«Белая дама» непрерывно расширяла свою деятельность. И с каждым новым шагом становилось всё труднее обеспечивать безопасность организации. Лишь строгое соблюдение принципа обособленности отдельных ячеек могло предохранить её от провала.
Проекты расширения деятельности «Белой дамы» часто предлагались на рассмотрение льежскому штабу организации. Но осуществление этих проектов никогда не возлагалось на действующие ячейки. В каждом случае в районе, откуда предполагалось предпринять шаги по расширению организации, создавался специальный «летучий отряд». Этому отряду и поручалась организация нового взвода. Лишь после того, как удавалось наладить его работу, и он в течение известного времени регулярно сдавал свои донесения в «почтовый ящик», этот «почтовый ящик» связывался с одним из курьерских взводов «Белой дамы».
Таким образом, из Турнэ «Белая дама» проникла в районы Лилля и Дуэ — северную часть оккупированной Франции. Из Арлона «Белая дама» проникла в герцогство Люксембург, где был организован железнодорожный наблюдательный пост на важной линии Трир — Люксембург. Вместе с наблюдательным постом «Белой дамы» на линии Аахен — Герсталь — Льеж пост в Люксембурге давал нам возможность установить наблюдение за всем железнодорожным движением в тылу немецкого фронта от Вердена до моря.
На летучий отряд в Конно была возложена задача — продвинуться вглубь оккупированной Франции в направлении Шарлевилля и Седана.
К югу от Намюра, в провинциях Намюр и Люксембург, находятся имения и дворцы бельгийской аристократии. В кругах местной аристократии «Белая дама» насчитывала немало приверженцев. Здесь-то и был организован летучий отряд в Конно. Объект его усилий, Шарлевилль, был ставкой германского кронпринца и важным железнодорожным узлом.
За время войны связи мирного населения с Шарлевиллем оборвались. Поэтому возникла необходимость послать за границу специальных представителей. Эту работу вызвались выполнить две молодые девушки: баронесса Клеми де-л'Эпин [75] и Мари-Антуанетта, дочь маркизы де-Шеневьер. «Белая дама» разрешила им взяться за дело: молоденьким девушкам было легче, чем другим участникам организации, пробраться через границу и добиться успеха. В случае ареста они могли отделаться менее суровым приговором. Семьи обеих девушек, скрепя сердце, дали своё согласие на их командировку.
Семейство Клеми де-л'Эпин владело имением в Гединне, на французской границе. Молодые девушки решили использовать его в качестве базы своей экспедиции.
Переправиться через бельгийско-французскую границу было не так просто. В районе Гединна Бельгия была отделена от Франции изгородью из колючей проволоки в 10 футов вышиной. Вдоль этой изгороди стояли немецкие часовые, и вели непрерывное наблюдение агенты тайной полиции. Всякое движение между оккупированной Францией и Бельгией было запрещено.
Для путешествия в Шарлевилль необходимо было, прежде всего, найти опытного проводника. В поисках такого проводника обе девушки стали расспрашивать местных мешочников и контрабандистов.
Ниже я привожу отчёт о поездке, принадлежащий перу Клеми де-л'Эпин. Она ограничивается в своём отчёте простым и скромным изложением фактов. Следует отметить, что поездка девушек увенчалась полным успехом: организованный ими взвод «Белой дамы» в Шарлевилле впервые за время войны стал посылать разведывательные донесения из этого района.
Итак, предоставляю слово юной Клеми де-л'Эпин:
«Нам нужно было найти надёжного проводника. После нескольких дней бесплодных поисков мы, с помощью одного из наших лесничих, нашли подходящего человека в лице одного контрабандиста — высокого, сильного парня, лет двадцати. Он назвал себя Жоржем. За 100 франков он согласился провести нас в Шарлевилль и обратно.
