Чернигов, древний город северян, известный грекам, упоминается еще в договоре Олега (906 г.). Он был столицей брата Ярослава, Мстислава, который, победив его под Лиственом, предоставил себе всю восточную половину Русской земли по Днепр (1026), но вскоре умер (1036) бездетный.
Ярослав отдал Чернигов третьему сыну Святославу (род. в 1026 г.), который стал, через наиболее известного своего сына Олега, родоначальником Ольговичей и многих из нынешних княжеских ветвей.
Область его, по Ярославову делению, граничила к западу с Киевским княжеством, от которого отделялась Днепром; к северу очень мало с Полоцким, со Смоленским и Переяславским-Суздальским; к востоку, со стороны Мурома и Рязани, с финскими племенами, от которых отделялась Окой; к югу с Воронежскими степями, Курским и Переяславским княжествами.
Черниговское княжество, следовательно, со своими волостями, Северскими, Муромскими и Рязанскими, вятичами, занимало нынешнюю губернию этого имени, часть Могилевской, южный клин Смоленской, Калужскую, Тульскую, часть Московской, Рязанскую, часть Владимирской, Тамбовской, Воронежской, Орловскую.
Тмуторакань, на полуострове Тамани, принадлежала также к уделу Святослава.
Удел Святослава остался в продолжение всего этого периода во владении его рода, и преимущественно одной его ветви, Ольговичей.
В истории Черниговского княжества повторились те же явления, какие мы видели в истории великого княжества Киевского: сначала обширное и сильное, оно разделилось между тремя сыновьями Святослава на три княжества: Черниговское, Новгород-Северское и Муромское; а те, в свою очередь, на многие частные уделы, число которых увеличивалось по мере увеличения числа князей: Березой, Вщиж, Вырь, Козельск, Путивль, Трубчевск, Рыльск и проч.
Черниговские князья имели непосредственное отношение к Киеву, часто искали великого княжества, вследствие чего вели войны с другими искателями и входили в союз, воевали иногда и между собой, то есть с новгород-северскими братьями. В остальное время они разделяли судьбу Киева, ходя с великими князьями на половцев и принимая участие в прочих их действиях. Впоследствии они подверглись влиянию Владимира, и, наконец, совершенно ослабев, стали легкой добычей новых врагов, нагрянувших на Русскую землю.
Святослав долго сидел спокойно в своей отчине, участвуя в действиях старшего брата Изяслава и усердно помогая ему во всех войнах: с торками, Всеславом полоцким, половцами.
В 1064 году ходил он в Тмуторакань, на помощь к сыну Глебу, согнанному со своего стола племянником, Ростиславом Владимировичем, явившимся из Новгорода. Он усадил сына, но ненадолго, потому что Ростислав, по удалении дяди, опять согнал двоюродного брата, который воротился к отцу и вскоре получил Новгород.
Когда половцы в 1068 году разбили на Альте и обратили в бегство Ярославичей, Изяслав за робость был изгнан из Киева своими воинами, а Святослав собрался с силами в Чернигове и вышел навстречу врагам, к Сновску. У него было три тысячи, а у половцев, говорят, двенадцать. «Некуда нам деваться, воскликнул он к своей дружине, подобно первому Святославу, попытаемся…» Черниговцы ударили и смяли полки половецкие. Враги бежали, много их утонуло в Снове, много взято в плен, и в том числе их князь.
При возвращении великого князя в Киев, Святослав дал убежище преподобному Антонию, навлекшему на себя гнев Изяслава, прислав отроков увезти его ночью из пещеры. Антоний ископал в Чернигове пещеру в Болдиных горах.
В 1073 году, «желая больше власти», или по наговору бояр, может быть, негодуя за обиду при дележе наследства после младших братьев, скончавшихся вскоре после отца, Святослав пошел с братом Всеволодом на великого князя ратью, снова заставил бежать и сел на киевский стол, который стал и для его потомков постоянной целью искания.
Чернигов свой он тогда уступил брату Всеволоду, бывшему с ним в союзе.
Он недолго, впрочем, пользовался похищенной властью, скончался в 1076 году, пятидесяти лет от роду. Похоронен он был в церкви Св. Спаса в Чернигове, как бы в доказательство, что Киев принадлежал ему не по закону, и что его дети лишились прав искать его. Ему приписывается основание монастырей в Чернигове — Ильинского и Елецкого.
