К концу царствования короля Маноэля Португалия находилась на вершине блеска и могущества. Ее владения раскинулись в четырех частях света – от Бразилии до далеких Молуккских островов в Тихом океане и от Лиссабона до мыса Доброй Надежды в южной части Атлантики. Португальские крепости тянулись вдоль всего африканского побережья – от Марокко до Сомали, высились на островах Индийского океана, у входа в Персидский залив, вдоль побережья Индии, на Цейлоне, на Малаккском полуострове и на полулегендарных Молуккских островах среди волн Тихого океана. Никто не решался оспаривать португальское господство. В Лиссабон отовсюду стремились корабли. Город быстро превратился в крупнейший в мире рынок африканских рабов, пряностей и тропических товаров. Сервантес писал, что «Лиссабон – величайший город Европы, где богатства Востока разгружаются для распределения по всему миру» («Персилес и Сигисмунда»).
Венецианской торговле был нанесен сокрушительный удар. Плавание Васко да Гамы в Индию положило начало упадку великой Адриатической республики. Перерезав пути из Индийского океана в Турцию, Египет и Иран, португальцы существенно затруднили дальнейшее усиление Турции. Огромные прибыли от заморской торговли и сокровища, награбленные на Востоке, обогатили португальский двор и знать Португалии. В португальских городах и поместьях вельмож короля Маноэля развернулось строительство дворцов, церквей и замков. Из Фландрии, Италии, Египта и Индии съезжались искусные резчики по камню и дереву, позолотчики и каменотесы, художники и архитекторы.
В суровых и простых замках португальских феодалов появились персидские и индусские ковры, фламандские гобелены и зеркала, венецианские стекла, марокканские подушки из тисненой кожи, итальянские картины, дамасские и толедские клинки.
Среди челяди встречались рабыни из Явы, Аравии и Цейлона, рабы из Бразилии и Гуджерата. На полях феодалов работали невольники из Гвинеи. Двор короля Маноэля славился невиданными до тех пор блеском и роскошью. Португальские вельможи старались не отставать от своего короля.
Но весь этот внешний блеск прикрывал застой и гниение. Положение колониальной державы требовало от маленькой Португалии огромного напряжения. Прежде всего стала ощущаться нехватка людей. Во время плавания на Восток множество бойцов и моряков погибло не столько в боях с врагами, сколько от болезней – цынги, холеры, дизентерии и лихорадки. Многие умирали от заражения ран; в тропическом климате самые пустячные ранения заживали очень медленно, а невежественные цирюльники, по совместительству исполнявшие обязанности лекарей, обычно были беспомощны, когда приходилось иметь дело с нагноениями и воспалениями.
Очень скоро, снаряжая эскадру на Восток, португальские командиры стали испытывать затруднения при наборе команды. Становилось все труднее и труднее подбирать опытных моряков.
Уже в 1505 году первый вице-король Индии Франсиско д'Альмейда, снаряжая эскадру, не мог укомплектовать ее опытными моряками и принужден был набирать в матросы крестьянских парней, никогда не видевших моря. На одной из каравелл эскадры д'Альмейды команда не умела даже отличить правую сторону от левой. Капитан каравеллы Жоао Хомеш повесил на одном боргу связку лука, а на другом – связку чеснока и командовал:
– Руль к чесноку! Руль к луку!
В Индии ветеранов заменили преступники и подростки. Вербовщики обходили тюрьмы в поисках желающих ехать в Индию. Смертную казнь, осуждение в тюрьму или на галеры заменяли отправкой в Индию. Всем преступникам, согласившимся поступить на индийскую службу, объявлялась амнистия. Впоследствии одним из таких преступников оказался величайший поэт Португалии Луис Камоэнс. В самой Португалии отлив мужчин на Восток был так значителен, что для обработки полей феодалов и другой тяжелой работы приходилось прибегать к ввозу невольников из Африки. Очень скоро во многих районах Португалии создались подлинные рабовладельческие хозяйства. В Португальской Индии все было основано на труде рабов.
Приток драгоценных металлов из новых колоний произвел в Португалии и Испании подлинную «революцию цен», как говорит Маркс. Драгоценные металлы сильно упали в цене, а цены на все товары поднялись в несколько раз. Но в самой Португалии открытие морского пути в Индию не повлекло за собой существенных социальных сдвигов. В Португалии власть светских и духовных феодалов всегда была чрезвычайно сильна. В XIV–XV веках португальские короли сломили сопротивление городов, отстаивавших старые вольности, а купечество никогда не играло сколько-нибудь значительной роли в жизни страны.
