( Засѣданіе 7 ноября 1866 года Московскаго столичнаго мироваго съѣзда 1‑го округа ).
Дѣло это возбудило довольно значительный интересъ въ публикѣ, и потому въ этотъ день судебная аудиторія Съѣзда была переполнена слушателями. Въ очередномъ спискѣ дѣло Пастухова значилось четвертымъ, а потому разбирательство этого дѣла началось только въ 12½ часовъ. Въ засѣданіи предсѣдательствовалъ С. А. Тарасовъ, предсѣдатель Съѣзда. Непремѣнный членъ И. Н. Позняковъ докладывалъ дѣло въ слѣдующемъ порядкѣ. 1866 года сентября 15 дня, мировой судья Хамовническаго участка, разсмотрѣвъ настоящее дѣло, нашелъ, что надзиратель 6‑го квартала Хамовнической части, Ильинскій, обвиняется въ нанесеніи личнаго оскорбленія словами и дѣйствіями корреспонденту «Русскихъ Вѣдомостей» Николаю Иванову Пастухову. За неявкою къ разбирательству, не имѣется въ виду и оправданій съ его стороны, и искъ Пастухова остается неопровергнутымъ. А потому, на основаніи 133 ст. уст. угол. суд., надзиратель 6‑го квартала Хамовнической части Ильинскій, за оскорбленіе словами и дѣйствіемъ сотрудника «Русскихъ Вѣдомостей» Пастухова, на основаніи 130 и 133 ст. уст. о нак., нал. мир. суд., подлежитъ аресту на двѣ недѣли; но какъ онъ состоитъ на дѣйствительной службѣ въ полиціи, то, на основаніи 1245 ст. уст. угол. суд., съ провисаніемъ сего протокола сообщить о семъ на распоряженіе московскаго оберъ — полицеймейстера. Предварительно же, на основаніи 138 ст. Уст. Уг. Суд., копію съ сего заочнаго приговора отослать къ Ильинскому при повѣсткѣ. Послѣ разбирательства, частный приставъ Хамовнической части увѣдомилъ мироваго судью, что квартальный надзиратель Ильинскій не могъ быть на разбирательствѣ 15 сентября, такъ какъ былъ въ то время въ нарядѣ въ театрѣ. Мировой судья, признавъ эту причину неявки заслуживающею уваженія, на основаніи 140 ст. уст. угол. суд., назначилъ на 24 сентября новое разбирательство, при чемъ были спрошены выставленные сторонами свидѣтели. На основанія этого вторичнаго разбирательства у судьи состоялся слѣдующій протоколъ: 1866 года, сентября 24‑го дня, мировой судья хамовническаго участка, разсмотрѣвъ настоящее разбирательство, нашелъ, что надзиратель квартала, Павелъ Васильевъ Ильинскій, обвиняется корреспондентомъ «Русскихъ Вѣдомостей», Николаемъ Ивановымъ Пастуховымъ, въ оскорбленіи бранью и дѣйствіемъ выталкиванія изъ своей квартиры. Обвиненіе Пастухова, на основаніи свидѣтельскаго показанія студента Постникова, спрошеннаго, подъ присягою, заключающееся въ оскорбленіи Пастухова бранью, слѣдуетъ считать доказаннымъ; что же касается до оскорбленія дѣйствіемъ, т. е. до факта выталкиванія изъ квартиры, то это объвиненіе нельзя считать доказаннымъ, такъ какъ этого не подтвердилъ ни свидѣтель истца, ни свидѣтель отвѣтчика. Затѣмъ, обращаясь къ сравненію силы показаній двухъ спрошенныхъ свидѣтелей, Постникова и Якубко, нельзя не придти къ заключенію, что первое изъ нихъ, какъ удостовѣряющее событіе, имѣетъ несравненно болѣе значенія противъ послѣдняго, только его отрицающаго, ибо обстоятельство, что Якубко не видалъ происшествія, не значитъ, что оно не существовало. Изъ сего оказывается, что г. Ильинскій можетъ быть обвиненъ лишь въ оскорбленіи лишь словами г. Пастухова; оскорбленіе же дѣйствіемъ остается не доказаннымъ, а потому приговорилъ: надзирателя 6‑гоквартала Павла Ильинскаго, на основаніи 130 ст. уст. о нак., нал. мир. суд., подвергнуть аресту на одну недѣлю, и какъ онъ состоитъ на дѣйствительной службѣ въ полиціи, то объ исполненіи сего сообщить московскому оберъ — полицеймейстеру. Рѣшеніе этъ объявлено Ильинскому съ правомъ апелляціи.
