Приход Пиноккио в кукольный театр вызвал чуть ли не революцию. Занавес был поднят, представление уже началось.
На сцене находились Арлекин и Пульчинелла, они ссорились и бранились и, как обычно, каждую минуту обещали друг другу парочку оплеух или порцию тумаков.
Зрители корчились от смеха, глядя на кукол, которые бранились на разные голоса так правдоподобно, словно они действительно были двумя разумными существами — людьми нашего мира.
Вдруг Арлекин прерывает представление, обращается к публике, простирает руку в глубину зрительного зала и кричит трагическим голосом:
— О силы неба! Я бодрствую или вижу сновидение? И все-таки там, позади, Пиноккио!
— Верно, Пиноккио! — восклицает Пульчинелла.
— Да, это он! — восклицает синьора Розаура, высунув голову из-за кулис.
— Пиноккио! Пиноккио! — кричат все куклы и вприпрыжку выбегают на сцену.
— Пиноккио! Наш братец Пиноккио! Да здравствует Пиноккио!
— Пиноккио, поднимись ко мне! — кричит Арлекин. — Иди сюда и пади в объятия к своим деревянным братьям!
После этого сердечного приглашения Пиноккио делает скачок, который переносит его с задних рядов к самой сцене. Еще один скачок — он оказывается на голове у дирижера и оттуда прыгает на сцену.
Нельзя себе даже представить, сколько объятий, дружеских тумаков и щелчков получил Пиноккио в доказательство искреннего и нерушимого братства актеров и актрис деревянной труппы.
Это был несомненно волнующий спектакль, но зрители в зале потеряли терпение, им хотелось видеть продолжение комедии, и они стали кричать:
— Давайте комедию! Давайте комедию!
Они могли бы поберечь свои голоса, так как куклы даже и не собирались продолжать представление, а, наоборот, заорали и загалдели вдвое громче, подняли Пиноккио на плечи и с триумфом поднесли к передней рампе.
Но тут появился кукольник — хозяин балагана, огромный уродливый господин, один вид которого нагонял ужас. У него была растрепанная борода, черная, как чернильная клякса, и до того длинная, что доставала до земли, и он на ходу наступал на нее ногами. Рот у него был широкий, как печка, а глаза напоминали два красных стеклянных фонаря с горящими свечками внутри. В руках он держал толстенный кнут, сплетенный из змей и лисьих хвостов.
При внезапном появлении хозяина театра все онемело. Никто не смел громко вздохнуть. Можно было услышать, как муха летит. Бедные куклы задрожали, как осиновые листья.
— Ты почему творишь беспорядок в моем театре? — спросил хозяин кукольного театра, обращаясь к Пиноккио хриплым голосом сильно простуженного людоеда.
— Верьте мне, ваша светлость, я в этом не виновен.
— Ладно, пока довольно! Сегодня вечером мы с тобой рассчитаемся.
После представления хозяин пошел на кухню и" стал готовить себе на ужин доброго барашка. Он долго и тщательно обжаривал его на вертеле. Но, для того чтобы мясо стало поджаристым и хрустящим, не хватило дров, и тогда он позвал Арлекина и Пульчинеллу и приказал им:
— Давайте-ка сюда Пиноккио, который висит там на гвозде! Полагаю, что Деревянный Человечек сделан из хорошего сухого дерева и обеспечит прекрасное пламя для моего жаркого.
Арлекин и Пульчинелла заколебались было, но не смогли преодолеть страх под свирепым взглядом хозяина. Они пошли исполнять приказание и вскоре вернулись на кухню вместе с беднягой Пиноккио, который извивался, как выброшенный на песок угорь, и в отчаянии кричал:
— Отец, спасите меня! Не хочу умирать, не хочу умирать!