Святослав, ревностный почитатель Св. Антония и Феодосия, любил чтение; знаменитые сборники, для него переписанные (1074 и 1076), остались для нас свидетельством его любви к книжному учению.[17]
После него осталось пять храбрых сыновей, изображения которых мы видим в старинном сборнике вместе с изображениями их отца и матери: Глеб, Роман, Давыд, Олег, Ярослав. Двое старших погибли вскоре после отца: Глеб, княживший сначала в Тмуторакани, а потом в Новгороде, убит был в Заволочье в 1078 году. Роман, следовавший за ним в Тмуторакани, убит половцами на обратном пути из Руси (1079), где он напрасно искал своей отчины.
Остальные сыновья должны были поплатиться за временный успех отца. Они лишились своей Черниговской отчины и долгое время принуждены были скитаться по белому свету.
При приближении великого князя Изяслава с ляхами, Всеволод вышел к нему навстречу, а на Чернигов, в отсутствие его, 4 мая, напал племянник, Борис Вячеславич. Он владел городом, впрочем, только восемь дней.
Всеволод, заключив мир с братом, возвратился в Чернигов, а Борис бежал в Тмуторакань к Роману Святославичу. Туда же вскоре бежал (1078) и Олег, живший дотоле у Всеволода в Чернигове.
Незадолго перед тем он ходил вместе с Владимиром Мономахом к ляхам на помощь против чехов. Молодые княжичи проникали тогда в глубь Богемии до Глоговского леса. Они подружились между собой крепко, и Олег крестил тогда у Мономаха двух старших его сыновей: Мстислава и Изяслава.
Оставаясь теперь ни при чем в Чернигове, он хотел испытать счастья («той бо Олег мечем крамолу коваше и стрелы по земли сеяше. Ступает в злат стремень в граде Тьмуторакане»). Он привел вместе с Борисом половцев на Всеволода. Всеволод вышел против них и был разбит на Сожице, 23 августа. Здесь были убиты Иван Жирославич, и Тукий, Чудинов брат, что советовал некогда Изяславу в Киеве убить Всеслава полоцкого, Порей, воинствовавший (1064) с Ростиславом в Тмуторакани. Победив, князья подступили к Чернигову. Всеволод бежал к брату в Киев, который подал ему помощь. Олега и Бориса не было в городе. Черниговцы затворились. Владимир, сын Всеволода, ворвался в город «окольний» (острог), и люди спаслись в «днешний» (детинец). Услышав, что Олег и Борис приближаются со своими ратями, Изяслав и Всеволод повернули полки против них.
Олег хотел покориться и просить мира у дядей, но Борис воспротивился. Началось сражение. Борис был убит в самом начале (равно как и великий князь Изяслав), Олег опять бежал в Тмуторакань.
Всеволод занял великокняжеский стол и посадил в Чернигове сына Владимира.
На следующий год Олег снова приходил на Чернигов с братом Романом, но опять неудачно. Всеволод заключил мир с половцами, которые убили Романа, а Олега заточили в Царьграде (1079), так что последнее убежище детей Святослава, Тмуторакань, для них пропала, на время доставшись Всеволоду.
Наш древний паломник, игумен Даниил, свидетельствует о пребывании Олега на острове Родосе в продолжение двух лет.
Наконец, он успел спастись из Греции, вернулся в Тмуторакань, переходившую, между тем, из рук в руки у праздношатавшихся княжичей, овладел ею и перебил хозаров, участвовавших в убийстве брата и его заточении.
Десять лет княжил Олег на этом отдаленном острове, и о нем ничего не было слышно; наконец, он дождался своего часа: Всеволод умер, половцы рассыпались по Русской земле и разбили соединенных князей.
Олег увидел, что может воспользоваться поражением и бессилием своих врагов и возвратить себе отеческое наследие, ими захваченное. Он призвал половцев, своих старых приятелей, с которыми уже два раза приходил воевать Русь и, оставя Тмуторакань, появился под Черниговом.