Рѣшеніемъ мироваго судьи Хамовническаго участка квартальный надзиратель Ильинскій остался недоволенъ и въ узаконенный срокъ подалъ апелляціонный отзывъ мировому съѣзду. Въ отзывѣ своемъ онъ находитъ рѣшеніе судьи неправильнымъ: во 1‑хъ, потому, что Пастуховъ, не будучи знакомъ съ нимъ, Ильинскимъ, обратился къ нему не какъ къ частному, а какъ къ должностному лицу, и слѣдовательно, по мнѣнію, г. Ильинскаго, всякая допущенная имъ неисправность, если только она была, составляла съ его стороны проступокъ по должности, за который онъ Ильинскій могъ подвергаться отвѣтственности въ порядкѣ, указанномъ въ 1085 ст. уст. угол. суд.; во 2‑хъ, потому, что мировой судья не счелъ нужнымъ спросить двухъ свидѣтелей, о которыхъ, по словамъ г. Ильинскаго, онъ заявилъ судьѣ, по которыхъ не могъ представить, потому что ихъ въ то время не было налицо. Этихъ свидѣтелей г. Ильинскій проситъ спросить, на осн. 159 ст. уст. угол. суд., если Съѣздъ признаетъ дѣло это себѣ подсуднымъ. Въ заключеніе отзыва г. Ильинскій проситъ рѣшеніе судьи отмѣнить и его отъ отвѣтственности свободить. — Кромѣ того со стороны г. товарища прокурора московскаго окружнаго суда Н. С. Писарева на это рѣшеніе представленъ протестъ слѣдующаго содержанія: «въ жалобѣ своей на Ильинскаго, говорится въ этомъ отзывѣ, Пастуховъ объяснилъ, что, услыхавъ объ открывшихся близь Дорогимилова какихъ — то пещерахъ, онъ, въ качествѣ сотрудника газеты «Русскія Вѣдомости», пришелъ къ надзирателю 6‑го квартала, чтобы повѣрить распространившуюся молву; въ конторѣ квартала онъ встрѣтилъ какую — то женщицу, и когда съ нею разговорился, то вошелъ Ильинскій и надѣлалъ ему оскорбленій.» — По мнѣнію г. товарища прокурора, самая жалоба Пастухова показываетъ, что онъ обратился къ Ильинскому, какъ къ лицу оффиціальному, должностному, а не частному. Во 1‑хъ, онъ обратился къ нему, какъ сотрудникъ газеты, а не какъ человѣкъ, Ильинскому знакомый и имѣвшій право, вслѣдствіе знакомства, частнымъ образомъ попросить у него тѣхъ или другихъ свѣдѣній. Во 2‑хъ, самъ Пастуховъ заявляетъ, что пришелъ къ надзирателю 6‑го квартала повѣрить справедливость дошедшихъ до него слуховъ; само собою разумѣется, что онъ явился къ надзирателю, какъ къ лицу, могущему дать ему надлежащія разъясненія по самой своей должности, которая налагаетъ на него обязанность слѣдить за происшествіями во ввѣренномъ ему кварталѣ; самая цѣль прихода — повѣрить слухи о пещерахъ — объясняетъ, что словамъ надзирателя онъ придавалъ въ этомъ случаѣ значеніе оффиціальное. Иначе онъ могъ бы обратиться къ хозяину, на землѣ котораго образовались пещеры. Наконецъ, и приходъ Пастухова въ контору квартала, а не прямо къ Ильинскому, показываетъ, что онъ шелъ для собранія свѣдѣній, имѣющихся въ должностномъ учрежденіи, которыя желалъ получить изъ оффиціальнаго источника. Отсюда уже само собою слѣдуетъ, что Ильинскій былъ для Пастухова въ этомъ случаѣ надзирателемъ, т. е. лицомъ должностнымъ, къ которому онъ могъ прійдти за свѣдѣніями безъ предварительнаго съ нимъ знакомства, именно только потому, что Ильинскій лицо должностное. Такимъ образомъ, по мнѣнію г. товарища прокурора, Ильинскій, оскорбивъ Пастухова (если это дѣйствительно случилось), совершилъ проступокъ по должности. А какъ преступленія и проступки по должности мировымъ учрежденіямъ неподсудны и для первоначальнаго преслѣдованія ихъ установленъ особый порядокъ, указанный въ 1085 ст. уст. уг. суд., то г. Писаревъ проситъ Мировой Съѣздъ отмѣнить рѣшеніе мироваго судьи, какъ постановленное по дѣду, ему неподсудному.
