Четырнадцать кораблей эскадры адмирала Индии с трудом разместились в когда-то пустынном устье Тахо. За четверть века вокруг все изменилось. Кончилось время плаваний в замкнутых бассейнах Средиземного, Балтийского и Северного морей. Лиссабон оказался на перекрестке великих океанских дорог. Корабли, пришедшие из четырех частей света, толпились у входа в португальскую столицу. Из Африки везли скованных черных рабов, кремовую слоновую кость, дорогие перья для эгретов, пахучую амбру, терпкие смолы. Индия, Цейлон, Малакка и неведомые «Острова пряностей» посылали перец и хлопок, мускус и ревень, мускатный цвет и кинжалы, гвоздику и ткани. Корабли из Мадейры привозили вина; с острова Сао Томе шел сахар; из Марокко – кожи и шкуры. Славные фламандские города посылали зеркала, сукна и сыр; Шотландия и Норвегия слали сельди и треску; Ормуз – шелк и рис; французы привозили бархат, тафту, шляпы, чулки и башмаки; венецианцы – дорогое стекло и гобелены. Из других городов Португалии привозили в столицу для переотправки за море соль, вина, оливковое масло и фрукты.
Флот был готов к отплытию. Наконец на борт флагманского корабля поднялся сам адмирал Индии – коренастый старик с длинной белой бородой. Адмиралу шел шестьдесят пятый год. На нем был темносиний берет и мантия рыцарей ордена Креста. Тяжелый меч висел на поясе. Позвякивали серебряные шпоры.
Со старым адмиралом ехало двое юношей – его сыновья Дом Эстевао и Дом Пауло. Вице-короля сопровождала многочисленная, пестро одетая и хорошо упитанная челядь – мажордом, слуги с серебряными булавами, два пажа с золотыми цепями на шеях, много лакеев и телохранителей, стражников и посыльных в ливреях дома да Гама.
Старый адмирал считал, что нужно поразить воображение жителей Востока пышностью и роскошью. Он взял с собой богато украшенные серебряные сосуды, фламандские ковры и парчевые скатерти. Дом Васко любил щеголять щедростью и широким гостеприимством. Корреа пишет, что во время третьего плавания в Индию «слуги приносили к его столу огромные блюда, как королю, причем стольник подносил ему рукомойник и полотенце, и все вели себя так, словно присутствовал король».
В свите адмирала находились самые знатные дворяне Португалии; они оказывали ему королевские почести, опускались на одно колено, когда говорили с ним. В эскадре Васко да Гамы было три тысячи человек. Явившись на корабль, адмирал обследовал амуницию, запасы провизии и снаряжения. Он нашел все в порядке. Пора было двигаться в путь. Но адмирал Индии вспомнил об одном неотложном деле.
Автограф Васко да Гамы.
На все корабли поплыли посланцы адмирала. Они прочли вслух, а затем прикрепили к мачтам приказ. Дом Васко писал, что за последние годы бывали случаи, когда на корабли, направлявшиеся в Индию, проникали женщины. Адмирал запрещал брать в путешествие женщин «как потому, что этим губятся их души, так и потому, что из-за них возникают ссоры и дуэли».
Адмирал приказывал:
«Женщины, обнаруженные на кораблях, после того как эскадра покинет устье Тахо, будут публично высечены; если это будут мужние жены – их немедленно после порки отправят в цепях в Португалию; если рабыни – их следует конфисковать. Те, кто их взял с собой, будут отправлены в цепях в Португалию…
…Капитаны, которые обнаружат у себя на корабле женщин, но не донесут об этом адмиралу, будут лишены доли в морской добыче».
Этот приказ вызвал на кораблях большое недовольство. Безвозвратно ушли в прошлое те простые и суровые времена, когда и для матросов и для командиров действовал один жестокий закон моря. Португальские фидальго развратились и обленились. Они привыкли плавать и жить на Востоке с удобствами. Но, зная суровый нрав великого мореплавателя, никто не решался высказать недовольство вслух.
