Согласно Энгельсу, высшая ступень варварства начинается с плавки железной руды и кончается переходом в цивилизацию через изобретение буквенного письма и его применение в письменности.
Эта ступень культурного развития самостоятельно была пройдена лишь в восточном полушарии.
Она оказалась богаче успехами производства, чем все предыдущие ступени, вместе взятые. Энгельс относил к этой ступени греков (героической эпохи), племена италиков (в эпоху незадолго до основания Рима), германцев (описанных римским историком Тацитом в I в. нашей эры), норманнов (эпохи викингов).
Если Морган и Энгельс при характеристике этой ступени культуры ограничивались преимущественно историческими и лингвистическими данными о древних германцах, римлянах, греках и кельтах, то теперь историки первобытного общества могут дополнить эти данные материалами археологов и этнографов. Огромную ценность для первобытной истории представляет прошлое малых народов нашего Союза, как коми (зыряне), манси и ханты (вогулы и остяки), эвены, эвенки (тунгусы) и многие другие.
Великим изобретением эпохи высшего варварства было «сырое дутье» или вдувание не горячего, а обыкновенного воздуха, благодаря чему всего при 900° можно было получать железо не в жидком, а в тестообразном, тягучем виде. Таким путем и доисторические европейцы, и современные негры, и малайцы получали ковкое, или сварочное, железо, в лучшем случае — сварочную сталь, т. е. металл, который после нагревания до красного каления и охлаждения в воде становится твердым, «закаленным». Твердость эта повышалась иногда тщательной и долгой проковкой.
Кузнецы африканского племени.
Проще всего добывалось железо у готтентотов и некоторых негритянских племен: еще не в печах, а в ямах.
Шагом вперед была сыродутная железоплавильная печь.
Самые древние железоплавильные печи открыты не в Европе, а в Передней Азии — в Палестине. Судя по находкам железных ножей в слоях XIV в. до н. э. — такова дата начала железной техники в Передней Азии. Из Хоттского царства в Египет вывозилось железо в XIII в. до н. э.
Таким образом, во II тысячелетии до н. э. железо все более распространялось по странам классического (присредиземноморского) Востока. В Индии железо появляется в первой половине II тысячелетия, в Китае — значительно позже: около середины I тысячелетия до н. э.
Это разновременное появление железа в разных странах Старого Света свидетельствует о полилокальном, а не монолокальном его происхождении: не в одном, а во многих центрах и в разное время дошли до сырого дутья, до изготовления примитивных железных и потом стальных изделий различные варварские племена.
Первые шаги горячей обработки железа означали выделение кузнецов и возникновение второго великого общественного разделения труда — рождение ремесла. В этом великий смысл изобретения сыродутного способа добывания железа.
В этом смысл подъема человечества со средней на высшую ступень варварства.
На несколько столетий запаздывая, по сравнению с классическим Востоком, в железный век, в последнюю ступень варварства, вступили предисторические европейцы. В южной Европе — это так называемая эгейская культура, где железо было еще драгоценностью, несколькими веками позднее в центральной Европе — это развитая железная техника, так называемая «гальштатская культура». На территории СССР, в районе Урала, близ города Кыштыма, советские археологи обнаружили остатки сыродутных горнов, относящихся ко времени около 2 тысяч лет назад. Металлургия на Урале имеет свои очень давние традиции: разработки медных залежей здесь начались около 3,5 тысячи лет назад в районах Челябинской и Свердловской областей.
Возникновение новых производительных сил, как известно, порождает и соответствующие им производственные отношения. По словам И. В. Сталина, оно «…происходит не отдельно от старого строя, не после исчезновения старого строя, а в недрах старого строя, происходит не в результате преднамеренной, сознательной деятельности людей, а стихийно, бессознательно, независимо от воли людей»[43]. Патриархальное родовое общество, возникшее на средней ступени варварства, не могло сразу исчезнуть после изобретения железа, не могло быть сознательно изменено в новое, уже классовое общество. «Когда некоторые члены первобытно-общинного общества постепенно и ощупью переходили от каменных орудий к железным орудиям, — пишет И. В. Сталин, — они, конечно, не знали и не задумывались над тем, к каким общественным результатам приведет это новшество, они не понимали и не сознавали того, что переход к металлическим орудиям означает переворот в производстве, что он приведет в конце концов к рабовладельческому строю, — они просто хотели облегчить свой труд и добиться ближайшей, ощутимой выгоды, — их сознательная деятельность ограничивалась узкими рамками этой будничной личной выгоды»[44].
