Уютная, хорошо обставленная комната. Слева — застекленные двери (так называемые «французские окна»), ведущие в сад. Справа — камин. В глубине сцены — двустворчатые двери, за которыми находятся холл, столовая, лестница и служебные помещения. Лето, около восьми часов вечера. Пылает камин. Двери в сад распахнуты. Шторы полуприкрыты. Входит Эдит, с трудом удерживая в руках поднос с бокалами для коктейля. Подойдя к столику, заставленному бутылками, убеждается, что там нет места, относит поднос на другой стол, с облегчением вздыхает. Быстро входит Рут, привлекательная женщина лет тридцати пяти. На ней вечернее платье…
Рут. Ну, что, Эдит, все готово?
Эдит. Да, мэм.
Рут. Нужно поставить еще ведерко со льдом.
Эдит. Да, мэм.
Рут (поправляя безделушки на рояле). Вы уже вынули лед из формочек?
Эдит. Да, мэм. С этим льдом пришлось повозиться. Но уже все в порядке.
Рут. А новую воду в формочки залили?
Эдит. Да, мэм.
Рут (поправляя шторы). Очень хорошо, Эдит. Начинаете осваиваться.
Эдит. Да, мэм.
Рут. Помните, во время обеда все следует делать спокойно и методично.
Эдит. Да. мэм.
Рут. И учтите, тут не военный корабль, постоянно передвигаться бегом необязательно.
Эдит. Да, мэм.
Рут. А теперь надо пойти и принести лед.
Эдит (срываясь с места). Да, мэм.
Рут. Пойти, а не побежать.
Эдит (переходя на шаг). Да, мэм.
Уходит. Входит Чарльз, импозантный мужчина лет сорока.
Чарльз. Ну что, передовые отряды еще не прибыли?
Рут. Пока нет.
Чарльз (подходя к столику с напитками). Выпить хочется. А где лед?
Рут. Сейчас принесет. Я хочу, чтобы она отучилась от своей ужасной беготни.
Чарльз. А ты можешь мне объяснить, почему Агнесса взяла расчет и так скоропостижно вышла замуж?
Рут. Ну, миленький, причина была видна уже невооруженным глазом.
Чарльз. Тогда эту новенькую, Эдит, надо вообще не выпускать из дому.
Очень медленно входит Эдит с ведерком для льда.
Эдит. Лед, мэм.
Рут. Хорошо, Эдит. Поставьте.
Эдит. Да, мэм. (Ставит ведерко на стол.)
Чарльз. Эдит, я забыл сигареты у себя на столе. Будьте добры, принесите.
Эдит. Да, сэр!
Эдит опрометью выбегает из комнаты.
Чарльз. Отучилась!
Рут. Это она от неожиданности.
Чарльз. Я буду сухой мартини. А ты?
Рут закуривает сигарету, садится в кресло. Чарльз смешивает коктейль.
Рут. Я тоже. А вот мадам Аркати, я думаю, захочет чего-нибудь послаще. Знаешь, у меня такое чувство, что нас ожидает нечто страшное.
Чарльз. Скорее всего, это будет смешно, но уж никак не страшно.
Рут. Только, ради бога, ты на меня не смотри. А то я начну хихикать и все испорчу.
Чарльз. Даже не вздумай! Мы должны быть абсолютно серьезны! Не то эта старая дева обидится, и все сорвется.
Рут. Тогда зачем было приглашать Брэдменов? У него-то веры еще меньше, чем у нас. Он уж точно от насмешек не удержится.
Чарльз. Я его предупредил. Штука в том, что участников должно быть как минимум четверо. Конечно, можно было позвать священника с женой. Но они оба жуткие зануды, да и вообще осудили бы всю затею. Поэтому я пригласил Брэдменов.
Эдит врывается в комнату с сигаретами.
Эдит. Сигареты, сэр.
Рут. Спасибо, Эдит. Только не так бурно…
Эдит (запыхавшись). Да, мэм.
Эдит уходит, изо всех сил стараясь не побежать.
Чарльз. Может, заставить ее ходить с кувшином на голове? (Подает Рут бокал).
Рут. Попробуй.
Чарльз. За «Невидимку»!
Рут. Удачное название.
Чарльз. Если сегодня все получится, завтра засяду за общий план романа.
Рут. Потрясающе — ты так уверен в себе, когда начинаешь новую работу… Я думаю, это какое-то особое чувство.
Чарльз. А ты помнишь, из чего родилась моя прошлая книжка?
Рут. «Гаснущий свет»? Конечно, помню. Ты увидел ту жуткую пьяную женщину. Мы с тобой целую ночь о ней проговорили. Ты ее описал грандиозно! Если б она могла прочитать! За нее! (Допивает коктейль). Скажи, а твоя покойная жена, Эльвира… Она тебе помогала? Я имею в виду, какими-то мыслями, советами?
Чарльз. Всегда, когда ей удавалось сосредоточиться. То есть, никогда.
Рут. Жалко, что мы с ней не были знакомы. Судя по твоим рассказам, она была прелесть. Думаю, она бы мне понравилась. И знаешь, почему? Потому что, тебя я ни разу тебя не ревновала. А это верный признак.
Чарльз. Бедная Эльвира. (Подает Рут коктейль.)
Рут. Ты до сих пор испытываешь боль, когда вспоминаешь ее?
Чарльз. Если честно, не испытываю. Иногда даже хотелось бы испытывать, а то прямо как-то стыдно.
Рут. Интересно, а вот если я вдруг умру до того, как ты меня разлюбишь, ты меня тоже так же быстро забудешь?
Чарльз. Что за бредовые мысли?
Рут. Ну, мне интересно.
Чарльз. Во-первых, Эльвиру я не забыл. Я прекрасно ее помню. Помню, какой она бывала обворожительной и какой противной. Как прыгала от радости, когда добивалась, чего хотела, и как бесилась, когда это не удавалось. Помню ее тело, которое было ужасно соблазнительным, и моральные принципы, которых у нее не было вообще.
Рут. Ты помнишь даже то, чего не было?
Чарльз. Помню, что ее представления о морали были весьма расплывчаты.
Рут. Значит, ее тело тебе казалось соблазнительнее, чем мое?
Чарльз. Ну… Это непростой вопрос, на который нельзя дать однозначного ответа.
