Новоприбывший, встреченный восклицаниями троих негодяев, заставил их молчать, жестом, сопровождавшимся несколькими энергическими ругательствами.
— Когда вы перестанете реветь мое имя, как мальчишки! сказал он.
Затем оборотившись к Джэку, он прибавил:
— Поди сюда, мне надо показать тебе одну вещь.
Джэк сейчас–же встал и послушно пошел за Недом, который вышел в первую комнату таверны.
Войдя туда, Нед указал на какую–то безформенную массу, лежавшую около двери, в углу, едва освещенном лампой, висевшей над выручкой.
— Посмотри, сказал Нед, и скажи мне, что ты об этом думаешь….
Нед наклонился, грубо толкнул указываемую массу, из которой раздалось что–то в роде глухаго ворчанья, и подняв голову сказал:
— Это человек….
— Я думаю, что да, но между нами будь сказано, я не думаю, чтобы он долго останется им.
— Что ты с ним хочешь сделать?
— Сначала, если ты позволишь, то разсмотрим его поближе…. а потом решим, что с ним делать….
— Куда мы его денем?
— Сюда, на скамейку.
Масса, о которой шел вопрос, была поднята двумя друзьями и так сильно брошена на скамейку, что кости застучали.
— Где ты его нашел? спросил с любопытством Джэк?
— В ста шагах отсюда; но тогда он стоял на ногах, как следует человеку.
— Это ты его так скрутил?
— Да, я всегда ношу с собою все, что надо…. Следует быть всегда ко всему готовым. Развяжи ему голову, посмотрим немного его рожу.
Джэк развязал платок, который закрывал почти все лице несчастнаго и был завязан сзади.
Человек вздохнул с облегчением и его первым словом было просить пощады у тех, которые держали его в своей власти.
— Ты начнешь с того, что замолчишь, сказал Нед. Когда тебя будут спрашивать, тогда отвечай…. и то если еще тебе позволят. Подними его немного, продолжал он обращаясь к Джэку, и посвети ему в лице.
Джэк снял лампу, висевшую под вывеской, и так сунул ею в лице незнакомца, что тот поспешно отшатнулся с криком ужаса.
— Как кажется мы не любим света? сказал смеясь Нед. Ну! держись прямее.
Сказав это, он так ударил незнакомца, что тот немедленно снова принял вертикальное положение.
Говоря незнакомец, мы можем сказать, что это выражение справедливо относительно Неда и Джэка, что–же касается читателя, то физиономия этого человека для него уже знакома, одним словом, перед нами сам Ферм, посланный в Англию под начальством Лекофра и желавший во–что–бы то ни стало отличиться. Как кажется, он попал на ложный путь и несмотря на всю свою ловкость, попал в такия руки, из которых желал как можно скорее освободиться.
Самое любопытное из всего этого было бы, конечно заглянуть в мозги агента и прочитать его мысли. Сейчас мы узнаем каким образом он попался в руки знаменитаго Неда Фразера; но не надо думать, чтобы Ферм пришел в отчаяние от таких пустяков.
— Наверно я получу какия–нибудь драгоценныя сведения, думал он в те промежутки, когда него для давали ему отдых, вот я уже знаю теперь две таверны, посещаемыя американцами, тогда как Лекофр забавляется в каком–нибудь театре. Терпение! Терпение! И действительно, Ферму надо было обладать ангельским терпением, чтобы сохранять хладнокровие в тех критических обстоятельствах, в которых он находился.
Мы должны прибавить, что разговор, завязавшийся между Недом и Джэком, сделал ему такия открытия, которыя не мало должны были взволновать его стоицизм.
— Как, чорт возьми, Нед, говорил Джэк, забрал ты себе на руки эту птицу?
— О, это целая история. Я тебе сейчас разскажу ее. Представь себе, в ожидании того времени, когда я должен был сойтись с тобой, я преспокойно пил водку, сидя в таверне Притон Янки, как вдруг входит это животное. Он сел в угол и принялся искоса глядеть вокруг…. ты знаешь, старик, таким взглядом, на счет котораго обманываются только дураки.
— Не может быть! сказал Джэк, сильно ущипнув за руку Ферма.
— Я не люблю нескромных, продолжал Нед, я незаметным образом пододвинулся к этому идиоту. "Боже мой, сударь, сказал я самым любезным голосом, но хотите–ли вы выпить со мной стакан чего–нибудь?.. Негодяй, только и ждавший случая заговорить с кем–нибудь, отвечал, что я делаю ему слишком много чести….
— Естественно.
— Но он напрасно говорил. С перваго слова я узнал, что имею дело с французом. А ты знаешь, что в виду недавних обстоятельств я имею поводы опасаться этой любезной нации. Впрочем, если у них нет сыщиков похитрее этого, то надо сознаться, что они не наделают блестящих дел.
Ферм слушал во все уши: при этом последнем намеке, столь неприятном для его самолюбия, он повесил нос и принялся размышлять
— Что! это тебе не по нутру! сказал Нед на чистейшем французском языке, отпустив агенту снова такой удар кулака, что он мгновенно вывел Ферма из задумчивости, и напомнил о тяжелой действительности.