Наконецъ, было прочитано объясненіе мироваго судьи Хамовническаго участка, которое онъ проситъ Мировой Съѣздъ принять въ соображеніе при разсмотрѣніи дѣла, атакъ какъ при множествѣ дѣлъ нѣтъ возможности помѣстить въ протоколы всѣ тѣ соображенія, на которыхъ должно основаться рѣшеніе». Обвиняемый г. Ильинскій и товарищъ прокурора, говорится въ этомъ объясненіи, въ отзывахъ своихъ объясняютъ, что дѣло это мнѣ неподсудно, такъ какъ въ настоящемъ случаѣ проступокъ г. Ильинскаго сдѣланъ по должности. Подобнаго взгляда на дѣло, по мнѣнію судьи, онъ не раздѣлялъ бы и тогда, если бы дѣйствительно г. Пастуховъ обратился къ г. Ильинскому, какъ надзирателю квартала, съ вопросомъ о пещерахъ, а тотъ, вмѣсто отвѣта, его вытолкалъ бы и обругалъ. Это не было бы проступкомъ по должности, потому что ни выталкивать, ни ругать кого — либо по должности нельзя. Г. Писаревъ говоритъ, что самый вопросъ г. Пастухова и предполагаемый на него отвѣтъ г. Ильинскаго относятся до служебной обязанности послѣдняго; но мнѣ неизвѣстно, говоритъ судья, чтобы въ число обязанностей надзирателя квартала входило бы отвѣчать кому бы то ни было на вопросъ о справедливости какой бы то ни было молвы. Послѣ этого, еслибы кто — нибудь спросилъ надзирателя: какой нынѣ день, а онъ, вмѣсто отвѣта, вытолкалъ бы его — неужели и это было бы проступкомъ по должности? Въ такомъ случаѣ нѣтъ момента въ жизни надзирателя квартала, нѣтъ движенія, которое онъ дѣлалъ бы не по должности, и былъ бы за него отвѣтствененъ передъ закономъ. Въ настоящемъ же случаѣ одно то, что г. Ильинскій былъ дома и въ краской рубашкѣ — едва ли указываетъ на то, чтобы онъ и самъ воображалъ себя исполняющимъ какую бы то ни было служебную обязанность.
Затѣмъ, по мнѣнію г. судьи, въ настоящемъ дѣлѣ имѣетъ большую важность и то обстоятельство, что г. Пастуховъ если и имѣлъ намѣреніе предложить г. Ильинскому оффиціальный вопросъ, какъ говоритъ г. товарищъ прокурора, то это намѣреніе г. Пастухова осталось безъ исполненія, то — есть онъ этого вопроса предложить г. Ильинскому не успѣлъ, такъ какъ онъ, не найдя г. Ильинскаго въ комнатѣ, въ которую вошелъ, сталъ говорить о предметѣ своего посѣщенія съ какою — то женщиною, а г. Ильинскій, вбѣжавъ въ комнату въ красной рубашкѣ, вытолкалъ и обругалъ г. Пастухова, не давъ ему возможности сдѣлать предполагаемаго вопроса. Слѣдовательно, по мнѣнію г. судьи, и въ этомъ случаѣ и рѣчи не можетъ быть объ оффиціальности или неоффиціальности вопроса, такъ какъ вопроса не было, а былъ только отвѣтъ и призомъ не на вопросъ.