9 апреля 1524 года корабли покинули Португалию. Плавание по Атлантическому океану прошло без всяких приключений. Стояла прекрасная погода. Старый адмирал после стольких лет вынужденного бездействия снова вел эскадру по морским просторам. Он подолгу стоял на открытой кормовой башне. Соленый ветер ласково трепал его белую бороду. Васко да Гама посвежел и помолодел. Приближенные с удовольствием замечали, что он стал даже добрее, меньше распекал за провинности, подолгу беседовал с моряками и изредка даже шутил с ними. Правда, это были довольно своеобразные шутки.
На корабле графа Видигейра плыл кормчий Диого Ботельо, которому впоследствии суждено было совершить замечательно смелое плавание из Индии в Португалию на лодке.
В 1524 году Диого Ботельо – первоклассный кормчий, но очень вспыльчивый человек, сидел в лиссабонской тюрьме. Он не поладил с королем, и Маноэль «Счастливый», опасаясь, что Ботельо последует примеру Магеллана и покинет Португалию, велел посадить его за решетку.
Дом Васко, зная, что Ботельо – один из лучших кормчих Португалии, попросил нового короля отпустить Ботельо в плавание. Король согласился, но с тем, чтобы Ботельо не возвращался в Португалию без королевского согласия.
В дороге Дом Васко часто советовался с молодым кормчим, но всегда давал ему понять, что он едет в ссылку.
– У всех хороших кормчих бывают безумные прихоти, – говорил адмирал. – С вами надо обращаться строго. Вот если бы король велел отрубить Магеллану голову, когда тот посмел обидеться на то, что ему не прибавили жалования, – все шло бы прекрасно, и Магеллан не совершил бы своих открытий в ущерб Португалии. Да и вы, Ботельо, смотрите, куда завела вас ваша гордость. Вы – превосходный кормчий – едете ссыльным в Индию!
Адмирал подолгу расспрашивал об индийских делах, и все удивлялись, что этот старик, проживший в своем эвурском доме почти двадцать лет, не оторвался от индийских дел и был в курсе самых мелких вопросов португальской политики в Индии. Видимо, все эти годы он пристально следил за переменами, совершавшимися в Индии, все взвешивал и обдумывал и обо всем составлял свое собственное мнение.
Мыс Доброй Надежды прошли благополучно. Теперь португальцы не нуждались в мавританских лоцманах: их собственные кормчие уверенно вели корабли по знакомому пути. Но недалеко от Мозамбика на флагманском корабле сломалась рея. Пришлось завернуть в Мозамбик. 14 августа подошли к берегу. На корабль поспешили португальцы – командир крепости и начальник фактории. Прибыл также арабский султан Мозамбика – послушная игрушка в руках португальцев.
Как все изменилось! Двадцать семь лет назад здесь, в этой гавани, Васко да Гама пытался достать лоцманов и тщетно искал пресную воду. Тогда приходилось действовать обманом или силой, а теперь португальцы – властители моря, и царьки прибрежных городов выполняют все их желания.
Но хорошее настроение адмирала скоро сменилось гневом. В Мозамбике выяснилось, что, несмотря на строжайший приказ адмирала, три молодые женщины не захотели покинуть своих возлюбленных и решили плыть в Индию на кораблях графа Видигейра.
Васко да Гама разгневался. Он приказал привезти молодых женщин на флагманский корабль и запереть их в трюме, как самых тяжких преступниц. Когда кое-кто из командиров попробовал вступиться за ослушниц, адмирал пришел в такую ярость, что два дня никто, кроме его сыновей, не решался заговаривать с ним.
Отплыли из Мозамбика к Мелинди, но противный ветер не позволил тяжелым кораблям подойти к берегу. Тогда Васко да Гама послал в Мелинди Одну из каравелл под командой уроженца Майорки – Мосем Гаспар Гомема. Гомем передал султану Мелинди, старому другу Васко да Гамы, богатые подарки и извинения адмирала. Затем каравелла Гомема поплыла вдогонку за флотом адмирала. Но майорканец не поладил со своей командой. Его матросы и кормчий составили заговор, убили капитана и поплыли к аравийскому побережью, чтобы заняться пиратством. Много позднее на поимку бунтовщиков была послана из Гоа эскадра; они были привезены в Индию и повешены. Другой корабль из эскадры адмирала погиб недалеко от Мелинди, наскочив на скалы.
