Горка была любимым зимним развлечением детей. Вблизи нее сделали каток. Там чаще всего можно было видеть Колю Дубкова. Он даже в обеденный перерыв занимался фигурным катанием. В праздники его отпускали на общественные катки.
Последнее время Дубков был чем-то занят, а чем — не догадывался даже Юрка. В воскресенье мальчик, накатавшись вволю на большом катке, вернулся веселый и довольный. Увидев на горке Екатерину Каземировну с ребятами, он надел коньки и поднялся к ней.
— Хотите, я вам покажу что-то? — обратился он к Екатерине Каземировне.
— Опять шалость придумал?
Но Чемпион не слушал воркотню воспитательницы. Он знал, какая она добрая.
— Скорее уходите все с дороги! — крикнул он вниз малышам. Когда путь очистился, Коля выпрямился, потом низко присел и полетел с горы на коньках.
Екатерина Каземировна смотрела на него с ужасом. Ей казалось, что мальчик сейчас разобьется. Ребята тоже испугались. А Чемпион, постепенно выпрямляясь, летел уже во весь рост по дорожке. Все думали, что он в конце свалится в снег, но мальчик ловко повернул, не доезжая до сугроба. Потом легко перепрыгнул через барьер и, увязая в снегу, подбежал к Екатерине Каземировне.
— Я научился кататься с горы, как Владимир Ильич. Я решил добиться этого еще тогда, когда костер у нас был!
Воспитательница только головой покачала. Невозможно было сердиться на этого изобретательного, жизнерадостного мальчика.
Пионерский костер дети не забыли. Все воспитанники старались подражать маленькому Володе.
— Дети стали лучше учиться! — говорили педагоги.
— И в мастерской работают хорошо. Особенно пионеры. Они зорко следят за своими товарищами.
Обрадованная похвалами, Надя старалась еще больше укрепить пионерское ядро, развить его инициативу. Пионеры помогали ей и понемногу втягивали в работу других ребят.
Наде давно не нравилась стенгазета. Несколько раз менялись редакторы. Но газета по-прежнему была скучной, однообразной. Пионервожатая предложила Лизе взять на себя эту работу. Новый редактор по-иному поставила дело. Она часто говорила товарищам:
— Вы не ворчите на недостатки, не шепчитесь между собой по углам! Если что заметили — пишите в газету. Хорошие поступки тоже отмечайте. Пусть наша стенновка будет нам настоящим другом!
И дети стали писать охотно. Однажды появилась заметка «О Соне-растеряхе», подписанная Игорем. Он писал: «Соня с вечера все раскидает, а утром найти не может. Из-за этого опаздывает на занятия. Нам стыдно за нее! Она — пионер!»
Соня, прочитав заметку, страшно обиделась на Игоря и перестала с ним разговаривать. Пионеров это возмутило. Они пробовали объяснить Соне, что все написанное — правда. Опровергнуть факты она не может. Соня упрямо твердила:
— Ябедник!.. Кляузник!..
Пришлось на сборе поставить вопрос о поведении Сони.
У пионеров не было своего помещения. Собирались там, где найдут место.
— Товарищи, сегодня после ужина сбор в учительской!
— Там нельзя. Вечером назначено заседание, — объясняет пионерам Иван Иванович.
— Классы и столовая заняты. Куда же нам деваться? — огорченно спросила Галя. — И вчера все было занято…
— Я попрошу инструктора швейной мастерской. Она нас пустит! — уверенно говорит Лиза и бежит в мастерскую. Пионеры ждут на площадке лестницы. Они нервничают, пристают к Наде с расспросами.
— Когда же нам дадут комнату? Вы видели, Надежда Павловна, как испортили малыши наш макет? Только что сделали его и уже выбрасывай…
— Надежда Павловна, давайте направим делегацию в райком комсомола! Может быть, они нам помогут…
— Вы знаете, ребята, как давно Тамара Сергеевна хлопочет, ищет новое помещение. Но в Ленинграде столько домов уничтожено во время войны. Найти новое помещение в городе для нас невозможно. В этом доме тесно, число воспитанников все увеличивается. Решено вблизи города для нас построить новое здание, большое, хорошее! А сейчас мы с Тамарой Сергеевной всячески прикидывали: нет места для пионерской комнаты. Приходится пока потесниться, потерпеть. Да и весна не за горами. Скоро на дачу поедем. Места хватит.