Г. товарищъ прокурора оффиціальность дѣйствій г. Ильинскаго объясняетъ тѣмъ, что г. Пастуховъ пришелъ не въ квартиру надзирателя, а въ контору; но этого обстоятельства, говоритъ г. Румянцевъ, я изъ разбирательства не вижу, а напротивъ въ протоколѣ моемъ значится, что одна половина дѣйствія происходила въ комнатѣ надзирателя, а другая на лѣстницѣ и на улицѣ; о томъ же, что г. Пастуховъ вошелъ въ контору, мнѣ неизвѣстно.
Обращаясь ко 2‑му пункту отзыва г. Ильинскаго — къ тому, что я не спросилъ еще двухъ выставляемыхъ имъ свидѣтелей, я долженъ объяснить: во 1‑хъ, что г. Ильинскій хотя и объяснилъ, что онъ имѣетъ еще одного свидѣтеля (а не двухъ), который подтвердитъ, что ничего этого не было; но я остаюсь при томъ убѣжденіи, что сколько бы свидѣтелей не показали, что они не видали и не слыхали, это не значитъ что происшествія не было, а потому я и счелъ излишнимъ, спрашивать подобныхъ свидѣтелей; а во 2‑хъ, изъ спроса градскаго стража Якубко, подчиненнаго г. Ильинскому, я убѣдился, что вліяніе на него начальника слишкомъ велико для хладнокровнаго показанія истины. Такъ отвѣты Якубко были сбивчивы, противорѣчивы и неясны, и мѣнялись отъ взглядовъ и обращаемыхъ къ нему словъ г. Ильинскаго во время допроса, такъ что я долженъ былъ неоднократно въ этомъ отношеніи останавливать г. Ильинскаго. Продолженіе подобныхъ вопросовъ, по моему мнѣнію, только нарушило бы достоинство суда.
Наконецъ г. товарищъ прокурора препроводилъ ко мнѣ и отзывъ[2] г. пристава Хамовнической части, въ которомъ кромѣ вопроса о неподсудности помѣщены разсужденія о правѣ моемъ на постановленіе заочнаго приговора и о полученіи мною увѣдомленія о нарядѣ г. Ильинскаго въ театръ въ 11 часовъ утра 15 сентября. На какихъ соображеніяхъ основано предположеніе, что я получилъ это увѣдомленіе въ 11 часовъ, мнѣ неизвѣстно: могу только замѣтить, что едва ли и самъ г. частный приставъ былъ увѣренъ, что увѣдомленіе это мною получено въ 11 часовъ, такъ какъ эта цифра «11» въ его отзывѣ передѣлана изъ какой — то другой цифры. Мнѣ же по этому поводу извѣстно только то, что вообще неудобно распечатывать и читать бумаги, получаемыя во время разбирательства; однако, во время разбирательства 15‑го сентября, я до постановленія заочнаго приговора, просмотрѣвъ всѣ конверты, полученные въ то число, и не увидавъ ни одного отъ надзирателя 6‑го квартала, постановилъ заочный приговоръ, и затѣмъ, до сихъ поръ г. Ильинскій лично меня не увѣдомилъ о томъ, что 15 сентября былъ въ нарядѣ въ театръ».