8 сентября эскадра находилась в открытом море. Стоял жаркий день. Спокойное море отливало серебром. Внезапный толчок потряс судно до основания. Моряки решили, что корабль налетел на камни. Быстро убрали паруса, спустили шлюпки и начали выгружать провизию. Вдруг второй удар обрушился на судно. Посыпались ящики и бочки; с места сорвались пушки и покатились по наклонной палубе, сбивая людей. Море, казалось, кипело, хотя ветра не было. Огромные валы в беспорядке налетали друг на друга и рушились со страшным грохотом. Новые удары привели португальцев в смятение. Началась паника. Но внезапно с кормовой башни раздался громкий голос адмирала: «Друзья, успокойтесь! Само море дрожит при виде португальцев. Не бойтесь, – это землетрясение».
Последовало еще несколько ударов, но паника уже прекратилась. Португальцы ловили взбесившиеся пушки и ящики и прикрепляли их веревками к бортам.
Вдруг разразился проливной дождь, едва не потопивший лодки, которые португальцы спустили в море после первого удара. Во время землетрясения погиб один человек. Это был лакей адмирала. Думая, что корабль наскочил на камни, он бросился в море и утонул.
На другой день португальцы встретили мавританское судно. Адмирал вспомнил старину.
Он сам руководил боем, громко отдавая приказания, а когда окруженное со всех сторон мавританское судно было взято на абордаж, не сдержался и захлопал в ладоши.
Как всегда, португальцы разграбили и потопили корабль и умертвили всех захваченных в плен мавров, кроме лоцмана. Адмирал велел пленному лоцману вести корабль самым коротким путем к Индийскому берегу. Корабли плыли четыре дня. Моряки жадно вглядывались в даль, а берегов все не было видно. Снова на корабле началось смятение.
Дело в том, что виднейшие астрологи, составляя гороскоп на 1524 год, предсказали: «Или всемирный потоп, или, по крайней мере, никогда невиданное наводнение, ибо все планеты сошлись в созвездии Рыб». Многие, поверив этому предсказанию, забросили все свои дела и ждали потопа. Некоторые португальские вельможи построили себе убежища в высоких горах и заготовили там сухарей.
Теперь, не видя берегов, спутники адмирала вообразили, что во время землетрясения вся суша на земле была поглощена океаном и им «некуда будет пристать».
Васко да Гама приказал пытать лоцмана, думая, что тот намеренно вел корабли португальцев по неверному пути. Но оказалось, что лоцман неправильно понял слова адмирала, и вместо того, чтобы провести эскадру к ближайшему берегу, вел их к гавани Чаул.
15 сентября корабли подошли к Чаулу. Это был первый индийский город на пути Васко да Гамы. По обычаю, он принял в Чауле титул вице-короля. Теперь к востоку от мыса Доброй Надежды слово его было законом. Гаспар Корреа пишет: «По отношению ко всем людям, находившимся по ту сторону мыса Доброй Надежды, он был наделен судебной и законодательной властью, равной власти самого короля. Он относился к людям с большим пренебрежением и в любой момент мог разгневаться, был весьма вспыльчив. Его очень боялись н уважали. Он был очень сведущ во всех делах».
Оказалось, что прежний губернатор Дом Дуарте де Менезеш находился в Ормузе, где вел очень прибыльный торг с маврами. Вице-король распорядился, чтобы в Чауле Дом Дуарте не позволили сойти на берег, дали бы ему не более чем на четыре дня провизии и не выполняли никаких его распоряжений.
24 сентября 1524 года Васко да Гама прибыл в Гоа. Знать столицы собиралась достойно встретить нового вице-короля. Были заготовлены богатые подарки, монаху-доминиканцу поручили прочесть соответствующую этому случаю проповедь. В знатных домах готовились к пирам и приемам.
