Та же декорация, что и во втором акте. Заметны некоторые изменения, внесенные Лиан для «осовременивания» дома. Зима. Идет снег. Комната освещена. Включен электрический радиатор. Портрет Эстер снят.
Сцена первая
Лиан, Шарлотта, диктор На переднем плане стоит микрофон. Диктор ходит между Лиан, Шарлоттой и микрофоном, выбегает в сад, где, как можно догадаться, находятся его помощники и радиофургон.
Диктор. (кричит в кулису) Ну как, вы готовы? Считаю! (Женщинам.) Начинаем. Приношу извинения. С одной стороны, всегда лучше записывать в домашней обстановке… С другой — мы всегда боимся нарушить покой, быть нескромными…
Лиан. Ничего вы не нарушаете. Каждый раз, когда я выезжаю из дома, я веду машину прямо через газон. Вы поставили свой фургон там, где следует?
Диктор. К сожалению, нам не всегда предоставляют газоны. Увы, консьержки запрещают ставить машину во дворах. Приходится записывать на улице, в окружении толпы зевак. О таких условиях, как у вас, можно только мечтать.
Шарлотта. Когда меня записывали, пришлось вести провода на шестой этаж, проходить через комнату моей матери. Это была пытка!
Лиан. Боже мой, я забыла вас представить. Шарлотта де Ковиль… Вы знакомы?..
Диктор. О, мадам, я так счастлив… Нет… я еще не имел чести интервьюировать мадам де Ковиль.
Шарлотта. Ко мне приходила молодая женщина. Если это поручат вам, дорогой мсье, не пугайтесь моего шестого этажа. Я теперь живу на маленькой вилле недалеко отсюда. Вокруг небольшой парк, и в доме только один этаж…
Лиан. Мадам де Ковиль гостила у меня… У нас… Я хочу сказать, у Флорана. Она покинула нас всего несколько дней тому назад. Ее мать была нездорова… Ваша мама чувствует себя уже лучше, Шарлотта?
Шарлотта. Да, уже начала выходить… Возможно, что к концу дня я устрою вам большой сюрприз.
Лиан. Вы нас уже покидаете?
Шарлотта. Я боюсь вам помешать.
Лиан. Я вас не отпущу… Мсье, скажите мадам де Ковиль, что она вам нужна. Воспользуйтесь присутствием мадам и попросите ее сказать несколько слов…
Диктор. Великолепная идея!
Шарлотта. Лиан! Ангел мой! Что вам пришло в голову?! Я же простая деревенская жительница! Я ужасно выгляжу, можно напугаться. На мне старое пальто, старая шляпа, и нос красный!
Лиан. Это же радио, Шарлотта!
Шарлотта. Ах, правда! Какая же я глупышка! У меня маниакальный страх перед фотографией. Я всегда забываю, что по радио публика не может нас видеть.
Диктор. Значит, у вас нет больше уважительных причин для отказа…
Шарлотта. Если я смогу помочь Лиан…
Лиан. Вы тем более можете мне помочь, Шарлотта, что радио желает интервьюировать Флорана и рассчитывает на нечто вроде нашего дуэта. Флорана нет в Шату, и, если я буду говорить одна, получится суховато… Тем более, что микрофон внушает мне ужас…
Шарлотта. А я-то как боюсь! Дорогой мсье, я играла сотни ролей в присутствии министров, великих князей, коронованных особ и никогда не боялась. А перед вашей мухоловкой я умираю от страха.
Диктор. Но вы давно должны были привыкнуть.
Шарлотта. Конечно, я привыкла, и, тем не менее, я никогда не привыкну. Я похожа на Флорана. Я боюсь машин.
Диктор. Мсье Флоран боится машин? Вы нам об этом расскажете? Забавная деталь…
Шарлотта. Представьте себе, однажды вечером… Это было… (Вспоминает.) Это было в тысяча девятьсот…
Лиан. (прерывая) Шарлотта! Шарлотта! Мсье не может терять ни минуты, и его ждут товарищи. Вы можете рассказать эту историю в микрофон. Итак? Все готово?
Диктор. (кричит в дверь) Все готово?.. Считаю… (Вынимает часы, считает, снова кричит.) Сначала проба голоса… Проба голоса! Вы готовы, мадемуазель?
Лиан. (в микрофон) Два голубя любили друг друга нежно. Один из них затосковал!..
Диктор. Довольно… Пойдет. Мадам де Ковиль?
Шарлотта. (в микрофон) «Два голубя любили друг друга нежно. Один из них затосковал». Точка. Сокращенная до двух строк, эта басня наводит ужас. Дорогие слушательницы, вы согласны?
Диктор. Прелестно! (Кричит в дверь.) Ну как? Отлично?! Продолжим. Начинаем. Считаю. (Считает и делает знак, что начинает передачу.). Дорогие радиослушатели, мы находимся на роскошной вилле в Шату. Это вилла Флорана. Нас принимает его любимая ученица мадемуазель Лиан, одна из самых юных и очаровательных актрис «Комеди Франсэз». Мадемуазель одета по последней моде. Настоящий туалет современной «звезды». Мадемуазель Лиан, скажите, ваши костюмы не вызывают смятения мраморных бюстов Дома Мольера?
Лиан. (в микрофон) Не думайте, мсье, что «Комеди Франсэз» враждебно относится к новым веяниям и дерзаниям. Сегодняшний Дом Мольера не похож на вчерашний, и я уверена, что наш директор не осудит мой костюм. Сообщу вам по секрету, что мои брюки сделаны по фасону брюк его жены.
Диктор. Это сообщение, безусловно, очарует наших слушательниц. А что об этом думает мсье Флоран?