Рут. Какой ты деликатный.
Чарльз. Мерси.
Рут. Только очень наивный.
Чарльз. Почему?
Рут. Потому что, по-твоему, я обижусь, если ты скажешь, что у Эльвиры тело было соблазнительнее, чем у меня.
Чарльз. Думаю, обиделась бы любая женщина. Будь это правдой.
Рут. Потому что ты недостатки одного человека переносишь на другого. Ты знаешь, что Эльвиру бы расстроило, если бы ты ей сказал, что у другой женщины тело соблазнительнее, чем у нее. Это не значит, что я тоже расстроюсь. Она была соблазнительнее, чем я? Ради бога. Абсолютно все равно. Просто интересно — насколько.
Чарльз. Любовь моя, я тебя люблю.
Рут. Конечно, мы друг друга любим. Хотя даже при буйном воображении это нельзя назвать безоглядным восторгом первой страсти.
Чарльз. Ну, дорогая, мы оба уже не дети, оба кое-что повидали, оба успели побывать в браке. Безоглядный восторг на этой стадии — было бы смешно.
Рут. Знаешь, что больше всего меня раздражает? То, что тебе непременно надо показать свое умственное превосходство!
Чарльз. Представь, Эльвира говорила то же самое.
Рут. Меня это не удивляет. Я не считаю, что если у нее было какое-то немыслимое тело, то значит, вовсе не было мозгов!
Чарльз. Рут, дорогая!
Рут. Конечно! Теперь — дорогая.
Чарльз (чмокнув ее). По-моему, я уже отмечал выше, я тебя люблю, любовь моя.
Рут. Бедная Эльвира.
Чарльз. Нет, знаешь, у нее, правда, был какой-то особый дар жизнелюбия. Так несправедливо, что она умерла совсем молодой.
Рут. Бедная Эльвира.
Чарльз. Эта реплика становится однообразной.
Рут. Ну, тогда — бедный Чарльз.
Чарльз. Это уже лучше.
Рут. Чувствую, скоро мне придется сказать «бедная Рут». Нет, все-таки интересно, если я умру, сколько тебе понадобится времени, чтобы снова жениться?
Чарльз. Ты никогда не умрешь. Ты из породы неумирающих.
Звонок в дверь.
Чарльз. Наверное, это Брэдмены.
Рут. А может, мадам Аркати.
Чарльз. Нет, она прикатит на велосипеде. Она всюду гоняет на своем велосипеде. Так что, мне самому открыть, или Эдит опять покажет свой галоп?
Рут. Подожди, сейчас увидим.
Чарльз (после паузы). Может, она не слышала?
Рут. Это она старается не торопиться.
Хлопает дверь кухни, в холл с топотом врывается Эдит.
Чарльз. Не так бурно, Эдит.
Эдит (переходя на шаг). Да, сэр.
Через секунду в гостиной появляются д-р Брэдмэн и м-с Брэдмэн.
Он — мужчина средних лет. Она — дама неясного возраста.
Доктор и миссис Брэдмен.
Эдит уходит.
Д-р Брэдмэн. Мы не слишком опоздали? Не мог раньше уехать из больницы.
Чарльз. Вы вообще не опоздали. Мадам Аркати еще не доехала на своем велосипеде.
М-с Брэдмэн. Так, видно, это мы ее обогнали, когда съезжали с холма. Я так и подумала: наверное, это она.
Рут. Значит, скоро приедет. Как хорошо, что вы смогли прийти.
М-с Брэдмэн. О, мы просто предвкушали этот вечер. Я ужасно волнуюсь. Я ведь эту мадам Аркати всего пару раз видела. Я хочу сказать, я ни разу не видела, как она делает что-то… эдакое. Ну, вы понимаете…
Чарльз. Сухой мартини?
Д-р Брэдмэн. Всенепременно.
Чарльз подходит к столику, начинает готовить коктейль.
Чарльз. Эта мадам с большими странностями. Священник мне рассказал, что в день Святого Иоанна видел ее на вершине холма в каком-то индийском балахоне. Я решил, обычная психопатка. Но потом навел справки. Выяснилось, что в Лондоне она профессионально занималась спиритизмом.
М-с Брэдмэн. Ужасно смешно! Я хочу сказать, ужасно смешно, что из этого можно сделать профессию.
Д-р Брэдмэн (садясь на диван). Почему же нет? В наше безумное время люди готовы верить, во что попало. Думаю, весьма прибыльное дело.
М-с Брэдмэн. Поразительно, что люди так охотно позволяют себя дурачить. Но сама-то она должна в это верить искренне, не так ли? Или это чистое надувательство?
Чарльз. Думаю, она явная шарлатанка. Во всяком случае, хочу надеяться. Я задумал роман об отъявленной мошеннице. Так что этот вечер для меня крайне важен.
Д-р Брэдмэн. А что вас конкретно интересует?
Чарльз. Все — образ мысли, лексика, манеры. Какие-то специфические приемы. Я уже сто лет не участвовал в спиритических сеансах. Хочу освежить память.
Д-р Брэдмэн. А, так для вас это не в новинку?
Чарльз (подавая бокалы доктору и его супруге). Когда я был маленьким, у нас часто гостила моя тетка. Она вбила себе в голову, что она — медиум. И надо сказать, иногда ей кое-что удавалось. Помню как-то, мы сидим вокруг стола, в кромешной тьме, мать вслепую играет на рояле нечто минорное. Все молчат. Вдруг тетка издает жуткий вопль и кричит, что видит! Видит возле моего стула черную собачку! Тут же включили свет, смотрим, точно: черная собачонка.
М-с Брэдмэн. Но это же поразительно!
Чарльз. Какой-то бездомный щенок незаметно забежал с улицы. Но перед теткой я снимаю шляпу — так ловко она это проделала, вернее сказать, так ловко использовала.
М-с Брэдмэн. И что же собачка?
Чарльз. Осталась жить в доме.
Рут. Будем надеяться, что мадам Аркати не произведет здесь никаких животных. У нас и так тесно.
Все смеются.
Чарльз. Повторяю, мы должны притворяться, что искренне во все это верим. Иначе она не станет ничего делать.
Рут. И будет права. Насмехаться над человеком — это нехорошо
Д-р Брэдмэн. Не буду. Кстати, я слышал она тоже мастер пера? Или я ошибаюсь?
