Удар "Миссурийского копыта"
Со времен кризиса нам постоянно внушают, что времена освоения переселенцами пограничных просторов миновали. Нам твердят, что в Америке больше не осталось «неосвоенных окраин», за исключением Аляски, и что теперь мы должны лишь рассчитывать на достижения науки и технического прогресса, открывающих перед нами «новые границы». Но так ли это? Правда ли, что в Америке не осталось больше неосвоенных территорий? В девственных низинах реки Миссисипи — штатах Луизиана, Арканзас, Миссисипи и Миссури — имеются миллионы акров земли, пригодной для поселения благодаря недавнему осуществлению крупных осушительных работ и мероприятий по регулированию уровня рек. Раймонд К. Смит из министерства земледелия считает, что на этой земле 62 500 семейств смогут обзавестись фермами в 80 акров каждая[296]. Часть этой территории — низина, на которой расположены семь юго-восточных графств штата Миссури, «Миссурийское копыто» (где Миссисипская низменность примыкает к Озаркскому плато), — еще в 1923 г. была неосвоена, хотя ее плодородные земли вполне могли обеспечить многочисленное сельскохозяйственное население. Следовало бы ожидать, что эти земли прокормят значительную долю «излишнего» населения бедствующих сельскохозяйственных районов соседних штатов. Факты, к сожалению, говорят обратное.
Не на далеком Юге, а именно здесь, на богатой возможностями сельскохозяйственного освоения территории, нанесли сезонные рабочие смертельный удар системе кропперства, и именно здесь вспыхнули серьезные волнения среди рабочих. Как раз в этом районе можно детально проследить процесс изгнания сельских рабочих семей с обжитой ими земли и их последующие скитания. Здесь впервые появились как «вытесненные» мигранты, выброшенные со своих мест кризисом, так и «постоянные» мигранты. За последнее десятилетие мигранты (как те, так и другие) из Арканзаса, Миссисипи и Теннеси наводнили «Миссурийское копыто», а после окончания кризиса их «экспортировали» в разные районы страны: «вытесненных» мигрантов — на тихоокеанское побережье, а «постоянных» мигрантов — в те районы Среднего Запада, где используют сезонные рабочие руки. Подобный «экспорт» мигрантов объясняется тем, что, за исключением Оклахомы и Техаса, нигде в США не произошло столь полного вытеснения кропперов и арендаторов поденными рабочими, как на «Миссурийском копыте». Миссури — один из пяти штатов, поставляющих больше всего мигрантов на побережье Тихого океана, причем подавляющее большинство мигрантов из Миссури — жители его южных графств[297]. Из тех же южных графств многочисленные мигранты отправляются в поисках работы на Средний Запад. Проведенное недавно обследование положения мигрантов — сборщиков вишни — показало, что 60 % всех семейств происходили из юго-восточной части Миссури. В этой части Миссури, на одной из оставшихся еще в стране неосвоенных территорий, возникли серьезные трудности с обеспечением рабочей силой сельского хозяйства. Здесь, на «Миссурийском копыте», начато проведение в жизнь широковещательной программы по стабилизации положения сельскохозяйственных рабочих и созданию «нового, лучшего мира». Что же, собственно, происходит на «копыте»? Что кроется за волнениями в этом районе? Почему «Миссурийское копыто» начало брыкаться?
1. Богатая земля — нищий народ
Хотя земля на «Миссурийском копыте» ровная, плодородная, легко поддается обработке и обильно орошается, ряд обстоятельств вызвал позднее освоение этой территории. Многочисленные землетрясения и сильное партизанское движение во время гражданской войны[298] не давали годами никакой возможности заселить ее. Кроме того, она была раньше покрыта лесами и болотами, вследствие чего поселенцы предпочитали обходить ее и заселять земли к северу, западу и югу от нее. В течение многих лет она оставалась запасной территорией — исключительно богатым потенциальным активом страны. Даже после того как с 1890 по 1910 г. в ней были вырублены почти все леса, в сельскохозяйственном отношении она все же оставалась совершенно нетронутой.