Лиан. Флоран более молод, чем сама молодость. И… он прощает мне все мои капризы… потому что — вы безусловно об этом слышали — мы собираемся обвенчаться в ближайшее время и отправиться в свадебное путешествие… в Голливуд.
Шарлотта. О!
Диктор. (делая жест, чтобы она замолчала.) Тсс… (В микрофон.) Мы счастливы услышать эту новость, которая уже давно муссируется, из ваших уст, мадемуазель Лиан! Вы поедете в Голливуд в качестве туристов или же вы предполагаете сниматься там в фильме?
Лиан. Я не имею права отвечать вам определенно. Могу только сказать, что я буду сниматься в фильме, а Флоран готовит вам большой сюрприз…
Диктор. Не хочу быть нескромным, но, возможно, Шарлотта де Ковиль, которую я имел счастье застать у вас в гостях, поможет нам ответить на этот вопрос. Мадам де Ковиль!
Шарлотта. (с полной непринужденностью) К вашим услугам!
Диктор. Знаете ли вы о том, что Флоран и Лиан уезжают в столицу звезд и будут там сниматься?
Шарлотта. Флоран будет недоволен, если я начну разглашать его тайны. Хотя я всегда была его наперсницей, я не рискую входить в детали его планов. Но зато я имею возможность сказать, что меня настойчиво приглашают на большую роль в фильме и что я склоняюсь принять это предложение. Моя мать почти слепа и туга на ухо, но кино внушает ей ужас. Она часто рассказывает мне о первых фильмах: «Поезд проходит», «Политый поливальщик». Все это нас отнюдь не омолаживает! Она тогда была совсем маленькой девочкой… и когда она меня водила в кино… то есть… я хочу сказать… Это было уже много позже!.. Боже, я совсем запуталась…
Диктор. Короче, мы будем скоро иметь счастье аплодировать вам на экране.
Шарлотта. Да, через несколько дней мы вместе с нашей великой Эстер возобновляем «Добычу». Это возобновление было назначено на октябрь, но Эстер решила убрать места на авансцене. Театр еще весь в лесах.
Лиан за спиной Шарлотты разыгрывает целую пантомиму, показывая диктору, чтобы он остановил Шарлотту.
Итак, после возобновления «Добычи» я буду играть вечерние спектакли, а мои дни я посвящу кино. Моя мечта…
Диктор. Ваша мечта — это наша общая мечта, дорогая мадам де Ковиль. Увидеть вас на экране. (Подталкивает Лиан на место Шарлотты.)
Лиан. Появиться на экране — это мечта каждого из нас… И я горжусь, что могу помочь кино, убедив Флорана преодолеть все свои сомнения и посвятить свой гений искусству кино.
Шарлотта. (просунув голову к микрофону) Браво!
Диктор. Мадам де Ковиль разделяет наши восторги и выражает их возгласом «Браво».
Шарлотта. (беря микрофон) Да, браво! Тысячу раз браво человеку, который, не колеблясь, в конце долгого творческого пути… (продолжает, не обращая внимания на знаки, которые ей делает Лиан) не боится вступить на неизвестную дорогу и возродиться… Браво ему… Браво мне… Без малейшего колебания я говорю: «Да здравствует Франция! Франция, которая…»
Диктор. Благодарю вас, мадам де Ковиль, благодарю. Вы так чудесно смогли выразить то, что все мы чувствуем.
Шарлотта хочет еще говорить. Лиан продолжает делать ей знаки.
(Высоко поднимает микрофон.) Добрый вечер, мадемуазель, добрый вечер, мадам, добрый вечер, дорогие слушатели.
Шарлотта. Уф!
Ей делают знак, чтобы она замолчала.
Диктор. Вот и все! Не беспокойтесь, мы вырежем это «уф», монтаж делает чудеса. Мне остается только поблагодарить вас и извиниться за причиненное беспокойство.
Шарлотта. Вы не причинили нам никакого беспокойства… Это я сама… не знала, как выйти из этого положения. (С равнодушным видом.) А это очень забавно — выступать по радио.
Лиан возводит глаза к небу.
Диктор. Не беспокойтесь, мадемуазель. Не провожайте меня. Идет снег. Я беру микрофон и удаляюсь. Еще раз благодарю.
Лиан. Спасибо вам! Не поскользнитесь на ступеньках, и знаете (слегка толкая его), если пленка окажется неудачной, позвоните мне. Я запишусь еще раз.
Шарлотта. Я надеюсь, что вы мне тоже дадите знать.
Лиан. Конечно, до свидания, до свидания.
Диктор выходит через оранжерею.
Сцена вторая
Лиан, Шарлотта.
Шарлотта. Это было очень забавно. Мысли мои сами приходили мне в голову неизвестно откуда. Я сама была удивлена.
Лиан. Было чему удивляться…
Шарлотта. У вас недовольный вид.
Лиан. Вы знаете, Шарлотта, Флоран дома, у себя в комнате. Он прятался от них.
Шарлотта. Флоран?!
Лиан. Да, Шарлотта. Он ненавидит радио, я бы не хотела, чтобы он знал, что вы были здесь и что мы с вами говорили вкривь и вкось.
Шарлотта. Я не нахожу, что мы говорили вкривь и вкось.
Лиан. Я не уверена, что он одобрит наш импровизированный скетч.
Шарлотта. Я убегаю. Я должна уже давно быть на своей вилле. Моя бедная мамочка всегда боится, что я попаду под автобус!
Лиан. Осторожней, на ступеньках можно поскользнуться.
Шарлотта. Возможно, я забегу к вам в конце дня… Я готовлю вам один сюрприз…
Лиан. Какой сюрприз?
Шарлотта. Если я вам скажу, он перестанет быть сюрпризом! Не провожайте меня. На улице сплошной буран. Я убегаю. Я счастлива, что могла быть вам полезной. (Уходит.)