По окончаніи доклада, предсѣдатель предложилъ товарищу прокурора дать заключеніе по вопросу о подсудности, Г. товарищъ прокурора Тихомировъ сказалъ слѣдующее: Изъ самаго отзыва видно, въ чемъ заключается, по моему мнѣнію, основанія неподсудности этого дѣла мировымъ судебнымъ установленіемъ, и въ этомъ отношеніи я не считаю нужнымъ входить въ дальнѣйшія объясненія. Но я считаю необходимымъ указать на нѣкоторыя обстоятельства дѣла, потому что при разрѣшеніи вопроса о подсудности во всякомъ дѣлѣ, а въ особенности въ дѣлахъ о личномъ оскорбленіи, необходимо уяснить отношенія между лицомъ оскорбленнымъ и оскорбившимъ. Въ этомъ случаѣ я укажу прежде всего на то, что Пастуховъ обратился къ мѣстному квартальному надзирателю, а не вообще къ квартальному надзирателю; ему именно нужно было узнать о пещерахъ отъ мѣстнаго надзирателя, иначе Пастухову, какъ видно изъ дѣла, живущему въ Пречистенской части, не было надобности являться съ вопросами къ квартальному надзирателю Хамовнической части, еслибы Пастуховъ не имѣлъ въ виду обратиться за свѣдѣніями собственно къ мѣстному полицейскому чиновнику. Такое обращеніе, конечно, естественно; по закону, квартальный надзиратель обязанъ слѣдить за всѣми происшествіями въ его кварталѣ. Умѣстно ли или неумѣстно подобное обращеніе къ квартальному надзирателю — это вопросъ, который разрѣшается самимъ фактомъ: Пастуховъ дѣйствительно обратился къ Ильинскому, какъ къ должностному лицу, съ цѣлью повѣрить слухи о пещерахъ, — повѣрить на основаніи данныхъ, почерпнутыхъ отъ лица оффиціальнаго. Слѣдовательно, если Ильинскій оскорбилъ Пастухова, когда тотъ обратился къ нему съ вопросомъ, то оскорбилъ, какъ лицо должностное, оффиціальное, а не какъ частный человѣкъ. — И здѣсь не важно, считалъ ли самъ Ильинскій своею обязанностію удовлетворять подобнымъ требованіямъ: дѣло только въ томъ, что Пастуховъ относился къ нему, какъ къ одному изъ членовъ администраціи, какъ къ мѣстному квартальному надзирателю, а не какъ къ частному лицу. — Что же касается до того возраженія, что Ильинскій, не слушая вопроса, уже началъ ругать и вытолкалъ Пастухова, то я думаю, что это обстоятельство не заслуживаетъ вниманія, такъ какъ нельзя предположить, чтобы Ильинскій святымъ духомъ узналъ, зачѣмъ пришелъ къ нему Пастуховъ и кто онъ такой. Не зная о цѣли прихода Пастухова, Ильинскій не могъ ему предложить обратиться къ частному приставу, какъ къ лицу, которому доставлены свѣдѣнія о пещерахъ. Потому Ильинскій, какъ квартальный надзиратель, прежде всего справился о цѣли прихода Пастухова. Вотъ все, что я хотѣлъ сказать, чтобы уяснить характеръ отношеній между Ильинскимъ и Пастуховымъ. Въ заключеніе я считаю долгомъ сказать нѣсколько словъ по поводу объясненія г. мироваго судьи. Въ этомъ объясненіи, между прочимъ, сказано, что никто не имѣетъ права ругать по должности. Нельзя, конечно, не согласиться съ судьею, что нѣтъ должности, которой обязанности заключались бы въ томъ, чтобы ругать. По закону, конечно, никакое должностное лицо не имѣетъ права ругать. Но мнѣ кажется, что высказывая подобное мнѣніе, мировой судья слишкомъ широко понимаетъ выраженіе — преступленіе по должности. Это выраженіе должно понимать въ томъ смыслѣ, что преступленіе совершено при отправленіи должности. На основаніи всѣхъ этихъ соображеній я прошу мировой съѣздъ отмѣнить рѣшеніе мироваго судьи со всѣми послѣдствіями, какъ постановленное по дѣлу, ему неподсудному.