Большой удар экономике Португалии был нанесен изгнанием евреев и мавров. Евреи жили в Португалии исстари, были уравнены в правах с остальным населением. Первые португальские короли подтвердили все вольности евреев. Но позднее, под влиянием духовенства, начались преследования. Евреев заперли в особые кварталы – «юдерии» – и заставили носить отличную от всех одежду. Начались погромы.
Но до поры до времени короли Португалии защищали своих еврейских подданных, так как получали от еврейского населения очень большие доходы. С евреев взимались три разных подушных налога, специальным сбором облагалась всякая вещь, которую покупал еврей. Еще в середине XV века министром финансов Португалии был знаменитый еврейский ученый Исаак Абарбанель. Когда евреев изгнали из Кастилии, Жоао II за большой выкуп дал им временный приют в Португалии, но когда срок кончился, он заставил кастильских эмигрантов покинуть Португалию, а тех, кто остался, обратил в христианство.
Маноэль прекрасно понимал, каким выгодным источником дохода является еврейское население. Вначале он и не помышлял об изгнании евреев. Но Маноэль, надеясь объединить под своей властью весь Пиренейский полуостров, усиленно добивался руки Изабеллы, дочери Фернандо Арагонского и Изабеллы Кастильской. Принцесса Изабелла, как и ее мать, была изуверкой и покорно слушалась своих духовников. Она поставила условием брака изгнание евреев из Португалии.
В 1496 году, в год, когда Васко да Гама поплыл в Индию, король Маноэль издал указ об изгнании евреев.
Не желая лишаться подданных, приносивших такие значительные доходы, Маноэль приказал насильно крестить всех еврейских детей и подростков от четырех до двадцати лет, а также очень многих взрослых. Но духовенство не оставляло в покое «новых христиан», обвиняло их в ересях, святотатстве и колдовстве и натравливало на евреев невежественную паству. Так, в апреле 1506 года, во время чумы, два доминиканских монаха организовали в Лиссабоне еврейский погром. С криками «Ересия, Ересия!» погромщики убивали «новых христиан» и грабили их имущество. Было убито около 2 тысяч человек. Погромы еще более усилили эмиграцию португальских евреев в Италию, Африку, Турцию и Нидерланды.
С изгнанием евреев и мавров Португалия лишилась многих искусных ремесленников и торговцев. Португальские купцы и ремесленники были слишком слабы, чтобы занять место изгнанников.
Сама политика португальских королей препятствовала образованию крупной купеческой прослойки, Очень рано почти все виды торговли с Индией были объявлены королевской монополией. Эта монополия распространялась, в частности, на торговлю перцем, имбирем, мускатным орехом, мускатным цветом, гвоздикой, корицей, бразильским деревом.
Королевские монополии очень затрудняли развитие и без того хилой португальской буржуазии. Очень скоро в торговле и ремеслах Португалии стали играть решающую роль иноземцы, выходцы из стран, более развитых экономически, чем Португалия. Торговля и ремесла целиком перешли в руки иностранцев – фламандцев, немцев, венецианцев, ломбардцев, флорентинцев.
В Португалии все более усиливались власть короля и гнет католического духовенства. Но сами португальские феодалы не умели удержать сокровищ, добытых грабежом и торговлей на Востоке. Они тратили огромные средства на пиры, наряды и турниры, на «дела благочестия». Очень скоро большинство знатных семей Португалии запуталось в долгах и заложило свои драгоценности у ломбардских ростовщиков. Остальное население Португалии – крестьяне, моряки и рыбаки – жило слишком бедно и на свои нищенские заработки не могло покупать восточные товары. Начался застой. Восточные товары, золото, драгоценные камни и пряности просачивались через Португалию и обогащали другие страны – Голландию, Англию, долину Рейна.
В самой португальской колониальной империи было неблагополучно. Только немногие люди, подобно Аффонсо д'Альбукерку, мечтали о великой колониальной империи на Востоке. Большинство португальских командиров считало, что Индия нужна Португалии только как арена для пиратства и место скупки пряностей.
Поборы, издевательства, грабежи и зверские жестокости, лицемерие и коварство вооружили против португальцев население восточных стран. Индусская поговорка того времени гласила: «Счастье, что португальцев так же мало, как тигров и львов, – иначе они истребили бы весь род человеческий».
