Совершенно разбитые длительными поисками, профессор и инженер вернулись в машину и легли отдохнуть.
Усталость и пережитые волнения сказались немедленно, и оба заснули мертвым сном.
Вскоре Полозову приснился кошмар. Он совершенно отчетливо увидел, что его щеку лижет большая собака. Профессор, не любивший собак, отбивался изо всех сил. Наконец, сделав над собой невероятное усилие, как это часто делают люди, желающие избавиться от неприятного сновидения, Полозов проснулся и увидел… увидел собаку, стоявшую передними лапами на его постели.
Профессор громко сказал «Брысь!» и на всякий случай протер глаза.
Перед ним стоял Джульбарс.
— Андрей Леонидович! Проснитесь! Собака! — закричал Полозов.
— А?… Что?… Опять?… — забормотал Дорохов, вскакивая с постели. — Вот так штука! — продолжал он. — Значит, она действительно была тут! Только подумать… Неужели она бежала и плыла за нами?… Джульбарс, где Костя?
Собака присела на задние лапы и, быстро виляя хвостом, принялась лаять, поворачивая пасть во все стороны.
— Не понимаю!
Словно поняв человеческую речь, собака вскочила и побежала к открытому люку, указывая этим, что людям необходимо следовать за ней.
Широкая галлерея, по которой пришлось итти вслед за собакой, круто спускалась вниз.
Путешествие было длительным. Временами приходилось карабкаться по грудам камней, громоздившихся в проходе, а иногда спускаться в провалы и подыматься вновь по скользким стенам.
Вскоре Полозов и Дорохов очутились на широкой и почти ровной площадке. Взглянув вверх, Полозов вскрикнул от удивления.
Причудливо и с необычайным капризом проделывает вода под землей свои ходы. И виновата в этом не столько вода, сколько породы, залегающие под землей. Мягкие, растворимые пласты перемежаются с твердыми, каменными, и идут они то строго горизонтально, то наклонно, а иногда и совершенно отвесно. Вот почему широкие подземные галлереи часто переходят в почти отвесные колодцы, эти колодцы пересекают другие галлереи, и все вместе представляет собой сложный и запутанный лабиринт из широких, узких, вертикальных и горизонтальных проходов.
Наши путники, пройдя по одной из боковых галлерей, оказались на дне широкого каменного колодца.
Но не это обстоятельство вызвало восклицание профессора.
Дело было в том, что высоко над головой виднелось голубоватое свечение, замеченное уже раньше.
— Кажется, это тот самый колодец, в который мы смотрели сверху, — проговорил Полозов.
Между тем собака требовала итти дальше. Она звала в маленькую расщелину в стене колодца.
Сделав всего несколько шагов, люди увидели то, что искали.
На гладком, хорошо отполированном водой каменном полу лежал Костя в комбинезоне, изорванном в клочья.
— Я приведу сюда машину: там медикаменты, — проговорил Дорохов и, прежде чем профессор успел что-либо ответить, бросился бежать назад. Дорохову хотелось верить, что Костя жив.
***
Костя, действительно, был жив.
Все, что он рассказал, уже находясь в кабине вездехода, было в высшей степени интересно.
Он помнил, как прыгнул в воду, и, видно, ударившись о камень, сразу потерял сознание. Когда он пришел в себя — почувствовал, что лежит на каменной площадке. Бурный поток прибил его к стене. Его ноги находились в воде, стремительно несущейся мимо. Где-то вдали чуть был виден свет прожектора.
Костя попытался встать, но сделал неверное движение. Его подхватил поток, бороться с которым было трудно.
Вскоре Костя почувствовал, что плывет уже в спокойной воде. Было темно. Его рука коснулась отвесной стены. Он пытался найти выступ, чтобы зацепиться за стену, но ему не удавалось. Он чувствовал, что вода, в которой он плыл, уходит все ниже и ниже.
Неожиданное событие придало ему новые силы и прибавило надежды на спасение. По-видимому, с огромной высоты, если судить по силе всплеска, к нему бросилась в воду собака — его старый фронтовой друг Джульбарс.
Вместе держаться на воде стало легче.
Бесконечно тянулось время. Между тем уровень воды спускался все ниже, и наконец ноги Кости коснулись дна.
Теперь, когда прожектор вездехода освещал колодец, по которому вместе с водой опускался Костя, стало понятно, что произошло. Вода постепенно ушла в боковые галлереи и оставила Костю на дне.
Он долго кричал, надеясь, что его могут услышать, и наконец, убедившись в бесплодности этой попытки, улегся, чтобы собраться с силами, на камень рядом с мокрой собакой и сразу уснул.
— Надо же связаться с поверхностью! Я и забыл! — воскликнул Дорохов. — Не беспокойся, Костя, я сам, — добавил он, видя, что механик собирается подняться с постели.
