Индийская ночь
Ещё сквозь сон услышал Афанасий ржание. Где-то поблизости, заливаясь, ржал конь. Не сразу понял Никитин, где он, что с ним.
Вновь повторилось ржание. Афанасий вскочил, вышел из каморки и пересёк пустой, залитый луной двор. У входа в конюшню, свернувшись клубком и покрывшись с головой белой тканью, спал конюх. Никитин перешагнул через него и вошёл в тёмное тёплое стойло. Скорее угадал он, чем увидел голову белого жеребца и положил ему руку на шею. Жеребец вздрагивал мелкой дрожью. Афанасий начал легонько гладить его, приговаривая: «Васька, Васька!» Жеребца звали пышно: «Вазир»[19], но Никитин переделал его имя на простое, родное: «Васька».
«Дома подвалил бы жеребцу сена либо подсыпал овса, а здесь, в Индии, коней кормят по-чудному, — думал он, возвращаясь к себе. — Вот и приходится держать этого бездельника, — сожалел Никитин, снова перешагивая через безмятежно спавшего конюха. — Лентяй он и лежебока, всё его дело — приучить коня к диковинному индийскому корму. Приучит — выгоню», решил Никитин, выходя во двор.
Идти в дом, в духоту, не хотелось. Никитин знал, что долго не заснёт.
Больше месяца жил Афанасий в Индии, а всё не мог привыкнуть к сухому, жаркому индийскому климату — плохо и тревожно спал, часто просыпался, утром вставал измученный, не освежённый. У него часто болела голова, звенело в ушах.
«Стар становлюсь», подумал он.
Юша легче привык к индийской жаре. Вот и сейчас он мирно спал в душной каморке дхарма-сала — подворья индийского. Никитин постоял, послушал. Васька, видимо, успокоился, в конюшне было тихо.
Ощупью в темноте он нашёл тетрадь, перо, дорожную медную чернильницу, вышел во двор и сел у колодца.
Он любил записывать по ночам. Днём в караван-сараях и дхарма-сала вечно царили гомон и сутолока, а теперь, в тишине индийской ночи, ничто не мешало его мыслям.
Ярко светила луна.
Он прочёл последнюю запись и начал писать о том, как поплыли из Ормуза, как наконец высадились в Чауле, в первом индийском городе.
Это был один из приморских городов западной части Индии, Декана. В то время в Индии было несколько больших царств и множество мелких княжеств. Большая часть Декана входила в состав Бахманийского царства. Бахманийские султаны-мусульмане имели сильное войско. Они постоянно воевали с другими соседними государствами Индии, стремясь расширить границы своих владений и мечом распространить свою веру. Несмотря на частые войны, города Бахманийского царства были богаты, а султан и его приближённые жили с необыкновенным великолепием.
В Чауле индусы с удивлением смотрели на Афанасия Никитина, который резко отличался от них цветом кожи. Толпы народа следовали за ним по пятам. Но никто не причинил ему никакой обиды.
Карта пути Афанасия Никитина из Ормуза в Индию.
Купцам, приезжавшим в Индию, отводили место в особых домах-гостиницах — дхарма-сала, где путник получал постель. Афанасий Никитин нашёл пристанище на одном из таких подворий. Он скоро отыскал купцов, знающих персидский язык. От них Афанасий узнал, что столица Бахманийского царства, город Бидар, находится в глубине страны. При дворе султана много знатных и богатых людей. Любой из них мог дорого дать за хорошего арабского коня. Афанасий решил продать своего коня в Бидаре и смело пошёл в глубь Индии.
Это был, пожалуй, самый интересный переход за всё время его странствий.
Нигде не встречал Афанасий такой буйной растительности, таких непроходимых лесов, как на индийской земле. Прямые и стройные стволы бамбука стеной стояли по сторонам дороги. Рощи разнообразных пальм, часто с неведомыми и вкусными плодами, окружали селения. Словно корабельные канаты, висели над головой плети лиан. Лес зеленел и цвёл круглый год.
После двухдневного перехода путники углубились в горы, растянувшиеся вдоль всего берега и, подобно крепостной стене, защищавшие внутреннюю, нагорную, часть Индии. Дорога прошла через узкое и мрачное ущелье, которое местные жители называли «Ключом Бахманийского царства». Действительно, чёрные, удивительно блестящие стены его увенчивались самой природой созданными башнями, на которых были надстроены уже людьми укрепления с бойницами. Мышь не смогла бы пройти по ущелью незамеченной, и горсть смельчаков могла защитить его от целой армии.
По пути в Бидар Афанасий сделал остановку в большом городе Джунайре. Он решил пожить здесь, чтобы отдохнуть от дороги и разузнать, чем торгуют здесь купцы.
По ночам Афанасием овладевали тревожные мысли. Не слишком ли далеко ушёл он от родной стороны? А если погибнут они с Юшей в этой далёкой Индии, никто и вести не подаст на родину, и ворон не занесёт их костей на Русь… Никогда ещё не добирались сюда русские, за тридевять земель и за два моря…
…Вот и добрался до Индии. Но Индия очень велика. Кажется, нет ей ни конца, ни краю. На базаре товаров много, товары дешёвые, а всё-таки не в Джунайре родина товара индийского.
Спрашивал Никитин, откуда самоцветы, где родится перец. Купцы указывали куда-то вдаль, в сердце Индии, и тоска по родной стороне боролась в его сердце с мечтами о наживе, с тягой в чужие, неведомые края…
Так просидел он долго и только перед рассветом ушёл в душную каморку и забылся тяжёлым, беспокойным сном.