Чарльз. Не ошибаетесь. Мы с ней были представлены друг другу, как коллеги.
Д-р Брэдмэн. И что же она пишет?
Чарльз. Она освоила два жанра. Первый — какие-то назидательные детские сказки. А второй — жизнеописания членов королевской семьи. Думаю, графоманка.
Д-р Брэдмэн. А она знает, что вы ее пригласили в качестве прототипа?
Чарльз. Не дай бог! Я ей сказал, что испытываю жгучий интерес ко всему, что связанно с мистикой и оккультизмом. Она расцвела как роза.
Звонок. Эдит невероятно медленно направляется к двери.
Дорогая, ты сама должна ее встретить.
Рут идет к двери.
Эдит (появляясь). Мадам Аркати.
Входит Мадам Аркати, дама, одетая экстравагантно, даже с налетом какого-то дикарства. Возраст ее определить сложно — то ли сорок пять, то ли все шестьдесят.
Мадам Аркати. Велосипед я поставила возле кустиков. Было бы славно, если бы его никто не трогал.
Рут. Как мило, что вы наконец к нам приехали.
Чарльз. Мадам Аркати, дорогая!
Мадам Аркати. Извините за опоздание, но по дороге у меня вдруг появилось предчувствие, что я непременно проколю шину, и я вернулась, чтобы взять насос.
Мадам Аркати снимает плащ дает его Рут. Та кладет его на кресло у двери.
В результате я так ничего и не проколола.
Чарльз. Не огорчайтесь, может, проколете на обратном пути.
Мадам Аркати (пожимая руку д-ру Брэдмену). Доктор Брэдмен. Человек с добрыми руками!
Д-р Брэдмэн. Очень рад. Моя супруга.
М-с Брэдмэн и Мадам Аркати обмениваются рукопожатием.
Мадам Аркати. А мы почти знакомы. Иногда встречаемся в магазинах.
Чарльз. Выпьете что-нибудь?
Мадам Аркати. Разве только что-нибудь сухое. Горький опыт научил меня остерегаться сладких смесей.
Чарльз. Сухой мартини.
Мадам Аркати. То, что нужно. Сегодня было чудесно ехать через лес. Птицы так поют — я едва не оглохла.
Д-р Брэдмэн. Вы много ездите на велосипеде — не устаете?
Мадам Аркати. Напротив, отдыхаю. В Лондоне я слишком мало двигалась. Сутками сидела в своей крошечной квартирке с темными окнами. Я их сама затемнила — атмосфера должна соответствовать ожиданиям клиентов.
Чарльз (подавая бокал). Ваш мартини.
Мадам Аркати. Благодарю. (Пригубив.) О! Да вы мастер. Книжки-то каждый писать может. А вот чтобы сухой мартини получился по-настоящему сухим, нужен талант.
Рут. А вы сами сейчас пишете?
Мадам Аркати. Регулярно и ежедневно. С семи до часу — как штык.
Д-р Брэдмэн. И что же это — роман, мемуары?
Мадам Аркати. Сказка. Про зверюшек. Главный герой — болотный жучок.
М-с Брэдмэн прыскает.
А вот биографию принцессы Анны пришлось оставить, она ведь в апреле умерла. Правда, на днях мы с ней говорили, она умоляет, чтобы я продолжала, но пока не могу решиться.
М-с Брэдмэн. Вы с ней говорили уже после…
Мадам Аркати. Да. Через моего агента. Принцесса была очень раздражена.
М-с Брэдмэн. Ужасно смешно — думать, что духи могут раздражаться! То есть, я хочу сказать, ужасно трудно себе представить!
Чарльз. Почему же? Я думаю, у них на том свете не меньше поводов для раздражения, чем у нас на этом.
М-с Брэдмэн. Не богохульствуйте, мистер Кондомайн!
Чарльз (бодро). Ну что ж, мадам Аркати, кажется, время наступает.
Мадам Аркати. Кто знает. Быть может, оно, наоборот, отступает.
Чарльз. Глубокая мысль.
Д-р Брэдмэн. Надеюсь, мадам Аркати, сегодня вы в нужном настроении.
Мадам Аркати. Настроение тут ни при чем. Все дело в концентрации.
Рут. Вы должны извинить наше нетерпение. Если вы еще не готовы, мы будем ждать сколько нужно.
Мадам Аркати. Чушь, милочка. Я абсолютно готова. (Встает со своего места.) Время идет — работа не ждет!
Чарльз. Скажите, мы, наверное, должны что-то делать?
Мадам Аркати. Делать?
Чарльз. Ну, там, взяться за руки или что-то еще?
Мадам Аркати. Это позже. (Подходит к окну..) Сначала — дыхание. Промыть легкие свежим воздухом. (Через плечо.) Можете разговаривать — мне это абсолютно не мешает. (Распахивает окно и дышит глубоко и шумно.) Эта кукушка очень недовольна.
Чарльз. Простите?
Мадам Аркати. Я говорю, кукушка недовольна. Прислушайтесь.
Все старательно слушают.
Чарльз. Как вы определяете?
Мадам Аркати. По тембру. Видно, оттого, что луна скрылась…Вы не думаете, что мне надо зажечь фару на велосипеде? В темноте никто на него не наткнется?
Рут. А мы больше никого не ждем.
Мадам Аркати. Спокойной ночи, глупая птица. (Затворяет окно. Указывает на стол в центре.) Думаю, этот стол подойдет.
Д-р Брэдмэн убирает со стола поднос, переносит его на маленький столик. Закрывает двери, переносит кресло к столу. Чарльз подвигает стол к проигрывателю. Мадам Аркати подходит к камину, прохаживается по комнате, разминая кисти рук.
Мадам Аркати. Вот момент, который я больше всего ненавижу.
Рут. Вы волнуетесь?
Мадам Аркати. Да. Когда я была маленькой, меня в такие минуты всегда тошнило.
Д-р Брэдмэн. Как хорошо, что вы вышли из этого возраста.
Мадам Аркати (продолжая ходить). Решил малютка Дэнни/Своим кормиться пеньем. /Теперь его еда/ — Хлеб черный и вода. Терпеть не могу этот дурацкий стишок. Но что делать — Дафна его обожает.