Эти производственные отношения особенно ярко вскрываются на этнографическом материале.
Реликтовыми представителями самого начала высшей ступени варварства являются готтентоты (Южная Африка). В начале XVIII века, когда они были исследованы учеными, они умели не только ковать, но и выплавлять из руды железо; им была известна и медная металлургия; камень у них начал вытесняться металлами.
У готтентотов мы застаем лишь самое начало железного века. У них нет железного меча — классического оружия варварства. Земледелие им почти вовсе не известно. Они занимаются собирательством, рыбной ловлей, звероловством и скотоводством.
Собирательство у них — женское занятие. Рыбной ловлей занимались мужчины. Железные орудия применялись больше на охоте. Но отпечаток на всю их жизнь налагало скотоводство.
Деревни (краали) готтентотов резко отличались от стоянок их соседей — бушменов. В каждом краале было по меньшей мере 20 хижин и жило не менее 100 человек, а в более крупных и до 300–400 человек. На каждый крааль приходилось до тысячи голов скота.
Готтентоты делились на племена, в свою очередь распадавшиеся на патриархальные роды. Учеными отмечено у них наличие частной собственности, ведение отдельного хозяйства, наличие богатых и бедных.
Рабы и скот были собственностью мужчины, который единственно обладал правом частного обмена. Это обусловило неравенство между полами и выразилось в приниженном положении готтентотской женщины.
Итак, скотоводство в связи с железной металлургией закрепило в готтентотском обществе не только привилегированное положение мужчины, но и привилегированное положение богатых. Однако отсутствие ремесла, выделившегося из сельского хозяйства, не дало развиться этому расслоению. Поэтому у готтентотов общественная власть недостаточно развита, не достигла еще у них ступени государства. Во главе племени стоял вождь. Он командовал воинами, руководил хозяйственными делами, председательствовал в совете племени, без которого не мог объявлять войны и заключать мира. Должность эта — наследственная.
Исследователи готтентотов указывают на три главные причины военных столкновений у готтентотов: похищение стад, похищение женщин и потрава пастбищ. Пленных, захваченных в бою, немедленно убивают. Двигаясь по земле врагов, готтентоты захватывают все, что ни попадет им на глаза: и скот, и людей. Последних обращают в рабство.
Война усиливает то социально-экономическое неравенство, основы которого заложены в общественном производстве. Выделение ремесла должно привести к дальнейшему разложению патриархально-родового строя. У готтентотов этот процесс был приостановлен вторжением европейских колонизаторов.
Гораздо дальше процесс разложения первобытной общины зашел у скифов ко II веку до н. э., многочисленные племена которых обитали в степях северного Причерноморья в течение почти тысячи лет — с VII в. до н. э. по II в. н. э. Важнейшие памятники скифской культуры были раскопаны русскими археологами и хранятся в Ленинградском Эрмитаже и в Историческом музее (Москва). Среди них мы наблюдаем различные стадии распада патриархального родового строя, так как еще Геродоту (V в. до н. э.) были известны и скифы-огородники, и скифы-пастухи, и скифы-пахари. Наличие последних говорит о том, что в силу взаимодействия доскотоводческих и пастушеских обществ возникли общества хлебопашцев.
Скифы были варварами (среди одной части скифов наблюдался еще расцвет высшего варварства, у других уже имелось налицо разложение родовой организации и перерастание бесклассового общества в классовое, рабовладельческое).
Скифы жили в степях северного Причерноморья, которое колонизировалось греками. В силу этого мы имеем довольно подробное описание их, оставленное нам греками, главным образом Геродотом, а также Гиппократом и Страбоном. Богатый археологический материал скифских курганов в южно-русских степях, в совокупности со сведениями о них греков, представляет ценный материал для воссоздания картины далекого прошлого нашей родины.
Главные греческие колонии, расположенные на северном берегу Черного моря, — это Ольвия, Херсонес, Пантикапея (теперь Керчь), Фанагория и др.
Колонисты-греки, с одной стороны, оставили нам ценные сведения о варварах, живших севернее их городов, а с другой стороны, сами до известной степени влияли на их культуру, что и видно по находкам в скифских курганах.
Во времена Геродота скифы занимали территорию от Дона до Днестра и Дуная. В основном их можно разделить на западных, оседлых, занимавшихся земледелием, и на восточных, или «царских», ведущих кочевой образ жизни и занимавшихся скотоводством, преимущественно коневодством. Западные скифы, по Геродоту, жили по Днепру и Бугу, а восточные — к востоку от Днепра и по Дону.
