Далеко от Москвы верст за тысячу, или две в одной деревушке жили-были деревенские ребята: Кирюха, Илюшка Филин, а звали его потому, что у него были круглые глаза и уши торчали, как у филина. Еще ребята: Иван Конопатый, да Аркашка.
Любил Кирюха с Филиным плотины прудить, весь день бывало возятся в грязи, колодцы какие-то роют.
А то начнут мельницу строить. Бочку найдут, ось в нее вставят, крылья приделают. Только не вертится сама мельница от ветра, приходится вертеть руками
Как-то на праздники сидел в гостях у Кирюхиной матери Пашка Кривой — писарь сельсовета. Пил чай и рассказывал, что есть-де, мол, такие машины, аэропланты, на которых будто бы люди по воздуху летают.
Вытаращил Кирюха на Павла глаза.
«Как же это летать? — думает, — вот телега легче машины-то, а ее нешто сдвинешь с места? А тут летать…»
Ефим Кочетков, тоже гость, допил пятый стакан.
— Благодарствую за угощеньице, — проговорил он, оправляя свой поясок, — да… аэроплант это такое дело… Оченно их много было на фронте…
Ефим Кочетков недавно пришел из Красной армии. Много повидал кой-чего.
— Да… Бывало, как стая вороньев кружит над твоей головой. Идем, этта, мы в наступление у польской границы. Вдруг — жужжит… Что такое? Задрали головы — не видать. Слышим-команда. «Рас-сыпайся…а…» А сберху бомбочки. Трах… Трах… Мы кто куда… — и начал рассказывать Ефим, как было дело на фронте.
Заслушался Кирюха про летучую машину, всю охоту к другим забавам отбила. Пристает к Пашке Кривому:
— А какие у этого аэроплана крылья и хвост? Длиннущий, верст десять?
— Эх, Кирюха, елова голова! — засмеялся Пашка, — совсем без хвоста, а только с рулем. В этом-то и вся штука…
И прищелкнул пальцем.