Мадам Аркати стоит у дивана. Остальные садятся вокруг стола: д-р Брэдмэн напротив мадам Аркати, справа от него — Рут, затем — Чарльз и м-с Брэдмэн.
Д-р Брэдмэн. А кто это — Дафна?
М-с Брэдмэн. Дафна — это агент мадам Аркати. Маленькая девочка.
Д-р Брэдмэн. Ах, так! Агент. Ну да… И сколько же ей лет?
Мадам Аркати. Она умерла, когда ей не было еще семи.
М-с Брэдмэн. И давно это случилось?
Мадам Аркати. Шестого февраля восемьсот восемьдесят четвертого.
М-с Брэдмэн. Бедная крошка.
Д-р Брэдмэн. То есть, молочных зубов у нее, надо думать, уже не осталось.
Мадам Аркати. Вот именно, доктор Брэдмен, надо думать. Боюсь, если вы это и делаете, то не слишком серьезно.
М-с Брэдмэн. В самом деле, Джордж. Ты сбиваешь мадам Аркати.
Мадам Аркати. Не беспокойтесь, дорогая, я привыкла иметь дело со скептиками. В конечном счете, они-то и оказываются наиболее восприимчивыми. Прошу всех сесть за стол и положить на него руки — ладонями вниз.
Чарльз. Может, погасить свет?
Мадам Аркати. Всему свое время. Садитесь, прошу вас.
Все садятся. Рут в центре, справа от нее Чарльз, слева — д-р Брэдмэн. М-с Брэдмэн — напротив Рут. Мадам Аркати строго оглядывает сидящих.
Пальцы ваших рук должны соприкасаться. Так, хорошо. У вас, кажется, был граммофон.
Чарльз. Проигрыватель. Хотите, чтобы я поставил какую-нибудь музыку?
Мадам Аркати. Оставайтесь на месте, прошу вас. Я все сделаю сама. (Подходит к проигрывателю, рассматривает пластинки.) Так, что у нас тут… Брамс. Нет, только не Брамс… Рахманинов… Слишком сурово. Какая-нибудь легкая музыка у вас есть?
Рут. Да, посмотрите там, слева.
Мадам Аркати (перебирая пластинки.) Дафна предпочитает то, что можно напевать. Ага, вот! Это она обожает. Ирвинг Берлин. «Всегда»!
Чарльз (подскакивая на стуле). «Всегда»?!
Рут. Что такое, дорогой? В чем дело?
Чарльз (медленно садясь). Ничего… Нет-нет, ничего.
Мадам Аркати. Где выключается свет? Возле двери?
Рут. Да. Кроме настольной лампы.
Мадам Аркати. Понятно.
Рут. Дорогой, сиди же спокойно.
М-с Брэдмэн. Касайся меня пальцами, Джордж. Тебе же сказали!
Мадам Аркати. Теперь я вам кое-что объясню, прошу сосредоточиться.
Рут. Мы уже.
Мадам Аркати. Когда заиграет музыка, я погашу свет. Возможно, какое-то время я буду ходить по комнате или неподвижно лежать на полу. Затем, в нужный момент я возьму эту табуретку и подсяду к столу. Я займу место между вами, мистер Кондомайн, и вашей супругой и коснусь ваших ладоней. Убедительно прошу — ко мне не обращаться, не двигаться, словом, ничем меня не отвлекать. Вам все ясно?
Все. Абсолютно.
Мадам Аркати. Конечно, гарантировать ничего нельзя. Дафна еще не совсем в форме. Бедняжка перенесла простуду и очень ослабла. С другой стороны, могут произойти самые непредвиденные вещи. Возможно, кто-то из вас начнет получать какие-то сигналы. Не исключено, что начнется полтергейст, что всегда весьма шумно и разрушительно.
Рут (беспокойно). В каком смысле — разрушительно?
Мадам Аркати. Ну, вы же знаете, они швыряются вещами.
Рут. Этого я не знала!
Мадам Аркати. Но коль уж мы вступили на мост, надо перейти реку, не так ли?
Д-р Брэдмэн. Безусловно.
Мадам Аркати. К счастью, в это время года воздействие первородных стихий маловероятно.
Рут. Первородные стихии? А как они действуют?
Мадам Аркати. Этого, милочка, никто не знает заранее. Они ведь непредсказуемы. Но чаще всего проявляются в виде холодного ветра.
М-с Брэдмэн. Ужасно не люблю ветра.
Мадам Аркати. Иногда он достигает силы настоящего урагана.
Рут. Тогда, пока мы еще не начали, может быть, убрать с камина вазочки?
Мадам Аркати. Не волнуйтесь. Я умею обращаться с первородными стихиями.
Рут. О, тогда я спокойна.
Мадам Аркати. Начнем! Постарайтесь полностью освободить свое сознание.
Д-р Брэдмэн. Вы хотите сказать, мы не должны ни о чем думать?
Мадам Аркати. Именно. Сосредоточьтесь на пространстве. Старайтесь представить себе цвет, который нельзя описать словами. Это самое лучшее.
Д-р Брэдмэн. Чтоб я сдох, если не буду стараться.
Мадам Аркати. Очень хорошо. Итак, музыка! (Подходит к проигрывателю, ставит пластинку. Начинает ходить по комнате, время от времени переходя на странные танцевальные шажки. Затем, метнувшись к двери, выключает свет.) Свет!
М-с Брэдмэн. О боже!
Мадам Аркати. Тишина! Прошу вас!
Мадам Аркати берет круглый табурет, переносит его от рояля к столу и садится между Чарльзом и Рут. Пластинка кончается. Воцаряется мертвая тишина.
Есть ли там кто-нибудь?
Долгая пауза.
Есть там кто-нибудь?
Снова долгая пауза.
Если есть — один удар, если нет — два удара! Итак, вопрос: есть ли там кто-нибудь?
После небольшой паузы стол откликается негромким ударом.
М-с Брэдмэн. Ах!
Мадам Аркати. Чшшшшш!.. Это ты, Дафна?
Более громкий удар.
Как твой насморк? Прошел?
Стол издает два быстрых удара.
Ты меня огорчаешь. Но ты как-нибудь лечишься?
Несколько резких ударов подряд.
Похоже, она сильно не в духе… Есть ли кто-нибудь там, кто хотел бы говорить с кем-нибудь здесь?