Послѣ довольно продолжительнаго совѣщанія, предсѣдатель объявилъ, что по большинству голосовъ, съѣздъ опредѣлилъ: дѣло это признать подсуднымъ мировымъ судебнымъ установленіямъ. — Г. товарищъ прокурора Тихомировъ заявилъ, что, оставаясь при своемъ прежнемъ убѣжденіи и не считая, слѣдовательно, дѣли это подсуднымъ мировому суду, онъ находилъ невозможнымъ разсматривать его по существу, и потому просилъ мировой съѣздъ разрѣшить этотъ вопросъ. Судьи снова удалились въ совѣщательный залъ, и, спустя нѣсколько минутъ, предсѣдатель объявилъ, что мировой съѣздъ опредѣлилъ дѣло это разсмотрѣть по существу.
Тогда предсѣдатель обратился къ г. Ильинскому и спросилъ его, что онъ можетъ добавить въ дополненіе своей апелляціонной жалобы.
Ильинскій. Ничего, кромѣ того, что я не считаю себя виновнымъ, такъ какъ я никакихъ оскорбленій Пастухову не наносилъ.
Предсѣдатель. Разскажите намъ, какъ это было?
Ильинскій. Освободившись отъ служебныхъ обязанностей, я вернулся домой часа въ два. У себя въ квартирѣ я засталъ одного изъ своихъ обывателей. Черезъ нѣсколько времени вижу входитъ какой — то неизвѣстный человѣкъ и обращается къ женѣ моей съ вопросомъ: дома ли надзиратель? Услыхавъ этотъ вопросъ, я вышелъ и спросилъ, что ему нужно. Онъ меня попросилъ разсказать о пещерахъ и объявилъ, что онъ корреспондентъ «Русскихъ Вѣдомостей». Л ему отвѣчалъ, что свѣдѣній объ этихъ пещерахъ сообщить не могу, а что если онъ желаетъ получить ихъ, то можетъ обратиться къ частному приставу, которому доставлены подробныя объясненія по этому предмету. Но онъ, Пастуховъ, сталъ настоятельно требовать отъ меня свѣдѣній, несмотря на неоднократное мое предложеніе обратиться къ частному приставу. Наконецъ, Пастуховъ сталъ грозить, что онъ будетъ на меня жаловаться, на что я ему отвѣчалъ, что можетъ жаловаться, кому угодно. Затѣмъ, г. Пастуховъ вышелъ, и оскорбленій я ему никакихъ не наносилъ.
Предсѣдатель. Г. Пастуховъ заходилъ въ контору?
Ильинскій. Да, заходилъ: но такъ какъ въ конторѣ никого не было, то онъ и пришелъ въ мою квартиру.
Предсѣдатель. Вы въ мундирѣ или въ сюртукѣ были, когда разговаривали съ г. Пастуховымъ?
Ильинскій. Да, въ мундирѣ, я только что возвратился со службы и еще не успѣлъ раздѣться.
Почетный судья Б. А. Нейдгартъ. А не въ красной рубашкѣ?
Ильинскій. Нѣтъ, въ мундирѣ.
Предсѣдатель (обращаясь къ Пастухову). Разскажите, какъ было дѣло?
Пастуховъ. Во 1‑хъ, я долженъ сказать, что въ конторѣ я не былъ, потому что она была заперта. Я дѣйствительно сначала пошелъ къ двери конторы, надѣясь тамъ найти скорѣе г. Ильинскаго, но увидалъ замокъ и вошелъ въ квартиру г. Ильинскаго.
Ильинскій. Въ конторѣ дѣйствительно никого не было, но она была отперта, ее мелъ вѣстовой.