Лиан. (подняв руки) О-о-о-о! (Зовет.) Флоран! Флоран! Флоран!
Сцена третья
Флоран, Лиан.
Флоран. (появляясь в дверях на площадке лестницы) Надеюсь, они ушли? Я могу спуститься?
Лиан. Ты можешь спуститься. Это были хорошие ребята. Приехали в такую метель в фургоне с аппаратурой. Они явно не заслужили, чтобы их плохо принимали.
Флоран. Именно для того, чтобы не принимать их плохо, я и скрылся.
Лиан. Они требовали тебя во что бы то ни стало.
Флоран. Ты им сказала, что я не терплю радио, журналистов, репортеров?
Лиан. А для чего было их обижать? (Обиженно.) Я сказала, что тебя нет в Шату.
Флоран. Они брали интервью?
Лиан. Они хотели знать мои планы, то есть наши планы. Меня ужасно смущал микрофон. Я не сумела точно выразить то, что хотела сказать. Я боюсь, что ты рассердишься.
Флоран. Ты говорила обо мне?
Лиан. Публику интересуешь только ты! Я не строю на свой счет никаких иллюзий. Я сказала, что ты будешь сопровождать меня в Голливуд.
Флоран. Лиан!
Лиан. Очень мило с моей стороны признаться тебе в этом, потому что ты никогда не слушаешь радио. Ты бы никогда об этом не узнал.
Флоран. А газеты? Ты отдаешь себе отчет в том, как опасно преждевременно говорить о некоторых вещах…
Лиан. Вечный страх перед прессой. Ты же любишь рекламу, Флоран.
Флоран. Не я люблю рекламу, а она любит меня — вот в чем разница. Я не отказываюсь от рекламы, которая увенчивает нашу работу после длительного труда, вопреки нам самим. Она доказывает, что публика нас не забывает. А возмущает меня, когда сами артисты ищут рекламу, провоцируют ее. Современная реклама — продукт машины.
Лиан. Ты придерживаешься старой системы — реклама, сделанная вручную?
Флоран. Да. Работа, сделанная вручную, внушает мне доверие. Я признаюсь, что машины мне не нравятся. Всякая ручная работа, даже реклама, сделанная вручную, меня успокаивает, согревает, потому что она натуральная. А ваши машины меня замораживают.
Лиан. Не моя вина, что земля вертится и жизнь идет вперед, что существуют кино, радио, диски. И я нахожу чудесными этих людей, которые специально приезжают, расспрашивают меня и уносят в коробке мой голос.
Флоран. Удивительно, как ваше поколение любит консервированное искусство.
Лиан. А ты… и Эстер предпочитаете старую французскую кухню.
Флоран. Возможно. Только не требуй от меня, чтобы я в моем возрасте изменился.
Лиан. Грустно становится, очень грустно, когда подумаешь, что человек с твоей гениальностью мог бы принести в кино.
Флоран. Ты ошибаешься, Лиан… Театр и кино повернулись друг к другу спиной. Красота театра, его чудо заключается в том, что мы способны восхищаться в театре располневшим Тристаном и не очень молодой Изольдой. На экране Тристану должно быть столько лет, сколько было Тристану, а Изольде столько, сколько Изольде. А потом пленку монтируют, вырезают, склеивают, пока она не начинает обманывать, вводить людей в заблуждение. В театре же надо играть, жить, умирать: Эдипы, Оресты, Рюи-Блазы, Ромео, Джульетты, Селимены требуют много лет работы на сцене. Эстер и я только теперь стали способны играть молодых героев. Увы! Молодость же, которая сегодня так черства и жестока, должна была бы, наоборот, играть стариков. Потому-то вполне естественно, что тебя привлекает кино.
Лиан. Это парадокс?
Флоран. Парадокс? Когда истина выходит наружу, ее называют парадоксом!
Лиан. Запиши это!
Флоран. Записать что?
Лиан. В радиопрограмме не хватало авторского текста.
Флоран. Я старомоден, Лиан… Ты должна с этим примириться.
Лиан. Нет, ты говоришь это нарочно.
Флоран. Не будем спорить, малышка, я тебе объяснил без малейшего чувства горечи, почему я отказываюсь от американских контрактов. Вот и все.
Лиан. Ты разбиваешь мою карьеру!
Флоран. Твоя карьера в том, чтобы оставаться в «Комеди Франсэз», тосковать, жертвовать собой и играть, быть занятой в репертуаре.
Лиан. И ждать сто лет права сыграть Агриппину.
Флоран. Я не ждал сто лет права сыграть Нерона.
Лиан. Ты — это ты. И все же я предпочла бы увидеть Нерона, сыгранного молодым человеком его возраста.
Флоран. Эстер объяснила бы тебе лучше, чем я, трудности разрешения этой вечной проблемы…
Лиан. Итак, Флоран, твое решение окончательно. Ты отвергаешь голливудские миллионы? Ты отказываешься ехать? И мне ты не даешь возможности уехать.
Флоран. Поезжай одна… Я тебя буду ждать.
Лиан. Я им нужна только для того, чтобы заполучить тебя. Без тебя я не стою ни гроша.
Флоран. Они обожают делать открытия.
Лиан. Ты сделал меня слишком известной, чтобы меня заново открывать.
Флоран. Это упрек?
Лиан. Это не упрек, если ты согласен дать мне еще один шанс и поехать со мной, и это упрек, если ты меня осуждаешь на…
Флоран. На что? На работу? Чтобы ты стала достойной звания актрисы? Чтобы тебя приглашали и платили тебе целое состояние?
Лиан. И жить в вашем мерзком Доме Мольера!
Флоран. Лиан!
Лиан. В этой западне из старого бархата, в которую я попалась, как простофиля?