Все эти скифские племена в эпоху Геродота находились на высшей ступени варварства. Они добывали железную руду и выделывали из нее разнообразные орудия и оружие. Самое характерное для варварства оружие — меч — выделывалось скифскими мастерами. Больше всего найдено стрел главным образом в Чертомлыкском кургане. По размеру стрел видно, что луки были очень небольших размеров и, по предположению Лаппо-Данилевского, были предназначены для всадников, которые не могли, сидя на коне, натягивать большой лук. Также небольшого размера и копья и щиты. Скифский меч называется акинак, он тоже короткий, с своеобразной рукояткой. В некоторых курганах находятся железные чешуйчатые панцыри.
Скиф, стреноживающий коня. Часть фриза вазы, найденной Забелиным в Чертомлыкском кургане близ Никополя. Никопольская ваза хранится в Эрмитаже.
Скифы славились среди древних народов меткостью стрельбы из лука. Геродот сообщает, что индийский царь Киаксар, который взял Ниневию и уничтожил Ассирию, отдал скифам своих сыновей учиться стрельбе из лука. Скифы совершенствовали свои стрелы на протяжении с VII по II в. до н. э. Вместо бронзовых стрел с втулками для надевания на древко, они постепенно стали выделывать железные, в виде трехгранных пирамидок.
Основным видом скота у скифов-кочевников была лошадь, в значительно меньшем количестве у них были овцы и крупный рогатый скот. Об этом свидетельствуют и археологические раскопки: в скифских курганах мы находим преобладающее количество конских костей над костями прочих домашних животных. В курганах найдено немало и лошадиной сбруи.
У скифов-скотоводов не было постоянных домов, а жили они в кибитках, перевозных жилищах, на высоких четырех или шести колесах. Это было целое помещение, иногда из двух или трех комнат. Кибитки покрывались войлоком и кожами. Такие кибитки были непроницаемы ни для ветра, ни для холода, ни для дождя. В кибитки впрягали две или три пары безрогих волов. В этих жилищах переезжали на новое место кочевья женщины и дети. Мужчины ехали верхом. За кибитками и верховыми пастухи гнали табуны лошадей и стада рогатого скота.
О кибитках мы узнаем не только от древних авторов — в курганах сохранились глиняные модели таких кибиток.
Глиняная детская игрушка — кочевническая кибитка (Керченский музей).
На новом месте скифы оставались, пока хватало травы для скота. Основной их пищей было мясо — вареное и жареное, кумыс, сыр. Скифы знали и вино. Геродот указывает, что они были весьма невоздержанны в употреблении вина, пили его в неразбавленном виде, что, по мнению греков, было большим варварством.
Кроме моделей кибиток, археологические находки знакомят нас с скифским скотоводством, изображенным на различных золотых или серебряных вазах и других вещах, откопанных в курганах. Очень богатое изображение коневодства имеется на известной серебряной вазе, найденной в 1863 году Забелиным в большом кургане близ Чертомлыка. На вазе, в основном предназначенной, очевидно, для кумыса или вина, имеется изображение ловли, приручения и использования коня. Конь следовал за своим господином в могилу, а за царем следовало много лошадей. Таким образом, для скифов не было на свете ничего важнее коня. О кочевом образе жизни сообщает ряд греческих авторов, и, как видно, их это очень удивляло. При переходе персидских войск через Дунай грек Коэс говорил Дарию: «Ты готовишься, царь, вторгнуться в такую страну, где не найдешь ни вспаханного поля, ни населенного города».
Кроме скотоводства, восточные скифы занимались и охотой, которая доставляла им мясо для питания. Изображения охоты имеются на рукоятке меча из Чертомлыкского кургана и на бляхах из Куль-Обского.
Западные скифы, как уже указывалось, были земледельцы и отчасти занимались рыболовством и разведением домашнего скота.
О земледельческих скифах имеется значительно меньше материала как археологического, так и этнографического.
Среди земледельцев мы должны различать две группы: одну, занимавшуюся мотыжным земледелием, и другую — плужным. Геродот, описывая занятия скифов, различает две группы земледельцев: скифов — плужных земледельцев и скифов — мотыжных земледельцев, что согласно принятой нами выше терминологии соответствует: скифы-пахари и скифы-огородники.
Серебряный золоченый сосуд из кургана Солоха.
