Гостиная квартиры миссис Ланкастер в Лондоне. Цветовая гамма на грани оригинальности. Мебель простая, но очень дорогая. В гостиной Элен Савиль и Поунсефонт Квентин. Их только что привел Престон. Элен — элегантно одетая дама лет тридцати. «Поуни» — пожилой холостяк.
Престон. Я ожидаю миссис Ланкастер с минуты на минуту, мадам.
Элен. Хорошо, Престон. Мы подождем.
Престон. Принести вам чай?
Элен. Благодарю, Престон, не надо, чай мы уже пили… дай мне сигарету, Поуни, они в шкатулке на столе.
Поунти приносит ей сигаретницу. Престон уходит.
Поуни. Я могу ошибаться, но, думаю, что вся эта яркость утомляет.
Элен. Ты придаешь слишком много значения интерьеру, Поуни.
Поуни (прохаживаясь по комнате). Скорее нет, чем да, но мне нравится, когда все хорошо и правильно.
Элен. Знаешь, я не считаю новый фриз в твоей ванной хорошим и правильным.
Поуни. Как ты можешь, Элен! Его же просто невозможно описать словами, так он прекрасен. Парелли создал его специально для меня.
Элен. Лично я не смогла бы сидеть в ванной в окружении богов и богинь, фигуры которых куда лучше, чем у меня.
Поуни. А меня это вдохновляет. Вся эта комната типична для Флоренс.
Элен. В каком смысле?
Поуни. Во всех смыслах. Посмотри на мебель.
Элен. Возможно, несколько вычурная, но не режет глаз.
Поуни. Дорогая Элен, ты такая верная подруга.
Элен. Я очень люблю Флоренс.
Поуни. Мы все любим. (берет фотографию со стола). Кто этот юноша?
Элен. Том Верьян. Ты наверняка видел его.
Поуни. И кто он для Флоренс, бывший, настоящий или будущий?
Элен. Настоящий.
Поуни. Такая невинная внешность не может не привлечь внимания пожилой женщины.
Элен. Не груби.
Поуни. Я не про Флоренс, она слишком божественна, чтобы попасть в какую-либо категорию.
Элен. Ой ли.
Поуни. Да, Элен, ее магнетизм неподвластен и смерти, знаешь ли.
Элен. Я часто задумываюсь, а что со временем станется с Флоренс?
Поуни. Дорогая моя, я слишком занят мыслями о том, что станется со мной, и мне просто некогда задумываться о других.
Элен. Я-то как раз думала, что с тобой все ясно, Поуни.
Поуни. В твоих устах, Элен фраза эта звучит оскорбительно, но я предпочту воспринять ее, как комплимент.
Элен. Кто бы сомневался.
Поуни. Я ожидаю, что Флоренс еще долго будет вечно молодой, а потом внезапно станет прекрасной старухой, и будет продолжать жить, как ни в чем ни бывало.
Элен. Боюсь, ей уже поздно становиться прекрасной старухой. Придется и дальше быть вечно молодой.
Поуни. Полагаю, она бы не возражала, но это утомительно для Дэвида.
Элен. И ужасно для Ники.
Поуни. Он крайне эгоистичен. Люди искусства все такие.
Элен. Ты слышал, как он играл в Париже?
Поуни. Да.
Элен. И что скажешь?
Поуни. Неровно. Одна-две вещи великолепны, но он небрежен.
Элен. Ему недостает серьезности, но он еще очень молод.
Поуни. Ты действительно думаешь, что это оправдание?
Элен. Нет, боюсь, что нет, если так много поставлено на карту.
Поуни. А что поставлено?
Элен. Все… счастье его жизни.
Поуни. Ты преувеличиваешь, дорогая.
Элен. Это правда.
Поуни. Я уверен, Ники будет совершенно счастлив, пока сможет привлекать к себе людей. Он любит, когда к нему тянутся.
Элен. Естественно, он же сын Флоренс.
Поуни. Как же это здорово, быть ее сыном.
Элен. Ты не веришь, что у Ники есть талант, не так ли?
Поуни. Не думаю, что это так важно.
Элен. А я думаю, что есть.
Поуни. Ты видишь в людях много хорошего, Элен. Я всегда это знал.
Элен. У Ники не было и шанса.
Поуни. Ерунда… он получал все, что хотел, с того самого дня, как родился, и он будет транжирить предоставленные ему возможности, пока не умрет.
Элен. Вполне возможно.
Поуни. Вот это уже ближе к истине.
Элен. Он, возможно, получал все, что хотел, но ничего из того, в чем действительно нуждался.
Поуни. Ты говоришь о социальном или духовном?
Элен. Ты совершенно прав, Поуни, и никогда не смог бы так хорошо сохраниться, если бы тратил зазря свое драгоценное время или искренность.
Поуни. Я прощаю тебя и за это, Элен, от всей души.
Элен. Премного тебе благодарна.
Поуни. Ты должна наконец-то понять, все идут на жертвы ради Флоренс, так и должно быть… разумеется, она родилась на пару столетий позже, чем следовало. Ей бы быть дерзкой, плетущей интриги любовницей короля. Ты понимаешь, черные пажи, нефритовые ванны, вещи, столь прекрасные…
Входит Престон.
Престон (объявляет). Мисс Хибберт.
Входит Клара Хибберт, интересная, хорошо одетая женщина. Престон выходит.
Клара. Мои дорогие. Флоренс еще не вернулась?
Элен. Нет, мы ее ждем.
Поуни. У тебя сердитый вид, Клара.