Флоран. Там играют Расина, Корнеля, Мольера…
Лиан. А мне наплевать. Я хочу сниматься, и я буду сниматься в кино.
Флоран. Ты хочешь стать тенью…
Лиан. Это вы тени!
Флоран. (целуя ее). Я говорю чепуху. Прости меня. Юность пылает нетерпением. Я всегда забываю, что нас разделяет…
Лиан. Ничто нас не разделяло бы, если бы ты больше верил в себя и в меня. Если бы ты не упрямился и вылез наконец из этого кресла, за которое ты так цепляешься. Послушай, Флоран… ты шутишь. Представь себе, я ловлю тебя на слове. И ты бы отпустил меня в Америку? Отпустил бы таскаться одной по Голливуду? Отвечай…
Флоран. Если ты там найдешь счастье… славу…
Лиан. Счастье? Без тебя? Хорошо, я останусь. Я буду работать, но я буду упорно добиваться своего… и в конце концов мне удается переубедить тебя.
Флоран. Сомневаюсь.
Лиан. (прислушиваясь) Хлопнула калитка…
Флоран. Ты ждешь новых роботов?
Лиан. Да. Прячься.
Флоран. Кого?
Лиан. Одну особу, которая тебе действует на нервы.
Флоран. Твой агент по кино?
Лиан. Она самая. Спасайся… скорей, скорей, скорей!
Флоран. (взбегая по лестнице, прыгая через ступеньку, останавливается на площадке). Только скажи ей, что не осталось ни одного шанса.
Лиан. Она приближается. Она спешит сквозь метель. Бегите, Альцест, вот маркизы…
Флоран. Они были журналистами той эпохи.
Лиан. Вот видишь, ты делаешь это нарочно.
Флоран. Прощай, Гарбо.
Показывают друг другу язык. Флоран исчезает.
Сцена четвертая
Лиан, Эстер. Лиан спешит к стеклянной двери, выходящей в сад. Открывает ее. В вихре снега входит Эстер.
Лиан. Входите скорее.
Эстер. Флоран болен?
Лиан. Вы вся в снегу. Подойдите к радиатору. Калориферы давно стали музейной редкостью… Я их убрала. Я включаю для отопления электрические радиаторы… Я убрала и зеленые растения. Я нахожу, что они создавали впечатление… лавки старьевщика, так же, как калориферы.
Эстер. Я вас спрашиваю, Флоран болен?
Лиан. Отнюдь. Он чувствует себя великолепно.
Эстер. Уф! Когда в отеле мне передали вашу телефонограмму, я так испугалась. Я решила, что Флоран болен. Там было написано: «Мсье Флоран срочно вызывает вас в Шату». Почему срочно? Что он хочет? Где он?
Лиан. Флоран вам никогда не звонил, это я вас обманула.
Эстер. Опять?
Лиан. Как — опять?
Эстер. Я вспомнила вашу ложь в моей уборной в тот первый вечер.
Лиан. Эстер! Вы мне напоминаете того типа, который купил шляпу у «Леона» на выставке восемьдесят девятого года и вернулся к «Леону» на выставку тысяча девятисотого года с криком: «Вот снова и я!»
Эстер. Для вас, Лиан, это уже далекое прошлое?
Лиан. Древняя история. Все идет так быстро в нашу эпоху.
Эстер. Но сердце бьется в своем обычном ритме, дорогая Лиан… А… Флоран не знает о моем приезде?
Лиан. Тсс… Я вам все объясню. Он не догадывается, что это вы. Он забаррикадировался у себя. Он думает, что я разговариваю с одной американкой, которая приводит его в ужас. Она киношный агент.
Эстер. Лиан, мне не нравится эта игра в прятки. Я не останусь дольше ни на одну минуту.
Лиан. (кладет ей руки на плечи, заставлял ее снова сесть) В такой снег? Эстер, не будьте абсурдной. Флоран узнает, что вы пришли, и увидит вас. Но сначала необходимо, чтобы я вас предупредила…
Эстер. Не втягивайте меня в заговор против Флорана. Я должна предупредить вас…
Лиан. Как раз все наоборот. Дело в том, что необходимо срочно прийти к нему на помощь.
Эстер. Мне нужны доказательства.
Лиан. Почему вы говорите со мной таким тоном, Эстер?
Эстер. Вы действительно великолепны, Лиан. Можно подумать, вы не знаете, что я переступила порог этого дома в первый раз после…
Лиан. …вашего бегства…
Эстер. Да. Моего бегства…
Лиан. Вы не представляете, каково было наше возвращение после этого концерта. Флоран вел машину как пьяный. Увидев, что дом пуст, он вбежал в комнату мамаши Ковилъ. Он орал: «Вы оставили ее одну! Где она? Я просил вас не оставлять ее одну. Где Люлю?» И он тряс Шарлотту за плечи. Она хотела звать полицию. Флоран бросился в гараж. Он рыдал.
Эстер. А вы?
Лиан. Я? Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что я любила не только одного Флорана, но больше всего ту чудесную атмосферу, то чудо, которое было создано вашим супружеством.
Эстер. Мне необходимо было уехать. Мы бы тянули все это, бесконечно перемывая грязное белье. Флоран слаб, слаб и упрям…
Лиан. Я знаю, Эстер, я была отвратительной, подлой. Я это признаю. Я во всем обвиняю себя. Я вела себя гнусно с начала до конца. Выскочила, как черт из коробки. Но у меня есть оправдание. Мне совсем не шло платье. И я не так глупа. Я знала, что я очень плохо играла в «Октябрьской ночи». Я чувствовала, что не гожусь вам в подметки. Мой взрыв бешенства… был против себя самой и… против Флорана. Он был таким вялым, таким слабым. Он должен был устроить вам сцену или же устроить ее мне. А он уклонялся, увиливал, отстранялся, жульничал, молчал. Я не на вас злилась тогда, Эстер. Я злилась на него, на себя, на эту неопределенность умалчивания, на этот красный цвет, на весь этот дом, где произошло преступление.