После паузы раздается один удар.
Ага! Дафна, солнышко, я правильно поняла? У вас кто-то хочет говорить с кем-то из нас?
Один удар.
Кто же этот «кто-то»? Я?
Два резких удара.
Доктор Брэдмен?
Два удара.
Миссис Брэдмен?
Два удара.
Это миссис Кондомайн?
Стол отвечает бурной серией ударов, которую прерывает окрик Мадам Аркати.
Прекрати! Веди себя как следует! Это мистер Кондомайн?
Короткая пауза, затем один могучий удар.
Там есть некто, желающий говорить с вами, мистер Кондомайн.
Чарльз. Скажите, пусть изложит в письменном виде.
Стол громко бухает.
Мадам Аркати. Мистер Кондомайн, просила бы вас не быть развязным.
Рут ( тихо ) Дорогой, ты ведешь себя просто глупо. Ты сам себе все испортишь!
Чарльз. Виноват. Вырвалось.
Мадам Аркати. Скажите, никто из ваших знакомых за последнее время не покинул этот мир?
Чарльз. За последнее время — никто. Разве что мой кузен, работник социальной службы. Но чтобы он вдруг захотел со мной говорить? Мы с ним годами не общались.
Мадам Аркати. Вы — кузен мистера Кондомайна? Из социальной службы?
Стол отвечает несколькими резкими ударами.
Похоже, мы поставили не на ту лошадь. Попробуйте вспомнить кого-то еще. Напрягитесь!
Рут. Дорогой, может, это миссис Пламметт? Ну, та старушка, помнишь? Она умерла в Духов день.
Чарльз. Не представляю, с чего бы это у старухи Пламметт возникло желание беседовать со мной. У нас с ней не было ничего общего.
Рут. Все равно, надо попробовать.
Мадам Аркати. Вы — старушка миссис Пламметт? Стол хранит молчание.
Рут. Она была почти глухая. С ней надо погромче.
Мадам Аркати (кричит). Вы — миссис Пламметт? Старуха? (Тишина.) Нет, там вообще никого нет.
М-c Брэдмэн. Какая досада! Так удачно все начиналось.
Д-р Брэдмэн. Успокойся, дорогая.
Мадам Аркати (вставая). Что ж. Придется войти в транс. Надеялась этого избежать, слишком большое напряжение, но выхода нет. Поставим пластинку сначала.
Чарльз (нервно). Только не эту!
Рут. Почему, дорогой? Какая разница?
Мадам Аркати Боюсь, придется поставить именно эту. Менять коней на переправе — сами понимаете. (Включает проигрыватель.)
Чарльз. Делайте что хотите.
Мадам Аркати, подпевая пластинке, возвращается и садится на свое место. В темноте слышится простуженный детский голосок, монотонно читающий:
«Решил малютка Дэнни своим кормиться пеньем. Теперь его еда — хлеб черный и вода».
Д-р Брэдмэн. Видимо, это Дафна. Напрасно ей не удалили аденоиды.
М-с Брэдмэн. Джордж, перестань!
Внезапно Мадам Аркати громко вскрикивает и падает на пол.
Чарльз. О господи!
Рут. Спокойно, дорогой.
Пару секунд все сидят молча. Затем стол начинает подпрыгивать и приподниматься.
М-с Брэдмэн. Стол отрывается от пола, мне его не удержать!
Рут. Надавите сильнее!
Стол с грохотом падает.
Господи!
М-с Брэдмэн. Что же теперь делать? Поднять или пускай лежит так?
Д-р Брэдмэн. Черт подери, я-то откуда знаю?
М-с Брэдмэн. Не кричи на меня!
Из-за камина возникает Эльвира.
Эльвира (голосом приятным, но чуть странным). Не стоит волноваться из-за пустяков, милый.
Чарльз. Кто это сказал?
Рут. Что — кто сказал?
Чарльз. «Не стоит волноваться из-за пустяков»?
Рут. Тебе показалось, дорогой.
Чарльз. Но я же слышал!
Рут. Значит, слышал ты один. Кто-нибудь еще это слышал?
М-с Брэдмэн. Я не слышала ни единого звука.
Чарльз. Рут, значит, ты сама это сказала. Ты что, меня разыгрываешь?
Рут. Да ты что! Я рта не раскрывала. Снова все замолкают.
Эльвира (от двери). Здравствуй, Чарли.
Чарльз (в возбуждении). Чревовещание! Все понятно! Чревовещание!
Рут. Да что с тобой сегодня?
Чарльз. Но вы же слышали. По крайней мере, тот из вас, кто это сделал!
Рут. Что слышали? Что?
Чарльз. Долго еще вы будете твердить, что ничего не слышали?
Д-р Брэдмэн. Лично я в самом деле ничего не слышал.
М-с Брэдмэн. Я тоже. И очень жаль. Хотелось бы что-нибудь услышать.
Рут. Ты нас разыгрываешь. Хотел напугать!
Чарльз. Да нет же, клянусь тебе!
Эльвира (из-за дверей, ведущих в сад). Я понимаю, малыш, после семи лет трудно сразу найти слова, но что-нибудь типа «добрый вечер» меня бы устроило.
Чарльз (резко). Кто это сейчас сказал?!
Эльвира. Эльвира, кто же еще? Дурацкий вопрос.
Чарльз. Так, все. С меня хватит. (Резко поднимается.). Представление окончено.
Чарльз быстро идет к двери, включает свет. Остальные поднимаются из-за стола. Мадам Аркати лежит на полу, закинув ноги на табурет.
Рут. Какой ты вредный! Мы только начали получать удовольствие.
Чарльз. Больше не получите. Пока я жив, этого больше не будет.
Рут. Ради бога, что с тобой сегодня?
Чарльз. Ничего со мной сегодня. Надоело — и все!
Д-р Брэдмэн. Вы действительно слышали что-то, чего не слышали мы?
Чарльз (с деланным смехом). Ну, конечно же, нет. Я просто валял дурака.
Рут. Я так и знала.
М-с Брэдмэн. Боже! Посмотрите на мадам Аркати!
Мадам Аркати лежит в той же нелепой позе. Она без сознания.
Рут. Что с ней теперь делать?
Чарльз. Надо привести ее в чувство! Скорее!
Д-р Брэдмэн (присев около мадам Аркати). Полагаю, лучше ее не трогать.