Затем разразилась мировая война, и фермеров начали убеждать «выиграть войну пшеницей». Цены военного времени поощряли капиталовложения в новые, нетронутые земли. Спекулянты землей потянулись из Огайо, Индианы и Иллинойса к «Миссурийскому копыту», придав ему «северный привкус», сохраняющийся и по сие время. Вследствие больших расходов на освоение земли землевладение в этом районе обычно сосредоточено в руках крупных предпринимателей. «Интенсивная спекуляция не дает возможности мелкому предпринимателю обзавестись землей… Крупные дельцы спекулируют землей точно так же, как спекулируют на бирже ценными бумагами»[299]. Большие расходы по освоению земли и спекулятивные цены на нее заставили землевладельцев заняться интенсивным разведением товарных культур. Всего лишь за одно десятилетие после начала развития в 1923 г. крупного хлопководства процесс разведения хлопка в районе почти полностью стал покоиться на системе кропперства. Но вследствие того что эта система ранее не пустила глубоких корней на «Миссурийском копыте», здесь скоро начали возникать различные трения. Когда кризис еще усугубил тяжелое положение, существовавшее в сельском хозяйстве, искусственно навязанная этому району система кропперства начала распадаться. По этой причине можно сказать, что недавние волнения на «Миссурийском копыте» предвещают грядущую бурю в самом сердце Юга, где начинает рушиться система издольщины, получившая там наиболее мощное развитие.
С появлением после 1923 г. крупных хлопковых плантаций хлопководы «Миссурийского копыта» начали ввозить из Арканзаса, Теннеси и Миссисипи тысячи рабочих. Это были преимущественно квалифицированные рабочие — кропперы и арендаторы из нижних районов Миссисипи и в большом количестве негры (две трети всех негров, занятых в сельском хозяйстве Миссури, живут теперь на землях «Миссурийского копыта»). Так как одновременно с началом разведения хлопка в этой местности была насаждена система кропперства, вновь прибывшие семьи оседали не в качестве переселенцев-собственников, но в качестве кропперов и арендаторов. Как указывает Администрация по охране фермерского хозяйства, развитие «Миссурийского копыта» предоставило «неповторимую возможность учреждения прогрессивного и идеалистического общества. Вместо этого там господствуют старые предрассудки, подозрительное отношение к людям, предубеждения и чувство обиды». Вследствие того что система кропперства в этом районе не пустила глубоких корней, привезенные с Юга рабочие не смогли закрепить своего положения в качестве постоянных работников. Многие семьи фактически попали в худшее положение, чем то, в котором они были до переезда.
За одно десятилетие «Миссурийское копыто» перестало быть неосвоенной территорией. Многоотраслевое земледелие было почти полностью заменено выращиванием товарных культур. К 1935 г. 74 % ферм обрабатывалось арендаторами, причем в двух графствах этот процент доходил до 90, а в одном графстве — до 80. Собственность на землю перешла от фермеров, лично обрабатывавших свою землю, к собственникам, не жившим на ней, а лишь заинтересованным в получении с нее максимального дохода — «заочным» собственникам. Согласно сообщению Администрации по охране фермерского хозяйства «крупные земельные участки принадлежат страховым обществам, компаниям по освоению земли и отдельным крупным землевладельцам». Из 1800 тыс. акров обрабатываемой земли в 1936 г. около 950 тыс. акров принадлежало крупным землевладельцам — компаниям и отдельным лицам. Каждый из этих землевладельцев имел 200 акров земли или более. Было очень много землевладельцев, использовавших по 100 и более человек кропперов и арендаторов для обработки своих участков. Совершенно очевидно, что оставшиеся еще от недавнего освоения территории земельные «островки» при современной, основанной на денежном обороте экономике долго просуществовать не смогут.