Геродот сообщает, что народ алазоны, ведущий такой же образ жизни, как и скифы, кроме хлеба (пшеницы), разводит лук, чеснок, чечевицу и просо. «Над алазонами, — по словам Геродота, — обитают скифы-пахари, сеющие хлеб не для собственного потребления, но для продажи»[45]. Эти народы жили на реке Гипанис (Западном Буге).
Скифы вывозили хлеб и в Грецию. О земледельцах упоминает не только Геродот, но и Мегасфен и Страбон, но очень кратко. Земледельческие орудия труда пока не обнаружены. Возможно, что не только мотыга, но и соха были целиком деревянные, а потому они до нас не дошли. Найдены лишь кирки и железные серпы (в Юхновском городище, на Украине и других местах), которые свидетельствуют о возделывании земли. Имеются, хотя и очень скудные, остатки проса. Кроме того, разводили скифы и коноплю. «В Скифии произрастает конопля, очень похожая на лён, только гораздо толще и выше его; она там засевается, но растет также в диком состоянии»[46].
Оседлые скифы, помимо земледелия, занимались также и разведением домашнего скота. Часть скота использовалась в качестве рабочего скота.
Согласно Лаппо-Данилевскому, лошадь большого значения для оседлых скифов не имела, что и видно по скудным остаткам конских костей. Зато найдены остатки бараньих костей, которые позволяют предположить начатки овцеводства. В древней могиле около Роси найдена яичная скорлупа. В другом кургане обнаружены остатки лошади, барана, гуся, утки и курицы. Таким образом, западные скифы, кроме лошади, крупного и мелкого рогатого скота, разводили и домашнюю птицу.
Занимались скифы еще рыболовством и охотой. О рыболовстве упоминают те же греческие авторы; причем говорят также (Скимн Хиосский) и о торговле рыбой. Археологические данные очень скудные: это несколько грузил и железные крючки.
Кроме того, оседлые скифы занимались и пчеловодством. Греки получали довольно много меда и воска от скифов.
Западные скифы употребляли в основном растительную пищу, но благодаря собственному скоту, а также обмену с восточными скифами знали и молочную и мясную. О жилищах и селениях оседлых скифов у нас очень скудные сведения. По письменным источникам можно заключить, что эти скифы жили не только в селениях, но и имели уже города.
Таким образом, уже с незапамятных времен скифские пастушеские племена выделились из общей варварской массы (среди нее были и огородники вроде алазонов Геродота). Постоянный обмен, который пастушеские племена должны были вести с непастушескими племенами для снабжения себя растительными продуктами, привел к расширению посевных площадей у нескотоводческих племен и потому к использованию части вымененного у пастушеских племен скота, выдрессированного для передвижения тяжестей, для обработки земли. Так произошел переход от мотыги к сохе или бесколесному плугу, а человека заменило животное. Хлебопашество пришло на смену огородничеству.
Это, в свою очередь, не только увеличило возможность для обмена, но и сделало возможным расширение ремесла. Помимо металлургии, у скифов стало зарождаться и другое ремесло. Так, развилось плотничество, столярничество и т. д. Эти первые зачатки ремесла были еще слабы, так как греческое ремесло, чрезвычайно развитое, мешало в значительной мере ему развиться. Но что зародышевые ремесла появились у скифов, показывают известия Геродота о «скифских городах» вроде Кардис, Карканет, Баавлея.
Об общественном строе скифов мы также можем кое-что узнать из сообщений Геродота, Страбона и других авторов и дополнить эти сведения археологическими находками.
Страбон писал о скифах, что «скифы владели всем сообща». Надо думать, что свидетельство Страбона надо понимать в смысле отсутствия частной собственности на землю, так как движимая частная собственность у скифов не только существовала, но и распределялась среди них весьма неравномерно. Родовые связи сказываются в наличии родового кладбища.
Очень интересен был обряд побратимства. Два человека разных родов могли породниться, если каждый из них капал в чашу с вином по капле крови и затем оба его выпивали. Это довольно характерный обряд для родового общества. Он долго, почти до Октябрьской революции, в качестве пережитка сохранялся у целого ряда народов нашего Союза, особенно у горцев Кавказа.
Во главе скифского племени стоял вождь, или старейшина. Геродот их называет «царями», но это не соответствует действительности. Это были не монархи и не деспоты, а вожди, которых их богатство и постоянные войны весьма возвышали над рядовой массой соплеменников. Вожди выбирались скифами и смещались ими, а иногда за непригодностью и убивались. У скифов была военная демократия.