Клара. Потому что я сержусь.
Элен. А в чем причина?
Клара. Я пою сегодня для Лауры Теннант… она устраивает отвратительный прием в своем отвратительном доме для этого отвратительного посла…
Поуни. Как отвратительно!
Клара. Никто, разумеется, не будет меня слушать, занятые поисками шампанского.
Элен. Что ты поешь?
Клара. Одну песню Габриэля Фора, две Рейнальдо Хана и арию.
Элен. Какую арию?
Клара. Не помню, но мой аккомпаниатор должен знать… у меня ужасно болит голова.
Элен. Почему бы тебе не снять шляпу?
Клара. Дорогая моя, не смею… только что уложила волосы… полагаю, таблеток от головной боли у вас нет?
Элен. Нет, но у Флоренс они есть наверняка… Престон знает, где они… позвони в колокольчик, Поуни.
Поуни (звонит в колокольчик). Моя бедная Клара… я надеюсь, твое вечернее пение станет оправданием той суеты, которую ты подняла этим днем.
Клара. Не груби, Поуни.
Элен. Грегори поедет с тобой?
Клара. Разумеется, я не пою в его отсутствие. Я получаю от него такую мощную моральную поддержку.
Поуни. Я бы воздержался от употребления слова «моральный».
Входит Престон.
Элен. У миссис Ланкастер есть таблетки от головной боли?
Престон. Да, мадам, думаю, что есть.
Клара. Вы найдете мне одну, Престон? Голова просто раскалывается.
Престон. Конечно, мисс.
Он выходит.
Поуни. Престон держится с таким достоинством, не так ли?
Элен. В этом доме ей без него не обойтись.
Клара. Когда же придет Флоренс? Я хочу занять у нее зеленый веер. Купила новое платье от Пату, к которому он так и просится.
Элен. Она скоро появится.
Клара. Наверное, негоже просить Престона принести веер и тихонько уйти с ним?
Элен. Я бы просить не стала… Флоренс этого не любит.
Клара. Она давным-давно пообещала дать его мне.
Поуни. Но ведь никакой спешки нет. Ты начнешь петь не раньше половины двенадцатого.
Клара (раздраженно). Мне, между прочим, нужно репетировать. Я ни слова…
Входит Престон. Приносит таблетку и стакан воды.
Клара. Вы святой, Престон… огромное вам спасибо.
Клара берет таблетку, запивает водой, ставит стакан на поднос. Престон уходит.
Клара. А теперь мне нужно прилечь… освободи диван, Элен.
Поуни. Может, ты хочешь, чтобы мы оба вышли из комнаты и посидели в холле?
Клара. Нет, Поуни, я не могу ждать от тебя такого благородства.
Она ложится на диван, Элен поправляет подушки, чтобы ей было удобно.
Клара. Спасибо, Элен, дорогая, теперь, если заболею, я всегда буду приходить к тебе.
Элен. Конечно же, приходи.
Входит Флоренс Ланкастер, за ней Том Верьян. Флоренс великолепно одета. Лицо сохраняет остатки неописуемой красоты. Том — симпатичный, атлетически сложенный молодой мужчина. Сразу чувствуется, что он силен в спорте, но в остальном хвастаться ему нечем.
Флоренс. Элен… Поуни, вы здесь давно?
Поуни. Нет, несколько часов, не дольше.
Флоренс. Дорогой мой. Я очень, очень сожалею… во всем виноваты эти ужасные пробки. Да и Дэвис — законченный идиот. Всегда умудряется подъезжать к перекрестку, когда загорается красный свет. А что с Кларой? Ее переехал автомобиль?
Клара. Нет, дорогая, просто ужасно болит голова.
Флоренс. Поуни, ты знаешь Тома, не так ли?.. Том Верьян, мистер Квентин, я уверена, вы друг другу понравитесь.
Том (пожимая руку Поунти). Как поживаете?
Поуни. Очень хорошо, благодарю… приятно услышать такой вопрос.
Флоренс. Могу я тебе чем-нибудь помочь, Клара?
Клара. Да, дорогая, одолжи мне на этот вечер свой зеленый веер.
Флоренс. Хорошо, но ты не будешь очень уж сильно им размахивать, дорогая? Не хочется, чтобы и него вылезли перышки. Кто-нибудь хочет чая?
Элен. Нет, благодарю, дорогая.
Флоренс. Тогда, коктейли?
Поуни. Еще слишком рано.
Флоренс (звонит в колокольчик). Мы только что с отвратительного благотворительного спектакля. Старики-актеры что-то бубнили себе под нос, а старухи-актрисы помогали друг другу передвигаться по сцене (входит Престон). Коктейли, Престон, и попроси Баркер упаковать мой зеленый веер, чтобы мисс Хибберт могла взять его с собой.
Престон. Будет исполнено, мадам.
Он уходит.
Клара. Ты — ангел, Флоренс. Думаю, теперь я сяду.
Флоренс. Да, дорогая, и тогда Тому тоже будет куда сесть.
Клара (садится). Мне как-то нехорошо.
Поуни. И выглядишь ты не очень, дорогая.
Клара. Если Поуни не перестанет мне грубить, я разрыдаюсь.
Флоренс. Том, дай мне сигарету.
Поуни. Сигареты на столе.
Флоренс. Нет, у Тома сигареты особой марки, которые я обожаю.
Клара. Одолжи мне помаду, Элен, моя не выкручивается.
Элен. Держи.
Клара. Какой очаровательный цвет. Я выгляжу куда лучше, чем себя чувствую.