Ход развития этого района привел за одно десятилетие не только к появлению однобокой системы землевладения, но также до крайности извратил земельные отношения. Основываясь на сообщении Администрации по охране фермерского хозяйства, можно сказать, что упор на выращивание какой-либо одной товарной культуры требует большого числа рабочих рук только лишь в определенное время года. Землевладельцы предпочитают иметь дело с крупными семьями и при выборе арендаторов отдают предпочтение семьям, имеющим нескольких работоспособных детей, поощряя тем самым увеличение деторождения. Высокий коэфициент рождаемости, в свою очередь, способствует сохранению существующей экономической системы. В течение 5 месяцев в году потребность в рабочей силе «Миссурийского копыта» колебалась от 4940 рабочих в январе до 18 653 рабочих в мае. Но для того чтобы навсегда обеспечить себе необходимое количество рабочих рук для сбора урожая, предприниматели создали в районе резерв рабочей силы в в 35 737 человек, в результате чего в течение тех же 5 месяцев всегда имеется излишек рабочих, составляющий в зависимости от времени года от 30 797 до 17 084 человек[300]. Следует учесть, что эти подсчеты не включают приезжающих сюда каждый сезон рабочих-мигрантов. Среднегодовой доход семьи, входящей в состав этой армии кропперов, арендаторов и сельскохозяйственных рабочих, выражался в 1936 г. в следующих цифрах: доход белого кроппера — 415 долл., белого сельскохозяйственного рабочего — 264 долл., негра (любой категории) — 251 долл. В эти подсчеты включено также пособие и другие виды дохода, но не входит стоимость продуктов, потребленных на ферме. Говоря о питании, следует также отметить, что, несмотря на то, что условия, существующие в этом районе, прекрасно подходят для овощеводства, кропперы почти не имеют огородов, так как землевладельцы систематически противятся разведению огородов, требующих за собой ухода именно в то время, когда все рабочие руки должны быть брошены на поля.
Несколько примеров иллюстрируют условия, существовавшие во время сельскохозяйственного кризиса 1936 г., наступившего всего лишь через несколько лет после заселения района (с 1900 по 1930 г. количество населения 7 графств увеличилось на 75 %, причем главный приток переселенцев имел место между 1920 и 1930 гг.). «Кропперы и сельскохозяйственные рабочие, — сообщает Администрация по охране фермерского хозяйства, — составляют большинство населения, но имеют мало влияния в отношении определения условий, при которых они работают и живут… Проезжая по этой местности, видишь безотрадную картину нищеты, лишений и безнадежности, из которых почти нет выхода даже для тех, кто не совсем еще отчаялся и мечтает о лучшем будущем». 87 % всех жителей района живут в лачугах. 61 % лачуг никогда не были покрашены. Многие из них не имеют никаких элементарных удобств. На участках почти никогда не имеется зелени, а вода берется из неглубоких колодцев, которые легко загрязняются. В самих лачугах царят «убожество, грязь и нищета». В них почти полностью отсутствует мебель, и дети спят на полу на тонких соломенных тюфяках. Основным видом питания служат «солонина, кукурузные лепешки, сушеные бобы да изредка немного овощей».
На «Миссурийском копыте», как и следовало ожидать, очень остро стоит проблема здравоохранения. Коэфициент заболеваний малярией в 20 раз, тифом в 10 раз, а туберкулезом в 2 раза выше среднего коэфициента для всего штата. Исключительно высок коэфициент смертности от воспаления легких, а смертность детей до 2 лет от поноса и кишечных заболеваний в 18 раз превышает средний коэфициент для всего штата. Единственный вид страхования, который практикуется одолеваемым болезнями населением, — это совершенно естественное при существующем положении страхование «на погребение». Установлено, что около 40 % людей, обращающихся в Администрацию по охране фермерского хозяйства за получением помощи, больны гонорреей.