Владимир, княживший там спокойно пятнадцать лет, не смог ему противостоять: он затворился было в городе и бился восемь дней. Половцы, между тем, грабили везде, жгли и палили села, монастыри. Добрый князь сжалился о бедствии христиан, заключил с Олегом мир. «Дружина моя билась с ними, говорил сам Мономах, о малую греблю; восемь дней мы не впускали их в острог, но, сожалея о христианских душах, о селах и монастырях горящих, я сказал, чтобы не хвалились поганые, и отдал брату отца его место, а сам пошел в Переяславль на отца своего место. Мы выступили из Чернигова на день святого Бориса и ехали сквозь полки половецкие, не восте дружины, с женами и детьми. Половцы облизывались на нас, как волки, от перевоза и с горы, но Бог и святой Борис не дали им меня в корысть; дошли невреженые до Переяславля».
Половцы пустились воевать по окрестностям, с согласия самого Олега, чем и приобрел он себе дурную славу, которая перешла ко всему его потомству.
Набеги половецкие продолжались. Владимир Мономах с братом, великим князем Святополком, не могли оставить половцев без отмщения и наказания. Послы их, пришедшие с миром, были предательски убиты в Переяславле. Святополк и Владимир пошли войной и звали с собой Олега. Тому, разумеется, нельзя было подняться на своих союзников и благодетелей. Он обещал, но не пошел.
Князья опустошили половецкие земли и, возвратившись, «начаста гнев имети на Олега, яко не шедшу ему с нима на поганые, иже погубили суть землю Русскую».
Они требовали у Олега, чтобы он выдал им Итларевича или убил его, «то есть ворог Рустей земле». Олег не согласился.
В 1096 году Святополк и Владимир потребовали к себе Олега на совет. «Не пристало судить меня ни епископам, ни игуменам, ни смердам», отвечал гордый князь, питавший ненависть к братьям, а может быть, и опасаясь их измены, — и те решили усмирить его.
Он бежал из Чернигова в Стародуб, 3 мая, в субботу, и заперся там. Осада продолжалась 33 дня. Олег, в крайности, вышел, наконец, просить прощения у братьев и обещал придти в Киев на их зов вместе с братом, Давыдом смоленским, но не подумал исполнить своего обещания; напротив, непреклонный, он кинулся в другую сторону.
Взяв у брата в Смоленске дружину, он появился в Рязани и оттуда стал требовать Мурома, принадлежавшего к отчине Святославова рода, у сына Мономаха, Изяслава, его крестника, который, придя из Курска, захватил город, пользуясь смутами. «Ступай, сказал он, в волость отца своего, в Ростов, я хочу сам сесть в Муроме и положить отсюда мир с отцом твоим. Он выгнал меня из моего отцовского города, ты ли не хочешь отдать мне здесь моего хлеба?» Изяслав не послушался, надеясь на множество воинов, собранных из Суздаля, Ростова, Белоозера, и встал перед городом. Олег надеялся на свою правду, — «он был прав», говорит летописец, — и пошел на него полком. Они сошлись, — брань была лютая, — Изяслав был убит; воины его побежали, одни через лес, другие в город. Олег вошел в Муром, и граждане приняли его.
Он пленил там вдову Изяслава, захватил ростовцев, суздальцев, белозерцев, и велел сковать их. Тогда вздумал он воспользоваться благоприятными обстоятельствами и пошел на Суздаль. Суздальцы приняли его. Олег пошел дальше на Ростов и также занял город. Таким образом, он подчинил себе под власть всю землю Суздальскую и Ростовскую, посажал посадников по городам и начал брать дань.
Брат убитого, другой сын Владимира, крестник Олега, Мстислав новгородский, прислал к нему посла сказать: «Иди из Суздаля в свой Муром и в чужой волости не сиди, а я пошлю молиться к отцу и помирю тебя с ним, хоть ты и убил моего брата. Делать нечего: в ратях погибают мужи и цари».
Мстислав в самом деле послал посла к отцу просить его о мире с Олегом, и тот написал письмо к своему строптивому двоюродному брату и куму.
Олег не послушался ни Мономаха, ни Мстислава. Предприимчивый, он замышлял захватить и Новгород и послал вперед в сторожах младшего брата Ярослава, который остановился на Медведице.
Мстислав уже шел, и начальник его передового отряда, Добрыня Рагуилович, изгнал Олеговых данников. Ярослав побежал той же ночью известить брата о приближении неприятеля с многочисленной ратью. Олегу не под силу было бороться, и он отступил к Ростову. Мстислав за ним. Олег отошел к Суздалю, и Мстислав туда. Олег велел зажечь город, где остался в целости один двор монастыря Печерского и церковь Св. Димитрия, построенная епископом Ефремом и наделенная от него селами, и бежал в Муром.