Флоренс (Тому). Спасибо, ангел.
Клара. Флоренс, я смогу попасть к тебе только в субботу вечером… должна проводить Грегори в Ньюкастл.
Поуни. Почему в Ньюкастл?
Клара. Его дом расположен неподалеку… Для него это ужасно, не правда ли?
Флоренс. Сообщи телеграммой время прибытия поезда, хорошо?
Клара. Разумеется, дорогая.
Элен. У тебя божественные духи, Флоренс. Что это?
Флоренс (обмахивается платочком). Духи хороши, не так ли?
Поуни. «Нарцисс нуар». Я ими пользуюсь.
Флоренс. Да, Поуни, пользуешься.
Входит Престон и с упакованным в коробку веером.
Престон. Ваш веер, мисс.
Клара (берет коробку). Большое спасибо… ты прелесть, Флоренс. Веер придает мне уверенности, когда я пою что-то современное (Престон уходит). Я должна бежать…
Флоренс. Не хочешь выпить коктейль перед уходом?
Клара. Нет, дорогая… а то буду икать весь вечер. До свидания… у тебя так хорошо… до свидания, Элен… Поуни, надеюсь, на уик-энд ты не будешь так суров со мной. Я буду в депрессии, Грегори в отъезде и все такое… до свидания, Том… я пообедаю в постели, чтобы хорошенько отдохнуть перед вечерним выступлением…
Она уходит.
Поуни. Бедная Клара. Пребывает в вечном заблуждении, что она — пуп земли.
Элен. В той или иной степени это наше общее заблуждение.
Флоренс (смеясь). Ты действительно ужасно жесток к ней, Поуни.
Поуни. Она меня раздражает.
Флоренс (стоит перед зеркалом). Я вдруг возненавидела эту шляпу (снимает ее). Так-то лучше… вы сегодня идете на «Новую Элейн»?
Элен. Я — нет, но Поуни, разумеется, идет.
Поуни. Спектакль будет отличный, такой состав! Великолепный Селвин Стил, Нора Дин и эта идеальная женщина, Лили Берфилд…
Элен. Терпеть ее не могу. Вечно она переигрывает.
Поуни (возмущенно). Ну что ты, Элен! Или ты не видела ее в «Простой вере»?
Элен. Видела. К сожалению.
Поуни. С тобой просто невозможно говорить.
Элен. Она двигается по сцене, как манекен.
Поуни. Это святотатство… она просто, просто божественна!
Входит Престон с подносом, на котором стоят коктейли. Все берут по стакану.
Флоренс. И что ты об этом думаешь, Том?
Том. Я никогда ее не видел.
Флоренс. Нет же, видел. Примерно три месяца тому назад, в «Комедии».
Том. Ох… я не помню.
Поуни. Не помню! Такая актриса! Господи! Мне дурно!
Элен. Поуни, если ты сейчас не успокоишься, то к обеду будешь без сил.
Флоренс. Это особый коктейль… мое изобретение.
Элен. Восхитительно.
Том. Слишком сладкий.
Флоренс. Том, дорогой, ну что ты все время молчишь… он всегда такой молчаливый после дневного спектакля.
Поуни. Когда возвращается Ники?
Флоренс. Завтра, и это чудесно. Его не было целый год, но в прошлом месяце я видела его, когда проезжала через Париж.
Поуни. Он много работает?
Флоренс. Я на это надеюсь, но ты же знаешь Ники… благослови Господь его сердце!
Поуни. Я слышал, как он играл у Явонн Мирабо.
Флоренс. Она — мерзкая женщина, не так ли?
Элен. Это ты чересчур.
Поуни. Она — слабоумная. Я не выношу слабоумных.
Флоренс. Она уничтожает все, к чему прикасается.
Поуни. А вот Ники она очень даже нравится.
Флоренс. Только потому, что постоянно поет ему дифирамбы… Ники падок на лесть.
Поуни. Сколько ему лет?
Флоренс. Двадцать четыре. Это абсурд, иметь такого взрослого сына. В прошлый вторник старый генерал Фенуик сказал… (звонит телефон, она берет трубку). Алле… алле… да, дорогая. Как ты?.. Да, дорогая. Я тоже совершенно вымоталась. Когда, ты говоришь?.. Отлично… Нет, дорогая, только по рецепту, но я дам тебе баночку… Очень просто, нужно натереться на ночь… Да перестань… Ни в коей мере, если ты пришлешь машину, никаких проблем… Очень хорошо… До свидания, дорогая (она кладет трубку). Я ставлю Кларе Хибберт десятку за глупость. Ты со мной согласна, Элен.
Элен. Сто десять.
Поуни. Больше десяти не ставят.
Том. Флоренс, я, пожалуй поеду, чтобы успеть переодеться и вернуться сюда к половине восьмого…
Флоренс. У тебя еще полчаса.
Том. Не так и много.
Флоренс. Автомобиль у подъезда… возьми его и тут же пришли назад.
Поуни. Может Том подвезти меня, Флоренс? В твоем автомобиле мне гораздо удобнее, чем в любом другом.
Флоренс. Разумеется, Поуни.
Вновь звонит телефон.
Флоренс (в трубку). Алле… да… слушаю… Добрый день…
Поуни. До свидания, Элен, это было божественно…
Элен. Позвони мне завтра в пять.
Флоренс. …Как вы галантны… ну что вы, что вы… Да, конечно. Если вы так настаиваете… (заливисто смеется) какая ерунда…
Поуни. До свидания, Флоренс…
Флоренс (зажимает рукой микрофон трубки). Это ужасный генерал Фенуик… До свидания, Поуни, дорогой, ты будешь у нас в пятницу?
