Никитин подходил к воротам Бидара. Он с удовольствием думал о предстоящей встрече с Юшей, об отдыхе после утомительного месячного пути.
Карта поездок Афанасия Никитина по Индии.
Но у ворот странников задержали: султан въезжал в свою столицу после удачной охоты.
С нетерпением ждал Никитин, когда закончится великолепное шествие. Он уже неоднократно видел выезды и рассеянно, без особого любопытства следил за пышной свитой султана.
Вдруг он вздрогнул. Мимо него шёл молодой знаменосец, одетый в голубой халат и посеребрённую кольчугу. За широкий зелёный пояс был заткнут кривой кинжал. Русая прядь выбивалась из-под чёрного шлема и играла на ветру.
— Юрий! — крикнул, не помня себя, Афанасий.
Юноша пошатнулся, знамя в руках его закачалось.
Но в это время послышался зычный окрик.
— На колени, собаки! Славьте престол аллаха, славьте мудрейшего из мудрых, свет ислама — султана Мухаммеда!
Никитин и все толпившиеся у ворот упали на колени. Мимо них медленно проехал на белоснежном жеребце вялый юноша в шитой золотом одежде.
* * *
Сам не свой добрался Афанасий до дхарма-сала. На обратном пути в Бидар он всё время думал о том, что заберёт Юшу и отправится на Русь. И вот теперь, когда ничто, казалось, не могло помешать осуществлению его заветной мечты, Юша расстроил всё. Поздно вечером он прибежал к Афанасию и бросился ему в ноги.
Он рассказал о своём давнишнем желании поступить в войска султана, о том, как не решался просить об этом Никитина, как стыдно ему было жить на его хлебах. Он покаялся Афанасию, что его давно уже привлекала воинская слава. Когда его товарищ Селим поступил в отряд телохранителей султана, и он, Юша, решился пойти вместе с ним. Теперь он должен был прослужить в войсках султана ровно год и один день. Своим жалованьем Юша думал помочь Афанасию.
— Службой я доволен, харчи хорошие, одежда справная и почёт велик, — закончил юноша. — Жалованье я получил за три месяца вперёд и всё сберёг.
Молча выслушал Афанасий рассказ Юши.
— Ну, Юрий, — сказал он задумчиво, — согрешил ты немало. Что-то рано начал своим умом жить! Решил свою судьбу, со мной не советуясь, вот и закабалился на год целый. Уж если приглянулась тебе воинская доля, шёл бы на Русь, в княжеское войско, оборонял бы родную землю от ворогов. А ты связался с бесерменинами. Хотел я на Русь ехать. Из-за тебя год сидеть здесь придётся. Ну, сделанного не воротишь! Только наперёд без меня такие дела не решай. А через год мы с тобой на Русь подадимся. Опостылела мне чужая земля, сплю и во сне Волгу вижу.
* * *
Никитин всё сильнее тосковал по родной стране. Юша был теперь занят, редко приходил в гости, и не с кем было Никитину даже поговорить по-русски.
Зато к тетради своей он обращался теперь чаще. Она заменяла ему собеседника.
Иногда тоска эта прорывалась неожиданно, по случайному поводу.
Так, однажды Афанасий записал с чьих-то слов, какой жар стоит на Бахрейнских островах, в Египте, в Аравии, в Хорасане, в Средней Азии и других местах, и отметил, что Турция, Волошская и Подольская земли всем обильны. И тут же он написал на причудливой смеси арабского, турецкого, персидского и русского языков:
«Да сохранит бог землю Русскую. Боже, сохрани её! В этом мире нет подобной ей земли. Да устроится Русская земля. О боже, боже, боже, боже!»
Через Персию лежал обратный путь на Русь. В свою тетрадь он записал подробный расчёт пути из Индии в Ормуз: сколько городов, гаваней по дороге и как долго плыть от одной к другой.
Часто заходил он к Пир-Бабе, и старый камнерез, знавший от своих друзей всё, что делалось в сопредельных землях, рассказывал Никитину о персидских делах.
Из Персии шли нерадостные вести. Там всё сильнее разгорались смуты и неурядицы. Коварством, ядом и силой одолевал Узун-Хассан своих врагов и присваивал власть над их владениями.
Никитин с беспокойством думал, как ему теперь попасть на Русь. Если идти на Ормуз, оттуда ни на Хорасан, ни на Джагатай, ни на Иезд пути нет — везде смуты и неурядицы.
Мрачные мысли мешали ему сидеть спокойно на одном месте, в опостылевшем Бидаре, и он собрался в новую поездку — на юг, в Райчор, богатое место добычи алмазов. Никитин решил купить там для Пир-Бабы и для себя самоцветов. Он попросил Ахмеда присмотреть за Юшей и отправился в путь.
Ехать нужно было, в общем, в том же направлении, что и в Шри-Парвати. Пять месяцев пробыл в этой поездке Никитин, повидал Райчорскую унылую и выжженную равнину. В жёлто-красной глинистой земле копошились тысячи полуголых рабочих. Они добывали алмазы для султана, а вокруг стеной стояла стража, следившая, чтобы рабочие не уносили тайком алмазы. Пойманного забивали палками насмерть.
Невдалеке от алмазных копей пестрели шатры скупщиков алмазов. Они съезжались в Райчор со всей Индии. Скупщики давали начальникам стражи крупные взятки, и те не тревожили их. По ночам к купцам прокрадывались люди с приисков. Некоторые глотали алмазы, другие надрезали себе икры, бёдра, прятали в раны алмазы и так проносили их мимо стражников.
* * *
Когда Никитин вернулся в Бидар, он не застал там Юшу.
Ахмед рассказал Афанасию, что Малик-аль-Тиджар затеял войну с Биджаянагаром — извечным и злейшим врагом Бахманиев.
Биджаянагар означает «Град победы». Этим именем звали не только столицу, но и все индуистские государства, лежавшие к югу от реки Кистны.
Прежде чем начать поход, Малик-аль-Тиджар отправил к повелителю Биджаянагара посла с самыми оскорбительными требованиями. Он знал, что «царь царей» биджаянагарский откажется исполнить их, и заранее готовился к войне.
Юша вместе с Селимом попал в число телохранителей, сопровождавших посла в Биджаянагар.
Ахмед рассказал Афанасию, что Юша показал себя хорошим воином; ему выдали коня. По словам Ахмеда, конь был неказист, но Юша счастлив.
В Бидаре было шумно. Все собирались в поход на юг, под стены Града победы. Воины откармливали и холили коней, покупали и чинили оружие и латы. Торговцы всевозможными товарами, плясуны, лекари, укротители зверей — все готовились к отъезду вместе с войсками, все укладывали вещи, покупали быков или коней, нанимали носильщиков. В Индии за войском, идущим в поход, всегда, как шакалы за тигром, следовали толпы всякого люда, слетавшегося в расчёте на поживу. Кто врачевал, кто увеселял и забавлял воинов, кто снабжал их пищей, напитками, оружием и латами, кто скупал награбленное добро и захваченных пленников. Казалось, весь город собрался в поход.
Пораздумав, Никитин тоже снарядился в дальнюю дорогу. Все говорили, что Биджаянагар — сердце Декана. Оттуда привозили в Бидар лучшие самоцветы. Кроме того, шёл уже восьмой месяц, с того дня, как Юша поступил на службу к султану, и Никитин хотел быть вместе с ним в тот день, когда срок кончится. Он опасался, как бы юноша не закабалил себя ещё на год.