Все португальцы в Индии получали паек от казны. Они считали себя господами и гнушались всякой работы, взваливая все на плечи многочисленных рабов, а торговлю предоставляли индусам и маврам. Каждый проходимец, приезжавший из Португалии, претендовал в Индии на титул «дом» и старался окружить себя рабами. Толпы бездельников, целыми днями игравших в кости и карты, жевавших бетель или куривших опиум, наполняли португальские владения на Востоке. В 1539 году из 16 тысяч португальцев, живших в Индии и получавших казенный военный паек, можно было рассчитывать только на 2 тысячи человек, если бы понадобилось привлечь в армию гражданское население. Среди португальских солдат очень скоро оказались и предатели. Уже в 1510 году, когда д'Альбукерк осаждал Гоа, на стороне его противников сражался отряд португальских ренегатов под командой Фернао Лопеша.
Да и сами правители Индии были далеко не безупречны. В Индию ехали искатели приключений, те, кто рассчитывал на легкую наживу; в колониях процветали казнокрадство и взяточничество.
После смерти Аффонсо д'Альбукерка король Маноэль старался больше не посылать в Индию крупных людей. Он опасался, что, укрепившись, вице-король далекой Индии откажется повиноваться Португалии. Если д'Альбукерк не жалел ни средств, ни сил для создания португальской колониальной державы, то последующие губернаторы видели в Индии только место, где можно было быстро разбогатеть за счет туземцев, казны и своих соотечественников.
Каждый новый губернатор являлся со сворой голодных приверженцев; и тогда в Португальской Индии сменялись все гражданские и военные чиновники.
Полномочия губернатора длились, как правило, три года; и за это короткое время он и его приспешники торопились как можно больше обогатиться.
В погоне за легкой наживой португальские командиры не останавливались перед прямым предательством отечества. Их поступки скоро подорвали всякое доверие к законам португальцев, к их клятвам и обещаниям. Так, один из португальских командиров напал на святилище дружественного индусского государства, разграбил и сжег его, а жрецов подверг изощренным пыткам, чтобы выведать у них, где спрятаны сокровища храма.
Второй командир, заключив торжественно мир с маврами, на другой же день нарушил его, оправдываясь тем, что представитель мавров клялся на короне, а португалец, пользуясь неосведомленностью мусульманина, целовал сборник песен. Третий, когда капитан индусского корабля обратился к нему за письменным разрешением на выход в море, написал по-португальски, что он советует португальским капитанам, которые встретят это судно в море, ограбить его. Четвертый – за солидную взятку предоставил португальскую каравеллу в распоряжение султана Адена – врага португальцев. Пятый продал маврам пушки и порох из португальской крепости.
Португальские чиновники в колониях составляли списки «мертвых душ» на получение пайков, посылали в Португалию испорченные и засоренные товары, скрывали от казны и делили между собой добытые в боях ценности. Они наживались также и на своих соотечественниках. Торговля чинами и должностями была почти легализована, судьи брали взятки открыто. Задерживая платежи матросам и солдатам, чиновники короля Маноэля дожидались, пока матросы и солдаты, доведенные до крайности, соглашались на третью или четвертую часть своего жалования.
Доходы чиновников в колониях почти официально исчислялись по двум статьям – «жалованию» и «поступлениям», причем обычно «поступления» превышали «жалование» в шесть-семь раз.
Так складывалась обстановка в Индии к 1521 году, когда умер король Маноэль «Счастливый». К новому королю, Жоао III, из Индии посыпались жалобы. Писали не только португальцы.
Васко да Гама в старости.
Индусские власти Кананора жаловались, что португальцы, выдавая капитанам кораблей разрешения на плавание в Индийском океане, нарушают собственные правила: грабят и топят суда, имеющие такие разрешения.
Король сменил губернатора Индии Диого Лопеш де Секвейру и назначил вместо него Дом Дуарте де Менезеш. Но этот губернатор оказался еще хуже своего предшественника. С лихорадочной поспешностью он набивал карманы и сундуки, не стесняясь никакими средствами для обогащения. Его мздоимство и казнокрадство превзошли все, что знала до сих пор Португальская Индия. Его ставленники старались не отставать от губернатора.
Лиссабонский двор был завален жалобами, просьбами о правосудии и петициями. Тогда Жоао III вызвал из Эвуры старого Васко да Гаму и предложил ему поехать в Индию, чтобы навести там порядок. Старый адмирал Индии согласился. Как и король Жоао III, он считал, что все зло – в недостойных людях, которым доверили индийские дела. Он не мог, конечно, понять, что причины неблагополучия, царившего в Португальской Индии, лежат гораздо глубже.