Мстислав по его следам пришел к Суздалю и предложил мир Олегу, несмотря на свой успех, говоря: «Я меньше тебя и послушаюсь во всем, шлися к отцу моему, а дружину, что заял, вороти».
Олег согласился, но замыслил измену; а Мстислав поверил и распустил дружину по селам, не оставив нигде даже сторожей.
Вдруг, когда он сидел за обедом, пришла к нему весть, что Олег уже на Клязьме.
Олег остановился на Клязьме, полагая, что Мстислав побежит; но к Мстиславу собралась дружина в тот день и в другой: новгородцы, ростовцы, белозерцы. Олег нашел его уже готового. Четыре дня стояли они друг против друга. К Мстиславу пришла неожиданная помощь: в четверг, по Федорове неделе, брат Вячеслав, присланный от отца с половцами. В пятницу Олег подступил к городу. Мстислав встретил его с новгородцами и ростовцами на реке Колокше. Стяг Владимира передал он половчину, именем Куную, и поставил его на правом крыле с пехотой. Началась сеча на реке Колокше: Олег против Мстислава, и Ярослав против Вячеслава. Кунуй пошел в тыл, ведя пехоту. Олег, заметив его движение, испугался и бежал к Мурому. Там он оставил брата Ярослава, а сам поспешил в Рязань. Мстислав пришел в Муром и заключил мир с муромцами, освободив своих людей: ростовцев и суздальцев. Потом пошел к Рязани на Олега, который бежал и оттуда; Мстислав заключил мир и с рязанцами, освободив своих людей, заточенных Олегом, и послал сказать Олегу: «Не бежи никуда, но пошлися к братье своей с мольбою. Они не лишат тебя Русской земли, и я сам буду просить также отца моего о тебе».
Олег обещал поступить по его совету, и Мстислав отошел назад в Суздаль, а оттуда в свой Новгород.
В Любече был назначен княжеский съезд. Олегу с братьями его, Давыдом и Ярославом, предоставлена была их отчина, удел Святославов, который и разделен был между ними на три части, никогда уже после не составлявшие одного целого владения: княжество Черниговское утверждено за Давыдом, Северское отдано Олегу и Муромское Ярославу. Князья, соединенные между собою родственными узами, переходили со стола на стол, по праву старейшинства, кроме муромских, которые имели совершенно особое княжество.
Давыд Святославич отличался перед всеми своими братьями кротостью. Он получил, вероятно, от дяди Всеволода Смоленск, который по требованию великого князя Святополка и Владимира Мономаха вынужден был на некоторое время променять на Новгород (1093). После Любечского съезда (1097) он утвердился в Чернигове и находился в подчинении у братьев Святополка и Владимира, посылал сына Святошу (1099) на Давыда Игоревича, принимал участие на съезде в Уветичах (1100), ходил на половцев с братьями в 1103, 1110, 1111 годах. В 1113 году, к великой радости его и его супруги, поставлен был епископом в Чернигов печерский игумен Феоктист. В 1115 году участвовал Давыд в перенесении мощей Святых мучеников Бориса и Глеба в Вышгороде. В 1116 году ходил от Мономаха на Глеба полоцкого и взял Дрютеск на щит. В 1117 году ходил от Мономаха на Ярослава Святополчича. Он скончался в Чернигове в 1123 году.
О нравственных качествах его сохранилось следующее свидетельство в одном древнем духовном слове, сказанном в день Св. Бориса и Глеба: «Скажю вы притчу… не в чуже стране бывшю: Давыд Святославич… ни с кем не имеаше вражды; аще кто нань рать воздвигнет, он же покорением своим рать уставляше, княжаше в Чернигове в большем княженьи, понеже бо старей братьи своей. Аще кто кривду створяше к нему от братьи, он же все на себе примиряше; кому ли крест целоваше, в весь живот свой несступаше; аще кто к нему неисправляше целования, он единако исправи, никого приобиде, ни зла створи. Братья же его видяще тако суща, вси слушахуть его, яко отца, и покоряются ему, яко господину. В велице тишине бысть княжение его».
