Гибель Роальда Амундсена.
В своей автобиографии Амундсен рассказывает, что уже с пятнадцатилетнего возраста он стал мечтать о полярном путешествии. Особенно после того, как прочел книгу знаменитого английского путешественника Джона Франклина. И с этого юного возраста он уже стал готовиться к карьере полярного исследователя, стараясь закалить себя и приучить к холоду, к суровым морозам, укрепить свои мускулы и научиться быстро передвигаться по льду и снегу. Чтобы изучить морское дело, он поступил матросом на парусное судно и плавал в течение трех лет. За эти годы он успел даже побывать в полярных странах и приготовился к экзамену на звание капитана. В 1897 году он поступил первым штурманом на бельгийский пароход «Бельгика», отправлявшийся к южному полюсу.
Во время этого плавания ему пришлось испытать тяжелые лишения и зимовать в тисках антарктических льдов. Почти все на корабле переболели цынгой, и двое людей из команды сошли с ума. Амундсен с особенно теплым чувством вспоминает доктора Кука, того самого, который впоследствии был обвинен в том, что он неправильно приписал себе честь открытия северного полюса. Но во время этого плавания Кук был на высоте, лечил и поддерживал бодрость и мужество всех и приобрел горячие симпатии всех плававших с ним.
Через два года Амундсен вернулся в Европу, выдержал экзамен на капитана и тотчас же принялся за подготовку своей первой самостоятельной полярной экспедиции. Для этой цели он купил небольшое рыболовное судно «Гойа», к которому был приспособлен газовый двигатель, и решил на нем отправиться искать северо-западный проход, так тщетно искавшийся в течение многих столетий всеми полярными путешественниками.
Но у Амундсена не было средств, и потому он очутился в долгу у многочисленных поставщиков и кредиторов, грозивших отнять у него судно. Тогда он решился на отчаянное средство. Ночью, вместе со своими шестью товарищами, он решил тайком сняться с якоря и бежать в открытое море. Благодаря такому смелому шагу ему удалось довести до конца свое предприятие, открыть северо-западный проход и, вернувшись из своего замечательного путешествия, удовлетворить всех своих кредиторов в Норвегии, заработав много денег посредством чтения в Америке и Европе лекций и докладов о своей экспедиции.
Амундсену было 33 года, когда он вернулся в 1905 г. на родину, стяжав славу полярного исследователя и достигнув своей первой намеченной цели: открытие северо-западного прохода. Однако он этим не удовлетворился и задумал новую экспедицию, а так как Северный полюс был открыт в то время, когда он приготовлялся к этому плаванию, то он тотчас же принял решение отправиться к Южному полюсу, и открыл его.
Вернувшись победителем из этой экспедиции, он стал мечтать о перелете через Северный полюс, из северной Европы в Аляску, и серьезно занялся подготовкой к этому воздушному путешествию, когда в 1925 году его приятель американец Элльсворт предложил ему дать на расходы по такой экспедиции 100.000 долларов. Как раз в это время ему сообщили о возможности приобрести итальянский дирижабль № 1, названный потом «Норге» (Норвегия). С этой целью он и его товарищ Райсер, Ларлен и Элльсворт вступили в переговоры с итальянским полковником Нобиле, по планам которого был построен дирижабль полужесткой формы и находившийся в течение двух лет под его командованием.
Переговоры после улажения разных недоразумений, возникавших между норвежцами и итальянцами, в конце концов увенчались успехом, и договор был подписан. Нобиле был законтрактован в качестве пилота, и ему назначено было хорошее жалованье.
Однако, приглашение Нобиле в качестве помощника и руководителя дирижабля явилось источником неприятностей для Амундсена и причинило ему большое разочарование. Нобиле предъявлял разные требования, указывающие, что он непременно хотел получить в свои руки командование экспедицией. Очевидно, он преследовал совсем иные цели, нежели Амундсен и его товарищи. Когда весной 1926 г. Амундсен находился на Шпицбергене, чтобы закончить последние приготовления к полету на север, Нобиле вылетел из Рима, и пролетая над Европой к Шпицбергену, всюду рекламировал себя, как «завоевателя Северного полюса». С этою целью он даже взял на борт дирижабля целую толпу газетных корреспондентов, сильно перегрузив таким образом свой воздушный корабль.
7 мая «Норвегия» прибыла в Свальбард на Шпицбергене, и тут Амундсен, в качестве главы экспедиции, принял над ней командование. Тут ему пришлось довольно резко высказать Нобиле свое мнение о его поступках, и он понял, что, пригласив итальянского полковника, совершил пожалуй, большую ошибку.
Однако, полет из Свальбарда в Аляску завершился благополучно. «Мы пробыли 72 часа в пути почти без сна, — говорит Амундсен, — и моя старинная мечта осуществилась. Возможность перелета через Ледовитый океан, от материка к материку, была доказана. Путь, проделанный воздушным кораблем „Норвегия“ исчислялся в 3.391 милю.
Северный полюс был достигнут 12 мая. Лед, сильно расколовшийся, продолжал встречаться и за полюсом, до 86° северной широты, и лишь в некоторых местах он был более компактным. По линии же полета он имел тот же вид, как и между Шпицбергеном и полюсом. На ледяном же полюсе не видно было ни одной капли открытой воды».
Снизившись у берегов Берингова пролива в 1926 году, Амундсен завершил последнюю главу своих великих достижений в полярных областях, на изучение и исследование которых он посвятил тридцать лет своей жизни.