В это время прибежала запыхавшаяся Лиза:
— Товарищи, идемте в мастерскую! Там свободно!..
Повторять приглашение не пришлось. Быстро, насколько позволяли протезы, спустились с лестницы. Едва расселись кто куда мог, Надя заявила:
— Уже поздно. Придется разобрать только один вопрос: о Соне. Давайте коротко, не теряя времени, решим его.
Заговорила Лиза:
— Прежде чем помещать заметки в стенгазете, мы тщательно их проверяем. Все, что написано о Соне, правильно.
— Еще бы! Все знают, какая она растеряха! — закричали пионеры с мест.
— Игорь учится с Соней в одном классе!
— Позвольте мне сказать, — встал Игорь. — Мне кажется, Соня позорит нас, пионеров, своим поведением. И пусть она со мной не разговаривает, а я все равно стану о ней писать!
— Ну и пиши! Очень мне надо!.. — крикнула Соня. Все зашумели.
— Ты забыла клятву! Разве так должен вести себя пионер? Тебе не злиться надо, а вовремя приходить на занятия!..
Слово взяла Галя. Она заговорила тихо, спокойно, как всегда.
— Все мы знаем недостатки Сони. Ее тетя рассказывала мне, как баловали девочку родители. Ее капризы и злые шутки казались им невинными шалостями. Соня привыкла делать что хотела, не думая о последствиях. Но, по-моему, за последнее время она стала лучше. Меньше капризничает и строже относится к себе. Она и сейчас еще упрямится, но, кажется, поняла, что Игорь написал правильно. Верно я говорю, Сонечка? — и Галя посмотрела на девочку своими лучистыми глазами. Соня наклонила голову и едва слышно сказала:
— Да…
— И ты постараешься исправиться? — спросили ее сразу несколько человек. И еще тише девочка ответила:
— Да…
— Я буду помогать тебе, — шепнула ей Галя.
— Других вопросов мы ставить сегодня не будем. Уже поздно! Скорее ложитесь спать, — торопила детей пионервожатая.
Раздеваясь, Лиза заметила дырку на чулке. Она достала иголку, воткнула ее в край подушки, вдела быстро нитку и принялась штопать. На соседней постели Нина, сняв протез, юркнула под одеяло. С наслаждением вытянулась, устроилась поудобнее. Спать еще не хотелось. Она повернулась в сторону Лизы и невольно залюбовалась ею. Расплетенные волосы мягко легли на плечи девочки. Губы по-детски полуоткрыты. Видна полоска белых ровных зубов. Глаза внимательно следят за работой. Надев чулок на круглую палку и прижав его коленкой, Лиза одной рукой быстро кончила штопку. Заплела распустившуюся косу и — скорее под одеяло!
— Вета, я не могу понять, как ты одной рукой можешь все так хорошо и быстро делать?
Лиза засмеялась.
— А мне всегда хочется спросить тебя, Ниночка, неужели возможно так легко и быстро ходить на протезе? И как это выходит у тебя?
— Я же привыкла!..
— Вот и я тоже, — улыбаясь, сказала Лиза. — Мне было три года, когда я потеряла руку.
— Как это?.. — начала Нина и остановилась, вспомнив, что подруга не любит говорить о своем несчастье. Лиза лежала молча. Казалось, что она нарочно притворяется спящей. Неожиданно она заговорила:
— Я хорошо помню этот день, хотя была совсем маленькая. Жили мы за городом. Около дома — большой сад, куда меня пускали одну. Летом я целые дни проводила там. Однажды прибежал девятилетний двоюродный братишка. Он стащил у отца ружье и отправился охотиться. Увидев меня, крикнул: «Я тебя застрелю!» Я не поняла его слов, но инстинктивно подняла руку. Он спустил курок. Что было потом, — не помню. Знаю, что долго лежала в больнице. Когда привезли меня домой, мама все плакала. А мне так неловко было с одной рукой…
— А как ты сюда попала?