Поуни. Да, с удовольствием.
Флоренс. Элен приедет пятичасовым поездом… тебе бы лучше составить ей компанию.
Поуни. Идеально (обращаясь к Тому). Вы готовы?
Том. Само собой.
Поуни (когда они выходят из комнаты). Вы сможете сначала подвезти меня? Я уже не так молод, как прежде…
Флоренс (в трубку). Пожалуйста. Простите меня… люди приходят, уходят, эта квартира с каждым днем все больше напоминает железнодорожный вокзал… да, генерал, такой приятный комплимент (смеется). Я польщена… очень хорошо… до свидания (она кладет трубку на рычаг). Десятка за занудство.
Элен. Он не такой уж плохой старик.
Флоренс. Нет, но старается казаться таковым, и это ужасно (поправляет волосы перед зеркалом). Я выгляжу, как смерть… А Том — душка?
Элен. Несомненно, дорогая, да еще и не блещет умом.
Флоренс. Что-то ты сегодня злая, Элен.
Элен. Ерунда.
Флоренс. Это глупо, проезжаться по Тому.
Элен. Все лучше, чем лить по нему слезы.
Флоренс. Я не понимаю, о чем ты, дорогая. Я не лью по нему слезы, и ни по кому не лила. Иногда жалею об этом… Но я слишком закаленная для слез.
Элен (берет сигарету). Том тебя бросит.
Флоренс. Бросит? Почему… как… Я не понимаю…
Элен. Ты любишь его больше, чем он — тебя.
Флоренс. Какой абсурд, Элен.
Элен. Это правда.
Флоренс (самодовольно). Он меня обожает… боготворит… за всю свою жизнь не встречал такой, как я. Я для него что-то странное… экзотичное…
Элен. Ты любишь его больше, чем он — тебя.
Флоренс. Элен, сегодня ты действуешь мне на нервы.
Элен. Ты понимаешь, что я права, не так ли?
Флоренс. Если бы ты знала, что он мне говорил.
Элен. Я могу догадаться.
Флоренс. Этот юноша до встречи со мной ничего не знал и не умел.
Элен. Он очень молод.
Флоренс. Я его научила… всему.
Элен. Или ничему.
Флоренс. Элен, как я понимаю, ты ревнуешь.
Элен. Давай без глупостей.
Флоренс. Иногда я сожалею о том, что вижу людей насквозь.
Элен. Как Дэвид?
Флоренс. Не знаю… скоро должен вернуться домой.
Элен. Он никогда ничего не подозревает?
Флоренс. Разумеется, нет… он обожает меня.
Элен. Это странно, не видеть оче…
Флоренс. Я души не чаю в Дэвиде… готова для него на все, на что угодно… Но он стареет, а я остаюсь молодой… и вот это, конечно, мешает. Я же ничего не могу поделать со своим темпераментом, не так ли?
Элен. Темпераментом… Нет.
Флоренс. Дэвид всегда любил меня и никогда не понимал… видишь ли, я слишком неординарная. Во мне бушуют такие разные страсти. Я обожаю сидеть дома, вести хозяйство, приглядывать за Дэвидом и Ники…
Элен. В этом ты особо не усердствовала.
Флоренс. Ну, Ники надолго уезжал. А потом, в сезон надо быть в Лондоне. Не могу же я заживо похоронить себя в деревне… и так весной и летом я там практически одна.
Элен. Теннисные турниры, недели крикета и все такое…
Флоренс. Безусловно.
Элен (целует ее). Ты — божественна. Флоренс.
Флоренс (расцветает). Правда? (Звонит телефон). Алле… да… говорите (Обращаясь к Элен — шепотом). Это Инес Сульета, я не пошла на ее репетицию… Инес, дорогая, я бы не узнала твой голос… ты не получила мою записку?.. Это абсолютная правда, я совершенно замоталась… Инес, не сердись, если бы ты знала, как мне хотелось услышать твой удивительный, волшебный голос… дорогая… Инес, не будь такой жестокой… тогда, до завтра (швыряет трубку на рычаг). Ну почему она такая настырная.
Элен. Потому что ты поощряешь ее.
Флоренс. Ох, Элен, я так устала от всех.
Элен. Кроме Тома?
Флоренс. Да, кроме Тома. Он такой милый.
Элен. Как ты думаешь, он и Ники поладят?
Флоренс. Отлично поладят… Том любит музыку.
Элен. Говорит, что любит.
Флоренс. Дорогая моя, на днях я взяла его на русский балет, и он просидел, как зачарованный, от начала и до конца.
Элен. Бедный Ники.
Флоренс. Почему ты так говоришь?
Элен. Потому что я иногда это чувствую.
Флоренс (внезапно разозлившись). Никак не пойму, почему мы — близкие подруги. Мы же такие разные, ты совершенно меня не понимаешь. Раньше я думала, что понимаешь, но в последнее время ты переменилась, стала такой черствой.
Элен. Нет, не стала.
Флоренс. Стала… из-за Тома… я уверена, ты сама в него влюбилась.
Элен (улыбаясь). Нет… не в этом дело.
Флоренс. Все равно, ты бесишься из-за того, что он любит в меня.
Элен. Я не уверена, что любит… правда. Я понимаю, что он влюбился в тебя без памяти, но чувство это угасает. И я начинаю видеть его таким, какой он есть…
Флоренс. Нет, нет, нет, это неправда… ты не понимаешь…
Элен. Мы — подруги, Флоренс, хотя мы такие «разные». Ты знаешь правду… глубоко внутри? Или тщеславие не позволяет тебе ее признать?