— По твоему мнению он сыщик? спросил Джэк.
— Непременно, отвечал Нед, а, кроме того, негодяй имеет несчастие немного заниматься нами. Представь себе, он имел глупость спросить меня, естьли кроме Притона янки какая–нибудь другая таверна, где собираются американцы.
Действительно, заметив по выговору своего собеседника, что он американец, Ферм не нашел ничего остроумнее, как сделать ему этот вопрос.
— Что же ты ему отвечал? спросил Джэк.
— Ты понимаешь, дорогой Джэк, что на вежливый вопрос нужен короткий ответ. Я любезно предложил этому господину служить ему проводником. Мы вышли держась под руки и на углу Лонг—Лэна, я показал ему средство избавиться от несноснаго друга.
— Надо сказать правду, с восхищением заметил Джэк, что ты молодцем скрутил его.
— Да, сказал не без самодовольства Нед, это мне не дурно удалось… путешествия образовывают молодежь.
— Что–же мы с ним будем делать?
— Сначала мы немного поговорим с ним.
Нед наклонился к агенту, который закрыл глаза, думая, что пришел его последний час.
— Ну, шпион, сказал американец, расположен ли ты говорить?
Страх Ферма был так велик, что слова останавливались у него в горле.
— Да или нет, ответишь–ли ты мне? продолжал Нед, встряхнув его.
Воображение Ферма смутно представило ему пытки австралийских миссионеров.
— Будем страдать и молчать, подумал он.
Ферм был из той породы людей, к которой принадлежал Регул.
Он молчал.
— А! ты отказываешься говорить. Хорошо! Погоди же! Эй, Кэт! закричал Нед.
Прислужница таверны прибежала на этот зов.
— Открой угольный подвал, приказал Нед.
Сильная ирландка схватила железное кольцо, приделанное к полу и Ферм, оправившийся от своего перваго волнения, увидел открывшееся в полу отверстие, и в нем лестницу вниз.
— Но уверяю вас, решился сказать несчастный, уверяю вас, что вы ошибаетесь, я честный человек…. я не желаю вам зла.
— Ты можешь желать, что тебе угодно, я очень мало об этом забочусь, засмеялся Нед.
Сделав знак Джэку взять Ферма за ноги, Нед схватил его за плечи.
Вдруг Джэку пришла идея, поэтому он выпустил без всякой осторожности ноги агента, который не мог удержаться, чтобы не закричать.
— Что, сказал Джэк, если прежде чем опустить его туда… и он указал на черное отверстие, что если мы немного пошарим в его карманах?
При этих словах, Нед, одобряя идею Джэка, в свою очередь выпустил из рук плечи Ферма, который сильно ударился головой о стену таверны.
— Это идея! вскричал он.
Агент был снова поставлен на ноги, Джэк засунул руки в его пальто, и с торжеством вытащил оттуда связку бумаг.
Положительно в Ферме не было ни малейших способностей быть полицейским агентом; с своей манией заметок, он счел нужным переписать самым лучшим почерком, на казенной бумаге, донесение об Амиенском деле. Прибавив к этому еще бумаги, подтверждающия правильныя сношения с Префектурой, невозможно было, чтобы негодяи сохранили хоть малейшее сомнение на счет общественнаго положения их пленника, если только такое сомнение было.
Нед расхохотался и его смех походил на сдержанное рычание дикаго зверя.
— Ну, твое дело теперь ясно. Ты можешь похвастаться, что прямо сунул голову в львиную пасть. Ну! убирайся в угольную яму во ожидании лучшаго.
Что могло быть лучше? Ферм не замедлил спросить себя об этом, потому что минуту спустя он полетел на кучу угля и всякаго хлама. Трап тяжело захлопнулся за ним, оставив агента предаваться размышлениям, которым еще более способствовала окружавшая его темнота.
Между тем оба негодяя вернулись в ту комнату, где остались их два товарища.
— Дорогой Нед, сказал Косматый, вставая и протягивая Неду руку, как я рад снова видеться с ним.
— Ну! довольно! перебил американец, отталкивая пожатие, которое, как кажется, мало доставляло ему удовольствия, мне надо переговорить с Джэком и вы будете так добры, что не станете слушать, если не хотите, чтобы вас выпроводили за дверь.
Репутация Неда была слишком знаменита, чтобы друзья хоть подумали сопротивляться; они прижались к стене, внимательно слушая и удерживая дыхание.
Нед Фразер был молодой человек, лет около тридцати двух, высокий, хорошо сложенный, с широкими плечами. Что касается до головы, то можно было смело сказать, что она олицетворяла собою самый совершенный флорентийский тип. Черные вьющиеся волосы падали на немного покатый лоб, нос был прямой и красивой формы. Длинныя черныя ресницы прикрывали влажные глаза с ясным и кротким взглядом.
Красныя, красивыя губы были украшены маленькими черными усиками. Белая шея была видна из под довольно открытаго воротника, повязаннаго черным шелковым галстухом. Но что особенно характеризовало Неда Фразера, это были его непринужденныя и изящныя манеры. Он был похож на деревенскаго джентльмена. Его легче было представить себе в соломенной шляпе и полотняном платье плантатора, чем в черном фраке городскаго жителя.