Лиза долго не отвечала. Видимо, в ее памяти возникали, картина за картиной, годы детства. Потом, словно подводя итоги, она спокойно сказала:
— Ты спрашиваешь, как я попала сюда? Да как все: из больницы. В блокаду мама все готова была отдать мне. Себя совсем забывала… Сберегла меня, а сама погибла… и папа тоже… Я после их смерти заболела и долго лежала в больнице. Когда привезли сюда, Тамара Сергеевна, как мать, приласкала меня. Первое время даже брала на праздники к себе. И товарищи помогли мне справиться с горем. Они такие же сироты, как я. Теперь я так привязалась к Тамаре Сергеевне и детдом считаю своей семьей. Вот и все!..
Лиза закуталась в одеяло и закрыла глаза.
Надя, проведя сбор, торопилась домой. Ей надо еще позаниматься. Варя аккуратно является по воскресеньям и не дает пощады своей приятельнице. Надя даже немного побаивается ее и выкраивает часы для занятий. А времени у нее совсем мало. Зато работа в детдоме идет хорошо… Девушка задумалась. Ей хочется еще лучше и содержательнее сделать жизнь детей. Она привязывается к ним все сильнее.
«Надо завтра… Да, завтра же воскресенье, и Варя придет! А я к геометрии еще не прикоснулась и задач по алгебре не решала… И так спать хочется! Лучше пораньше встану…» — Едва коснулась головой подушки — заснула.
В шесть часов утра она уже сидела за учебниками. На свежую голову не только сделала все намеченное, но и повторила плохо усвоенное ею накануне.
Довольная встретила Варю. Они сели заниматься. В это утро почему-то все у них спорилось. Кончили раньше обычного, и Варя сказала:
— А сейчас собирайся к нам! Сегодня день моего рождения. Только пойдем через парк, погуляем, хорошо?
Занятая с утра до вечера, Надя мало обращала внимания на окружающее. Только сейчас, гуляя в парке, она заметила, что снег уже тает, а солнышко греет по-весеннему. Варя, смеясь, пошла по насту. Провалилась!..
— Давай, пробежимся по дорожке!
Деревья стоят темные, влажные. Около них — розетками проталинки. Носятся стайками воробьи, и трамваи звенят так, как бывает только весной. Девушки вперегонки бегут по аллее. Беспричинно смеются. А небо — синее, синее!.. И будто ленинградцы сегодня веселее, радостнее, чем обычно. А сколько ребят!
— Смотри, как бережно военный несет мальчонку!.. — говорит Варя,
Девушки вышли на Невский.
— Кино!.. Пойдем?
— Куда ты? Еще рано.
— Нет, уже открыто! — и Варя тащит Надю, покупает билеты.
Девушки сразу нашли свои места.
— Надя, повернись! На тебя кто-то глядит… Вон там, в углу!.. Ты его знаешь?
В это время потушили свет, и девушки, забыв обо всем, следят за картиной.
Сеанс кончился. Подруги торопятся к выходу.
— Пойдем скорее! Мама наверно сердится. У нее пироги остынут!..
Кто-то их останавливает.
— Надя, это ты… вы?..
Девушка смотрит на стоящего перед ней высокого юношу.
— Не узнаете?.. Вячеслав Жуков… В школе…
— Славка! Какой же ты большущий вырос!
Надя познакомила с Вячеславом подругу:
— Это мой школьный товарищ. Как он изменился! В плечах — косая сажень! А почему военная форма?
— Бывшая. Видишь ведь, без погон. Гражданской одеждой я еще не обзавелся. А ты не меньше меня изменилась, Надя. Совсем взрослой выглядишь…
— Помнишь, Слава, как мы на берегу Шелони вперегонки бегали? Ты важничал сначала, считал себя большим…
— Я же на два года старше тебя. И учился в седьмом, а ты — в пятом.
— И все же я бегала лучше тебя. И прыгала — тоже!..
