Прошло два года с тех пор, как Горнов в первый раз выступил перед широкой общественностью с идеей задержания части солнечного тепла, излучаемого землей в мировое пространство, и использования этого тепла для переделки климата.
Первый год для Горнова был годом исканий, сомнений и борьбы.
По всей стране развернулись дискуссии, в которых приняли участие ученые и инженеры самых различных специальностей.
Начало дискуссиям и спорам было положено статьями и выступлениями Измаила Ахуна Бекмулатова.
Старый академик, со всей присущей ему страстностью, обрушился на проект Нового Гольфстрима.
Сама проблема переделки климата была принята, как большое, важное и необходимое дело. В этом сходились все.
Но как подойти к решению этой проблемы?
То, о чем говорил и писал Бекмулатов и что поддерживал целый ряд крупных ученых, было реально, просто и практически вполне осуществимо.
Надо продолжать так хорошо начатое дело — шире развертывать строительство водоносных шахт, поднимать на поверхность глубинные водотоки. Это даст возможность во много раз увеличить программу строительства мелиоративных систем — мощных станций машинного дождевания. Вопросы о климате в засушливых районах Кубани, Украины, Нижнего Поволжья и о сплошном озеленении пустынь будут вполне разрешены этим способом. А отепление Севера пусть выполняется ядерным горючим. Не надо ломать начатого, разрушать то, что уже дало прекрасные результаты.
Это отстаивали Бекмулатов и его сторонники.
Смелость, широта замысла и сложность проекта Нового Гольфстрима пугали многих.
Горнов не старался смягчить трудностей или преуменьшить опасность, возможные неудачи на этом пути.
Во всех своих статьях и докладах он подчеркивал, что предприятие, им предлагаемое, необычайно грандиозно, это строительство мирового значения, но оно вполне по силам Советскому Союзу. Только первое в мире социалистическое государство, освобожденное от пут капиталистической анархии, и может осуществить этот величайший проект.
Конечно, он будет выполнен не сразу. Новый Гольфстрим и система Мира-Кумских озер являются лишь первыми шагами к удержанию на земле лучистой энергии солнца и к перераспределению этой энергии. В дальнейшем, несомненно, будут выполнены еще более крупные строительства.
— Наши споры с Бекмулатовым, — говорил Горнов, — являются плодом недоразумения. Нет никаких оснований считать проект Нового Гольфстрима несовместимым, противоречащим и тем более враждебным ни тому, что делается в Мира-Кумах, ни тем огромным работам по созданию мелиоративных систем, которые ведутся на юге страны.
Не противопоставлять все эти мероприятия строительству Нового Гольфстрима должны мы, а включать нх в общий комплексный план переделки природы нашей страны. Многое из того, что сейчас строится, на что затрачивается масса энергии и труда, при Новом Гольфстриме окажется ненужным, многие планы и проекты местного значения придется пересмотреть и изменить.
Словом, всё должно быть подчинено одной цели превратить всю страну, на всем ее огромном пространстве в самую прекрасную, самую богатую в мире.
В пылу полемики многие ученые и специалисты продолжали обострять вопрос, противопоставляя проект Нового Гольфстрима, чуть не всему, что делалось в стране — всей борьбе с природой, где бы и какими средствами эта борьба ни велась.
Противники Нового Гольфстрима, люди, не верящие в осуществление этого гигантского строительства, доходили до яростных атак и на проект и на автора проекта.
В конце концов борьба с противниками Нового Гольфстрима кончилась. Проект был утвержден. В центре Москвы, в шестиэтажном доме, разместилось правление и проектное бюро Гольфстримстроя. Академик Виктор Николаевич Горнов был назначен начальником строительства.
За два года он сильно изменился. Уже не было той задумчивости, мучительной сосредоточенности, которая сквозила в нем в то время, когда он, обуреваемый сомнениями, работал над первым вариантом проекта. От его крепкой, стройной фигуры веяло теперь спокойной уверенностью.
Проект еще не рассматривался в Правительстве, еще работали комитеты и комиссии экспертов, еще не были дописаны сотни томов, составленных этими комиссиями, когда народ советской страны уже принял и утвердил «Новый Гольфстрим». Десятки тысяч людей ринулись записываться в строители Нового Гольфстрима.
«Могу ли я назвать „Новый Гольфстрим“ моим проектом?», — много раз задавал себе вопрос Горнов, видя, какое множество людей вложили свою инициативу, творческую мысль, изобретательность и знания в разработку проекта. В процессе работы проект претерпел сильные изменения.
К миллиардам калорий тепла, которые будут собираться озерами-аккумуляторами в пустынях и которыми, по первому варианту, Горнов предполагал отеплить северные районы, присоединялись теперь силы более мощные: солнечная инсоляция, притекающая в Закаспийскую низменность из пустынь Китая, и еще неизмеримо большая энергия — тепло атлантических вод, проходящих через Северный полюс на глубине 250–600 метров, течения, открытые советскими учеными во главе с Папаниным, во время их отважного дрейфа на льдине.
Эти теплые глубинные воды должны быть подняты на поверхность насосными станциями. Они и растопят чльды Арктики.
В этом варианте проекта оказалось возможным уменьшить площадь затопления пустынь и намного расширить область отепления на севере.
Чем, по праву, гордился Горнов, — это открытием койперита. Разве без ядерного горючего из этого элемента можно было замышлять такое строительство? Ведь только огромное количество энергии сможет привести в действие те сверхмощные машины, которые взломают льды Арктики. Они выведут на поверхность его глубинный слой воды толщиной в двести-триста метров.
Эта же энергия койперита будет двигать воздушные массы, собирать тучи в зонах ливней, побеждать циклоны в Заполярьи и песочные ураганы в пустынях Средней Азии.
После утверждения проекта строительство развернулось очень быстро. В разных концах страны выросли новые заводы, изготовляющие еще невиданные машины-гиганты. На север двинулись авиапоезда и дирижабли. Полярный порт ворота подводного участка — жил полной жизнью. Подводники начали сооружать на дне моря башни-насосы, чтобы двинуть на растопление льдов глубинные воды, несущие на север солнечную энергию, захваченную Атлантическим океаном под тропиками.