Текучесть кропперов так велика, что, по мнению Администрации по охране фермерского хозяйства, «существующая система обработки земли не может быть стабилизована без изменения состава землевладельцев. Возможным вариантом может быть только передача земли в собственность людей, обрабатывающих ее, или же какого-либо государственного органа». В районе отсутствует общественно-политическая жизнь. Основные виды вероисповедания представлены разными мистическими сектами, руководимыми проповедниками, сочетающими большей частью функции знахарей, гипнотизеров и заклинателей злых духов.
Из 400 школ «Миссурийского копыта» только 24 отвечают требованиям, предъявляемым к школам министерством просвещения. В школах учится только 54 % детей, да и те имеют каждую весну и осень продолжительные «хлопковые каникулы». Обучение же взрослых полностью отсутствует.
Проанализировав вкратце положение на «Миссурийском копыте», проникаешься чувством облегчения, что в Америке осталось уже мало неосвоенных территорий, если им грозит подобная участь. «Как это ни звучит парадоксально, — отмечают обследователи из Администрации по охране фермерского хозяйства, — подобные условия наблюдаются именно в той части штата, где бок о бок существуют чрезвычайное богатство и крайняя нищета; богатство таится в высокой продуктивности земли, а нищета господствует среди людей, обрабатывающих эту землю. Получается парадокс — богатая земля, но бедный народ».
2. Придорожная демонстрация
За несколько лет до 1937 г. Положение 35 737 сельскохозяйственных рабочих «Миссурийского копыта» (включая кропперов и арендаторов) заметно изменилось. К 1936 г. 36 % людей, бывших в 1929 г. кропперами, стали простыми сельскохозяйственными рабочими. «Существующая тенденция, — сообщает Администрация по охране фермерского хозяйства, — заключается в переходе кропперов на положение поденщиков, а не наоборот». (Обратное тому, что следовало бы ожидать при нормальном развитии сельского хозяйства.) В отличие от положения в средней части Миссисипской долины на «Миссурийском копыте» всегда наблюдался необычайно высокий процент семей, работающих поденно. Вследствие своего географического положения и того, что хлопководство на «Миссурийском копыте» началось сравнительно недавно, оно привлекало к себе мигрантов из других районов, в особенности из Арканзаса. Отсутствие прочных традиций использования системы кропперства обусловило быстрый рост механизации и применения рабочих рук мигрантов. «Стало общепринятым, — сообщает Администрация по охране фермерского хозяйства, — заменять кропперов поденной рабочей силой, очень низко оплачивать труд поденщиков и считать, что во время безработицы они смогут жить на государственное пособие». Подобный метод дал хлопководам возможность присваивать себе разницу между доходом кроппера и заработком этого бывшего кроппера, нанятого теперь уже в качестве поденщика.
Стремление заменить кропперов сезонными рабочими вызвало на «Миссурийском копыте» в конце 30-х годов сильную тревогу. Но беспокойство кроппера возросло неизмеримо больше, когда в 1938 г. на полях крупной плантации в 10 тыс. акров во время сезона сбора хлопка появились мексиканские мигранты из Техаса.
Как раз приблизительно в то же время был изменен метод распределения поощрительных премий Администрации регулирования сельского хозяйства, что вызвало беспокойство и страх во всем районе. Для того чтобы можно было понять последствия этого изменения, необходимо дать пояснение. В свое время фермеры этой местности обрабатывали свои собственные участки или же арендовали фермы, расплачиваясь деньгами или натурой. По мере того как все большее количество земли переходило к «заочным» собственникам, система, существовавшая в сельском хозяйстве, изменялась. Теперь уже имелись не две, а три категории земельных отношений: землевладелец, арендатор и кроппер. К 1935 г. большая часть земли «Миссуринского копыта» обрабатывалась уже по этой системе. Землевладелец сдавал в аренду свою землю арендатору, получая в компенсацию деньги или долю урожая (треть урожая хлопка, четверть урожая кукурузы). Арендатор, имея рабочий скот и оборудование, в свою очередь, передавал землю в субаренду не имеющим своего капитала, рабочего скота и оборудования кропперам, получая с них за это половину урожая.
