Одна из трудностей нашего наступления на юге заключалась в том, что линия фронта на значительном протяжении проходила по двум важным водным рубежам - Северному Донцу и Миусу. Оба эти рубежа представляют немалые выгоды для обороняющихся войск. Северный Донец, например, отличается тем, что правый его берег довольно крутой, местами очень высокий, обрывистый. Здесь имеется значительное количество высот, есть леса. В таких условиях легко обороняться. Используя естественные преграды, противник превратил свой передний край Обороны в настоящую крепость. Левый берег Северного Донца почти всюду низкий, заболоченный. Здесь трудно пробираться к реке, а местами почти невозможно. Форсирование крупного водного рубежа в таких условиях требует большого искусства, ловкости и упорства.
То же самое можно сказать и о Миусе. На этой реке немцы оборонялись в 1941 г. Ещё тогда они сильно укрепили её. Затем противник оборонялся на Миусе и в 1942 г., усовершенствовав укрепления. Наконец, здесь же ои перешёл к обороне в конце зимы 1943 г., когда наши войска отбросили его от Ростова в район Таганрога. За это время немцы построили на Миусе такую оборону, пробить которую можно было только ударом огромной силы.
В такой обстановке части Красной Армии начали наступление на юге. Сначала наша наземная разведка и авиационные разведывательные подразделения тщательно изучили неприятельскую оборону, засекая и отмечая на картах, где расположены немецкие артиллерийские и миномётные батареи, отдельные орудия, пулемётные точки, минные поля, дзоты, заграждения. На одном из участков фронта летчики разведывательной группы т. Анисимова почти ежедневно висели в воздухе над немецкими позициями и, несмотря на сильное огневое сопротивление, производили аэрофотосъёмку. В конце концов им удалось заснять каждый квадратик всего этого участка земли. Фотоснимки тщательно изучались. Они подверглись внимательной обработке в штабах и были розданы командирам наземных войск. По фотоснимкам устанавливалось, как построена немецкая оборона, где расположены её сооружения, огневые позиции.
Эта работа дала замечательные результаты. Позднее, когда началось наше наступление, командиры воочию увидели, какой ценный материал дала им воздушная и наземная разведка. Советская артиллерия, пользуясь имеющимися данными, открывала огонь по заранее установленным и точно засечённым артиллерийским батареям противника, миномётным позициям, дзотам и траншеям. Артиллеристы точным огнём подавляли огневые точки противника, которые могли оказывать сопротивление нашим танкам и пехоте.
На юге, как и на других участках нашего наступления, особенно проявила себя наша славная артиллерия. На всех направлениях, где осуществлялся прорыв немецкой обороны, наши артиллеристы открывали огонь такой силы, что на стороне противника почти всё взлетало в воздух. Своими снарядами артиллеристы перепахивали всю площадь, занятую немецкой обороной. В результате огневых налётов артиллерии, гвардейских миномётных частей и воздушных бомбардировок у немцев обычно выходило из строя много артиллерийских и миномётных батарей, оказывался разрушенным передний край обороны, уничтожалась масса огневых точек на переднем крае. Вот что рассказывает пленный немецкий офицер капитан Курт:
«Ваша артиллерия открыла огонь в 6 часов утра. Обстрел длился в течение полутора часов, но наша оборона не выдержала и первых 30–40 минут. Уже через полчаса у нас вышло из строя несколько противотанковых орудий и пулемётных точек, взлетел в воздух ряд минных полей. Окопы и блиндажи были разрушены, в траншеях всюду валялись трупы. Эта картина ужасно подействовала на всех оставшихся в живых. Для нас был только один выход: зарыться глубже в землю и сидеть там. Тому, кто пытался убежать в тыл, тоже не удавалось спастись, потому что в тылу находились наши артиллерийские и миномётные батареи, по которым ваши орудия тоже вели уничтожающий огонь…»
После артиллерийской и авиационной обработки немецких позиций наша пехота и танки смело шли в атаку и успешно прорывали оборону неприятеля.