Дорохов подошел к радиопередатчику и принялся его настраивать. Он долго возился, внимательно вслушиваясь в наушники. Наконец Костя не вытерпел и поднялся, чтобы помочь.
— Хороший пес, хороший… Только вот пугал нас, сидя в ящике, — проговорил профессор, гладя рядом лежащую собаку. — Хозяина своего спас… — продолжал он. — А меня спасать бы не стал… не стал… Я на тебя палкой замахнулся…
Собака подняла голову и посмотрела на Полозова своими умными глазами. Может быть, ей хотелось сказать, что человек неправ и что его вытащила из воды именно она, а не какое-то неизвестное животное. Но собака не умела говорить и только тряхнула головой перед тем, как снова положить ее на пол.
По приглушенному разговору, происходившему между инженером и механиком, Полозов понял, что случилось что-то неладное. Оба сосредоточенно продолжали возиться у радиоприбора, открывая крышки и заглядывая внутрь. Дорохов вслушивался в наушники. Наконец он поднялся с сиденья и, не снимая с головы телефонных трубок, тихо произнес, обращаясь к Полозову:
— Странно… Полностью потеряна радиосвязь с поверхностью.
— Неужели радиоволны не проходят через толщу земли, отделяющую нас от поверхности? Ведь мы находимся сравнительно неглубоко, — нерешительно добавил Костя.
— Они должны прекрасно проходить, — словно оправдываясь перед профессором, произнес Дорохов. — У нас в машине специально для этого установлен длинноволновый передатчик.
— Это нехорошо… — протянул Полозов.
— Что, длинноволновый?
— Да нет — то, что нет связи… Тут не до шуток, Андрей Леонидович.
Но ни Дорохов, ни Костя не собирались шутить. Работать без связи с поверхностью было очень опасно.
***
Много исходила машина, грохоча своими стальными гусеницами в бесконечных подземных тоннелях и гротах. Она то поднималась вверх, то спускалась на значительную глубину. Тщательно зарисовывал профессор ходы и соединения между тоннелями, стараясь найти направление, куда в конечном итоге уходит вода.
Вездеход остановился в довольно обширном гроте. На осмотр широкой боковой галлереи отправились только Полозов и Костя в сопровождении собаки. Дорохов же остался у вездехода, чтобы произвести осмотр машины.
Перед тем как углубиться в проход, Костя остановился.
— Не кажется ли вам, что прожектор лодки светит неполным накалом? — обратился он к профессору, указывая рукой на вездеход, видневшийся вдали.
— Возможно… Кажется, да… — пробормотал профессор. — Впрочем, это, может быть, только потому кажется, что потолок тут низкий.
Они постояли несколько секунд, разглядывая пучок света, тянувшийся по подземелью, и тронулись дальше. Вскоре Костя увидел то, что раньше представлялось профессору необъяснимой загадкой. Впереди показался голубой свет. Исследователи ускорили шаг и через несколько минут вышли в новый грот.
Когда были потушены электрические фонари, их глазам предстало, красивое, феерическое зрелище.
Стены и потолок грота были изрезаны тонкими жилками, излучающими фосфоресцирующее сияние. Благодаря этому все подземелье было довольно хорошо освещено бледно-голубым светом.
— Это здорово! — воскликнул Костя. — Жаль, что я не взял с собой фотоаппарат.
— Действительно… Не столько здорово, как непонятно, — пробормотал профессор, приближаясь к стене.
Он вынул нож и принялся отковыривать кусочек светящегося вещества.
— Вы же видите, что это не фосфор!.. А что же это может быть? — продолжал Полозов, разглядывая при свете фонаря белый кусок, легко крошившийся в руках.
— Вернемся в машину — исследуем. Походная химическая лаборатория у нас есть, — проговорил Костя.
— Конечно, исследуем! Только вот я не знаю, стоит ли возвращаться сейчас или закончить намеченный маршрут…
Было решено продолжать изучение подземного хода дальше.
— По-моему, температура тут выше, чем в том месте, где стоит машина… Мне, например, жарко, — заметил Костя, когда они уже находились вдали от светящегося грота.
Он хотел сказать что-то еще, но неожиданно остановился.
— Посмотрите… — прошептал Костя, указывая лучом своего фонаря вперед. — Белое… Двигается и меняет форму… Что это может быть?
Профессор тоже остановился.
— Пар, — проговорил он спокойно.
Смутное воспоминание неожиданно овладело Костей. Он вспомнил почему-то отверстие у каменных развалин. Наблюдая тогда за уползавшей змеей, он видел облако испарений, очень похожее на то, которое поднималось перед ним сейчас.