Куль-Обская ваза.
Особенно ясно мы можем воспроизвести образ погребения, главным образом вождя, о котором мы имеем как письменные, так и богатые археологические данные.
«Когда умрет простой скиф, — пишет Геродот, — близкие родичи его кладут тело на тачку, которую возят по всем друзьям. Каждый из скифов, к которому привозят тело усопшего, устраивает погребальный пир, в котором участвуют все сопровождающие тело, причем и пред умершим кладут его часть. Сорок дней родственники его таким образом возят по знакомым. По прошествии этого срока они погребают тело».
Геродот не поясняет, каким образом сохранялось в течение долгого срока тело покойника. Надо, однако, предположить, что оно либо бальзамировалось, либо было очищено от внутренностей и наполнено соломой, как это делали с убитыми рабами вождя, о чем будет сказано дальше.
О погребении вождя также довольно подробно рассказывает Геродот, называя его, как уже говорилось, царем. Вождей хоронили всегда в стране Герров, в районе нижнего течения Днепра. «Как только царь испускал дух, — пишет Геродот, — роют большую четырехугольную яму. После ее окончания тело царя обмазывают воском и, предварительно очистив, наполняют толченым кипарисом, ароматами, укропом и зернами семян, а затем зашивают сзади.
Золотое с эмалью украшение панцыря скифского воина.
Таким образом приготовленное тело покойника возят от одного племени к другому. Те подданные, которые встречают шествие, так же как и царские скифы, режут себе в знак печали кончики ушей, бреют и режут волосы, режут себе руки, царапают лоб и нос и протыкают левую руку стрелою, а затем, присоединившись к шествию, идут к другим». Когда, наконец, после обхода шествие приходит в страну Герров, тело опускают в гробницу, «кладут его на подстилку там приготовленную».
«В открытом пространстве кругом тела они хоронят одну из его наложниц, умертвив ее удушением, а также его виночерпия, его конюха, повара, служителя и глашатая. Погребают также коней, лучшую часть всего остального имущества и золотые сосуды, ибо серебряных или медных вещей они не употребляют. Затем над погребенным царем и его свитой насыпают курган».
Далее Геродот сообщает об очень жестоком обряде: «По прошествии года на царской могиле удавливали пятьдесят выборных наиболее достойных и наилучших слуг царских и пятьдесят лошадей». Очистив от внутренностей и набив соломой, трупы слуг сажали на трупы лошадей и тех и других при помощи кольев и брусьев водружали вокруг кургана.
Приблизительно таков же обряд захоронения и обычных скифов, но, конечно, с меньшим количеством рабов и коней.
Археологические данные целиком подтверждают сообщения Геродота. Не только скелеты слуг, жен, лошадей находят в «царских» курганах, но и много золотой и серебряной утвари и украшений. Это золото было большим соблазном для самих скифов, поэтому много царских курганов было ограблено еще их современниками и соплеменниками. Но даже и ограбленные курганы интересны, так как в основном иллюстрируют рассказ Геродота. Так, например, на Кубани в Уральском ауле в кургане было откопано 20 групп конских скелетов по 13 штук в каждой группе, т. е. всего 260 скелетов лошадей, размещенных в кургане но кругу, и еще свыше 100 конских скелетов, разбросанных вне круга. Несколько сот лошадей было убито скифами по случаю смерти их вождя.
Золотой браслет греческой или скифской работы с изображением голов крылатых сфинксов. Найден в одной из скифских могил.
Наиболее известные и сохранившиеся царские курганы находятся немного южнее Днепровских порогов — это уже не раз упомянутый курган Чертомлык и Солоха. В этих курганах мы находим все, о чем рассказывал Геродот: скелеты убитой жены, рабов, конюха, много золотых чаш, камышовые подстилки. Курганы в основном делятся на различные периоды — на курганы до V и после VII веков до н. э. Ювелирные вещи этих первых курганов связаны еще не с греческим, а с ассирийским искусством. Один из первых курганов этого периода раскопан Мельгуновым в 1763 году около Елизаветграда (теперь Кировоград). В Мельгуновском кургане найдено много ценных вещей: железный меч в золотых ножнах, на которых имеется изображение львов, стреляющих из лука, крылатых быков с человеческими лицами и крылатых гениев возле дерева. В 1903 году был раскопан тоже архаический курган на Кубани — Кагермес. В нем найдены очень похожие на мельгуновские ножны меча, с аналогичными же изображениями. На других вещах из Кагермеса много орнамента в виде розеток, напоминающих ассирийские. Но имеется в Кагермесском кургане и самобытное искусство скифов — массивная золотая пантера и другие изображения зверей, из которых чаще всего попадается олень с подогнутыми ногами и длинными ветвистыми рогами. Такой олень встречается и в других курганах, в том числе и в Мельгуновском, и в более поздних курганах VI века до н. э. Подобные же олени с подогнутыми ногами (что означает быстрый бег — галоп) встречаются и в Сибири.
