94

х. н. майковъ,

ства не вставая съ креселъ, спрашивал сурово

такы «Что за сйсь, что за гордость! Уже Петръ Михайловъ не

снимаетъ нынеЬ цесарю в шляпы! Pa3Bt царя Петра Алекс±евича

указъ не сидень, которымъ указано строго почитать начальни-

ковъ?» «Не сердись, князь•цесарь», сказал Петръ —

«дай руку, переговоримъ у меня и помиримся». На чтђ не отв%-

чахь ни слова, [едва и какъ будто не хотя съ кре-

сель приподнялся] и пошехь рядомъ съ государемъ во дворецъ.

Проходящему князю-цесарю черезъ передте покои гвар-

штабъ-0фицеры и господа кланялись низко, ибо они

его 3'Ьло боялись и воздавали ему почесть предо вс%ми отлични-

ШУЮ. И какъ государь въ другомъ покЛ остановился, то при-

звалъ сихъ особь предъ себя, вел•Елъ поднесть цесарю ковшичекъ

отъемнаго вина, потому что онъ водки не любихь, а себеЬ и про-

чимъ — анисовой водки, а пося того, предо вс±ми говоришь: «Я

над%юсь, что твое цесарское величество меня въ томъ простить,

когда я передъ тобою не снялъ на дорой шляпы. Cie неучтив-

ство произошло отъ твоего бешмета, въ которомъ сана тво-

его не позналъ. Еслибъ ты быль въ пристойной униформ±, то-

есть, въ приличномъ каттан±, я бь отдиъ по чину

поклонъ». Какъ ни досаденъ будто бь быль такой выговорь князю-

цесарю, однако подъ видомъ объясняя, что бешметь ни

мало не уменьшаеть его чина и достоинства, государю сказал:

«Я тебя прощаю». «Теперь мы поквитались съ тобою», отв%чалъ

ушбнувшись государь и, обратясь кь предстоявшимъ, продол-

жаль слова : «Длинное платье мевшало досехВ провор-

ству рукъ и ногъ стрЬьцовъ; они не могли ни работать хорошо

ружьемъ, ни маршировать, то-есть, ходить. Для того-то вишь

я Лефорту пообрьать сперва жупаны и зарукавья, а иосј'Ь сд±-

дать новые мундиры по обычаю Европы. Старая одежда похожа

бол%е на татарскую, • нежели на сродную намъ, легкую иавян-

скую. Долгой бешметъ татаръ — то, у козаковъ казакинъ.

Въ спа»номъ платыЬ являться въ команду не годится».

Такое HpaBoyqeHie относилось не на Ромодановскаго, но на