В 1928 году была организована новая итальянская экспедиция к Северному полюсу, которая должна была затмить славу Амундсена. Экспедиция отправлялась на дирижабле «Италия» во главе с Нобиле, который был к этому времени произведен в чин генерала, но Амундсен уже не принимал в ней никакого участия. Он остался в стороне и, вероятно, до конца не нарушил бы своего пассивного отношения к этой экспедиции, если бы не роковое стечение обстоятельств, заставившее его выйти из этой роли и начать действовать, что и было причиной гибели этого великого полярного исследователя.
Когда в конце мая появились первые тревожные слухи об опасном положении дирижабля, который, по-видимому, «заблудился» и был захвачен бурей, то, разумеется, тотчас заговорили о необходимости немедленной организации спасательных экспедиций. На призыв о помощи откликнулись все страны. Не мог, конечно, оставаться безучастным и Роальд Амудсен, и когда представитель норвежского министра обороны обратился к нему с просьбой оказать помощь в деле спасения Нобиле и экспедиции «Италии», то Амундсен без малейшего колебания тотчас же ответил:
— Я готов!
И он снова ринулся в полярную пустыню, являясь одним из первых в ряду поспешивших на помощь к погибающим в полярных льдах. Франция предложила ему для этой цели свой трехмоторный гидроплан «Латам», типа летающей лодки.
18 июня Амундсен вылетел из Тромзе, и с тех пор никаких известий о нем не было получено, несмотря на самые тщательные поиски спасательных экспедиций. Находка же в море поплавков гидроплана «Латам», по-видимому, окончательно уничтожила все надежды на его спасение.
Амундсен отправился в свое рискованное путешествие, не сообщив никому ни своего маршрута, ни своих намерений. Очень возможно, что это произошло оттого, что он собрался слишком быстро, не желая терять драгоценные минуты на разговоры и сборы. Он просто сказал: «Я готов!», и доказал это. Но возможно, что кроме того тут сыграло роль и его самолюбие великого полярного исследователя. Он был, без сомнения, несколько обижен тем, что его отстранили от какого-либо участия в организации спасательных экспедиций. Никто до того момента, когда норвежский представитель заговорил с ним, не обращался к нему ни за советом, ни за руководством, несмотря на его огромный опыт и авторитет в деле полярных путешествий. Что Нобиле, организуя экспедицию, которая была названа немецкими газетами «покушением с негодными средствами», не захотел обратиться за каким-либо советом к Амундсену, это было вполне понятно в виду тех натянутых отношений, которые между ними образовались еще во время полета на «Норвегии». Но что касается спасательных экспедиций, то, разумеется, присутствие Амундсена в штабе руководства было бы чрезвычайно полезно. И, может быть, тогда трое самоотверженных людей, он и его спутники, беззаветно кинувшиеся на помощь, не погибли бы, даже не принеся никакой пользы делу спасения.
Катастрофа с дирижаблем «Италия» произошла 25 мая, но уже в июне спасательные экспедиции из разных стран направились в полярные льды. Кингсбей, небольшая деревушка на Шпицбергене, сделалась центром, куда обращались взоры всего цивилизованного мира, с напряженным вниманием следившего за всеми перипетиями полярной драмы. Около полуторы тысячи человек заняты были поисками пострадавших. Двенадцать морских судов: три советских, два итальянских, одно французское, три шведских и три норвежских отправились в Ледовитый океан туда, где предполагали, должна была потерпеть аварию «Италия». В подмогу к морским судам были посланы 15 самолетов: 2 советских, 4 шведских, 3 итальянских, 1 французский, 3 норвежских и 3 финских. Кроме того, американка мисс Бойд, проездом из Тромзе на охоту в Гренландию, предоставила безвозмездно норвежскому правительству зафрахтованное ею китобойное судно «Хобби», специально для поисков «Латама», на котором полетел Амундсен. К сожалению, все эти старания не увенчались успехом: Амундсен и его два спутника пропали бесследно. Но поход наших ледоколов был удачен, насколько это было возможно в данных условиях.
Ко дню своего возвращения в Ленинград ледокол «Красин» сделал около 20 тысяч километров морского пути, при чем большая часть этого плавания совершалась при самых неблагоприятных условиях, за полярным кругом, в областях малоисследованных, а то и совсем даже не исследованных, где на морских картах существует пробел, так как, пожалуй, еще ни одно судно не появлялось в этих местах.
Во время своего плавания «Красин» пробивал себе дорогу через сотни километров ледяного покрова, оковавшего море к северу от Шпицбергена, и не раз терпел сильнейшее штормы.
Как ни было замечательно это плавание само по себе, но еще более замечательно было то, что «Красину» удалось спасти почти половину экипажа, разбитого снежной бурей, дирижабля «Италия». Эти люди выпали из его разрушенной гондолы на лед среди моря, в сотнях километров от земли. Первым спасен был Нобиле и бывшие с ним, а затем были найдены на льдине двое: Цаппи и Мариано; третий же, Мальмгрен, молодой финский ученый метеоролог, умер, по словам Цаппи, гораздо раньше. Он сломал себе руку и ногу и не мог следовать за ними, когда, выпав из гондолы, они пошли, рассчитывая добраться до земли. Мальмгрен, как рассказывал Цаппи, велел будто бы вырыть себе могилу во льду и лег в нее, а своим товарищам сказал, чтобы они взяли всю его теплую одежду и все припасы и пошли, оставив его умирать одного. Так это было или иначе — неизвестно. Тело Мальмгрена так и не было найдено.
Неизвестна также участь и остальных шести человек, членов экспедиции, которых так и не удалось найти во льдах, и таким образом итальянская экспедиция, доказавшая полную несостоятельность своего руководителя, генерала Нобиле, стоила жизни нескольким человекам и, кроме того, роковым образом вызвала гибель и такого замечательного полярного исследователя, каким был Роальд Амундсен.