Из древних курганов следует еще отметить Костромской курган, раскопанный в 1897 году Веселовским у станции Костромской. Под насыпью кургана обнаружилась большая яма с уступчатыми краями. На уступах лежали скелеты людей (очевидно рабов) и лошадей, а в центральном месте погребения лежал скелет скифа — владельца этих рабов и коней. На бревенчатой полке над ямой лежали вещи покойника: железный панцырь, оружие: копья, колчаны со стрелами, остатки щита с уже упомянутой золотой фигурой оленя с подогнутыми ногами — этим типичным памятником скифского искусства.
С VI века до н. э. ювелирные вещи в скифских курганах отражают греческое влияние: наиболее интересные курганы этого периода относятся к IV веку до н. э., это: Куль-Оба, Чертомлык и Солоха. Куль-Обский курган открыт в 1830 году около Керчи. Хотя курган находился на земле греческой колонии в Пантикапее, но принадлежал он скифу, похороненному по всем правилам скифского ритуала. Скиф лежал в каменном склепе. Рядом со скифом лежали убитые жена и раб. Особенно известен уже упомянутый Куль-Обский сосуд, сделанный из электрона (сплав золота и серебра). На этом сосуде имеются изображения из жизни скифов. Воины в кафтанах и штанах (греки штанов не носили) занимаются различным делом: чинят лук, беседуют, перевязывают раненому ногу. Археологи считают, что сосуд этот не скифской, а греческой работы, но сделан по заказу скифа. На сохранившейся золотой бляхе имеется изображение уже описанного побратимства: два скифа пьют из общего сосуда. На шее покойника был надет шейный обруч, концы этого обруча сделаны в виде фигурок скифских всадников. В Куль-Обском кургане много ювелирных изделий греческой работы — это и понятно, погребение было совершено в греческом городе.
Факт погребения скифа, возможно, и скифского «царя» (вождя) в греческом городе очень интересен. Дело в том, что скифская аристократия подпадала под все большее и большее влияние греческой культуры. Эллинистическое влияние сказывалось и в одежде и в образе жизни. Но скифы ревниво оберегали свои племенные традиции и уклад от чужеземного влияния и весьма сурово карали тех, которые вступали в культурное общение с греками. Геродот рассказывает о скифском царе Анахарсисе, «который посетил многие страны, стяжал себе славу великого мудреца и потом вернулся в землю скифов. На обратном пути… он (видел в малоазийском городе Кизике)… чрезвычайно художественный праздник в честь матери богов. По возвращении в Скифию он удалился в так называемую Гилею… (где) увешанный изображениями богини, устроил в честь ее полное празднество с литаврами в руках. Кто-то из скифов заметил Анахарсиса за этим празднеством и донес царю Сав; тот сам явился наместо действия и, увидевши, что Анахарсис совершает это празднество, умертвил его стрелою из лука… Так кончил Анахарсис за то, что заимствовал чужое и сносился с эллинами» (греками). Такая же участь постигла сына царя скифов Арнапейфа, мать которого была гречанка и поэтому обучила его эллинскому языку и письму. Возможно, что скиф, похороненный в Куль-Обском кургане, был изгнанником, жившим среди греков.
Электроновая вазочка из Обского кургана под Керчью. Хранится в Ленинградском Эрмитаже. Изображен скиф, перевязывающий ногу раненому товарищу.
Курган Чертомлык, уже не раз нами упомянутый, раскопан известным русским археологом Забелиным около города Никополя в шестидесятых годах прошлого столетия. В этом кургане были две царские могилы, из которых одна была частично ограблена современниками покойника. Ограбление совершалось через узкие подземные проходы — мины, так как раскопать громадный курган было слишком сложно. Чертомлыкский курган в 20 метров высоты и в 350 метров окружностью. Требовалось большое количество людей и дней, чтобы при помощи еще деревянных лопат воздвигнуть такой курган. Грабители, очистившие одну из могил, попали под обвал при прохождении ими на обратном пути могилы. Один из грабителей так и найден в этой мине и при нем много золотых вещей. В уцелевшей могиле лежал царь, рядом, в особой могиле, лежали царица, 6 рабов и 11 коней. Об известном амфоровидном серебряном сосуде, с изображением в центре цветов, птиц, сверху — укрощения лошадей, уже говорилось при описании скифского коневодства. Имеются в Чертомлыке и чисто греческие золотые вещи с изображениями сюжетов из греческой мифологии.