Но старый адмирал удивил всех. Он рассердился, когда узнал о приготовлениях, и согласился только на торжественный въезд в город. На другой день он с головой окунулся в будничную работу. Палата города Гоа писала королю:
«Многие направлялись к нему с подарками, так как принято делать подарки вновь прибывающим губернаторам, но он не взял ничего ни у христиан, ни у мавров, ни даже у города, что показалось всем чрезвычайно странным, ибо, по давно заведенному обычаю, все принимали подарки».
Но у Васко да Гамы были иные понятия о чести. Старый служака видел, что в Индии неладно и думал поправить дело строгой дисциплиной. У Дом Васко не было широкого кругозора д'Альбукерка, и он полагал, что строгостями, правосудием и личным примером можно навести порядок.
Через два дня после приезда вице-король осмотрел Гоа. Ему очень понравилась прекрасная крепость, новая каменная набережная и строящийся госпиталь. Но у вице-короля был секретный меморандум с очень тяжелыми обвинениями против строителя этих прекрасных сооружений, капитана Гоа – Франсиско Перейра.
– Хотел бы я, сеньор Перейра, – промолвил он, – чтобы у вас во всех делах был такой же порядок, как в строительстве.
Затем вице-король начал «осуществлять правосудие». Узнав, что Перейра незаконно присвоил себе имущество многих португальцев, он приказал, чтобы Перейра выплачивал по первому требованию всем, кто предъявит претензии.
Перейра пытался просить вице-короля, чтобы с него получили «по закону», но Васко да Гама выгнал его и закричал вдогонку:
– А вы, вы грабили по закону, сеньор Перейра?
В три дня Перейра был разорен.
Потом адмирал вспомнил о трех женщинах, все еще сидевших взаперти в трюме флагманского корабля, и приказал их публично высечь.
Португальцы начали протестовать. Они считали недопустимым, чтобы «на глазах черных» секли португалок. Они собрали большую сумму для выкупа, посылали к вице-королю депутацию, но старик был неумолим. Он выгнал даже монахов, явившихся к нему с распятием уговаривать смилостивиться над осужденными.
Утром по улицам Гоа прошли одетые в красное глашатаи. Они били в барабаны и кричали: «Да здравствует правосудие короля, нашего повелителя! Приказано высечь этих женщин потому, что они не уважали правосудия и переехали через море в Индию, несмотря на запрет».
Приказ вице-короля был приведен в исполнение.
Через несколько дней после приезда вице-короля в Гоа к нему явились новые просители. Это были оборванные, загорелые и изможденные кастильцы – моряки с «Тринидада», одного из двух судов Магеллана, которые объехали вокруг Южной Америки и пересекли Тихий океан. 27 апреля 1521 года на маленьком островке Мактан, прикрывая отступление товарищей, погиб сраженный в неравном бою Фернандо Магеллан.
Лишенные руководителя, моряки долго блуждали среди Филиппинских островов, заводя дружбу и ссоры с местными раджами, грабя случайно подвернувшиеся джонки. Многие моряки были захвачены на глазах у товарищей в плен и вероломно покинуты соотечественниками. Некоторые, прельщенные соблазнами тропических островов, бежали с кораблей.
Корабль «Виттория» ушел вперед и добрался в конце концов до Испании, а «Тринидад» захватили португальцы. Более двух лет томили они моряков «Тринидада» в тюрьмах различных городов Востока и, несмотря на их мольбы, не отпускали на родину. Многие моряки умерли.
Узнав, что в Гоа приехал новый вице-король – великий мореплаватель Васко да Гама, – испанцы с огромным трудом добились, чтобы их допустили к повелителю Португальской Индии. Они надеялись, что моряк Васко да Гама сделает для них больше, чем королевские чиновники.
Перед Васко да Гамой стояли люди, совершившие впервые в истории небывалое плавание вокруг света. После стольких лишений и бедствий эти герои добрались до владений дружественной страны и теперь мечтали о том, чтобы попасть, наконец, на родину.