Чарльз. Но она может черт знает сколько так пролежать!
Д-р Брэдмэн (пощупав пульс лежащей). Глубокий обморок.
Чарльз (на грани истерики). Так приведите ее в чувство! Ее нельзя так оставлять! Это же опасно!
Рут. Дорогой, а зачем столько нервов? Успокойся.
Чарльз (трясет мадам Аркати). Мадам Аркати! Просыпайтесь! Пора домой!
Д-р Брэдмэн. Тише, тише, старина, вы что! Полегче!
Чарльз. Там где-то был коньяк. Налейте ей! Надо перенести ее в кресло!
Рут наливает рюмку коньяку. Чарльз и д-р Брэдмэн поднимают мадам Аркати с пола, переносят в кресло. М-с Брэдмэн ставит табурет к роялю.
Мадам Аркати! Проснитесь! Ну же! Решил малютка Дэнни… Ну, что он там решил?
Рут. Коньяк.
Мадам Аркати вздрагивает и издает стон.
Чарльз (пытаясь влить ей в рот коньяк). Вставать пора!
Мадам Аркати трясет головой и расплескивает коньяк.
М-с Брэдмэн. Она приходит в себя.
Рут ( Чарльзу ) Осторожней! Ты зальешь ей все платье!
Мадам Аркати (открывая глаза). Вот такие дела.
Рут (участливо). Как вы себя чувствуете?
Мадам Аркати. Отлично. В жизни так хорошо себя не чувствовала.
Чарльз. Может, еще коньяку?
Мадам Аркати. Коньяк?! Так вот откуда у меня этот привкус! (Брэдмену). Доктор, как вы могли допустить? Уж вы-то обязаны знать: коньяк во время транса — это очень опасно. Я теперь, вероятно, всю ночь спать не буду.
Чарльз. Лично я сегодня точно глаз не сомкну.
Рут. А ты-то почему, дорогой?
Чарльз (закуривая). Это действо вывело меня из себя.
Мадам Аркати. Ну, так что тут происходило? Были конкретные результаты?
Рут. Да, ваш обморок.
Мадам Аркати. Нет-нет, здесь явно что-то произошло. Я чувствую. (Подходит к камину, нюхает воздух.) Скажите-ка, тут не возникали какие-нибудь видения?
Д-р Брэдмэн. Ни единого.
Мадам Аркати. Может быть, появлялись сгустки эктоплазмы?
Рут. Не совсем понимаю, о чем вы, но не думаю.
Мадам Аркати. Я точно чувствую — здесь имело место нечто необычайное.
Рут. Нас мой муж пугал — притворялся, что слышит какой-то голос.
Чарльз (снова закуривая). Это была шутка.
Мадам Аркати. Не слишком удачная шутка, сэр. У меня такое чувство, что в вашем доме находится какое-то постороннее тело — не считая моего, разумеется.
Рут. Не понимаю, как это возможно.
Мадам Аркати. Что ж, будем надеяться, что, пока я была в трансе, оттуда ничто не прорвалось. Через пару дней все станет ясно. Если тут появятся видения или необычные звуки, немедля дайте мне знать.
Рут. Разумеется, непременно.
Мадам Аркати. Что ж, теперь мне пора.
Д-р Брэдмэн. Может быть, вы оставите здесь свой велосипед? Мы вас отвезем.
М-с Брэдмэн. Конечно, мадам Аркати! Вам нужно ехать с нами. После вашего транса и вообще… Вы наверняка ужасно устали.
Мадам Аркати. Чушь, милочка. Я свежа, как огурец. После транса я всегда чувствую себя превосходно. До свидания, миссис Кондомайн.
Рут. Было очень любезно с вашей стороны — это ведь такая нагрузка…
Мадам Аркати. Жаль, не получили конкретных результатов. Все из-за насморка Дафны. Нездоровые дети капризничают. Надо бы как-то попробовать еще раз.
Рут. Было бы замечательно.
Мадам Аркати. До свидания, миссис Брэдмен.
М-с Брэдмэн. Это было ужасно волнительно, ужасно! Я чувствовала, что стол просто вырывается из рук!
Мадам Аркати. До свидания, доктор. (Пожимает руку д-ру Брэдмену.)
Д-р Брэдмэн. Мои поздравления, мадам!
Мадам Аркати. Я отлично слышу вашу иронию. Между тем, вы были бы превосходным объектом для внушения. У меня есть приятельница — мощный телепат. Я бы хотела, чтобы вы с ней пообщалась.
Д-р Брэдмэн. Почту за истинное удовольствие.
Мадам Аркати. Что ж. В следующий раз возьмемся за дело по-настоящему! Всего наилучшего!
Мадам Аркати и Чарльз уходят. Рут заливается безудержным смехом.
М-с Брэдмэн садится в кресло. Д-р Брэдмэн ставит на место стол и стулья.
Рут. О господи!.. Не могу… Господи!
М-с Брэдмэн (тоже начиная смеяться). Тише, тише, она еще может услышать.
Рут. Я и так долго сдерживалась!..
М-с Брэдмэн (мужу). А вот тебя она поставила на место. Так тебе и надо.
Рут. Слушайте, она же абсолютно сумасшедшая!
М-с Брэдмэн. Вы думаете, она сама искренне во все это верит?
Д-р Брэдмэн. Ну, конечно, нет. Чистой воды спектакль. Хотя, надо признать, ее игра оригинальнее, чем у большинства из них.
Рут. По крайней мере, себя она, похоже, во всем убедила.
Д-р Брэдмэн. У нее и вправду было состояние транса, но его можно объяснить.
Рут. Это что, истерия?
Д-р Брэдмэн. Да, точнее одна из форм истерии.
М-с Брэдмэн. Во всяком случае, я надеюсь, мистер Кондомайн получил то, что ему нужно для его книги.
Рут. Он получил бы куда больше, если бы поменьше нас разыгрывал.
Из-за «французских окон» возникает Эльвира. На ней нечто вроде пеньюара — вид самый обольстительный. Но и пеньюар, и она сама — волосы, руки, лицо — мертвенно-серого цвета, отчего возникает чувство, что она не принадлежит этому бренному миру. Эльвира проходит между Рут и д-ром Брэдменом, которые ее не видят. Медленно подходит к роялю, останавливается, с интересом слушает. На лице ее легкая улыбка.