Допуская наличие подобного трехстороннего взаимоотношения, согласно программе Администрации регулирования сельского хозяйства 1937 г., кроппер получил бы одну четверть всей поощрительной премии, а по программе 1938 г. он должен был получить уже не четверть, а половину всей премии. Как указывает в своем отчете Федеральное бюро расследования: «Совершенно очевидно, что программа 1938 г. побудила землевладельцев и арендаторов устранить кроппера». Хотя внесенные в программу 1938 г. по сравнению с программой 1937 г. изменения имели целью улучшить положение кроппера, практически они привели к обратному результату. К декабрю 1938 г. несколько тысяч кропперов получили извещения о выселении. В качестве ответа на это Оуэн Г. Витфилд организовал так называемую «придорожную демонстрацию».
Витфилд, негритянский священник секты южных баптистов, пытался с 1935 г. организовать кропперов в союз фермеров-арендаторов Юга. В 1938 г. Витфилд был руководящим членом как этого союза, так и Объединенного союза рабочих консервной промышленности, примыкающего к Конгрессу производственных профсоюзов. Отец 11 детей, Витфилд сам в течение многих лет был кроппером.
Утром 10 января 1939 г. 251 семейство кропперов, насчитывавшее 1161 человек, покинуло свои лачуги и хижины и разбило 13 импровизированных лагерей вдоль двух основных шоссе, пролегающих через «Миссурийское копыто» (шоссе № 60 и № 61). Проезжавшие утром 10 января по этим шоссе люди были поражены зрелищем странных лагерей, расположенных по обеим сторонам шоссе. На протяжении 200 км толпились обтрепанные, оборванные люди — настоящая армия, разве что без знамен![301] Вдоль шоссе были выставлены почти все «мирские сокровища» кропперов: собаки, дети, козы, ветхие палатки и печки-времянки. Эти лагери были красноречивым и неопровержимым свидетельством нищеты и отчаяния. Подобный факт нельзя было обойти молчанием, так как эта нищета была выставлена напоказ всему миру. Не затерянные больше в полях, не спрятанные в отдаленных лачугах, не скрытые брезентом на грузовиках — тени вдруг приняли осязаемую форму и оказались выставленными напоказ, как на витрине магазина, вдоль двух основных магистралей штата.
Демонстрация продолжалась только трое суток. Утром 13 января 1939 г. колесо закона пришло в движение. Было объявлено, что придорожные лагери представляют собой угрозу здоровью населения (в то время как тысячи грязных лачуг на «Миссурийском копыте», существовавшие на протяжении многих лет, никогда не рассматривались как представляющие подобную угрозу). Полицейские дорожные патрули штата ворвались в лагери и начали рассеивать бывших кропперов. Некоторые из демонстрантов вернулись в свои лачуги, некоторые переехали в лагерь вблизи Свит-Хоум-Черч, а остальных отправили в импровизированный распределительный лагерь близ Нью-Мадрида.
Демонстрация произвела поистине потрясающее впечатление. Своим молчаливым присутствием на шоссе демонстранты драматически символизировали гибель системы кропперства. Быстро понявший значение этого события крайний Юг забеспокоился, ибо подобный вид протеста мог бы легко распространиться по всему Югу. Передовицы газет изрыгали на демонстрантов потоки ругательств, превращавшихся в залах конгресса в неистовые обвинения. Дебаты в конгрессе были посвящены не обсуждению проблемы кропперства и не выяснению возможной причины недовольства этих людей, но всего лишь одному вопросу: кто спровоцировал этот антигосударственный заговор? Генеральный прокурор дал Дж. Эдгару Гуверу указание произвести расследование, и кропперы вскоре обнаружили, что они в ходе судопроизводства попали из жалобщиков в подсудимые. Газеты всего мира заговорили о демонстрации. Нацисты не замедлили заявить, что она была вызвана обстоятельствами, способными привести к взрыву существующей системы. Сообщение о демонстрации было подано в контролируемой нацистами прессе под заголовком: «В Америке начинается аграрная революция». В действительности же эта демонстрация была очень далека от революции, аграрной или какой-либо другой, но если судить по той буре, которую она вызвала в конгрессе, можно было бы подумать, что действительно произошло какое-то революционное потрясение.
