Ультиматум–голова — и все прочее
Когда Скворцов очнулся, трудно было ему определить, сколько времени он находился без памяти.
Но во всех случаях жизни профессионал в нем сказывался больше, чем те последствия, которые могли получиться от оглушительного удара в лоб и стальных наручников.
Скворцов, приоткрыв один глаз, стал изучать обстановку.
Ничто кругом не изменилось.
Единственно, что его вводило в сомнение — это отсутствие подмастерья.
— Неужели? Этот простачок… тоже с ними? — думал Скворцов, лежа на грязном полу мастерской.
Затем он порывисто поднялся с пола, отошел спиной к стене и, прислонившись, четко и медленно произнес:
— Если вы честны — подойдите ко мне и помогите снять наручники.
Растерявшийся Жуков, забившись в углу, дрожал мелкой дрожью и хрипло произнес:
— Я не могу, барин… У меня спутаны руки и ноги!
— Но почему здесь так темно?
— Лампу погасил этот жулик. Ушел и запер двери на замок.
Такое объяснение показалось Скворцову подозрительным, тем более что он предупреждал Жукова стрелять, если на него нападают.
— Ну, подходи ко мне…
Жуков снялся с места и стал ползти по грязному полу мастерской, опрокидывая на своем пути табуретки, размоченные подошвы…
Скворцов, стиснув зубы и взяв себя в руки, думал:
— Мне гораздо легче упасть на него и придавить тяжестью своего тела.
Тем временем беспомощный Жуков лежал в ногах у Скворцова и тяжело дышал. Скворцов наклонился к нему, распутал ему руки и вновь принял свою старую позу.
Жуков быстро сел, развязал себе ноги.
И встал.
— Теперь зажгите лампу, — коротко приказал Скворцов.
Жуков беспрекословно исполнил.
— Подойдите ко мне ближе. Вытащите мой револьвер из кармана. Положите его на стол. А где ваш?
Жуков вытащил свой, положил рядом с револьвером Скворцова. Последний сделал прыжок со своего места, сел на оба револьвера и радостно подумал:
— Ну, братец! Ты в моих руках…
— Нет ли у вас здесь подпилка?
— Есть.
Жуков подал подпилок. И закипела работа.
В течение 20 минут наручники упали и Скворцов опустил свою сильную руку на плечо Жукова.
— Вот что, дружище! Ты еще, я вижу, желторотый птенчик. Сегодня в ночь ты был свидетелем сцены, которой позавидовал бы заядлый профессионал. Тебе, конечно, трудно разобраться, в чем тут дело, но если ты хочешь быть предан Республике, то знай: ни один человек в мире не должен знать того, что знаешь ты. Твой хозяин сюда больше не вернется. Все, что находится в этой мастерской, принадлежит тебе. Ты можешь продать все это и деньги взять себе. Если же почему–либо тебе это не нравится, то брось все, что находится здесь и пойдем со мной.
Жуков смотрел на него, пораженный щедростью барина, и со страхом отвечал:
— Я, барин, хочу в деревню…
— Не называй меня, дружище, так. Эта ночь связала нас крепко одной тайной, которой владеем мы вдвоем.
С этими словами Скворцов вытащил электрический фонарь, стал шарить на полу, нашел то, что ему было нужно и незаметно для Жукова положил металлический предмет, похожий на сапожный гвоздь, в карман.
Затем он подвинул стол к окну, поставил на него табуретку, осторожно открыл окно и шепнул Жукову:
— Вылезай первым…
Жуков вскарабкался на табуретку, вылез на улицу и полной грудью облегченно вздохнул.
За ним вышел тем же путем Скворцов и, протянув руку Жукову, сказал:
— Прощай, друг. Но знай: если до меня дойдет слух, что ты не в меру болтлив — ты за это ответишь головой.
И быстрыми шагами Скворцов скрылся за углом.