— 27 —

смуглъ, блеЬденъ; черты лица не

онъ казался леЬтъ около 50. Отрядъ его назначень

быль Мюратомъ въ обходъ лФваго фланга нашего,

и, перешедъ Москву р±ку вбродъ у Воробьевыхъ

горъ, готовился отргЬзать арьергарду

Милорадовичъ и ихъ

свиты птЬхали шагомъ по Рязанской дорогЬ. Въ

это время подъЬхалъ кь намъ

прапорщикъ при летучемъ

отряд± Донского генерала Карпова. Онъ раз-

сказывалъ, что отпросился у генерала своего для

того собственно, чтобы зафхать въ МосквеЬ въ от-

домъ (т. е. графа АлексеЬя Кирилловича Ра-

зумовскаго), откуда могъ взять въ память только

кинжалъ, который держалъ въ рукахъ. Вещь эта

была драгощЬнная съ рукояткою, облитою камень-

ями. Кь намъ подуЬхалъ офицерь

и вступилъ въ разговоръ съ Перовскимъ на фран-

цузскомъ языкеЬ, прося показать ему кинжалъ. Я

остановился съ ними на минуту, но потомъ пустил-

ся догонять Милорадовича. О Перовскомъ болгЬе

слуха не было— онъ исчезъ.

По Парижа, выходя однажды изъ каби-

нета князя Волконскаго, гдеЬ я ежедневно занимал-

ся, я быль прив±тствованъ прекраснымъ молодымъ

челов±комъ въ модномъ фракеЬ. Я узналъ Перов-

скаго. Онъ мнгЬ разсказалъ, что, остановившись съ

польскимъ офицеромъ по нами Москвы,

оњъ, хотя очень смерклось, вид•Ьлъ еще пыль отъ

моей лошади, когда этотъ негодяй, положивъ руку

ему на узду, сказалъ: „Vous btes топ prisonnier"

и, потребовавъ отъ него кинжаль и саблю, повелъ