Васко да Гама был моряком. Он понимал, что эти люди совершили невиданный подвиг. Но прежде всего он был португальским вице-королем Индии. Португальцы всегда скрывали от испанцев морские карты и неверно указывали расположение родины пряностей – Молуккских островов.
Португальцы пытались с самого начала расстроить экспедицию Магеллана, а когда это не удалось, посылали специальные эскадры к мысу Доброй Надежды и к устью реки Ла-Платы, чтобы перехватить Магеллана. И теперь перед Васко да Гамой стояли люди, преодолевшие все эти препятствия, люди, узнавшие новый путь в Индию, раскрывшие тайну Тихого океана и Молуккских островов, спутники того самого Магеллана, которого так ненавидел Васко да Гама.
Вице-король долго слушал просьбы испанцев. Наконец тихим движением руки отослал моряков прочь. Дом Васко приказал оставить испанцев в Индии и в Европу не пускать…
Как было заведено исстари, к новому вице-королю потянулись просители. Попасть к нему, против обыкновения, было легко. Двери его комнаты всегда были открыты, и всякий мог войти к адмиралу. Но очень скоро просители перестали надоедать старому адмиралу. Он отказывался от подарков и, что еще более поражало, экзаменовал тех, кто претендовал на должности, расспрашивал кандидатов в начальники фортов о военных приемах и заставлял писцов писать.
– Все вы прибыли сюда нищими и хотите разбогатеть! – кричал он и безжалостно увольнял и сажал в тюрьму всех виновных в нерадении, взяточничестве и казнокрадстве.
Когда он узнал, что госпитали переполнены больными и симулянтами, он запретил принимать больных, не имеющих ран или язв, а также класть в больницу раненых на дуэлях.
– Я знаю средство, которое вылечит почти всех больных, – заявил он и приказал раздать всем португальцам на набережной Гоа талоны на получение доли в имуществе, добытом в захваченном на пути в Индию мавританском судне. Собралась огромная толпа, началась давка. Все симулянты, а также те больные, которые могли двигаться, поспешили на берег. Васко да Гама запретил принимать их обратно в больницу.
Зная, что многие командиры португальских крепостей тайком распродавали пушки и ядра, адмирал под страхом смерти приказал вернуть все казенное огнестрельное оружие. Целые дни он занимался делами, посещал гавань, наблюдал за разгрузкой и погрузкой кораблей и каждый день удивлял жителей Гоа новыми распоряжениями – тo мелочными: запрещал морякам носить плащи; то серьезными: снимал с казенного пайка португальцев, которые женились и осели в Гоа.
Покончив с делами в Гоа, адмирал отплыл в Кочин. Он ехал медленно, часто приказывал заворачивать в устья рек и заливы, осматривал их и выбирал места для новых укреплений. По дороге его приводили в бешенство мавританские пираты. Их легкие подвижные корабли, казалось, насмехались над неуклюжими талионами вице-короля. Гаспар Корреа пишет: «Они рыскали кругом, как легко вооруженные всадники вокруг рыцаря в латах».
Еще в море старый адмирал стал чувствовать недомогание. Странная боль в затылке затрудняла движения. В Кочин он прибыл ночью. На корабль явились командир крепости и начальник фактории; адмирал слышал о последнем, как о честном и сведущем человеке. Вице-король встретил их приветливо, расспрашивал о делах Кочина, но скоро, отпустил, сославшись на усталость.
И в самом деле, за последнее время все чаще и чаще им овладевала какая-то слабость.
Он испытывал иногда странное безразличие. Но усилием воли он стряхивал усталость и снова погружался в работу.
В Кочине он вел такую же жизнь, как и в Гоа: рано вставал, днем не отдыхал, вникал во все мелочи, пытаясь в кратчайший срок все исправить. Васко да Гама не видел, что вся португальская колониальная держава подгнила и что лишь отсутствие настоящих соперников спасает до поры до времени португальские владения в Индии. Он был требователен и раздражителен и не давал покоя португальским чиновникам, привыкшим в Индии к безделью. Он приказал построить корабли, по быстроте не уступающие кораблям мавританских пиратов, но, посетив верфь, где стояли почти готовые суда, остался ими очень недоволен и велел их сжечь.