Около Чертомлыка был раскопан Веселовским (профессор-тюрколог) в 1912–1914 гг. другой большой курган — Солоха, в Днепропетровской области, высотою в 17 метров. В этом кургане также находилось два могильника, из которых один уже был частично ограблен.
В уцелевшей могиле рядом с царем лежали два раба, а рядом в особом ответвлении лежали 5 лошадей и конюх. В этой могиле было найдено громадное количество золотых вещей — бляхи, браслеты, на шее царя был надет золотой обруч, рядом лежал греческий шлем и знаменитый золотой гребень — безусловно греческого происхождения — один из лучших образцов ювелирного искусства греков. На рукоятке гребня изображены скифские воины. Очевидно, греческие мастера делали этот гребень по скифскому заказу. Здесь же были найдены шесть серебряных сосудов с рельефными изображениями охоты скифа на зверей. В кургане был обнаружен тайник и в нем ряд золотых предметов — фиал (чаша), колчан для лука и стрел с серебряной рельефной обивкой. В разграбленном могильнике Солохского кургана были обнаружены скелеты убитых рабов, скелеты женщин и два лошадиных скелета.
В боковом отверстии ямы был обнаружен бронзовый характерный скифский котел. Кроме него, была найдена жаровня на колесах, очевидно для перевозки мяса на торжественных церемониях-пирушках.
В более бедных погребениях этого периода имеются вещи только местного производства. Импортные или произведенные по скифскому заказу греческие предметы ценились очень высоко.
Таким образом, объединяя известия Геродота о скифских погребениях с данными курганов, мы можем сделать следующие выводы:
Во-первых, о наличии довольно большого количества рабов, — чем богаче скиф, тем больше рабов. Мы имеем здесь патриархальное рабство в очень больших размерах.
Во-вторых, мы видим, что патриархат у скифов окончательно восторжествовал над матриархатом — об этом свидетельствуют убитые жены или наложницы.
Наконец, в-третьих, мы видим, что скот из общеродового имущества превращается в индивидуальное имущество семей, причем у вождей сосредоточиваются, очевидно, большие табуны лошадей и скота; у них же скапливается и большое количество ценностей — золота, серебра и т. д. Имущественное различие здесь достигло уже крупных размеров по сравнению с теми, которые наблюдались на ступени среднего варварства и которые мы могли проследить хотя бы в Майкопском кургане.
Скилур и его сын Палак. С рельефа, найденного в 1827 г. на городище Керменчик вблизи Симферополя (скифская столица Неаполис).
Захоронение вождя с 50 убитыми рабами и 50 убитыми лошадьми говорит о том, что в отдельных руках сосредоточивались громадные богатства.
Так, с VII–VI в. до н. э. в южнорусских степях, на смену народу, оставившему после себя памятники в виде курганов с скорченными костяками, появился другой народ — скифы. Оседлые скифы-землепашцы и пастушеские скифские племена, кочевники-коневоды заселяли пространства между Днепром, Бугом, Доном и Кубанью. Это были варвары высшей ступени, не достигшие стадии цивилизации. Верхом на стройных горячих конях с арканом в руках они носились по степям нашей родины — смуглые, со сплющенным носом, с раскосыми глазами, с развевающимися длинными черными волосами, в длинных кафтанах и шароварах. Конь был их главное богатство, с ним они не хотели расставаться и после смерти. А в Приднепровье трудились, вспахивая и обрабатывая землю, те же люди, скифы-землепашцы.
Развитие общественного производства по линии роста хлебопашества, ремесла, города и привело человечество к цивилизации.
В то время как в южнорусских степях кочевали с громадными табунами лошадей и стадами скота скифы, жизнь которых отображена в письменных (греческих) источниках и в археологических памятниках, севернее их, в лесах, вдоль речных систем верхней Волги и Оки с Камой, жили другие племена, тоже знакомые с железом. Но от них уцелели лишь мертвые вещественные памятники, найденные в их поселениях и могильниках.