Эстер. Сознайтесь, что мне было довольно трудно догадаться об этом.
Лиан. Я, наверное, всегда вспоминалась вам на этой лестнице в костюме Музы.
Эстер. Прошлое, Лиан, — это состарившееся настоящее. А когда стареешь, теряешь память.
Лиан. Но вы же помните мельчайшие детали нашей первой встречи.
Эстер. Это была наша первая встреча. И потом вы не причинили мне тогда настоящего зла… А затем здесь… Вы же меня знаете, Лиан, я забываю боль, зло, я забываю ненависть. Я не могу злобствовать, сердиться на кого-либо. Забвение обид — не моя добродетель. Это моя болезнь.
Лиан. Значит, Эстер… Если я встану перед вами на колени… Если я буду просить прощения, полюбите ли вы меня снова?.. Хоть немножко?
Эстер. Я не умею любить немножко. Я люблю или не люблю. Я научилась любить вас. Затем пришлось научиться не любить вас больше. Вряд ли надо начинать все сначала… для моего возраста это слишком тяжелая гимнастика. Я предпочитаю больше не рисковать.
Лиан. Вы ужасны, Эстер.
Эстер. А вы обезоруживающи… Поговорим лучше о чем-нибудь другом.
Лиан. Вы возобновляете ваш спектакль…
Эстер. Я сняла его, законсервировала в момент его наивысшего успеха из-за жаркого летнего периода. Мы открываемся только через три недели из-за ремонта. Бедный, старый театр. Места на авансцене были так прочно сделаны, что их приходилось буквально выкорчевывать, выдирать, как зуб мудрости. А вы… что вы сейчас делаете?
Лиан. Именно из-за этого вопроса я позвонила вам, чтобы попросить у вас совета.
Эстер. Не может быть.
Лиан. Флоран доверяет только вам. Он уважает вас одну.
Эстер. О!
Лиан. Правда, правда. Каждые пять минут он говорит: «Эстер объяснила бы тебе, Эстер сказала бы нам…» Единственно, с чем он считается, — это ваше мнение. Я не строю себе никаких иллюзий на этот счет… Вы с ним одной породы…
Эстер. Одного возраста…
Лиан. Именно этот пресловутый вопрос возраста замешан в этом деле. Стали бы вы сниматься в кино, Эстер, если бы вам предложили?
Эстер. А мне предлагают часто — я всегда отказываюсь. Я потратила много лет на то, чтобы изучить свое искусство. У меня уже не тот возраст, чтобы изучать новое. А потом, радио уже проникло в вашу спальню, в туалет, в постель, а кино входит в столовую и гостиную. Эти огромные лица… Брр… В театре я больше всего люблю его тайну, расстояние, отделяющее нас от зрителя, — все то, что делает театр торжественным и праздничным. Я люблю три звонка перед началом спектакля, красивый занавес, рампу, старые театральные кареты, которые привозят актеров, а потом увозят. Именно по этой причине я уничтожила на авансцене места. Вы понимаете?
Лиан. И вы считаете, что все эти призраки на экране лишены тайны?
Эстер. Это совсем другое… Я признаю, кино требует от актера прекрасной души. Глаза на экране становятся окнами, через них видно все, что происходит в доме…
Лиан. Значит, вы считаете, что Флоран не прав, отказываясь ехать в Америку?
Эстер. У него прекрасная душа. Только, дорогая Лиан, здесь я отступаю. Флоран слабый человек, но только не в том, что касается театра. Он знает свои возможности. В своей профессии он никогда не сомневается. Здесь он твердо знает, чего хочет.
Лиан. Он хочет моего успеха, но не дает мне возможности сниматься в Голливуде.
Эстер. Так-так, если я правильно поняла, вы заманили меня в Шату, чтобы я попыталась убедить Флорана последовать за вами в Голливуд.
Лиан. Вот именно.
Эстер. Невероятно!
Лиан. (пылко) Сделайте это, Эстер! Сделайте! Для него сделайте… Его обожают в Америке. Он воскресит киноискусство. Он ослепит их всех. Он…
Эстер. Он послужит вам пьедесталом.
Лиан. Как вы злы!
Эстер. Значит, я кончу тем, что стану модной женщиной.
Лиан. Будьте милой. Помогите мне. Подтолкните его и помогите ему.
Эстер. Если это вам так нужно, я попробую. Но я думаю, что вы ошибаетесь. Я сильно сомневаюсь в успехе моих хлопот.
Лиан. Я побегу предупредить его. Вы приехали по моей личной просьбе.
Эстер. Я обещаю вам сделать все, что в моих силах, но это так мало.
Лиан. Вы ангел!
Эстер. Мне кажется, что вы мне это уже говорили.
Лиан. Но сегодня я это действительно думаю. Подождите его. (Бежит по лестнице, перепрыгивая через ступеньки и исчезает в двери.)
Эстер, оставшись одна, смотрит пристально на то место, где висел ее портрет.
Сцена пятая
Эстер, Флоран, Лиан (на мгновение) .
Лиан. (открывает дверь на площадку и пропускает вперед Флорана) Но я же тебе говорила, что это не она, что это сюрприз, огромный сюрприз.
Флоран. Ты!
Лиан. Оставляю вас вдвоем. (Исчезает.)
Дверь захлопывается.
Флоран. Ты…
Эстер. Я. Тебя удивляет мой приход?
Флоран. Ничего не понимаю. Лиан ждала американку…
Эстер. Американка — это я.