Пастуховъ. Когда я вошелъ въ переднюю, въ залѣ никого не было, кромѣ какой — то женщины, какъ оказалось, жены г. Ильинскаго. Она спросила меня, что мнѣ нужно. Я ей отвѣчалъ, что мнѣ нужно видѣть квартальнаго надзирателя, чтобы узнать отъ него о пещерахъ, которыя открылись у Дорогомиловскаго кладбища, и прибавилъ, что я корреспондентъ «Русскихъ Вѣдомостей». Въ это время въ сосѣдней комнатѣ что — то стукнуло, какъ будто кто упадъ, и тотчасъ прямо на меня бросился г. Ильинскій, какъ впослѣдствіи оказалось, въ красной рубашкѣ. «Тебѣ что здѣсь нужно? закричалъ онъ, ты что тутъ нюхаешь, каналья!» (Въ публикѣ слышится смѣхъ. Предсѣдатель берется за звонокъ). «Чтобы твоего духа здѣсь не было… Я, говоритъ, тебя давно знаю… Ты все разузнаешь, да въ Русскихъ Вѣдомостяхъ печатаешь, по копѣйкѣ за строчку берешь!» (Въ публикѣ опять слышится сдержанный смѣхъ). Въ это время г. Ильинскій взялъ меня за воротъ и вытолкалъ за дверь. Товарищъ мой. который стоялъ въ сѣняхъ, испугался и побѣжалъ. Брань продолжалась и на крыльцѣ… и на дворѣ.. Здѣсь я встрѣтилъ двухъ солдатъ и говорю имъ: вы здѣшніе?… слышите, какъ меня ругаютъ… Но въ это время г. Ильинскій отворялъ окно и сталъ снова меня ругать. — «Я, говоритъ, тебя сейчасъ отправлю къ оберъ — полицеймейстеру… Тебя давно уже ищутъ, каналья!..»
Предсѣдатель. Были вы знакомы прежде съ г. Ильинскимъ до этого происшествія?
Пастуховъ. Г. Ильинскій неправду говоритъ, что онъ меня не зналъ. Онъ меня зналъ и прежде… Мы съ нимъ встрѣчались на кладбищѣ, на гуляньѣ, онъ еще разъ меня мороженымъ угощалъ….
Почетный мировой судья. Б. А. Нейдгартъ. Спрашивалъ Ильинскій васъ, зачѣмъ вы пришли?
Пастуховъ. Нѣтъ, не спрашивалъ, онъ прямо бросился на меня и сталъ кричать.
Б. А. Нейдгартъ. Въ чемъ былъ г. Ильинскій? Онъ говоритъ, что онъ былъ въ мундирѣ.
Пастуховъ. Нѣтъ, онъ былъ въ красной рубашкѣ, были ли на немъ брюки — я не могъ разсмотрѣть, а красную рубашку замѣтилъ…
Затѣмъ гг. судьи сдѣлали сторонамъ еще нѣсколько вопросовъ о расположеніи квартиры, а г. Ильинскій просилъ, чтобы допросили 2‑хъ новыхъ свидѣтелей — мѣщанина Николаева и унтеръ — офицера Михайлова. Сдѣлавши нѣсколько вопросовъ для разъясненія, почему г. Ильинскій выставляетъ свидѣтелемъ Николаева, мировой съѣздъ приступилъ къ спросу свидѣтелей, которые, по требованію г. Пастухова, били приведены къ присягѣ с послѣ напоминанія предсѣдателя о долгѣ присяжнаго свидѣтеля и о наказаніи за лжеприсягу и клятвопреступленіе, свидѣтели были спрошены порознь.
Спрошенный въ качествѣ свидѣтеля городовой унтеръ — офицеръ Хамовнической части Семенъ Михайловъ подъ присягою показалъ: явившись въ два часа къ квартальному надзирателю Ильинскому для доклада объ очисткѣ боенъ, увидѣлъ на крыльцѣ, гдѣ помѣщается контора квартара надзирателя, стоящаго неизвѣстнаго мнѣ человѣка и вскорѣ затѣмъ выходящаго изъ квартиры надзирателя другаго, какъ послѣ я узналъ, г. Пастухова, причемъ никакого шума и крика не слыхалъ. Явившись къ квартальному надзирателю, я увидѣлъ его въ форменномъ сюртукѣ, на которомъ пуговицы три, какъ припомню, были разстегнуты, и при этомъ не видалъ, чтобы кто растворялъ окно и кричалъ. Въ залѣ же квартальнаго надзирателя никого, кромѣ его, не было. Контора въ это время была отперта и ее мелъ вѣстовой Егоръ Константиновъ Якубко.