– Надо, чтобы наши суда могли поймать мавров, а вы неудачно подражаете им, – заявил он.
Как-то вечером он работал один. Дверь тихо отворилась. Адмирал поднял голову. Перед ним, согнувшись в поклоне, стоял высокий бритый человек в черном.
– Кто ты? – спросил король.
– Я генуэзец, мастер кораблей, – отвечал пришелец. – Ваша светлость хочет иметь быстроходные корабли. Я берусь построить такие, что поймают и комара.
– Когда? – спросил, приподымаясь, адмирал Индии.
– Через три недели, – ответил мастер.
Васко да Гама велел предоставить генуэзцу людей и материалы, и работа закипела. Через три недели первые пять быстроходных кораблей были готовы ринуться в погоню за пиратами. Адмирал позаботился и об экипаже для этих судов. Он приказал выплачивать гребцам двойное вознаграждение и отдавать им все, что будет найдено на палубе захваченных кораблей. Гребцы должны были брать с собой в трюм шлемы, мечи и латы, чтобы во время рукопашного боя превращаться в солдат.
Камоэнс.
В начале декабря Васко да Гама стал чувствовать себя совсем плохо. На затылке и шее образовались нарывы, и адмирал не мог повернуть головы. Это очень раздражало его, и он срывал свой гнев на окружающих. Но старый адмирал не хотел признаться даже себе, что он болен, пересиливал себя и старался работать попрежнему.
Наконец в Кочин прибыл прежний губернатор. Он все время оттягивал приезд, надеясь, что за это время будет готов флот, возвращавшийся в Португалию, и он уедет, избегнув объяснения с грозным вице-королем. Дом Дуарте, бсясь, что вице-король конфискует накопленные им в Индии сокровища, запер их в сундук и поручил одному из своих приспешников, священнику Падре Жоао, спрятать сундук в укромное место. Темной ночью Падре Жоао вместе с индусом-рабом Дом Дуарте поехали на берег и зарыли сундук в прибрежном песке. Чтобы отметить клад, они положили сверху бычий череп, а утром против черепа священник сделал зарубку на монастырской стене. Но когда через три дня священник и раб решили выкопать клад, они не нашли места, где он был спрятан. Какой-то прохожий толкнул ногой череп, и клад был потерян. Дом Дуарте пришел в ярость. Целую неделю Падре Жоао и индус каждую ночь приплывали к берегу и до утра копали песок. Когда они совсем отчаялись, индус случайно наткнулся на сундук.
Васко да Гама приказал, чтобы Дом Дуарте де Менезеш, не сходя на берег, пересел, как арестант, на «Кастелло», один из отправлявшихся в Португалию кораблей, и сдал дела представителям Васко да Гамы. Но Дом Дуарте узнал о болезни вице-короля и надеялся, что он умрет, не успев принять дел, а тогда Дом Дуарте опять останется губернатором до тех пор, пока Лиссабон не удосужится прислать ему замену.
Он решил затягивать передачу дел и отказывался пересесть на отведенный ему корабль.
Васко да Гама понял, на что надеется Дом Дуарте. Адмиралу было очень плохо. Боль в затылке не давала ему заснуть. Дом Васко становилось трудно говорить. Часто сознание изменяло ему.
Но вице-король велел перенести себя к окну и послал на корабль, где был Дом Дуарте, чиновников, приказав им, если Дом Дуарте в последний раз откажется пересесть на «Кастелло», – вызвать с корабля всю команду, а потом расстрелять корабль пушками других кораблей.
Через час он увидел, что от обреченного им ра гибель корабля отчалила лодка с Дом Дуарте и его свитой и поплыла к «Кастелло». Утром флот покинул Кочин и поплыл на родину.
Черным на картах закрашены области, не известные в то время жителям Западной Европы. Белым – известные земли. Заштрихованы – малоизвестные области или земли, о которых европейцы некогда имели представление, но потом сведения о них затерялись. В Азии оставлены белыми области, посещенные де Плано Карпинн, Рубруквисом и Марко Поло.