Флоренс. Да что с тобой?
Элен. Ты на десять лет меня старше, но в твоем возрасте я буду на двадцать лет старше, чем ты.
Флоренс. Дорогая, как витиевато ты изъясняешься… и что сие означает?
Элен. Сие означает, что глупо не стареть, когда приходит срок.
Она поднимается и идет к двери.
Флоренс (в ярости). Элен! (в этот момент начинают стучать во входную дверь). Кто это там?
Шум снаружи, потом дверь открывается и входит Ники. Очень хорошо одет, высокий, бледный. С тонкими, нервными пальцами.
Флоренс. Ники.
Ники. Мама.
Обнимает ее.
Флоренс. Но я не понимаю… я думала, ты приезжаешь завтра.
Ники. Нет, сегодня… я тебе писал.
Флоренс. Я просто ошарашена, ошарашена.
Ники. Элен, дорогая, как ты?
Элен. Прекрасно, Ники.
Флоренс. Никак не могу прийти в себя от твоего внезапного прибытия… Я не ожидала…
Ники. Да ладно тебе… ты великолепно выглядишь.
Флоренс. Правда?
Ники. Прекрасна, как и всегда.
Флоренс. Только в прошлый четверг я говорила с Джорджем Моррисоном…
Ники. Автором той ужасной книги?
Флоренс. Книга не ужасная, отличная… так вот, он абсолютно отказался поверить, что у меня взрослый сын.
Элен. Дорогие мои, я должна бежать.
Ники. Не уходи так сразу.
Элен. Должна, и так опаздываю на часы.
Ники. Значит, опоздаешь еще на чуть-чуть.
Флоренс. Не забудь, пятичасовой поезд в пятницу.
Ники. Ой, так она приедет к нам домой… божественно!
Элен. Приеду, если Флоренс еще будет разговаривать со мной… до свидания.
Она уходит.
Ники. Вы поссорились?
Флоренс. Нет, дорогой.
Ники. Она такая милая… Элен…
Флоренс. Исключительно глупая, а иногда еще и бестактная.
Ники. Такое ощущение, что я и не уезжал.
Флоренс. Мне так тебя недоставало… мы провели в Париже столь мало времени… Ты наслаждался моими письмами?
Ники. Восхищался ими… как и Джон Баго. Я читал их ему вслух. Он от тебя без ума, увидел твои фотоснимки в «Тэтлере» или где-то еще, и влюбился без памяти.
Флоренс. Он симпатичный?
Ники. Красавчик.
Флоренс. Мы все должны пообедать в «Посольстве». Когда он приедет в Англию?
Ники. Не раньше Рождества.
Флоренс. Ты должен посмотреть мои новые фотографии. Они чудесны.
Она берет со стола большой конверт.
Ники. Какое же это счастье… вернуться домой.
Флоренс. Взгляни.
Ники. Эта мне не нравится.
Флоренс. Ну что ты, Ники! Тому она нравится больше других.
Ники. Кто такой Том?
Флоренс. Том Верьян… он такой милый, обязательно тебе понравится, из тех, кого называют истинными англичанами.
Ники. Я ненавижу тех, кого называют истинными англичанами.
Флоренс. Не говори глупости, Ники, ему только двадцать четыре года, и о нем все так хорошо отзываются…
Ники. Кто, все?
Флоренс. Все офицеры и люди, он служит в Королевской бригаде.
Ники (разглядывает другую фотографию). А вот эта действительно хороша. Как здорово получились волосы. Да, дорогая моя, ты на ней великолепна.
Флоренс (самодовольно). Фотография хорошая… она такая милая, мадам Хендерсон, не захотела слышать об оплате, говорит, достаточно и того, что я разрешаю выставить эти фотографии в витрине.
Ники. Кто-нибудь у нас сегодня обедает?
Флоренс. Нет… ой, дорогой, я и забыла… мы с Томом обедаем в другом месте.
Ники. Понимаю.
Флоренс. Твой первый вечер дома… нет, это ужасно. Как я могла все перепутать?
Ники. Не имеет значения, дорогая.
Флоренс. Еще как имеет. Может, мы сможем достать еще один билет…
Ники. Билет? Куда?
Флоренс. Мы идем на премьеру «Новой Элейн», это должен быть чудесный спектакль.
Ники. Кто играет?
Флоренс. Нора Дин, Селвин Стил…
Ники. Господи!
Флоренс. Почему ты всегда фыркаешь при упоминании Селвина Стила? Он — прекрасный актер и если бы смог уйти от своей жены…
Ники. Сегодня я бы его не вынес. Слишком устал. Отец уже дома?
Флоренс. Нет, думаю, что нет. Ники, я чувствую себя таким чудовищем…
Ники. Да перестань. Честно говоря, я совсем не против того, чтобы побыть дома.
Флоренс. Я придумала… ты пообедаешь дома, а потом присоединишься к нам в «Посольстве»?
Ники. Они открыты допоздна?
Флоренс. Да, и там такой хороший оркестр… Том постоянно просит их сыграть одну мелодию… Я тебе ее сейчас поставлю.
Она подходит к граммофону.
Ники. Как Айрис?
Флоренс. Дорогой, не напоминай мне о ней.
Ники. Почему? Что она сделала?
Флоренс. Она повела себя ужасно.
Ники. В каком смысле?
