пустился с нею в пляс, насвистывая вальс.
— Смотри, смотри скорей! — остановил его Дженарино, указывая на противоположный конец площади.
— Это кто же.
— Как! Это Таниэлло! Не может быть! Верхом! На осле! Откуда у него осел? Где он его достал?
— Смотри, смотри! Кланяется. Таниэлло! Это Таниэлло! Никаких нет сомнений, Таниэлло!
И оба бросились навстречу всаднику.
— Таниэлло! Таниэлло! Откуда у тебя осел?
— Ты ли это? Да отвечай же?
— Тише. Молчите, — ответил Таниэлло, блестя возбужденными глазами. — Это потерявшийся осел. Свернем в глухой переулок. Там я все вам расскажу.
— Сюда! Сюда! Вот поворачивай за музей. Там никто не помешает.
Но тут случилась неожиданная помеха. На всю улицу раздался отчаянный собачий визг. «Прыгуну» сразу понравился осел, и он захотел с ним поближе познакомиться. Но неистовый прыжок и неистовое желание схватить осла зубами за морду не понравились гордому животному. Осел так хватил «Прыгуна» ногой, что чуть не раздробил ему черепа.
С этой минуты началась непримиримая ненависть между «Прыгуном» и «Монашком».
Вся вина, конечно, была на стороне «Монашка». Разве так должен был он отнестись к простодушной радости «Прыгуна» Но мальчиков не особенно заинтересовала вся эта история. Через пять минут они уже были в глухом переулке.
Таниэлло рассказал, где и как он нашел осла, и закончил тем, что все-таки опасается, как бы их не признали за воров.
— Ну, уж это я беру на себя, — важно заявил Дженарино. — Пока это мой секрет, как я все устрою. Но вы будьте спокойны. Все будет отлично.
— Прекрасно, — согласился Тотоно. — А теперь надо решить, как ехать.
Дженарино и Таниэлло слегка растерялись, но Тотоно продолжал:
— Конечно, теперь я уже не слушаю никаких возражений. Осла достали. Деньги есть. Отступать никто не смеет.
Друзья молчали. Тотоно принял молчание за знал согласия и продолжал:
— Не думаете ли вы ехать с пустыми руками? Вот уж это было бы настоящее безумие. Необходимо заготовить побольше разных шуток, смешных сценок и фокусов, всего такого, одним словом, чем еще вчера мы веселили синьора Калондроне. Кроме того, каждый из нас знает по меньшей мере пятьдесят разных песенок. Вот только инструментов не хватает, чтобы аккомпанировать. Я бы, например, чудесно справился с тамбурином.
— Чего же лучше! — воскликнул, весь оживившись, Дженарино.
— А мне бы только достать железный треугольник, подвесить бы его на веревочку и ударить в него металлическою палочкою, — и готово. Для Таниэлло недурно было бы раздобыть барабан. Важнецкая выйдет у нас музыка!
Они так увлеклись своими планами, что забыли всякую осторожность. Раскричались, размахивали руками. Тут же кружился и прыгал пудель.
Осла захватило общее настроение. Ему тоже захотелось чем-нибудь проявить себя, и он закричал.
Его громкий пронзительный крик прорезал тишину глухого переулка.
Но вдруг и пение, и пляска, и песни, и прыжки — все сразу оборвалось: выведенная из себя неаполитанка выплеснула из окна чашку с водой на нарушителей общественной тишины и спокойствия.
Через секунду мальчиков с их животными и след простыл, а через четверть часа они очутились на площади на другом конце города.
— Ну, и натерпелись же мы страха! — сказал Таниэлло. Ему пришлось тащить за повод осла, и он добрался до площади последним.
— Полно дурить! Давайте обсудим все серьезно.
— А кто будет покупать инструменты?
— Я, — ответил Тотоно.
У него были все деньги, и его выбрали казначеем.
— А я позабочусь об осле. Его нужно чуть-чуть переделать.
— Что ты хочешь с ним делать, Дженарино? — спросил испуганный Таниэлло.
— Ничего особенного. Так, устрою с ним кое-что, чтобы его не узнали.
— Ну, если ничего особенного… если чуть-чуть, совсем немножко… Тогда так и быть, — согласился успокоенный Таниэлло, и его мысли направились уже на другое.
— А не нужно ли нам подновить костюмы? — спросил он.
— Не мешает. Ведь по платью встречают.
— Да, внешность, понятно, много значит.
— В таком случае я забегу к старьевщику.
— Где мы встретимся?
— Опять на площади перед музеем.
— Великолепно. Идем вместе, Таниэлло.
Таниэлло и Тотоно, взявшись под руку, пошли через площадь и направились по улице, а Дженарино, взглянув на осла, так фыркнул, что прохожий с недоумением покосился на него, а «Прыгун», подняв голову, удивленно и вопросительно заглянул ему в глаза.
— За дело! — крикнул Дженарино.
И работа закипела.