Открытия капитанов инфанте Энрике.
1 – Оттоманская империя. 2 – Сеута. 3 – Мыс Божадор. 4 – Мыс Бранко. 5 – Зеленый мыс. 6 – Гвинея.
Плавание Бартоломеу Диаша.
Первое плавание Васко да Гамы и открытие Бразилии.
1 – Острова Зеленого мыса. 2 – Наталь. 3 – Мелинди. 4 – Каликут. 5 – Азорские острова. 6 – Бразильский берег.
Днем состояние Васко да Гамы ухудшилось. Боль в затылке мучила его, но он крепился. Когда ему становилось лучше, он призывал писца и хриплым, прерывающимся голосом отдавал распоряжения. Ему все время казалось, что он упустил из виду что-то важное и значительное, а в голову назойливо лезли всевозможные мелочи, и Дом Васко диктовал удивленному писцу указ об увольнении мелких чиновников, о запрещении морякам кораблей, заходивших в Кочин, сходить на берег, о подсчете испорченного перца в королевских складах…
Васко да Гама созназал, что все это – не стоящие внимания пустяки, но важного он никак не мог вспомнить. Вице-король Индии продолжал цепляться за власть, которой он добивался более двадцати лет. Но власть ускользала из его ослабевших рук, и адмирал слышал, как в соседней комнате шептались о его преемнике.
К вечеру адмиралу сделалось хуже. Он почти не мог говорить. Теперь у него не было сил крепиться. Он позвал священника и свидетелей и стал медленно диктовать завещание. Он завещал своим сыновьям увезти на родину всех слуг, привезенных в Индию, и тайно выплатить крупные денежные суммы женщинам, высеченным в Гоа, «дабы они могли найти себе достойных мужей».
По встревоженным лицам врачей и родных Васко да Гама понял, что дело плохо. Совсем стемнело. Адмирал выслал всех из комнаты и остался один. В душной, неподвижной атмосфере Кочина его мучил озноб.
На рассвете 24 декабря 1524 года Васко да Гама скончался.
Так умер человек, совершивший одно из самых замечательных открытий в истории путешествий, кровью и железом проложивший путь колониальному могуществу Португалии.
Васко да Гама удостоился такой чести, которая не выпадала на долю ни одному конкистадору. Величайший поэт Португалии Луис Камоэнс, написал о первом плаваний Васко да Гамы знаменитую поему «Лусиады».
Но феодальная Португалия не смогла удержать огромную колониальную империю. Потомки Васко да Гамы и его преемников д'Альмейды и д'Альбукерка не сумели сохранить их наследия.
Через сто лет после первого плавания Васко да Гамы в Индийском океане появились голландские корабли, и судьба португальской колониальной империи была решена. Сначала голландцы, а после англичане изгнали португальцев из Индии, Индонезии и Южной Африки.
Сейчас жалкие остатки португальских владений еще существуют по берегам Индии. Макао славится знаменитым игорным притоном.
Но деятельность Васко да Гамы имела большое значение для Португалии и для всего мира.
Открытие морского пути в Индию наряду с открытием Америки оказало огромное влияние на судьбы человечества.
Из замкнутых морских бассейнов европейские народы впервые вышли на простор океанов. Средиземноморские страны – Венеция, Генуя, Фло ренция, Каталония, Левант – уступили место новым странам, расположенным на берегах Атлантического океана – сначала Испании и Португалии, а потом Голландии, Франции и Англии.
Камоэнс.
Открытие морского пути в Индию и плавания Колумба ознакомили европейцев с неведомыми заокеанскими странами, дали мощный толчок развитию науки и искусства, вызвали к жизни расцвет географии, кораблестроения, математики, астрономии. Эти открытия повлекли за собой невиданные сдвиги во всем экономическом укладе средневековой Европы.
Но для восточных народов открытие морского пути в Индию знаменовало начало порабощения, начало эпохи колониального угнетения.