По берегам верхней Волги и Оки с их притоками с VI в. до и. э. по II в. н. э. растянулось большое количество маленьких крепостей, окруженных земляными валами. Эти городища возникали на высоких мысах над рекой, валы и рвы оберегали их население со стороны суши. Местами находят следы заборов, водруженных на этих валах. Самые городища разной формы — четырехугольные, треугольные, вытянутые, но чаще всего круглые. Городища состояли из 20–25 землянок, тоже обычно круглой формы с средним диаметром в 6 метров.
Жили в них люди, стоявшие уже на высшей ступени варварства: они знали железо, занимались скотоводством и земледелием, они вели обмен с другими племенами, уже занимались ткачеством и вели межплеменные войны, вследствие которых и строили свои укрепления и крепости. Городища эти объединяются под общим названием «Дьяковы городища». Термин этот дан им по первому раскопанному городищу у села Дьякова, на Москве реке, под Москвой. Городищ Дьякова типа очень много в бассейне верхней Волги, Оки. Они тянутся на север до Ленинградской области, они встречаются в Лужском районе.
Железо в Дьяковых городищах еще не вытеснило бронзу, особенно кость и даже камень. Кремневых орудий правда, уже нет, но зато часто встречаются неолитические каменные сверленые полированные молоты. Из железных предметов самым распространенным в этот период на описываемой территории является железный ножик. Ножик имел большое значение при обработке костяных орудий — игл, шил, проколок, наконечников. Ни кремневыми, ни бронзовыми ножами нельзя было так тонко обтесать и обработать кость, как железным. Производство костяных орудий железным ножом мы находим во всех дьяковских землянках. В силу этого некоторые археологи даже назвали этот век «костяным веком». Из других железных орудий и оружий в Дьяковых городищах были распространены шилья, серпы, наконечники стрел.
Охота на кабана. Деталь скифской стенной живописи в Неаполисе-Скифском.
Население Дьяковых городищ занималось в основном скотоводством. Из всех костей животных, которые находят при археологических раскопках, 80 проц. принадлежит домашним животным. Из домашних животных преобладала лошадь; так, например, в одном из городищ, Бородинском, 47 проц. костей принадлежало лошади, 25 — корове, 15 — свинье, 7 — бобру, 3 — лосю, 2 — медведю и 1 проц. — зайцу. Преобладание лошади замечается во всех городищах, но коневодство здесь носило характер оседлого. Ограниченные лесными массивами коневоды не могли кочевать. Зато прибрежные заливные луга представляли богатый прокорм для скота.
Огородничество у дьяковцев тоже имело место. Об этом говорят уже упомянутые выше железные серпы, а также и местами попадающие зернотерки. Форма огородничества была подсобной.
Кроме того, занимались и охотой. Костяные стрелы и специальные стрелы на пушного зверя, с незаостренным, а с тупым концом. Такая стрела убивала белку, не портя шкурки.
Укрепление городищ валом и тыном делалось для защиты от набегов враждебных племен. Селения на средней ступени варварства еще не ограждались укреплениями, так как война с целью грабежа не была частым и экономически выгодным явлением. Не было достаточно накопленных богатств для их присвоения. Сейчас, на высшей ступени варварства, война-грабеж выгодна. Городища — укрепления, которые археологи в большом количестве находят на различных прибрежных местах нашей родины, являются лучшими свидетелями этих войн. Об этом же свидетельствует и большое количество железных стрел, найденных при раскопках.
В этот же период (VII–II вв. до н. э.) к востоку на Каме процветала родственная культура, называемая «Ананьинские древности». Главные памятники Ананьина — могильники, но имеются и городища.
В 1855 г. близ г. Елабуги на Каме, у деревни Ананьино, был открыт могильник. В течение нескольких десятков лет там работали археологи. Могильник представляет собой большой холм, внутри которого находилось несколько курганов. Большинство трупов сожжено, но имеются и вытянутые трупоположения. Ананьинская культура очень схожа с Дьяковой. Для нее также характерно наличие костяных орудий, железных кельт и копий. Но керамика в Ананьине иная, следов текстиля на ней нет, плоскодонных сосудов нет, они почти все круглодонные.
В Ананьинском селище (например, у деревни Конецгор) обнаружены бревенчатые срубы, а не землянки.
Имеются вещи и скифского типа. Много боевых молотов, или чеканов для пробивания неприятельских черепов. Многие черепа в могильниках как раз пробиты этими чеканами. Стрелы делались в основном из бронзы, но встречаются и из железа, из кости и из кремня. Одновременное сочетание железа и кремня очень редко.