Флоран. Это ты…
Эстер. Нет, Флоран. «Это не я». Я приехала из-за телефонограммы. Звонила Лиан. Она срочно вызвала меня в Шату.
Флоран. И ты приехала?
Эстер. Я думала, что ты заболел.
Флоран. Эстер?..
Эстер. К счастью, ты чувствуешь себя хорошо. Это главное.
Флоран. Но почему Лиан тебе позвонила?
Эстер. Я сама спрашиваю себя об этом.
Флоран. Она тебе не сказала?
Эстер подносит палец к губам, указывая на маленькую дверь.
Нет, Лиан не из породы тех, кто подслушивает под дверью. Она может сделать что-нибудь похуже, но не это. Что она тебе сказала?
Эстер. Она нашла предлог.
Флоран. Какой?
Эстер. Чтобы я уговорила тебя сопровождать ее в Голливуд.
Флоран. Это безумие!
Эстер. Да. Это безумие. Но, я повторяю, что только предлог.
Флоран. А что может быть настоящим мотивом?
Эстер. Ах, это… Она очень сложна, Лиан. Очень странная… Надеюсь, я не сообщаю тебе ничего нового…
Флоран. Да, Эстер, я ее знаю.
Эстер. Ты счастлив?
Флоран. Не будем говорить обо мне, хорошо? Я хотел бы понять, зачем Лиан тебя побеспокоила.
Эстер. О! Побеспокоила…
Флоран. Почему она взяла на себя этот вызов, который я один должен был бы… в конце концов… (Запутывается.)
Эстер. Оставь. Я, кажется, поняла.
Флоран. Ты гораздо дальновидней меня!
Эстер. Я долго была одна. Я много думала о ней, восстановила в памяти многие вещи…
Флоран. Погрейся, Эстер. Ты замерзла… Хочешь выпить грога?
Эстер. Я ничего не хочу. Послушай, Флоран, я догадываюсь — в прежние времена я никогда бы не догадалась, — в чем причина ее телефонного звонка.
Флоран. Она сожалеет…
Эстер. Нет, Флоран. Она ни о чем не сожалеет. Лучше я помолчу. Я не хочу причинять тебе огорчение.
Флоран. Говори, я обещаю не прерывать тебя.
Эстер. Так вот, Флоран, я почти убеждена, что я правильно поняла. Я ей мешаю.
Флоран. Как это ты ей мешаешь? Ты не подавала признаков жизни с момента твоего отъезда.
Эстер. Вот именно. Ей мешает мой призрак. Я ведь знаю, Флоран, что я для тебя представляю. Знаю, у нас есть свои старые привычки. И ты, наверное, часто говоришь обо мне, цитируешь меня, думаешь вслух, что бы я сказала о той или другой вещи, как бы я поступила в той или иной ситуации. Она убрала мой портрет. Но она не могла изгнать мой призрак. Я продолжаю жить в этом доме, я посещаю эту «лавку старьевщика», как она его именует. И она решила, что издали я кажусь значительнее, моложе, идеальнее. Я была помехой.
Флоран. О!
Эстер. Да-да! И она захотела изгнать духов из этого дома, разочаровать тебя, открыть тебе глаза, столкнуть тебя под любым предлогом с моими «останками».
Флоран. (задумчиво) В этом нет ничего невероятного. Бедная Лиан, в таком случае она плохо рассчитала…
Эстер. Как любые расчеты…
Флоран. …Потому что… Эстер… Я никогда не видел тебя такой молодой, такой удивительной! Ты изумительна!
Эстер. А ты думал, что я уже стою одной ногой в могиле?
Флоран. Нет, конечно, Эстер! Но Шарлотта де Ковиль меня напугала, она говорила: «Поверьте мне, Флоран, это мертвая женщина, мертвец, который еще ходит!»
Эстер. Прелестная особа! Хотя, правда, когда она меня встретила, я как раз переживала тяжелый кризис.
Флоран. Ты не представляешь, как я счастлив видеть тебя в такой форме.
Эстер. Что ты хочешь, Флоран? Я так же, как и ты, не верю в машины, не верю в косметическую хирургию и в электромассажи. Существует один-единственный секрет красоты, совершающий чудеса, — это любовь.
Флоран. (взволнованный) Ты влюблена?
Эстер. Да, я влюблена! Это тебя шокирует?
Флоран. Меня? Нет, конечно, нет… Но… но я не ожидал этого, не ожидал… не ждал. Я это заслужил, Эстер.
Эстер. Нельзя все иметь сразу, мой дорогой.
Флоран. Боже меня упаси, Эстер, упрекать тебя… Но в конце концов… а… а когда ты открываешь сезон?
Эстер. Я хотела открыть сезон в октябре. Но театр еще весь в лесах. А у тебя? Каковы твои планы?
Флоран. Мои планы? У Лиан есть планы, а у меня их нет. Она хочет увезти меня в Америку.
Эстер. А почему бы тебе не поехать в Америку?
Флоран. Я не поеду в Америку, то есть я отказываюсь ехать в Америку, но теперь…
Эстер. Доставь ей это удовольствие…
Флоран. Слушай, Эстер, у меня тоже был план, но теперь этот план провалился, и у меня больше нет никаких оснований молчать, Эстер… Я не очень счастлив…
Эстер. Догадываюсь.
Флоран. И так как я хорошо знаю твою душу, твое сердце, твою безграничную доброту — я мечтал… мечтал сам позвонить тебе… Найти предлог, чтобы завлечь тебя в Шату и здесь сказать тебе: «Эстер, я был дураком. Прости меня! Отправим эту девочку в Голливуд, где она будет в тысячу раз счастливее. Проведем последние годы нашей жизни вместе!»
Эстер. Только вот я влюблена.
Флоран. Да.
Эстер. И ты меня даже не спросил, в кого я влюблена?