3. Белое золото
Процессы, похожие на происходящие на «Миссурийском копыте», уже заметны во всех районах Миссисипской долины, где расположены старые плантации. Кризис, аналогичный быстро назревшему в юго-восточной части Миссури, постепенно развивается также и в Арканзасе, Миссисипи и Луизиане. В связи с быстрым ростом механизации сельского хозяйства все более увеличивается использование труда мигрантов. Сезонные рабочие заменяют кропперов. «Год безземельного хлопкороба делится на две половины, — пишет д-р Пол Тэйлор, — с мая по декабрь он изредка получает поденную работу на плантации, а с декабря по май живет в городе на пособие для безработных»[302]. В своем исследовании положения в 6 графствах Арканзаса проф. К. О. Бранней показал, что за период времени с 1932 по 1938 г. удельный вес количества хлопка, получаемого трудом поденщиков, возрос во всех графствах[303]. Вытесненные кропперы и арендаторы уезжают из Арканзаса в другие места (тысячи из них переехали на тихоокеанское побережье) и поселяются в городах, где «живут в самых неблагоустроенных кварталах и берутся за любую поденную работу, если они смогут найти ее на близлежащих фермах»[304]. Благодаря этому фермы, расположенные около населенных центров, могут пользоваться поденным трудом мигрантов, количество которых по сравнению с количеством кропперов и арендаторов все время возрастает. Предприниматели этой области откровенно признаются в том, что они вынуждены в своих интересах «совсем деклассировать людей, и без того занимающих в стране наименее привилегированное положение»[305]. Как указывает д-р Тэйлор, белые рабочие из Миссисипской долины уже собирают хлопок в Аризоне и горох в Калифорнии (да кроме того, клубнику в Луизиане, вишню в Мичигане и картофель во Флориде). Негры еще не совершают дальних путешествий, но уже мигрируют в пределах долины. Совершенно очевидно, что взаимосвязанные процессы вытеснения и миграции развились в нижнем течении реки Миссисипи гораздо больше, чем в недавно освоенных округах Миссури.
Действительно, уже сейчас можно видеть ход развития этих процессов. Во время сезона около 15 тыс. сборщиков хлопка ежедневно покидают Мемфис для сбора хлопка в Миссисипи, Миссури, Теннеси и Арканзасе. Это негры, переехавшие в своем большинстве в город в результате процесса вытеснения. Им теперь не предоставляют лачуг и «меблировки», а привозят на поля и отвозят с полей на грузовиках. В статье, опубликованной 1 октября 1938 г. в «Мемфис пресс скимитар», Кларк Портеус описал, как эта 15-тысячная армия негров собирается в Мемфисе каждое утро «в полусумраке рассвета» близ Гараханского моста для поездки на поля на сбор «белого золота» Юга.
Рабочие собираются у Гараханского моста около 4.30 утра, а к работе на полях приступают «еще до того, как большинство из вас открывает глаза», — пишет Портеус. Никто не видит этой ежедневной мобилизации и демобилизации, так как она происходит в полусумраке рассвета и в вечерней мгле. Многие хлопкоробы закусывают, ожидая отправки на поле. «Излюбленный завтрак, — по словам Портеуса, — состоит из сухарей и куска дешевой колбасы, стоящего 5 центов. У Гараханского моста на расстоянии в три квартала вытягивается ряд грузовиков и зажатых между ними старых машин всех размеров. Некоторые грузовики берут 90 и более сборщиков хлопка». Вдоль этой цепи циркулируют патрули. «Белые водители грузовиков стоят у своих машин, зазывая рабочих к себе. Когда все места заполнены, машина снимается с места и включается в длинную вереницу машин, проезжающих через Гараханский мост, отправляясь на поля Арканзаса. «Поехали на Кэт-Айленд! — гудит здоровенный шофер. — Семьдесят центов за сотню фунтов!» «Направляемся к Хьюджу! — орет человек с голосом, подобным громкоговорителю. — Шестьдесят центов за сотню!» Два огромных грузовика, Г. Л. Золмана и Байу, каждый набитый 90 сборщиками, выползают на мост как раз в то время, когда темнокрасное, еще сонное солнце начинает подниматься на восточном небосклоне».