— А может быть, дело обстоит следующим образом… Случай мало исследованный… — забормотал профессор. Через несколько минут они подошли к огромной трещине, зигзагообразно идущей по каменному полу подземелья. Из нее валили густые клубы горячего пара. Белое облако лишь частично расстилалось внизу. Основная же масса, быстро поднимаясь, уходила вверх, в широкий наклонный проход.
— Много еще тут работы, Костя, — спокойно проговорил Полозов. — Похоже на то, что большая часть воды подземной реки уходит к вулканическому очагу и там испаряется. Нам обязательно нужно проследить, куда дальше девается пар. Теперь для меня становится ясно, отчего иногда ночью песок в пустыне бывает мокрый… Представляете! Люди ищут воду, а она поднимается к ним только в виде пара.
Костя рассказал профессору об облаке пара, виденном им в провале недалеко от лагеря экспедиции.
— Вот видите! — воскликнул профессор. — Так оно и есть… Вероятно, к месту, где сейчас расположилась поисковая партия, должен быть проход под землей. Это не значит, конечно, что весь пар уходит именно туда. Как все-таки хорошо, что мы прекратили доступ воды! Иначе все это трудно было бы исследовать.
Довольные результатами совершенного похода, Полозов и Костя возвращались к машине.
При выходе из ущелья Костя остановился, пораженный. Свет прожектора стал еще более тусклым. Теперь это было очень заметно.
— Нехорошо… — тихо проговорил Костя.
— Может быть, Андрей Леонидович там что-либо переделывает? Он все время стремится что-нибудь усовершенствовать.
— Едва ли, — с беспокойством ответил Костя. Разговаривая таким образом, они быстро приблизились в вездеходу.
В кабине их встретил Дорохов, чем-то явно расстроенный. Он нервно расхаживал, заложив руки назад.
— Что-нибудь случилось? — спросил профессор.
— Да, именно «случилось», — глухо проговорил Дорохов.
Костя молчал. Для него и так было ясно, что произошло. Об этом говорил и уменьшающийся свет прожектора и маленькие лампочки в стене, тоже горевшие неполным накалом.
— Разрядились аккумуляторы? — шопотом произнес Костя.
— Да, именно: аккумуляторы разрядились, — продолжал Дорохов, остановившись перед Костей. — Разрядились, как стартерные у какого-нибудь паршивого грузовика.
— И энергии теперь у нас не хватит… — проговорил Костя, не решаясь закончить фразу.
— …чтобы продолжать работу, — добавил Дорохов. Теперь все ясно стало и для Полозова.
— Значит, надо бросить все и выбираться на поверхность! — волнуясь, проговорил он. — А как же… выход пара на поверхность?
— Нам нужно думать о собственном благополучном выходе. Энергии не хватит на обратный путь, — мрачно произнес Дорохов. — Голову нужно оторвать директору завода, выпускающему такие аккумуляторы… Позор! Несмываемый позор!
Наступила тягостная тишина. Только ничего не понимавшая собака, продолжая бегать по кабине, шумела своими когтистыми лапами.
— Не выйдем? — удивленно, словно не веря, переспросил Полозов.
— Не выйдем.
— То-есть… позвольте! Как же это…
— А если проходом, по которому поднимается пар? — неожиданно вставил Костя. — Ведь этот проход может нас вывести прямо к тому месту, где расположена экспедиция.
— Каким проходом? — недоверчиво спросил Дорохов.
Ему объяснили, в чем дело.
— Если только этот проход такой же широкий до самой поверхности… что мало вероятно… — удрученно проговорил Дорохов.
Однако ничего другого делать не оставалось, и люди начали готовиться к отъезду.
Случилось так, что, помогая инженеру и механику, Полозов случайно полез в карман и извлек оттуда камень, принесенный из светящейся пещеры.
— Потух!.. Товарищи, что же это такое? Вот посмотрите! — закричал он, вертя в руке белый кусочек.
Но на его восклицание никто не ответил. Сознавая серьезность создавшегося положения, Дорохов и Костя слишком были увлечены своей работой.
Профессор молча подошел к лабораторному шкафчику и стал вытаскивать оттуда пробирки и аналитические весы.
— Постойте!.. Прекратите приготовления! — вдруг закричал профессор.
— Что? — удивленно спросил Дорохов.
— Я уже определил, что это за вещество: это барит!
— Ну и что же такого?
— А то, что если его вынести из кабины, забронированной сталью, он снова начнет светиться,
С этими словами профессор вскочил и, подбежав к люку, просунул в него руку с камнем. При этом маленький белый кусочек, как только вышел за пределы кабины, неожиданно озарился слабым фосфоресцирующим светом.
— Сейчас мы никуда отсюда не тронемся… Я думаю, вы согласитесь со мной, — отчеканивая каждое слово, проговорил профессор.
Дорохов и Костя увидели, как лихорадочно заблестели его глаза и каким необыкновенно суровым и мужественным стало лицо.