Флоран. Да, Эстер. Я не хочу знать, честно признаюсь… Да… неизвестность еще терпима… Невыносимо знать свое несчастье в лицо… назвать это несчастье по имени…
Эстер. Но можно думать и по-другому. Бывает, что страдаешь от неопределенности, что хочется уточнить свою боль, дотронуться до нее, сказать себе: «Я заболела такого-то числа, у меня болит здесь…»
Флоран. Эстер… Он, наверное, молодой человек.
Эстер. Он молод…
Флоран. Да. Так вот… Эстер, что меня удивляет, это… почему моя ошибка не послужила тебе уроком.
Эстер. Твоя ошибка?
Флоран. Не будем играть словами. Лиан — ошибка моей жизни. И я удивляюсь, видя тебя впадающей в подобную ошибку, в такую же большую ошибку.
Эстер. Тебе понадобилось довольно много времени, чтобы понять, что Лиан — ошибка.
Флоран. Ты ошибаешься. Я знал это с первой минуты. Но наше счастье с тобой было чем-то невидимым, незримым, потому что оно было таким безоблачным. Я даже его больше не осознавал. Я погрузился в него. Эта маленькая сумасшедшая внесла в мою жизнь четкость несчастного случая, приключения, нечто новое, конкретное, а ты меня толкала к ней, подогревала, ты упорно провоцировала несчастье…
Эстер. Самый верный мужчина тоже может заболеть, как собака чумкой. Лживый рассказ Лиан, ее ложь тогда, у меня в уборной, открыла мне глаза. В одно мгновение я поняла, что нам угрожает и что это неизбежно. И тогда я сказала себе: пусть этот кризис свершится. Я предпочла быстро спровоцировать этот приступ, перестрадать его, а потом воспользоваться твоим выздоровлением.
Флоран. А теперь ты сама хочешь пережить подобный кризис…
Эстер. Есть собаки, у которых не бывает этой болезни. Возможно, я не породистая собака.
Флоран. Если ты не породистая, то кого же тогда можно назвать породистым?
Эстер. Рашель и Режан были бродячими собаками.
Флоран. А этот молодой человек… Тебя любит?
Эстер. Имею слабость верить в это.
Флоран. Когда я думаю о том, как мы были счастливы, думаю о том, что мы выиграли самый большой выигрыш… и что мы позволили привычке усыпить себя, привычке, которая, как школьная резинка, стирает все. Нужно было каждую минуту говорить себе: «Какое счастье… Какое счастье… Какое счастье! Эстер любит Флорана, Флоран любит Эстер… Публика любит их обоих… Это же чудо!» Но оказалось, что, когда чудо длится слишком долго, оно перестает быть чудом… Если чудо длится, глупый человек перестает им восхищаться и начинает считать, что это вполне нормально. Но как моя эскапада не открыла тебе глаза? Не прояснила тебе все? Неужели ты не поняла, что у этого приключения нет будущего или же есть самое плачевное будущее, полное разочарования и…
Эстер. Возможно, что твои слова открывают мне глаза… что они мне их уже открыли.
Флоран. И, несмотря на это, ты тоже хочешь пережить свой кризис. Ты хочешь последовать моему примеру, потерять время и причинить горе.
Эстер. Если бы мы думали о горе других…
Флоран. Это легкий триумф, Эстер. Твое увлечение будет таким же коротким, как мое. Это как туннель. Дай мне возможность ждать тебя на другом конце.
Эстер. Флоран, я уже тебе говорила, я боюсь, что мой кризис не является просто кризисом и что он будет долгим, очень, очень долгим… бесконечным.
Флоран. Это невозможно… Я не узнаю тебя…
Эстер. Тем лучше, Флоран. Значит, ты меня снова видишь. Ты так привык ко мне, что уже давно не видишь меня. Я изменила своим привычкам, ты изменил своим, и ты меня увидел.
Флоран. Я отдал бы все на свете, только чтобы ты не исчезала… Все на свете, чтобы видеть тебя всегда.
Эстер. Я знаю одно средство.
Флоран. Эстер!.. Какое?
Эстер. Волшебное средство. Я не шучу.
Флоран. Скажи его, скорей скажи!
Эстер. Оно очень простое, это средство, простое, как чудо.
Флоран. Я готов на любое испытание.
Эстер. Закрой глаза и спроси меня: «Кто тот человек, которого ты любишь?»
Флоран. Эстер… Эстер…
Эстер. Ну же… спрашивай!
Флоран. (с закрытыми глазами) Эстер, кто тот человек, которого ты любишь?
Эстер. (тихонько смеясь) Но это же ты, дурачок, ты!
Флоран. Повтори!..
Эстер. Я люблю тебя. Счастье — это долготерпение. Раньше я тебя плохо любила, я тебя приукрашивала в самом худшем смысле этого слова. Я любила тебя отретушированного, как фотографию.
Флоран. Это несправедливо! Я не заслуживаю такого счастья. Я заслужил, чтобы…
Эстер. Ты был так же смешон, поверив, что это кто-то другой, как я сама была смешна, поверив этой девчонке в тот первый вечер.
Флоран. Эстер, я организую поездку Лиан в Голливуд, организую бешеную рекламу, я уйду из «Комеди Франсэз», и мы станем играть вместе…
Эстер. Нет, этого не будет. (Подражая ему, как в первом акте.) Тебя заносит… заносит… Оставайся на своем месте, а я на своем. После смерти мы попросим Шекспира написать для нас пьесу, и мы сыграем ее вместе.
Флоран. Наверное, я все это вижу во сне.
Эстер. Нет. Ты спал. Теперь ты просыпаешься.
Флоран. А Лиан? Как ей сказать? Она такая дикая.
Эстер. Предоставь это мне.