Откуда-то дует. Видимо, двери в сад открылись.
Д-р Брэдмэн (взглянув). Нет, все закрыто.
М-с Брэдмэн (со смехом). Может, это одна из этих…Как она их называла?
Д-р Брэдмэн. Первородные стихии.
Рут (смеясь). Что вы, она сказала, в это время года первородные стихии спят!
Входит Чарльз.
Чарльз. Ну, доложу я вам, мадам крутит педали, как дьявол! Если и впрямь проколет шину — костей не соберет.
М-с Брэдмэн. Чудный вечер, чудный. Ужасно мило, что вы нас пригласили.
Д-р Брэдмэн. Спокойной ночи, миссис Кондомайн. Спасибо вам.
Рут. Если у нас тут начнется какой-нибудь полтергейст, мы вам сообщим.
Д-р Брэдмэн. Всенепременно, иначе мы обидимся.
Брэдмены уходят в сопровождении Чарльза. Рут идет к роялю, перегибается через «невидимую» Эльвиру, берет сигарету. Закурив, садится у камина. Входит Чарльз.
Рут. Ну, дорогой, что скажешь?
Чарльз (рассеянно). А?
Рут. Вечер оказался плодотворным?
Чарльз. Да… Пожалуй.
Рут. По-моему, было очень смешно.
Чарльз. Очень.
Рут. Дорогой, что с тобой?
Чарльз. Со мной? Что со мной?
Рут. Ты какой-то странный. Может быть, тебе нехорошо?
Чарльз. Мне? Отлично… Я, пожалуй, выпью. Ты будешь?
Рут. Нет, дорогой, спасибо.
Чарльз начинает готовить себе коктейль.
Чарльз. Тут что-то стало прохладно.
Рут. Иди сюда, к камину.
Чарльз. Сегодня уже не буду ничего записывать. С утра начну, на свежую голову. (Поворачивается и, вдруг заметив Эльвиру, роняет бокал.) Боже!
Рут. Что такое?
Эльвира. Чарли, малыш! Ты все такой же неловкий.
Чарльз. Эльвира?.. Так это правда? Это… была ты?!
Эльвира. Ну, разумеется, это была я.
Рут (делая шаг к Чарльзу). Чарли, дорогой! Что ты говоришь?
Чарльз (Эльвире). Ты что, привидение?
Эльвира. Да что-то вроде… Все это довольно сложно.
Рут (начиная злиться). Куда ты все время смотришь? Что ты там увидел?
Чарльз. А ты что, не видишь?
Рут. Что — не вижу?
Чарльз. Да вот же — Эльвира! Эльвира, познакомься, это Рут. Рут, это Эльвира.
Рут пытается взять Чарльза за руку, тот отступает.
Рут (холодно). Дорогой, я прошу тебя сесть.
Чарльз. Ты хочешь сказать, что не видишь ее?
Рут. Дорогой, я прошу, сядь спокойно, — я сделаю тебе еще один коктейль. И не переживай, ну разбил бокал, подумаешь. Завтра Эдит все уберет. (Берет Чарльза за руку.)
Чарльз (вырываясь). Да как ты не видишь? Вот же она! Прямо перед тобой!
Рут. Перестань сходить с ума! О чем ты?
Чарльз. Так… Значит, ты ее видеть не можешь?
Рут. Дорогой, шутка слишком затянулась. Сядь, и хватит меня разыгрывать.
Чарльз (обхватив голову руками). Что же делать? Господи, что же мне делать?
Эльвира. Ну, хоть порадоваться, что видишь меня. В конце концов, сам меня сюда вызвал.
Чарльз. Я?! И не думал даже!
Эльвира. Глупости. Конечно, ты. Эта противная сопливая девчонка прибежала и сказала, что ты срочно хочешь меня видеть.
Чарльз. Я сошел с ума. Вот в чем дело. Я свихнулся.
Рут (подавая Чарльзу бокал с коньяком). Дорогой, возьми, выпей.
Чарльз (машинально взяв бокал). И это весьма прискорбно.
Рут. Постарайся расслабиться.
Чарльз. Как я могу расслабиться? Мне теперь не расслабиться до гроба!
Рут. Выпей немного.
Чарльз (одним глотком осушив бокал). Ну? Тебе легче?
Рут. А теперь сядь.
Чарльз. Что тебе с того, что я сяду? Что толку сидеть?
Рут. Хочу, чтобы ты расслабился. А стоя ты расслабиться не можешь.
Эльвира. А вот африканские туземцы могут. Часами могут стоять на одной ноге.
Чарльз. Жаль, что я не африканский туземец!
Рут. Чего тебе жаль?!
Чарльз. Что я не африканский туземец!
Рут. Какие туземцы? Причем здесь Африка?
Чарльз. Ни при чем!.. Так, чепуха… (Опускается в кресло.). Не будем больше об этом. Видишь, я сел.
Рут. Хочешь еще коньяку?
Чарльз. Хочу.
Эльвира. Остановись, малыш. Ты же никогда пить не умел.
Чарльз. А ты-то насчет выпивки молчи — всегда первая оказывалась под столом!
Рут. Дорогой, почему столько агрессии? Я же хочу тебе помочь.
Чарльз. Извини.
Рут (подавая бокал). Выпей. А потом пойдем с тобой и ляжем в кроватку.
Эльвира. Чарли, малыш, сплавь ее отсюда, а?. Хоть пообщаемся.
Чарльз. Это будет просто аморально. Постыдилась бы.
Рут. Аморально? Это что, опять юмор?
Чарльз. Да я не тебе.
Рут. А кому же?
Чарльз. Эльвире, конечно.
Рут. Да какая, к черту, Эльвира?!
Эльвира. О! Видал? Уже бесится.
Чарльз. Могу ее понять!
Рут. Кого ты можешь понять?!
Чарльз. О, господи!
Рут. Знаешь, милый, я же не совсем дура. У тебя за всем этим кроется какой-то план. Я почувствовала еще во время спиритического сеанса.
Чарльз. Не говори ерунды. Какой у меня может быть план?
Рут. Откуда я знаю. Может это связано с твоим новым романом. Как твои персонажи будут вести себя в определенной ситуации. Так вот, я не подопытный кролик!