Варя подумала, что надо спешить домой. Помочь маме. Старых друзей лучше оставить одних: «Наверное о многом им надо поболтать! Все равно они быстро идти не смогут. Будут вспоминать».
— Надя, я побегу домой, а ты приходи через час. Смотри, не опоздай!
Варя не позвала Вячеслава к себе. Ей хотелось этот день провести с Надей вдвоем.
Надя пришла не через час, а значительно позже. Варя ожидала ее с нетерпением. Она торопливо покормила подругу обедом и потащила в театр на «Лебединое озеро».
Первый раз в жизни Надя видела балет. Она следила за каждым движением Одетты и Принца. Музыка Чайковского покорила, очаровала девушку.
Вернувшись из театра, Надя долго не могла заснуть. Было так много впечатлений. Тянуло поделиться с кем-то близким, дорогим, рассказать о виденном и пережитом. Кому же другому, кроме Люси, она может доверить свои мысли?
Проходят часы, а Надя пишет страницу за страницей. Кончила. Заклеила конверт, написала Люсин адрес. Было уже поздно, но спать не хотелось. Надя лежала с открытыми глазами. Вспомнила, как они с Люсей в колхозе, проговорив полночи, засыпали, забравшись в стог сена…
Утром проспала, даже без чая убежала. У калитки детдома столкнулась с Лизой. Та торопилась в школу и на ходу крикнула:
— Мы вас вчера весь день ждали, Надежда Павловна! Хотели предупредить: наша шапочная мастерская закрывается. Давайте займем ее помещение и сделаем там пионерскую комнату!
Лиза убежала. Предложение ребят понравилось Наде. Она представила себе, как поможет им пионерская комната. Работа пойдет живее, лучше. Но сейчас же подумала: «Не дадут комнату! Она нужна для учебной части. Ни за что не уступят!.. А может и дадут!.. Комната длинная, узкая, с одним окном…»
Сомнения Нади рассеяли ребята. Они уже все обдумали, выработали план действий и заявили своей старшей пионервожатой:
— Без комнаты нам невозможно! Помещение шапочной мастерской должны передать пионерам!
— Мы умрем, а отстоим его! — заявил Коля, грозно выступая вперед.
— Да ты, кажется, серьезно собираешься драться? С кем же? — улыбаясь, спросила Надя.
Ребята засмеялись, но снова озабоченное выражение сменило улыбку на их лицах.
— Надежда Павловна, ждать нельзя! Надо немедленно идти к Тамаре Сергеевне!
— Скорее идемте, пока не пришел завуч! — зашумели дети.
В это время Надю вызвали к директору. Пионеры бросились за ней.
— Нельзя! — остановила их Надя. — Если надо — я вас позову.
— Неужели мы проворонили уже комнату, — с тревогой заговорила Маша.
Больше всего пионеры боялись, что освободившуюся мастерскую займет завуч. Тихон Александрович недавно поступил в детдом. Небольшого роста, со впалыми щеками, он горбился, как старик, хотя ему было не больше сорока лет. Он мало говорил и часто погружался в глубокую задумчивость. Если к нему обращались в такую минуту, он словно просыпался. Оживлялся только на уроках. Преподавал он русский язык. Объяснял все просто, понятно и всегда добивался, чтоб ученик усвоил пройденное. За короткое время ребята значительно лучше стали знать предмет. Все же ребят пугала замкнутость нового завуча. Он никогда не бранил их, но и не хвалил. Словно не замечал.
Нина вспомнила, как совсем недавно Тихон Александрович просил помещение у директора школы.
— Да, да! — подхватил Юра. — Завуч говорил, что ему негде хранить учебные пособия.
— Наверно Тамара Сергеевна отдаст комнату ему! — печально сказала Маша.
Ей не возражали, но каждый старался придумать какой-нибудь выход.
Вдруг заговорил Гоша. Он последнее время работал с Лизой в стенгазете и хорошо ей помогал, хотя все еще дичился и редко выступал на собраниях. Ограничивался обычно несколькими резкими словами и замолкал. Вот и сейчас раздался его глухой голос:
— Что вы все испугались? «Завуч, завуч»! Не съест он вас! Он еще лучше других. Да и шкафы ему уже дала Тамара Сергеевна. Что вы смотрите? Говорю, дала шкафы!