Давыдом основан в Чернигове в честь его ангела монастырь Глебоборисовский. Он оставил трех сыновей, Святослава, Владимира и Изяслава, из которых старший Святослав, или, как в просторечии называли его, Святоша, посвятил себя строгой монашеской жизни, доказывая тем свое благочестивое воспитание.[18]
Давыду Святославичу должен был наследовать оставшийся младший брат его, Ярослав муромский (Олег умер прежде его). Он, действительно, и приехал из Мурома занять отцовский стол, но владел им недолго.
Племянник его, Всеволод Ольгович, достойный сын отца, самый деятельный и способный из всех братьев, не имея никакого права в отношении к дяде, при старших двоюродных братьях, Давыдовичах, напал на него врасплох, разбил и полонил его дружину, а самого вынудил удалиться из Чернигова (1127).
Обиженный, ограбленный он обратился с просьбой о покровительстве к великому князю киевскому Мстиславу. Тот обещал, поклялся и приготовился идти войной на зятя (Всеволод был женат на его дочери). Всеволод, испуганный, употребил все старания остановить его, кланялся, молился, подкупал бояр. Так прошло все лето до зимы. Ярослав нарочно приехал из Мурома «кланяяся ему (Мстиславу) моляшеться река: крест еси целовал ко мне, пойди на Всеволода». А Всеволод со своей стороны приступал к Мстиславу с просьбами, и Мстислав изменил своему слову.
Несчастный Святославич принужден был оставить добычу у похитителя и удалиться в свой Муром, где стал родоначальником особой ветви князей муромских и рязанских.
Всеволод находился в подчинении великого князя Мстислава и ходил по его слову на полоцких князей в 1128 году, и на Литву в 1131 г. Но по кончине его начал действовать иначе: воспользовавшись распрями Мономаховичей, он стал требовать себе волостей, вероятно, Курска, уступленного когда-то его отцу. «Что ны отец держал при вашем отци, тогоже и мы хочем; аже не вдаст, то не жалуйте, что се удеет, то вы виновати, то на вас буди кровь».
Началась война. Всеволод осадил Переяславль, и, услышав о приближении великого князя Ярополка, вышел к нему навстречу. Произошло сражение в верховьях Супоя, 18 августа 1133 года. Ольговичи победили и пленили многих киевских бояр. Внук Мономаха, Василько Маричич, царевич Василько Леонович, были убиты. Владимировичи удалились. Всеволод перешел Десну и стал против Вышгорода. Ярополк начал собирать против него войско. Между тем, велись переговоры, которые не имели желанного конца. Всеволод отошел в Чернигов, но в декабре Ольговичи с половцами опять напали на киевские владения и опустошили всю сторону от Триполя около Красна и Василева до Белгорода, Киева и Вышгорода, по Желани, даже до Деревской земли. У великого князя Ярополка собралась большая рать, но он решил уступить, избегая кровопролития, «и вда Ярополк Ольговичем отчину свою, чего и хотели, и тако утиши брань ту лютую» (1136).
Всеволод был, однако же, недоволен, и замышлял зло: в 1138 году он привел половцев к Прилуку, взял несколько городов и собрал Посульское.
Ярополк, вышедший из терпения, собрался со всеми силами и явился перед Черниговом.
Всеволод оробел и решил бежать, но черниговцы не пустили его: «Ты думаешь спастись к половцам, а волость свою погубить хочешь. К чему же ты воротишься? Лучше покинь свое высокоумие и проси мира: мы ведаем милосердие Ярополка: он не любит кровопролития, стараясь соблюдать землю Русскую».
Всеволод должен был послушаться, начал слать послов к Ярополку с мольбой о мире, одних за другими; и тот, наконец, простил его, милостивый нравом, подобно отцу.
Вскоре великий князь Ярополк (1140) скончался. Всеволод, с братом Святославом и Владимиром Давыдовичем, напали на Киев, точно как прежде на Чернигов; он изгнал оттуда брата Ярополка, великого князя Вячеслава, и стал без всякого права великим князем киевским (1139).
Чернигов он отдал своим старшим двоюродным братьям, Давыдовичам, удержав за собой, однако же, вятичей.
Братья родные, Игорь и Святослав, которым он прежде обещал Чернигов, рассердились, ходили войной то на Чернигов, то на Переяславль и беспрестанно требовали себе наделения в отчине, отказываясь от уделов в Киевском княжестве.
