Роман
Вырывайте кресты из земли! Они все должны стать мечами. Г. Гервег
Посвящение
Роман написан с чувством, какое возникает при первом представлении о летах нашего детства и отрочества. Он не история, и в то же время не вымысел, он ощущение нашего прошлого.
Так иногда, вспоминая происшествия ранних лет, первый жизненный опыт и первые попытки изменить мир по-своему, мы соединяем в одно: и то, что действительно было, и то, что рассказано старшими. Есть в нашей памяти такие житейские случаи, в которых собрано все, что когда-либо случилось с нами или вокруг нас.
Перебирая страшные повествования об отдельных жизнях семьдесят первого года, я вспоминал другие жизни и другие, позднейшие в истории годы, — и между теми и другими протягиваю полотнище этого посвящения.
Пусть оно звучит, как сегодняшний лозунг, вздернутый между домами, над улицей.
Я посвящаю повествование памяти:
Войне Иокинена,
финна, сына рабочего, журналиста, одного из основателей подпольной КПФ, убитого в дни заговора в Ленинграде в августе 1920 года;
Жанны Лабурб,
первой французской женщины, расстрелянной в Одессе французскими интервентами за дело русского Октября;
каменщика Франсуа Берто Лепети,
пришедшего в нашу партию от бакунинского анархоюродства и кропоткинского анархолиберализма. Он погиб в океане в 1920 году;
Раймонда Лефевра,
делегата КИ, писателя, написавшего книгу «Революция или смерть», которая прозвучала, как голос человека, нашедшего потерянную жизнь; Лефевра, погибшего так же, как и Лепети, в сентябре 1920 года в океане;
Леопольда Линдера,
коммуниста Эстонии, убитого без суда;
товарищей Оупп и Мескасу,
умерших в Ревеле под ногами жандармов;
Джона Рида,
писателя;
Мустафы Субхи,
турка, повешенного белогвардейцами вниз головой в Симферополе в 1919 голу;
рудокопа Вильяма Джона Хьюлетта,
приехавшего из Валисса и умершего в России;
садовника Туомаса Хюрскюмурто,
убитого в дни финского заговора в Ленинграде, в августе 1920 года;
корейца Хоя,
расстрелянного японцами. Пробив грудь его, пуля вышла через спину и взломала проволочный узел на кистях его рук, и руки успели еще подняться высоко над головой в знак упрямства и в подтверждение последнего крика: «Если б знать, что, умирая ничего не сделав, я все-таки умираю за революцию!»;
перса Идаета Эминбекли,
погибшего с оружием в руках при обороне Астрахани от белых банд в 1919 г., в день, когда ему исполнилось 83 года.