Мы уложили в вещевой мешок немного провизии и в час дня отправились в Шарлевилль. Мы шли с непокрытой годовой, одетые в поношенную одежду, которую мы одолжили для этого случая. В пути мы двигались гуськом; Жорж шёл впереди с мешком картофеля на спине. Так мы дошли до маленькой усадьбы. Внезапно мы услышали команду: «Хальт!» Два агента тайной полиции выскочили из-за кустов и потребовали у нас предъявления [76] удостоверений личности. Нам с подругой нечего было опасаться: мы еще находились в Бельгии. Но Жорж был пойман с картофелем. Агенты увели его. Мы стали ждать. Прошёл час. Мы уже думали вернуться и начать всё сначала, но в этот момент увидели Жоржа. Его отпустили, забрав картофель.
Мы снова пустились в путь. Теперь нам пришлось взбираться по лесистому склону крутого холма, избегая открытых пространств. После получасовой ходьбы мы увидели колючую проволоку в 10 футов вышины. Но перейти границу надо было дальше. Мы прошли некоторое расстояние вдоль изгороди, пока, наконец, Жорж не издал возгласа удовлетворения. Здесь была дыра в изгороди, сделанная контрабандистами. Через неё мы пролезли.
Теперь мы были во Франции. Дальнейший путь шёл лесом. Мы двигались по тропинке, которая привела нас в долину. Темнело. Невдалеке мы увидели селение Мотермэ. Достигнув селения, мы вошли в него с видом местных жителей. Жорж имел здесь друзей, у которых мы собирали переночевать.
Прежде чем войти в дом, Жорж спросил наши имена. Мы тут же окрестили себя: Мари-Антуанетта назвалась Антуанеттой Дюваль, а я Генриэттой Дуст. Жорж отворил дверь. В небольшой каморке, служившей и кухней и жилой комнатой, стояла у печки женщина. «Где картофель?» — грубо спросила она. Жорж рассказал о пропаже картофеля. Затем он отвёл женщину в угол и, по-видимому, объяснил ей наше присутствие. Женщина поздоровалась с нами и дала нам по чашке коричневой жидкости, вместо кофе. Потом она провела нас в соседнюю каморку; здесь стояла единственная в доме кровать. Мы легли спать, не раздеваясь.
Было ещё темно, когда Жорж разбудил нас. Мы отправились в путь в четыре часа утра. Снова шли лесом, то и дело взбираясь на холмы. Затем мы спустились в долину Мааса. В одном из прибрежных домов очередной приятель Жоржа одолжил нам свою лодку. Когда мы перебрались и другой берег реки, Жорж спрятал лодку под свисающими ветвями дерева, чтобы она могла послужить нам на обратном пути.
Снова мы очутились под защитой леса. Раздвигая руками ветви деревьев и кустарника, мы продолжали наш путь. Ночью шёл дождь, и вскоре наша обувь промокла, одежды вода стекала ручьями. Вдруг послышались голос. [77]
Ложная тревога! Это были лесорубы. От них мы узнали, то поблизости стоит немецкий часовой. Мы сделали крюк, чтобы обойти часового.
Наконец, мы очутились в окрестностях Шарлевилля. Здесь нужно было принять более приличный вид. Мы расчесали друг другу волосы, а наш друг — ибо за время путешествия Жорж стал нам другом — почистил нам ботинки пучком травы. Вдруг мы увидели в пятидесяти шагах от нас двух немецких солдат. Мы бросились в дверь ближайшего дома, чуть не сбив с ног женщину с ребёнком на руках. Смущенно извинившись, мы стали объяснять наше внезапное появление; но, по-видимому, за время немецкой оккупации женщина привыкла ко всему, так как она вовсе не была особенно удивлена.
Мы поняли, что поступили глупо: наше внезапное бегство могло привлечь внимание немцев, от которых мы хотели ускользнуть. Шарлевилль кишел неприятельскими солдатами, и единственная возможность избегнуть слежки заключалась в том, чтобы вести себя с полным спокойствием и постараться сойти за местных жителей. Впрочем, наше неожиданное появление в этом доме имело свою хорошую сторону; старшая дочка хозяйки вызвалась проводить нас в дом нашего друга аббата Пьери, на которого мы возлагали все надежды. Убедившись, что аббат у себя дома, мы отпустили Жоржа, назначив ему свидание на восемь часов вечера. В нашем распоряжении оставался целый день.