Всеволод, на киевском столе, думал было покорить под свою власть всю Русскую землю, Переяславль, Владимир, Смоленск, Туров, Новгород, но должен был отказаться от своего намерения. Братьев, которых он всегда старался ссорить (Ольговичей с Давыдовичами), удовлетворил он некоторыми Киевскими городами, которыми они вынуждены были, наконец, удовольствоваться, и привлек на свою сторону.
Давыдовичи, получившие по его милости Чернигов, служили ему верно и участвовали во всех его походах.
В 1139 году Изяслав Давыдович ходил на Мономаховичей с половцами.
В 1142 г. ходил по приказанию великого князя в Польшу, в помощь к его зятю Владиславу, на младших его братьев Болеславичей.
В 1144 г. Владимир Давыдович ходил с великим князем Всеволодом на Галич и получил часть добычи.
В этом году великий князь Всеволод выдал за него Мономахову внучку, Всеволодковну.
В следующем году (1145) он взял клятву с Давыдовичей, призвав их в Киев, на верность и любовь к брату Игорю, которому предоставил Киев.
В 1146 г. Давыдовичи ходили в войске великого князя Всеволода на Галич, которое вернулось без успеха.
Перед смертью Всеволод присылал к Давыдовичам, как и к прочим братьям, спросить: «Стоите ли в крестном целовании?» Они отвечали: «Стоим».
Великий князь скончался 1 августа, и брат его Игорь послал к Давыдовичам с тем же вопросом; они начали просить у него много волостей.
Киевляне и черные клобуки предали Игоря, несмотря на принятые им условия; он был разбит и взят в плен призванным Изяславом Мстиславичем.
Святослав, брат его, бежал в Чернигов и спросил Давыдовичей: стоят ли они в крестном целовании, данном пятого дня. Они подтвердили клятву. Святослав оставил у них мужа своего Коснячку и отправился в Курск ставить людей для замышляемой борьбы с Изяславом, и оттуда к себе в Новгород.
Но Давыдовичи замышляли иное. Издавна враждуя с младшими Ольговичам за Чернигов, которого те искали, они начали тайно советоваться между собой и не допускали к своим советам Святославова мужа. Тот узнал об их кознях и дал знать своему князю: «Княже, думают о тебе, хотят тебя захватить, не моги ехать к ним, если пришлют за тобой». Наконец, они решились и послали сказать великому князю Изяславу киевскому: «Игорь был также зол нам, как и тебе, держи его крепче». А Святославу: «Иди из Новгорода в Путивль, а от брата откажись». Святослав отвечал: «Не спрашиваю себе волостей ничего, отпустите только брата». «Целуй крест, повторяли они, что не будешь просить и искать за брата, а волость держи».
«Началось дело злое, доведем до конца братоубийство; пойдем искореним Святослава и переимем волость его», думали они и просили великого князя Изяслава идти вместе с ними под Новгород.
Изяслав приходил к ним на сейм и дал им сына Мстислава с переяславцами и берендеями.
Новгород-Северское княжество было покорено, но ненадолго. Святослав нашел себе союзника в лице суздальского князя Юрия. Они пригласили половцев и собрали множество сил. Соединясь, они опять заняли Северское княжество и грозили Чернигову. Давыдовичи испугались: не потерять бы им Чернигова, на который шел их озлобленный враг вместе с сильным помощником. «Изяславу невмочь охранять наших волостей, гадали они, когда ему самому грозит опасность от Юрия».
Они послали в Киев предупредить великого князя о приближении неприятеля и звать к себе на помощь: «Брате, се заял Ольгович Святослав волость мою Вятичи, пойдем на него; прогнав его, пойдем на Юрия в Суздаль, либо побьемся с ним, либо мир сотворим».
Но решение у них уже было принято другое: они задумали оставить великого князя и пристать к его врагам. Тогда же они послали сказать Святославу Ольговичу, которого послы настигли в Спаске. «Не помяни злоб наших, так молились они, и не имей на нас жалобы; возьми свою отчину, именье твое возвратим тебе, а ты целуй нам крест и станем все заодно».
Святослав с удовольствием принял их предложение, радуясь новым союзникам.
Давыдовичи, замыслив предательство, прислали, однако же, вновь звать Изяслава к себе на помощь.
