2500 километров к востоку
В двух с половиной тысячах километров к востоку лежал далёкий город Зауральск. Здесь на заводе «Первое мая» всё делалось без лишних слов и споров.
Главный инженер цеха собирал вокруг себя мастеров и говорил им: «До конца месяца осталось каких-нибудь восемь дней, а у нас шестьдесят процентов плана. Давайте постараемся, сделаем, а то ведь стыдно...»
Он не говорил о том, что их цех под литерой «К» – важнейший цех, что идёт зима, что на фронте ждут снарядов огромной разрушительной силы, снарядов, которые поднимают на воздух блиндажи с семью перекрытиями и разбивают вдребезги бетонные и стальные колпаки дотов. Главный инженер не упоминал даже слова «фронт». Всё было и так понятно. Мастера расходились и говорили девушкам и несовершеннолетним паренькам: «Восемь деньков осталось, надо поднажать, а то опять, как два месяца назад, скажут: «Цех «К» задерживает весь завод».
И этого было достаточно, чтобы девушки и юноши по двое, по трое суток не выходили из цеха.
Всё это казалось здесь обычным, как и то, что завод «Первое мая» был образцовым, хотя шесть месяцев назад он не выполнял плана и впервые приступил к выпуску знаменитых снарядов, которые на фронте называли «Иван Грозный».
Георгий Иванович Головин был новым человеком на заводе, лабораторию его устроили на отлёте, в помещении старых заводских складов.
В этот день Головин был немного недоволен тем, что ему придётся уйти на часок из лаборатории. Его просил зайти инспектор по кадрам Шорин.
Шорин оказался подвижным, рыжеволосым молодым человеком с умными, живыми глазами и тонким, немного длинным носом.
– Ну, вот, наконец ознакомимся, – благожелательно сказал он, – а то, можно сказать, работает у нас на заводе новый инженер, солидный инженер, а я его и в глаза не видал.
Головин поблагодарил Шорина за «солидного инженера».
– А как же – письмо Хлебникова, затем я вашу анкету читал, с интересом читал и удивлялся – вот стаж! Вы у Густава Листа тоже работали?
– У кого? У Густава Листа? Никогда не работал. Вообще я не работал в немецких фирмах...
– Должен вам сказать, вы задумали полезное дело, но мне всегда казалось, что заменители цветных металлов прежде всего нужны в авиастроении...
– Я и сам так думал, в Москве всё было налажено, чтобы я устроился у Владимирцева, но я сам не хотел таких масштабов...
– Падать – так с большой колокольни!
– Нет, всё же я предпочитаю свалиться с маленькой, хоть цел останешься... Но, кроме шуток, наш завод – я говорю уже «наш» – не такая уж маленькая колокольня, во всяком случае, звон этой колокольни слышен на всех фронтах... Так что не прибедняйтесь.
Время шло, разговор затягивался, но собеседники не замечали времени, пока Головин не взглянул на часы.
– Ну, а как в смысле бытовых условий вы устроились, Георгий Иванович?
Головин ответил, что с этим пока трудновато, комнатка мала, холодно, но всё устроится. Пока приходится работать в читальне Дворца культуры.
– А так у меня всё в порядке. Пропуск на завод, удостоверение, ордер на комнату...
– В цех «К» получили пропуск?
– По положению, не работающие в цехе «К» получают только разовые пропуска... Сегодня собираюсь побывать и в этом цехе.
Затем они простились. Однако личное дело Головина ещё долго лежало на письменном столе Шорина.
От Шорина Головин отправился за пропуском в цех «К» и, получив его, пересёк длинный заводской двор, прошёл через особую калитку и увидел ничем не примечательное длинное кирпичное здание.
В цехе «К» Головин оставался недолго. Он сделал вид, что его интересовали только некоторые детали снаряда, а совсем не вещество, которым он заряжался. Как бы мимоходом Головин спросил у главного инженера цеха о взрывчатой силе этого вещества и получил ответ, что количества, находящегося в цехе, хватит для того, чтобы уничтожить всё живое на два километра в окружности.
Головин несколько минут стоял как бы в раздумье, рассматривая зеленоватое вещество на ладони инженера и стоявшие в стороне металлические запечатанные ящики. Он в это время думал о том, что одной пули из пистолета «Вальтер», выпущенной в такой ящик, достаточно, чтобы вызвать катастрофу. Впрочем, Головин не мог знать, что металлические ящики были в это время пусты, в них не было ни грамма взрывчатого вещества для снарядов инженер-майора Юрченко.
Головин простился с главным инженером цеха и вышел.
Когда калитка за ним закрылась, Головин снял кепи и вытер выступивший на лбу пот.
Точно опасаясь, что кто-нибудь может прочесть его мысли, Головин быстро пересёк заводской двор и через проходную вышел на улицу.