Почтенный аббат был очень удивлён нашим посещением. Он с тревогой осведомился о наших близких, затем, надев очки, стал вопросительно глядеть на нас, словно спрашивая: что всё это значит? Мы рассказали ему о цели нашей поездки и почувствовали большое облегчение, когда он быстро понял значение нашей миссии. Наш друг сообщил нам, что Доммелье, издатель местной газеты, безусловно окажет нам содействие — он часто выражал желание принять участие в подобной патриотической деятельности.
Аббат отправился за Доммелье. Тот не обманул его ожидания и с радостью вызвался помочь нам. Он сожалел только о том, что мы не обратились к нему раньше.
Доммелье посоветовал привлечь к делу Графтио и его жену, владельцев крупной аптеки. Это были его близкие Друзья, преданные патриоты, и он ручался, что они примут участие в нашей организации. Поблагодарив аббата, мы направились в сопровождении Доммелье в аптеку. Здесь, [78] в маленькой гостиной, был устроен военный совет. Несколько часов мы потратили на обсуждение наших планов и изложение полученных инструкций по созданию наблюдательных постов. Было решено, что Доммелье будет командиром шарлевилльского взвода, а жена аптекаря Графтио — его помощником. Предстояло найти агентов для учреждения в Шарлевилле четырёх наблюдательных железнодорожных постов для контроля за передвижением войск в направлении Седана, Ретеля, Ирсона и Живе. Кроме того, нужно было завербовать разъездных агентов для наблюдения за немецкими дивизиями, размещёнными в районе Шарлеруа. Пограничным курьером был намечен некто Поль Мартен; это был смелый человек, переправивший через границу нескольких беженцев. Мы договорились, что Мартен передаст первую пачку донесений нашему лесничему в Гединне; при этом он укажет какое-нибудь потайное место в лесу, где в дальнейшем будут складываться донесения. Со своей стороны, мы брались позаботиться о дальнейшей доставке донесений в Конно.
Вечером мы встретились в условленном месте с Жоржем. Наши новые друзья проводили нас до окраины города. Здесь, после горячих рукопожатий и взаимных пожеланий, мы простились. Как мы ни устали, радостно было сознавать, что мы успешно выполнили полученное поручение».
Жорж благополучно доставил обеих девушек домой, Шестьдесят миль из Гединна в Шарлевилль и обратно были проделаны ими за 48 часов.
Прошло некоторое время, прежде чем мы получили первое донесение из Шарлевилля. Подыскать агентов оказалось труднее, чем первоначально предполагали Доммелье и мадам Графтио. Но, в конце концов, донесения из Шарлевилля всё же прибыли в Голландию. Они содержали такие ценные сведения, что мы получили по этому поводу поздравительную телеграмму от английского генерального штаба.
Донесения из Шарлевилля поступали регулярно в течение целого месяца, но затем связь нарушилась. В лесном тайнике больше не находили донесений. Молодая баронесса Клеми и Мари-Антуанетта вызвались снова отправиться в Шарлевилль. Они отправились в Гединн, чтобы скова обратиться за содействием к Жоржу.
По приезде в имение они нашли там немецкую авиационную часть. Рассчитывая получить интересные сведения, они [79] познакомились с одним офицером, который собирался ехать. крытом грузовике в Шарлевилль. Случай был слишком благоприятный, чтобы его упустить. Выдумав историю о какой-то родственнице, с которой им очень хочется повидаться в Шарлевилле, девушки упросили офицера взять их с собой.
Офицер согласился выполнить то, что считал девичьей прихотью. Конечно, если бы его поймали, то могли бы предать военному суду. Но, как и наши храбрые девушки, он хорошо знал, что тайная полиция не станет искать шпионов в военном грузовике. Он высадил девушек в безлюдном месте в окрестностях Шарлевилля; там же они встретились и на следующий день.
Поездка прошла благополучно, и девушкам вновь удалось выполнить трудное поручение. Были намечены новые курьеры, и связь с Шарлевиллем, больше не нарушалась вплоть до самого перемирия.