Улеб, боярин, посланный Изяславом к Давыдовичам, узнал в Чернигове, что они уже целовали крест Святославу Ольговичу, и прискакал назад к своему князю уведомить об измене. Черниговские приятели прислали также остеречь его, чтобы он не шел дальше, ибо думают его убить или пленить.
Изяслав потребовал у них дать новую присягу.
Давыдовичи отказались: «Для чего целовать крест без дела? Мы целовали его тебе, разве мы провинились?»
«Греха нет на любви поцеловать крест, и еще это душе на спасение, возразил посол, в исполнение наказа Изяслава. Вы стоите, братья, в крестном целовании, так я сообщаю вам вот что: до меня дошли слухи, что вы предались Ольговичу и ведете меня лестью, хотяче яти, ли убити в Игоря место. Так ли это, братья, или не так?»
Давыдовичи не могли вымолвить ни слова. Они только взглянули друг на друга и долго молчали. Наконец, Владимир сказал послу: «Отойди пока прочь, посиди там, мы тебя позовем». Долго они думали и советовались, видя свое разоблачение, и, наконец, призвали посла: «Брат! Точно, мы целовали крест Святославу Ольговичу. Жаль нам стало брата нашего Игоря. Суди сам, любо ли б было тебе, если б мы держали твоего брата. Пусти Игоря — он уже чернец и схимник — и мы ездим подле тебя».
Посол привез Изяславу подтверждение, что Давыдовичи предали его. Тогда он отослал им крестные грамоты со следующими словами: «Вы целовали мне крест до моей смерти, и я изыскал вам волость, дал Новгород и Путивль, прогнал с вами вместе Святослава, взял его жизнь и разделил с вами, а вы теперь переступаете крест, ведете меня лестью и хотите убить. Вот же вам крестные грамоты, что ни будет, то будет! Бог со мною и сила Животворящего креста».
В Киеве произошло страшное смятение вследствие полученного от великого князя известия об измене черниговских князей. Несчастный Игорь Ольгович, заключенный в монастыре, был убит (1147).
Великий князь Изяслав соединился, между тем, с братом Ростиславом смоленским. Многие черниговские волости были ими опустошены. Всеволож, куда ушли другие два города, был взят на щит. Уневеж, Белавежа, Бохмач, услышав, что Всеволож взят, бежали к Чернигову, «и инии гради мнози бежаша». Изяслав и Ростислав послали за ними в погоню, настигли их в поле, некоторых пленили, а прочие ушли. Князья велели их сжечь. Глебль отбился. Война была отложена до установления рек, и братья разошлись.
В следующем году (1148) Изяслав с помощью угорской, с берендеями, с полком Владимировым и Вячеславовым, двинулся к Чернигову и опустошил все села. Давыдовичи не смели выйти из города. Оттуда пустился к Любцу, «идеже их вся жизнь» и опустошил страну. Давыдовичи с союзниками, выйдя за ними, не могли помешать им нисколько и должны были остановиться перед рекою у Любца. Лучники с обеих сторон перестреливались. Пошел сильный дождь; Изяслав вынужден был удалиться, опасаясь разлива.
Давыдовичам приходилось очень тяжело. Находясь между двумя огнями, они дали знать Святославу Ольговичу и Святославу Всеволодовичу о своем затруднительном положении. Те пришли на сейм, и все они послали напомнить Юрию: «Ты целовал нам крест придти на Изяслава и не пришел, а он города наши пожег и земли наши повоевал за Десною; ныне приходил опять к Чернигову, став на Ольгове поле, и опустошил всю страну до Любца, а ты все-таки к нам не показывался, ни на Ростислава не наступал. Так слушай же: хочешь идти на Изяслава — иди, и мы с тобою; не идешь, нам нельзя погибать ратью одним, и в крестном целовании мы правы».
Послы вернулись без всякого удовлетворительного ответа, и Давыдовичи вместе с Ольговичами вынуждены были, согласясь между собой, просить мира у великого князя Изяслава: «Так было при отцах и дедах наших: мир стоит до рати, а рать до мира. Не упрекай нас, что мы ставали на рать: жаль нам было брата нашего Игоря. Мы хотели только, чтобы ты пустил его. А теперь, брат наш убит, к Богу пошел, нам всем там быти, а то Богу правити. А мы доколе будем Русскую землю губить, а быхом ся уладили».