Флоран. Тебе? Но я тебя знаю, и…
Эстер. Я не причиню зла даже мухе, а она не муха… Твоя жизнь поставлена на карту…
Дверь на площадке открывается, появляется Лиан.
Сцена шестая
Те же, Лиан.
Лиан. Ну как?
Эстер. Я преуспела. Вы едете в Голливуд.
Лиан. (обезумев от радости) Не может быть!
Эстер. (твердо) Вы поедете, дорогая Лиан, но вы поедете одна.
Лиан. Что вы сказали? (Она уже спустилась с лестницы и, услышав это, застыла от удивления.)
Эстер. Я сказала, что Флоран согласен отправить вас в Голливуд, а сам остается здесь. Он остается со мной. Он женится на собственной жене. Мы слишком стары, чтобы открывать Америку.
Лиан. Флоран, это правда?
Флоран. Да, правда. Произошло недоразумение. Это твое тщеславие и мое жили вместе. А не мы с тобой. Не волнуйся, я организую твое путешествие.
Лиан. (к Эстер) А я считала вас честной.
Эстер. Я многому научилась.
Лиан. (бежит к лестнице, но на первой ступеньке резко оборачивается и дальше поднимается спиной, продолжая говорить) Прекрасно! Лучшее решение! Никакое другое не могло подойти мне больше. Желаю вам успехов. Актеришка вернулся к актерке. Тенор и примадонна. Вполне логично. Наконец-то я могу вздохнуть свободно. Кончайте вашу жизнь в Шату. В Европе можно задохнуться. Мне нужны новизна, пространство, воздух, солнце…
Эстер. Прожекторы…
Лиан. Дерьмо! (Исчезает, сильно хлопая дверью.)
Сцена седьмая
Эстер, Флоран.
Эстер. Ну что же, если это стиль Голливуда, то я поздравляю тебя с тем, что ты туда не едешь.
Флоран. Оставь ее. Пусть уезжает. Это ты, снова ты, ты! Я тебя вернул. (Прижимает ее к себе.) А этот нож, гадкий нож исчез совсем?
Эстер. Есть люди, которые живут с пулей в сердце. Этот гадкий нож все еще здесь, мой дорогой. Он существует, но он окостенел за это долгое время. Он стал частью меня самой. Я его почти не чувствую. Знаешь, это почти приятно. Раньше я никогда не вспоминала, что у меня есть сердце. Я считала вполне естественным иметь сердце и не думать о нем. Благодаря этому ножу я вспоминаю о нем.
Флоран. Я тебя больше не отпущу.
Эстер. Я не сошла с ума, чтобы уехать. Люлю ждет меня в машине со всеми чемоданами.
Флоран. Ясновидящая.
Эстер. Потому что, Флоран, я никогда бы не приехала по ее первому знаку и не рискнула бы на трюк с чемоданами, если бы у меня не было важнейшей причины тебя увидеть.
Флоран. Какой?
Эстер. Телеграмма от Жанно. Телеграмма из Шотландии. (Вынимает из сумочки телеграмму и протягивает ему.) Читай!
Флоран. (прочтя) Внук!
Эстер. Мы созрели, чтобы играть Пеллеаса и Мелизандру.
Флоран. (разглядывает ее) Бабушка.
Голос Шарлотты. (за сценой) Эй! Флоран… Лиан… Лиан… Лиан!
Сцена восьмая
Те же и Шарлотта.
Шарлотта. Вы здесь? Этот снег совершенно ослепил меня. Лиан, Флоран, я проезжала мимо на машине, я подумала… (Увидев супружескую пару, резко останавливается.) Эстер!
Эстер. Да, это я, Шарлотта, именно я выхожу замуж за своего мужа.
Шарлотта. Вот это новость! А… другая?
Эстер. Другая укладывает свои чемоданы, собираясь в Америку.
Шарлотта. В конце концов…
Флоран. Садитесь…
Шарлотта. Нет. На этот раз, Эстер, вам не удастся увильнуть.
Эстер. Увильнуть?
Шарлотта. От моей мамы! Я вам ее представлю! Она в машине! Я иду за ней.
Флоран. Такой снегопад… Я вас провожу…
Шарлотта. Бесполезно! Эстер, я вам ее сейчас приведу!
Эстер. (кричит) Ведите ее скорее сюда!
Шарлотта убегает в сад.
Флоран. Какая зануда!
Эстер. Да нет. Ты увидишь.
Он хочет что-то сказать.
(Закрывает ему ладонью рот.) Оставь. Я так хочу. Это эксперимент.
Флоран. Эксперимент?
Эстер. А потом я тебя похищаю. Завтра мы уезжаем в Шотландию.
Входят закутанные из-за метели Шарлотта де Ковиль и очень старая дама в черном.
Шарлотта. (сияя) Мамочка, я представляю тебе наших дорогих звезд.
Старая дама стоит направо, на переднем плане, спиной к зрительному залу.
Эстер. (в то время как Флоран кланяется, кричит во все горло) Мадам! Я должна немедленно сообщить маме Шарлотты чудесную новость, которая доставит ей удовольствие. Я стала бабушкой.
Потрясенная новостью старая дама изо всех сил начинает пожимать плечами и кивать головой, как бы говоря: «Нет, нет, нет!»
Флоран. Вот видишь, Эстер, мадам тоже не может поверить. (Старой даме.) Я только что говорил Эстер то же самое.
Его прерывает безумный хохот Эстер, который передается Шарлотте. Смех Шарлотты передается старой даме, которая смеется, как сумасшедшая, продолжая пожимать плечами. Флоран, ничего не понимая, разражается хохотом. Со стороны сада входит Люлю с чемоданами, ставит их на пол и смеется вместе со всеми.
Это развязка театрального фарса после пятимесячного нервного и трагического напряжения.
Занавес