Флоренс. Во всех смыслах! Я никогда не доверяла ей, к счастью… Слава Богу, я чувствую людей… послушай, какая прекрасная музыка… Она наговорила Глории Крейг таких гадостей обо мне… Я всегда знала, что она безумно завистлива, но всему есть пределы. Терпеть не могу тех, кто в лицо говорят одно, а стоит человеку отвернуться… Давай потанцуем.
Ники (во время танца). Жаль, что вы поссорились… она мне нравилась…
Флоренс. Только потому, что она постоянно говорила, какой ты замечательный… В музыке она ничего смыслит.
Ники. Да нет, смыслит.
Флоренс. Это все блеф, ей медведь на ухо наступил… Дорогой, как странно ты танцуешь.
Ники. Все потому, что мы так давно не танцевали.
Флоренс. В любом случае, она уехала в Монте-Карло с Виолет Фенчерч… этой безмозглой дурой…
Входит Дэвид Ланкастер. Пожилой, седеющий мужчина приятной наружности.
Дэвид (радостно). Ники… мой мальчик…
Ники (целуя его). Привет, папа…
Дэвид. Я думал… Флоренс сказала… завтра…
Ники. Мама все перепутала.
Дэвид. Ты выглядишь усталым.
Ники. Я отлично себя чувствую… как дела?
Дэвид. Все, как обычно. Только наш дом становится все лучше. Я там многое изменил.
Флоренс. Дэвид говорит и думает только о ферме.
Дэвид. Поместье начинает приносить доход… Петерсон знает свое дело.
Ники. В воскресенье устроим экскурсию.
Дэвид. В Париже тебе понравилось?
Ники. Да, конечно… для работы лучше места не найти.
Дэвид. Я как-то воспринимал Париж иначе, но…
Флоренс. Софи де Молиньяк говорит, что Ники быстро прогрессирует.
Дэвид. Я очень рад, Ники.
Ники. В последнее время я играю испанцев.
Дэвид. Жаль, что я так плохо разбираюсь в музыке.
Ники. Не имеет значения, папа.
Дэвид. Приходи в мою комнату и поговорим. Не могу я этого слышать…
Флоренс. Твой отец просто медведь, никогда не танцует со мной.
Дэвид. Есть где-нибудь «Ивнинг ньюс?»
Ники. Да, вот она.
Дает газету отцу.
Дэвид. Я так рад, что ты снова дома, Ники… не забудь… приходи и поговорим.
Он уходит.
Флоренс. В деревне Дэвид чувствует себя куда более счастливым.
Ники. Так почему он не уйдет на пенсию и не поселится в доме?
Флоренс. Работа стала у него привычкой… а он ужасно не любит отказываться от своих привычек.
Ники. Мама… я должен сказать тебе что-то важное.
Флоренс. Дорогой, как интересно! Что же?
Ники. Я обручен и собираюсь жениться.
Флоренс. Что?
Ники. Практически… насколько это возможно в наши дни.
Флоренс. Ники!
Ники. Только не надо так расстраиваться.
Флоренс. Но, Ники… я и представить себе не могла тебя обрученным, женатым…
Ники. Почему?
Флоренс. Ты еще такой юный.
Ники. Мне двадцать четыре.
Флоренс. Ты на них не выглядишь… Слава Богу!
Ники. Так что ты скажешь, мама?
Флоренс. Дорогой… даже не знаю, что и сказать… все это так неожиданно… кто она?
Ники. Ее зовут Банти Мейнуэринг.
Флоренс. Какое дурацкое имя!
Ники. Нет, очень милое.
Флоренс. Она актриса, студентка?
Ники. Не то и не другое. Если уж характеризовать ее, так больше всего подходит слово — леди.
Флоренс. Ты думаешь, она станет такой же, как я?
Ники. Она пришла в восторг от твоей фотографии.
Флоренс. Какой же?
Ники. Той, где ты выглядываешь из окна.
Флоренс. Это действительно одна из лучших моих фотографий.
Ники. Она сказала, что у тебя лицо героического маленького мальчика.
Флоренс. Как точно она это подметила.
Смотрится в зеркало.
Ники. Она все точно подмечает… умная, интеллигентная девушка.
Флоренс. Она в Париже?
Ники. Нет, сегодня приехала со мной.
Флоренс. И где она живет?
Ники. Буквально за углом, на Карбери-сквер.
Флоренс. Рядом с Черчингтонами?
Ники. Это дом ее матери, но мать в отъезде, вот я и попросил ее быстренько переодеться и прийти сюда.
Флоренс. Ники!
Ники. Почему нет? Я хотел, чтобы ты как можно быстрее увидела ее.
Флоренс (осознавая родительскую ответственность). Для меня это ужасное потрясение, знаешь ли.
Ники. Ерунда, мама, тебе наверняка не терпится увидеть ее.
Флоренс (приняв решение). Я ее очарую.
Ники. Она сразу влюбится в тебя, возможно, слишком сильно, и я буду ревновать.
Флоренс. Так вы пообедайте здесь вместе, а потом приезжайте в «Посольство». Сколько ей лет?
Ники. Двадцать три.
Флоренс. И чем она занимается?
Ники. Особенно ничем… иногда пишет.
Флоренс. И где ты с ней познакомился?
Ники. Первый раз я увидел ее на вечеринке у Оливии Ллойд-Кеннеди.
Флоренс. Терпеть не могу Оливию Ллойд-Кеннеди, эту курицу.
Ники. Потом мы встретились у Марион Фосетт. Банти как раз жила у нее.