Чарльз. Рут! Эльвира — здесь. Она — в трех шагах от тебя.
Рут (саркастически). Ну, конечно, дорогой, я ее прекрасно вижу! Вон она под роялем — верхом на метле!
Чарльз. Рут, послушай…
Рут. Все! Я не собираюсь продолжать этот нелепый разговор до утра!
Эльвира. Какое счастье.
Чарльз. Заткнись!
Рут (потрясенно). Что? Как ты смеешь…
Чарльз. Рут, умоляю, выслушай…
Рут. Не желаю слушать всякую чушь. Я иду ложиться. Заснуть я, конечно, не смогу — вся на нервах. Но когда погасишь свет, можешь зайти, пожелать мне спокойной ночи — если захочешь, разумеется.
Эльвира. Какие мы великодушные!
Чарльз. Слушай, ты ведешь себя как уличная девка!
Рут (в шоке). После этого, Чарльз, мне сказать нечего. Спокойной ночи.
С оскорбленным видом Рут выходит из комнаты.
Чарльз (пытаясь удержать ее). Рут!..
Эльвира. Не помню, когда еще так приятно проводила время, как в эти полчаса.
Чарльз. Эльвира! Постыдилась бы.
Эльвира. Бедная Рут!
Чарльз (вглядываясь в нее). Да нет, это галлюцинация.
Эльвира. Точно не знаю, малыш, путаюсь в технической терминологии.
Чарльз. Господи, что же делать?
Эльвира. Она дала тебе неплохой совет — расслабься.
Чарльз. Как ты здесь появилась?
Эльвира. Будешь смеяться, я толком даже не помню.
Чарльз. И долго собираешься оставаться?
Эльвира. Понятия не имею. А ты был бы сильно против?
Чарльз. А тебе не кажется, что, учитывая мое семейное положение, все это не вполне удобно?
Эльвира. Мне — вполне удобно. А с твоей стороны свинство — встретить меня так холодно, так неласково!
Чарльз. Но пойми, Эльвира…
Эльвира (на грани слез). Уже поняла. Ты просто мелкий!
Чарльз. Милая, попробуй встать на мое место. Уже пять лет, как я женат на Рут. Уже семь лет, как ты умерла…
Эльвира. Не умерла, Чарли, — упокоилась. Там, откуда я появилась, слово «умер» считается неприличным.
Чарльз. Ну, хорошо, упокоилась.
Эльвира. Мог бы хоть притвориться, что рад меня видеть.
Чарльз. Милая, ну пойми! С одной стороны, я, конечно, рад…
Эльвира. Все ясно. Ни капли любви не осталось.
Чарльз. Я всегда буду любить память о тебе.
Эльвира. Просто обидно! Сам меня вызвал, я к нему с таким трудом добиралась, а от него с первой секунды — одно хамство.
Чарльз. Эльвира, милая, поверь, я тебя не вызывал. Это какая-то ошибка.
Эльвира Ну, значит, кто-то другой вызвал, а девчонка сказала, что ты. Я там сижу себе, играю в карты с чудным старичком-японцем… Или он китаец. Чингисхан. Я как раз вытянула две шестерки, и тут эта девчонка выкрикивает мое имя — и больше ничего не помню. Очнулась уже в этой комнате. Ах, малыш, видно, я была у тебя в подсознании.
Чарльз. Ты должна точно выяснить, надолго ли ты сюда, тогда решим, как быть.
Эльвира. Легко сказать — выяснить. Как? Где?
Чарльз. Ну, уж не знаю. Может, связаться с кем-то из ваших, на том свете — или как там у вас это называется… Может, тебе что-то посоветуют? Подумай.
Эльвира. Не знаю. Все это где-то ужасно далеко. Словно мне это снилось.
Чарльз. У тебя там что, вообще знакомых нет? Кроме Чингисхана?
Эльвира. Ах, Чарли…
Чарльз. Что такое?
Эльвира. Мне плакать хочется. Только я теперь не умею, как прежде.
Чарльз. Да зачем же плакать?
Эльвира. Потому что я снова тебя вижу. А ты такой грубый… Как прежде.
Чарльз. Я не хотел, прости. Я никогда не бывал с тобой груб.
Эльвира. Ах, малыш! Я не обижаюсь… Я никогда на тебя не обижалась.
Чарльз. Скажи, быть привидением… Это холодно?
Эльвира. Да нет… Не сказала бы.
Чарльз. А что будет, если я до тебя дотронусь?
Эльвира. Вряд ли у тебя это получится. А ты бы хотел?
Чарльз. Эльвира!.. (Закрывает лицо ладонями.)
Эльвира. Что, милый?
Чарльз. Это так странно — снова видеть тебя…
Эльвира. Вот, уже лучше.
Чарльз. Что лучше?
Эльвира. Хоть голос не такой злой.
Чарльз. Да разве я умел на тебя злиться, когда ты была жива?
Эльвира. Умел, умел. Еще как злился.
Чарльз. И не стыдно тебе? Зачем ты выдумываешь?
Эльвира. Выдумываю? А ты вспомни, когда мы ездили в Нормандию — в этой гнусной гостинице, как ты себя вел? Как последняя свинья. Биллиардным кием меня ударил! Меня! Кием!
Чарльз. Я же легонько, шутя.
Эльвира. Я так тебя любила.
Чарльз. И я тебя. (Протягивает к ней руку.) Тебя не коснуться. Это же ужасно.
Эльвира. Это уже вряд ли изменишь, сколько бы я здесь ни оставалась.
Чарльз. Наверное, рано или поздно этот сон кончится, и я проснусь… Но сейчас я чувствую какой-то странный покой…
Эльвира. Ну и славно, малыш, ну и славно… Сядь поудобнее, облокотись на спинку. (Легонько треплет его волосы.) Ты что-нибудь чувствуешь?
Чарльз. Какой-то прохладный ветерок…
Эльвира. Все-таки лучше, чем ничего.
Чарльз (сонно). Эльвира, если я свихнулся… Меня засадят в психушку.
Эльвира. Засадят, малыш, не волнуйся… А пока расслабься.
Чарльз (уже совсем засыпая). Бедная Рут…
Эльвира (нежно). А бедная Рут у нас пойдет к черту!
К концу этой сцены свет постепенно переходит в полную темноту.
Занавес