Спрошенный въ качествѣ свидѣтеля мѣщанинъ Николаевъ подъ присягою показалъ, что, явившись примѣрно въ 3‑мъ часу дня къ квартальному надзирателю Ильинскому, не засталъ его дома и приглашенъ женою его подождать въ гостиной; контора же была затворена и никого въ ней не нашелъ. Спустя полчаса возвратился квартальный надзиратель и принималъ отъ меня объясненіе по моему дѣлу. Въ это время вошла жена надзирателя и сказала, что кто — то его требуетъ. На вопросъ надзирателя, вышедшаго въ залу въ растегнутомъ сюртукѣ съ виднѣвшейся красной сорочкой и безъ галстука, съ кѣмъ онъ имѣетъ честь говорить, вошедшій отвѣчалъ, что онъ корреспондентъ «Русскихъ Вѣдомостей» Пастуховъ и желаетъ получить свѣдѣніе о пещерахъ, открывшихся въ его кварталѣ, для помѣщенія объ этомъ въ газетѣ; но Ильинскій, послѣ неоднократныхъ просьбъ со стороны Пастухова отказалъ ему въ этомъ и на возраженіе Пастухова, что онъ будетъ жаловаться, отвѣчалъ: жалуйтесь, и затѣмъ вышелъ въ сѣни за Пастуховымъ, а что дальше было, онъ, Николаевъ, не знаетъ, но шуму и крика не слыхалъ, городоваго унтеръ — офицера онъ не видалъ и остался въ квартирѣ послѣ выхода Пастухова еще полчаса, и надзиратель въ это время никуда изъ комнаты не выходилъ. Такъ какъ въ показаніяхъ свидѣтелей оказались разнорѣчія, то предсѣдатель счелъ нужнымъ дать свидѣтелямъ очную ставку. Но и послѣ очной ставки свидѣтели остались при своихъ показаніяхъ. Г. Ильинскій замѣтилъ, что происшествіе случилось еще 11 сентября, а потому и не мудрено если свидѣтели что — либо запамятовали.
По окончаніи слѣдствія, предсѣдатель предложилъ сторонамъ примириться. На это предложеніе Пастуховъ отвѣчалъ: я за деньги себя не могу продавать. Я не могу съ нимъ помириться; нанесенное мнѣ оскорбленіе слишкомъ тяжко.
Предсѣдатель. Вы можете, не принимая денегъ, извинить публично г. Ильинскаго.
Пастуховъ. Нѣтъ, я извинить не могу.
Предсѣдатель. А вы, г. Ильинскій, желаете примиренія?
Ильинскій. Я не считаю себя виноватымъ, и потому мнѣ мириться не зачѣмъ.
Товарищъ прокурора Тихомировъ заявилъ, что такъ какъ онъ не признаетъ настоящее дѣло подсуднымъ мировымъ судебнымъ установленіямъ, то и не считаетъ себя вправѣ дать заключеніе по существу дѣла.
Предсѣдатель предложилъ послѣднее слово обвиняемому.
Ильинскій. Я не считаю себя виноватымъ. Если мало выставленныхъ мною свидѣтелей, то я могу представить всѣхъ домашнихъ въ доказательство моей правоты ( Въ публикѣ смѣхъ; предсѣдатель звонитъ ).
Послѣ получасоваго совѣщанія, предсѣдатель прочиталъ слѣдующую резолюцію: имѣя въ виду, что представленные г. Ильинскомъ новые свидѣтели, Николаевъ и Михайловъ, по разнорѣчивымъ показаніямъ своимъ, а также и по существу этихъ показаній, ни сколько не оправдываютъ г. Ильинскаго, мировой съѣздъ, руководствуясь 119 ст. уст. угол. суд., полагаетъ: приговоръ мироваго судьи Хамовническаго участка объ арестованіи Ильинскаго на 7 дней, по 130 ст. уст. о нак., нал. мир. суд., какъ правильный утвердить, а апелляціонный отзывъ Ильинскаго оставить безъ уваженія.
Разбирательство по этому дѣлу окончилось въ 3¾ часа пополудни.