Флоренс. Она, похоже, общается исключительно с моими злейшими врагами… она красивая?
Ники. Не знаю… не обращал внимания.
Флоренс (вроде бы искренне). Ники, дорогой, я крайне взволнована.
Ники. Почему крайне?
Флоренс. Это же веха, не так ли, твое обручение? Определенно веха (краем глаза ловит свое отражение в зеркале). Посмотри на мой нос (пудрит его). Я надеюсь, что понравлюсь ей. Пора идти переодеваться. Том заедет за мной в половине восьмого… когда она придет, зайдите в мою комнату.
Ники. Подожди еще минутку.
Флоренс. Мне действительно пора, дорогой… Том будет в ярости.
Ники. Этот чертов Том!
Флоренс. Ники, пожалуйста, отнесись к нему без предубеждения.
Ники (улыбаясь). Хорошо, я постараюсь.
Флоренс. Он чертовски красив.
Ники. Само собой.
Флоренс. И обожает музыку.
Ники. Знаешь, мама…
Флоренс. Обожает, честное слово.
Ники. Это хорошо.
Флоренс. И прекрасно танцует.
Ники. Мне, слава Богу, танцевать с ним не придется.
Флоренс. И он отличный спортсмен.
Ники. Просто идеал мужчины.
Флоренс. Разумеется, у него есть и недостатки.
Ники. У меня тоже.
Флоренс. Ты постараешься с ним поладить, дорогой, не так ли? Ради меня?
Ники. Да, мама.
Флоренс. А потом мы будем прекрасно проводить время вместе, Том и я, ты и как там ее зовут…
Ники. Банти.
Флоренс. Да, разумеется, Банти.
Раздается звонок в дверь.
Ники. Как я понимаю, это она.
Флоренс. Ты от нее без ума?
Ники. Да.
Флоренс. Это удивительное состояние… влюбленность, не так ли?
Ники (чуть нахмурившись). Да.
Флоренс. Твой отец прав, ты выглядишь ужасно уставшим, Ники.
Ники. Какая ерунда! Я прекрасно себя чувствую.
Входит Престон.
Престон (объявляет). Мисс Мейнуэринг.
Входит Банти, очень уверенная в себе, хорошо одетая. Она скорее привлекательная, чем красивая. По характеру определенно сорванец.
Ники. Банти… Ты так быстро.
Банти. Я не шла, а летела.
Ники. Банти… это моя мама…
Банти. Ох!
Флоренс (берет ее за руки). Это так волнительно, не правда ли?
Целует девушку.
Ники. Я ей сказал.
Банти. Вы в ярости?
Флоренс. Разумеется, нет… с какой стати? Особенно теперь.
Банти. Это совершенно невероятно, вы — мать Ники.
Флоренс. Я — не такая, какой вы рассчитывали меня увидеть?
Банти. Нет, именно такая… но я не могла в это поверить, пока не увидела вас собственными глазами.
Флоренс. Снимите этот божественно красивый плащ и возьмите сигарету…я должна оставить вас и переодеться, потому что чудовищно опаздываю, но вы пообедайте здесь с Ники, а потом присоединитесь ко мне и Тому Верьяну в «Посольстве».
Банти. Тому Верьяну?..
Флоренс. Да, вы его знаете?
Банти. Знала ребенком… если это тот самый Том Верьян.
Она снимает плащ.
Флоренс (экспансивно). Ники… я более не волнуюсь… я рада.
Ники. Ангел.
Флоренс. Может, Банти хотела бы приехать к нам в пятницу и провести уик-энд в нашем доме?
Ники. Это было бы прекрасно.
Банти. Премного вам благодарна, миссис Ланкастер.
Флоренс. ВЫ должны называть меня Флоренс, терпеть не могу этого обращения, миссис Ланкастер. Я должна лететь, Том подойдет с минуты на минуту… его фотография на столе.
Банти (подходит к столу, смотрит на фотографию). Да… он самый.
Флоренс. Как это божественно…
Звонит телефон.
Алле… да, говорите… Эльза, дорогая, как ты… Что?… этим вечером… идеально… конечно… с удовольствием… послушай, Ники только что вернулся из Парижа, может он прийти с Банти Майнуэринг… да, он здесь… Увидимся вечером, дорогая… Ники, поговори с Эльзой…
Хватает сумочку, целует Банти.
Я так рада насчет вас и Ники… это просто чудесно.
Ники (в трубку). Привет, Эльза… Понятия не имел, что ты в Лондоне. Я просто в восторге… дорогая моя, не могу забыть, как ты играла в Париже… я очень рад… ты сделал что-нибудь с тем танго?.. Ты должна сыграть его сегодня, я хочу, чтобы Банти услышала… Идеально, не так ли?.. До свидания, дорогая (кладет трубку на рычаг). Банти.
Банти. Что?
Ники. Я невероятно счастлив.
Банти. Я тоже.
Ники. Помнишь, как мы все планировали… прийти домой вместе… поставить в известность маму… все остальное?
Банти. Конечно.
Ники. Тебе она действительно понравилась.
Банти. Я ее обожаю… она просто ангел.
Ники. Я процитировал ей твоего «героического маленького мальчика»… ей понравилось.
Банти. Это правда, знаешь ли… и смеющегося над судьбой.
Ники. Париж уже в миллионе лет отсюда.
Банти. Совсем другая жизнь.
Ники. А надо-то переплыть узенький пролив. Ты специально надела это платье?
Банти (улыбаясь). Возможно.
Ники. Ты просто дьявол.
Банти. Это такая забава, вызывать воспоминания вещами.