— А куда он их поставил?
— У директора в кабинете.
Кузин заметил недоверчивый взгляд Юры.
— Не веришь? А я сам носил туда вещи. Тихон Александрович их устанавливал.
Ребята оживились.
— Значит, он не станет отбирать у нас комнату!
— Но зачем Надежду Павловну вызвали к директору? И как долго она не возвращается!..
— Может быть, пойти всем на выручку? — предложил Коля.
— Не торопись, Чемпион! Мы, пионеры, должны быть дисциплинированными. Кроме того, Надежда Павловна сумеет постоять за нас, — как всегда спокойно остановила его Лиза.
Дверь отворилась. В комнату быстро вошла Надя. Лицо у нее пылало, но в глазах был веселый блеск. Пионеры бросились ей навстречу.
— Знаю, знаю, как вы здесь волновались! — сказала Надя. — Сейчас я расскажу все по порядку… Оказывается, Тамара Сергеевна звала меня совсем по другому вопросу. Но я сразу же заговорила о том, что пионеры просят передать им шапочную мастерскую. В это время вошел завуч. Я замолчала. А он поздоровался и не ушел, а сел на диван. Тамара Сергеевна обратилась ко мне:
— Ну, что же вы остановились? Продолжайте!
Я подумала: «Все равно! Завуч наверно предъявит свои требования. Но пусть он узнает, как нам трудно!» и рассказала все.
— Без комнаты нам работать невозможно. Посмотрите, Тамара Сергеевна, весь ваш кабинет завален макетами. Вещи наши рвутся, ломаются. Вы понимаете, что так нельзя!
Завуч головы не повернул, ни одним словом не обмолвился. Сидел и слушал. А потом мне сказал, — знаете что?
Раздалось сразу несколько голосов:
— Наверно требовал отдать ему нашу комнату?
— Нет. Он сказал, что должен был первый проявить инициативу и хлопотать для вас об этом помещении. — «Вы предупредили меня, это хорошо! Впредь всегда рассчитывайте на мою помощь. Тамара Сергеевна, прошу вас закрепить за пионерами освободившуюся комнату!»
— Так и сказал?
— Его в окопе землей засыпало, — неожиданно с жаром заговорил Гоша. — Сколько часов он там пролежал! Почти мертвого отрыли. Вот он какой! Он контуженный, потому так и ходит! А вам кажется, что он злой.
Ребята не стали расспрашивать Кузина, откуда он это знает. Они и так поняли, что неверно судили о Тихоне Александровиче.
После ужина дети принялись мыть и убирать свою комнату. Окна, пол, стены — все так было начищено, не налюбуешься! Казалось, лучше и быть не может.
Утром заглянула Тамара Сергеевна. Она похвалила пионеров за наведенный порядок и сказала:
— Сейчас я пришлю вам вещи.
Вернувшись с классных занятий, ребята увидели белые занавески, ковер на полу и стол, накрытый вышитой скатертью. Освещенная солнцем комната казалась такой нарядной и привлекательной.
— Как хорошо у нас!
— Смотрите, диван принесли!
— Здесь я повешу стенгазету, — говорила Лиза.
— А я устрою выставку рисунков.
— А где мы макеты будем хранить? Давайте выстругаем сами полки…
Пионеры были счастливы. Они имели теперь возможность собираться и работать. И когда Надя обратилась с предложением хорошо использовать полученную комнату, сделать ее любимым уголком детдомовцев, пионеры в один голос ответили:
— Так и будет!
На сборе решили выпустить внеочередной номер стенгазеты и помочь Нине устроить выставку. Все было выполнено в три дня. На стенах развесили акварели Нины. Они обращали па себя внимание. Педагоги говорили, что они сделаны с большой любовью и несомненным талантом. На столах разложили альбомы с рисунками других ребят и вышивки девочек. Особенно выделялись работы Гали.
Тамара Сергеевна, когда все было готово, привела с собой завуча. Он долго молча рассматривал все, потом, улыбаясь, сказал:
— Молодцы, пионеры!