Это описание будит в моей памяти многие аналогичные сцены, которые я наблюдал в Маскоги (Оклахома), в Фениксе (Аризона) и на окраинах Фресно, Стоктона и Сакраменто. Здесь, на мемфисском «невольничьем рынке», техника дела совершенно такая же. Рабочие вербуются владельцами грузовиков (подрядчиками), которым платят 80 центов за сотню фунтов собранного хлопка. Подрядчики платят рабочим 50–60 центов за сотню и кладут себе в карман разницу в качестве своего вознаграждения. Этим подрядчикам также часто платят за использование их грузовиков на полях для переброски хлопка. Теперь можно увидеть в плантационных районах Арканзаса, Луизианы и Миссисипи даже мексиканских подрядчиков, приезжающих туда на своих грузовиках с бригадами рабочих[306]. Кроме того, сюда иногда привозят на грузовиках негров из Маскоги (Оклахома). Подобные подрядчики обслуживают район радиусом в 150 км вокруг Мемфиса, и некоторые из них промышляют между Мемфисом и «Миссурийским копытом». «Практика использования негров из Мемфиса, — пишет Дж. Л. Чарлтон из Арканзасского университета, — как для прореживания, так и для сбора хлопка приобретает все увеличивающееся значение. Многие из этих рабочих — это вытесненные кропперы, раньше занимавшиеся сельским хозяйством в том же районе»[307].
Портеус проследовал в 1938 г. за бригадой 250 негритянских сборщиков хлопка из Мемфиса до одной плантации в Арканзасе. По прибытии на плантацию сборщики выстраиваются у магазина. Здесь они получат свои номерки и мешки для хлопка. При взвешивании хлопка вычитается произвольно три фунта, «чтобы компенсировать вес мешка и грязи». На плантации, которую посетил Портеус, была установлена целая система громкоговорителей, при помощи которых 4 надсмотрщика плантации регулировали прохождение рабочих через магазин и даже выкрикивали им приказания на поле. «Негры не поют на полях, — отмечает Портеус, — это, повидимому, привилегия кинокартин». Когда становится темно, рабочие плетутся назад к магазину и выстраиваются у окна кассира, где висит огромная надпись: «Загребайте деньги одним махом. Не задерживайтесь». По мере того как рабочие подают свои номерки кассиру, он производит подсчет на специальной машине, и «деньги скатываются по желобку». «Собрать 200 фунтов за день, — объяснил плантатор Портеусу, — все равно, что выбить сто очков из ста возможных». Стоя в очереди за получением заработка, негры жуют что придется. «Они пьют «промывающий желудок», ядовитого цвета лимонад, продающийся в больших бутылках. Владелец плантации, — пишет Портеус, — выкачивает значительную долю денег назад через свою лавку». Но этих денег все же не так много, так как сборщикам редко удается заработать больше 50–60 центов в день. Когда они зарабатывают доллар, то им платят серебром, а заработать «серебряный доллар» означает проявить подлинное мастерство. «Некоторые сборщики имеют при себе бутылку виски, чтобы подбодриться, работая под палящим солнцем. Некоторые женщины тоже пьют виски. Негры называют дешевое виски «Джо Луис», потому что оно «быстро сбивает с ног». Уже очень поздно, и «огни отражаются в водах реки, когда они вновь прибывают на Гараханский мост. Но эти люди готовы, — заканчивает Портеус, — вновь прийти сюда в 4.30 утра и опять целый день собирать «белое золото», чтобы заработать за день меньше одного доллара».