— Все идет хорошо? спросил Джэк в полголоса.
— Великолепно, отвечал тем же тоном Нед, так что я ослеплен великолепной перспективой, открывающейся передо мной….
— Ты не потеряешь голову?
— О! этого нечего бояться. Я буду так же силен лицем к лицу с удачей, как я был с неудачей.
— И так она согласилась?…
— Между нами будь сказано, заметил Нед, это бедовая женщина. Какая храбрость! Какая энергия! Клянусь Богом, что если бы мне нечего было делать, то я без памяти влюбился бы в нее!…
— Не делай глупостей, сказал Джэк, тоном глубочайшаго убеждения.
— Не бойся! Дело слишком выгодно, чтобы я решился испортить его такой глупостью. Я говорю это просто из любви к искусству… но что за женщина!
— Хороша?…
— Восхитительна. А какия манеры! Как приятно отдохнуть на ней глазу после всех наших красавиц….
— Не оскорбляй их….
— Я и забыл, что тебе нравится Кэт, у которой руки и ноги, как у слона. Но оставим это. Ты исполнил мои приказания?
— Буквально.
— Ты переписал все бумаги, которыя я тебе дал?
— Оне тут, сказал Джек, беря со скамейки большой портфель.
— Покажи–ка.
Джек вынул из портфеля пачку бумаг и передал их Неду.
Последний перебрал их одну за одной, тщательно пересматривая. Это были оригиналы, которые он внимательно сравнивал с копиями.
— Великолепно, сказал он. Какой артист исполнял эту работу?
— А! мой милый, это лучшее перо в Нью—иорке. И американские банки еще не забыли затруднений, причиненных им этими бумагами….
— Я сам не сделал бы лучше….
— Заметь хорошенько: ни одной черты не забыто, бумага та же самая, цвет такой же точно, и печати….
— О! печати — идеал фальшивых печатей.
— Ты знаешь, что на меня можно положиться, я употребляю только людей перваго сорта.
— Поэтому я не могу не расхвалить тебя. Ты великий человек!
— Похвалы я принимаю; но, кроме того, ты знаешь, что такия вещи стоят дорого….
— Я не торгуюсь. Что это стоит?
— Что ты об этом думаешь?
— Я буду откровенен. Для меня это безценно.
— И ты можешь заплатить?
— Очень щедро.
— В таком случае, поощрим талант. Дашь десять гиней?
— Без разговоров. Вот они.
Сказав это, Нед вынул из кармана пачку банковых билетов и отдал назначенную сумму.
— Кроме того, я поздравляю артиста от всей души….
— Похвали его самого, потому что вот он, сказал Джэк, указывая на Косматаго.
Косматый, который следил за разговором с живейшим интересом, встал и, поклонившись, принял самую скромную позу.
— Сударь, сказал ему Нед, вы драгоценный человек….
— Десять гиней, это хорошо… это даже слишком, сказал взволнованным голосом Косматый, но я хотел бы… другаго…
— Чего же? спросил с удивлением Нед.
— Я не знаю… одним словом… извините меня… я хотел бы… вашу руку.
И когда Нед снизошел до того, что протянул ему ее, то Косматый, в восторге, наклонился и поцеловал поданную ему руку.
— Ну! сказал Нед, когда прошло первое волнение, я не могу более терять ни минуты… Что мы сделаем со шпионом?
Джэк, ни говоря ни слова, сделал жест, показывавший, как свертывают голову цыпленку.
— Это будет благоразумнее, сказал Нед…. а потом в Темзу.
— Очень просто.
— Это решено, разсчитывай на меня. Когда ты едешь?
— Завтра утром.
— Когда я получу от тебя известия?
— Через неделю.
— Не опаздывай! Потому что я буду безпокоиться.
— Почему? Я ничем не рискую…
— Однако, если тебя узнают…
— Никто никогда меня не видел, а птичка, которая сидит внизу, доказала нам достаточно ловкость французской полиции.
— Но он может быть здесь не один?…
— Что же такое? пусть меня ищут здесь, тогда как я буду там. Смелость города берет.
— Действительно, едва–ли будут думать, что в нескольких милях от места…
— Я тебе говорю, что я совершенно спокоен. В два дня все будет готово. И тогда, плыви мой челн!…
Нед тщательно сложил бумаги, переданныя ему Джэком, снова напомнив ему, чтобы он спрятал оригиналы в безопасное место. Затем друзья разстались.
Джэк остался один в таверне.
Он пошел к трапу, поднял его и позвал полицейскаго агента.
— Ну, сказал он, не избавил–ли меня этот негодяй от лишняго труда?
Действительно, на его голос не было ответа. Джэк снова взял лампу, висевшую над выручкой, и наклонился над отверстием.
Он снова позвал.
Никакого ответа.
Тогда, нечего делать, Джэк стал сходить вниз, вооружившись громадным ножем, которым бы можно было убить быка, а не то что человека.
В черной куче угля виднелись следы падения человека.
Но погреб был пуст.
Ферм исчез.