Настала зима. Как-то Василий был в потребиловке, — мать просила пшена купить да дрожжей. Купил, возвращается, а с почты ему кричат в окошко:
— Василий, зайди-ка на минутку, возьми письмо, в вашу деревню передай.
Оказалось, письмо Якову Иванычу из города. Василий быстрым ходом — домой, знал, что учитель доволен бывает всякой вести городской. Подходит к деревне, издали видит — Яков Иваныч на берегу дрова колет.
— Яков Иваныч, письмо тебе!
Тот, как письмо распечатал да глянул в него— Васька! — кричит, — мы с тобой завтра затмение увидим!
— Да не может быть!
— Верно! Из города пишут мне, что 8 февраля будет.
— Солнечное?
— Лунное!
Книжку под мышку — айда всех оповещать: собирайтесь, мол, завтра к девятому часу на берег озера — будем затмение лунное глядеть.
Батюшки! Что тут пошло! Ребята прыгают, старухи крестятся, молодежь Якова Иваныча на части рвет: рассказывай!
На улицу все высыпали, Яков Иваныч опять Сергея — солнцем ставит, Василия — землей, Петра — луной, громко объясняет, все слушают — гам, шутки, смех.
— И чего галдите? — сердито сказал старик Савин, проходя мимо. — За грехи нам это посылается, знамение это нам, чтобы опамятовались мы, надо в тишине встретить чудо. А вы, как на ярмарку, собрались.
— Какое же тут знамение? — спросил Василий, — если ученые его за сто лет предсказать могут? В стачке они с небесами, что ли?
Старик только рукой махнул и дальше пошел. И что он мог ответить? Конечно — ничего.
На другой день с утра шел снег и все небо было закрыто тучами. Ребята ходили, как пришибленные — так они надеялись увидеть затмение, и вдруг — ничего видно не будет. Вот досада! И нельзя будет доказать Савину, что про затмения ученые знают лучше других прочих граждан. Но к вечеру поднялся ветер, тучи понемногу рассеялись, высыпали звезды. На берегу озера, как в праздник какой, ходили девушки с парнями. На крылечках сидели старухи и старики. А собаки лаяли на луну. Спать никому не хотелось.
— Смотрите, смотрите, — сказал Яков Иваныч, — на краюшке луны уже показалась тень.
— Гляди! Тень!
Черная тень закрыла край луны и стала медленно двигаться к середине.
— Ох, батюшки-светы!..
— И что же это будет?
— Глянь, Петька, глаз ейный закрыло заслонкой!
— К войне это, что ли?
— К голоду, мать моя, к голоду!
— И не к войне, и не к голоду! — крикнул Василий, — нам Яков Иваныч все объяснил. Земля встала между луной и солнцем и свет закрыла. Черная заслонка эта и есть тень земли. И никаких страхов в этом деле нет.
— И вся луна закроется? — спросил Сергей.
— Нет, — это затмение будет частичное. А иногда закрывается и вся луна, — тогда затмение называется полным.
— Медленно как наползает, тень-то.
— Да, она часа полтора надвигается.
Понемногу стали расходиться: кому спать захотелось, кому холодно стало. И на берегу осталась только молодежь. Прошло три часа. Луна медленно освобождалась из тени, и становилось опять светло.
— Солнечное затмение наверное красивее? — спросил Василий.
— Конечно, красивее. Занятнее оно. И многому научить может.
— А чему научить?
— Я говорил уже тебе, что во время затмения вокруг солнца ясно видна корона. Эту корону изучают астрономы и по ней узнают: из чего солнце состоит, что на нем найти можно. И таким путем узнали, что на солнце есть расплавленное железо, есть соль наша…
— Соль, с которой кашу едят?
— Не самая эта соль, а то, из чего соль составлена. И во всяком случае, удалось познакомиться с солнцем лучше, чем раньше, когда не научились еще рассматривать его во время затмений.
— Эх, — вздохнул Василий, — и хорошо же ученым живется! Наставил трубу — и на луну переехал. Надоела луна — землю изучай. Все им видно, все понятно… А мы что? Ничего-то мы толком не знаем…
— А ты как думаешь? — рассмеялся Яков Иваныч, — ученые из другого теста, что ли, слеплены, чем ты? У них и ноги, и руки такие же, и хлеб такой же они едят. Хочешь, и ты ученым станешь?
— Я-то? Каким способом?
— Очень простым.
— Ну, скажи, скажи, что делать? Я сделаю.
— Учись.
Василий свистнул:
— Эка! Хватил. Об том я и говорю. Если бы мог я…
— Каждый может. Крепко захочешь — все сможешь: среди ученых много было и есть таких, которые вышли из рабочих и крестьян.
Знаменитый ученый Ньютон, который положил начало точным вычислениям в науке о солнце, луне и звездах, был сыном английского крестьянина, и мать его хотела, чтобы он после смерти отца занялся крестьянским хозяйством, но его тянуло к науке — он в науку и пошел. И таких, как он, немало.
— Трудно это… трудно… — задумчиво ответил Василий.
— Когда в старину ученых на кострах сжигали за науку, им, наверное, тоже нелегко было. Однако, они продолжали свое дело. Одного искалечат — десятки других по его дороге идут. А учиться, конечно, трудно. Все трудно. Землю пахать ведь тоже нелегко.
— Конечно, нелегко, — кто говорит!
Затмение кончилось, и на темном небе ясно светила луна. Все разошлись, и только двое, Василий с Яков Иванычем, все сидели на куче оледенелых бревен и говорили о том, как человек побеждает природу, и как он победит ее до конца.
Спать легли, когда уже светать стало.