Ники. И агония.
Банти. Ники, дорогой, почему агония?
Ники. Влюбленность — всегда агония, а я влюбился тебя в этом платье.
Банти. Неужели?
Ники. Не притворяйся, будто не знаешь.
Банти. Наверное, это всегда знает любая женщина и мужчина.
Ники. С самого первого момента.
Банти. Да.
Ники. Пробегает искра.
Банти. Твоя игра этому помогла.
Ники. Я на это надеялся.
Банти. Какой ты расчетливый.
Ники. Хочешь сигарету?
Банти. Не откажусь.
Он протягивает ей сигаретницу, она достает сигарету.
Ники (дает ей прикурить). Я бы хотел, чтобы мы не были так свободны.
Банти. Почему? О чем ты?
Ники. Мне так хочется украсть тебя, сотворить что-то романтичное.
Банти (смеясь). Теперь в этом нет особого смысла, не так ли?
Ники. Возможно. Как сильно ты меня любишь?
Банти. Не знаю.
Ники. Это интересно, анализировать эмоции другого.
Банти. Не то слово.
Ники. И в этом можно найти утешение, если все идет не так… но сентиментальность убивает наповал.
Банти. Сентиментальность частенько становится жертвой.
Ники. Ты невероятно сильная, Банти.
Банти. Правда?
Ники. Гораздо сильнее меня… честное слово.
Банти. Ты весь на нервах.
Ники. Ничего не могу с собой поделать.
Банти. Конечно, не можешь, такой уж у тебя темперамент. Ты внезапно взрываешься.
Ники. Теперь не так сильно, как бывало.
Банти. Ты становишься старше.
Ники. Господи, да. Это же ужасно, не так ли?
Банти. Чистый ад, мой дорогой.
Ники. Забавно, но мамино поколение всегда стремилось быть старше, когда они были еще молодыми, мы же прилагаем все силы, чтобы сохранить молодость.
Банти. Вот почему мы с такой ясностью видим, что грядет.
Ники. Это же ужасно, точно знать, что будет… меня это пугает.
Банти. Почему?
Ники. Мы все такие нервные, суетливые.
Банти. Неважно… возможно, это говорит только о том, что до преклонного возраста нам не дожить.
Ники (внезапно). Замолчи… замолчи…
Входит Престон.
Престон (объявляет). Мистер Верьян.
Входит Том. Ники приветствует его, пожимает руку.
Престон выходит.
Ники. Добрый день. Я — Ники… приехал сегодня, хотя собирался завтра.
Том. Ага.
Ники. Вы знакомы с Банти Мейнкэринг?
Том. Банти… конечно же… я рад.
Они тепло пожимают друг другу руки.
Ники. Пожалуй, нам пора выпить по коктейлю (он подходит к двери и кричит). Престон… принеси нам коктейли.
Том. Как здорово… я не знал, что с тобой сталось.
Банти. Я долго жила в Париже.
Том. И сколько прошло лет с тех пор…
Банти. Лет шесть. Когда я видела тебя в последний раз, ты учился в Сэндхерсте.
Ники. Такое милое местечко.
Том. Ты совершенно не изменилась… разумеется, повзрослела.
Ники. Как интересно.
Том. В свое время мы с Банти хорошо знали друг друга.
Ники. Забавно!
Банти (предупреждающе). Ники…
Ники. Но это правда… нет ничего более волнительного, чем воссоединение.
Банти. Мы с Ники ехали весь день. Пароходы и поезда действуют ему на нервы…
Ники. Когда принесут коктейли, скажи Престону, чтобы он отнес мой в комнату отца.
Банти. Ники, не дури.
Ники. Я же не могу не поговорить со стареющим отцом после годового дебоша в Париже. Не понимаю, почему тебе должна принадлежать монополия на воссоединение.
Банти. Только не задерживайся.
Том. Чао!
Ники (сердито). О, Господи!
Он выходит.
Том. В чем проблема?
Банти. Ох уж эти темпераментные музыканты.
Том. Глупый осел.
Банти. Да нет же… просто он ревнует.
Том. Почему… он?..
Банти. Мы в некотором смысле обручены.
Том. Что?
Банти. Почему нет?
Том. Ты… ты любишь его?
Банти (небрежно). Да… разве это не ужасно?
Том. Святой Боже! (Смеется).
Банти. Над чем ты смеешься?
Том. Так забавно узнать, что ты влюблена в одного из таких парней.
Банти. Что ты подразумеваешь под «такими парнями»?
Том. Ну, не знаю… совершенно не таких, как ты.
Банти. В каком смысле?
Том. Ну, ты понимаешь, женоподобных.
Банти. Ты стал еще большей деревенщиной, чем прежде.
Том. Слушай, я хочу сказать…
Входит Престон с коктейлями.
Банти. Вас не затруднит отнести коктейль мистера Ники в комнату его отца?
Престон. Нет, мисс.
Том. Миссис Ланкастер скоро выйдет?
Престон. Думаю, да, сэр.
Он выходит.
Банти. Теперь черед смеяться мне (смеется).
Том. Почему?
Банти. Я только сейчас сообразила, что к чему.
Том. Что?
Банти. Мы еще встретимся, на уик-энде.
Том. Ты приедешь в их поместье?
Банти. Да.
Том. Прекрасно… в субботу утром отправимся на прогулку верхом и поговорим.
Банти. О чем?
Том. О многом… прежде всего, о прошлом.
Банти (поднимает стакан). За прошлое, Том.
Том (отвечает тем же). За прошлое!