Изяслав, посоветовавшись с Ростиславом, принял их предложение. Князья целовали крест в святом Спасе вражду про Игоря отложить, блюсти Русскую землю и быть всем заодно.
Осенью Давыдовичи были на сейме с великим князем Изяславом у Городка. Изяслав выразил сожаление, отчего не пришли брат Святослав и сестричич и, напомнив им об их обещании «быть с ним вместе», объявил, что намерен идти на Юрия за обиду новгородцев. Владимир отвечал: «Аже брат Святослав не приехал, ни сестричич твой, яве есве, а мы все крест целовали на том, ако кде твоя обида будет, а нам быти с тобою». Решено было «ако ледове станут», идти Давыдовичам на вятичей к Ростову, а собраться всем на Волге.
«И ту Изяслав Мстиславич, поя на обед к себе Владимира Давыдовича и брата Изяслава, и тако обедавши и пребывше в весельи и в любви, и разъехашеся».
Однако же, они не исполнили полностью своего обещания и в начале зимы остановились в вятичах, выжидая, чем кончится поход Изяслава. Изяслав с братом Ростиславом, одни, опустошили Поволжье.
Впрочем, Давыдовичи остались верными великому князю Изяславу Мстиславичу, и при новом походе Юрия Владимир (1149) предупредил его: «Се Гюрги, стрый твой, идет на тя, а уже есть вшел в наше Вятиче, а мы есме к тобе хрест целовали с тобою быти, а являю ти; пристроивайся».
Изяслав благодарил его и поручил ему уведомить Святослава Ольговича. Владимир отвечал: «Мы с братом стоим в крестном целованье, и не дай Бог соступить его; но хорошо, если бы управил и брат Святослав».
Давыдовичи прибавили от себя к словам Изяславовым до Святослава Ольговича со своими мужами: «Брат, ти молвит Владимир и Изяслав — мы есми хрест целовали, яко всем нам быти за один, а ве, брате, доспеваеве; а ты, брате, также доспевай».
У Святослава Ольговича сердце лежало более к Юрию, и, снесясь с ним, он опять перешел на его сторону, под предлогом, что ему не возвращено имение брата. Оба они послали звать Давыдовичей на Изяслава. Те отвечали Юрию: «Ты целовал нам крест, а Изяслав, пришед, землю нашу повоевал, и по Задеснью города наши пожег. Ныне мы целовали крест Изяславу Мстиславичу, с теми же хочеве быти, а душею не можеве играти». Тогда же послали они известить великого князя о грозящей войне, в которой приняли участие, и которая кончилась, впрочем, для них для всех несчастливо.
Тогда Давыдовичи должны были поклониться Юрию, севшему на киевский стол, и помогать ему в войне 1150 года.
В 1151 году Давыдовичи, братья, дотоле дружные, разделились. Владимир был на стороне Юрия, а Изяслав, по неизвестным причинам, перешел опять к Изяславу Мстиславичу. Последние победили соединенных противников в сражении за рекой Рутом. Владимир, «добрый и кроткий», как говорит Киевская летопись, был убит. Великий князь, оплакав его, вместе с Изяславом, сказал сему последнему: «Нам не воскресить брата; ступай в Чернигов — похорони его; и сему уже не стой, но нарядися, а я помощь к тебе пришлю».
Изяслав Давыдович сел в Чернигове.
Владимирович получил себе частный удел.
Святослав Ольгович северский, оставленный Юрием, предложил ему мир и союз: «Брат! Мир стоит до войны, а война до мира. Мы с тобою братья: прими нас к себе. Отчин у нас две: одна отца моего Олега, а другая твоего отца Давыда; ты, брат, Давыдович, а я Ольгович; возьми себе Давыдово, а нам отдай Ольгово, мы поделимся между собою».
Изяслав поступил по-христиански: принял братьев и отчину их возвратил им, а свою оставил при себе.
Все они по требованию великого князя ходили на Юрия, затворившегося в Городце, бились с ним, и, наконец, вынудили идти в Суздаль, а Городец сожгли.
Но в следующем году (1152), когда Юрий опять поднялся на великого князя, Святослав, находясь в дороге, вынужден был присоединиться к своему старому союзнику. Они опустошили вместе Черниговские волости и осадили сам Чернигов, под которым стояли двенадцать дней. Услышав, что великий князь Изяслав с Ростиславом приближаются на помощь, отошли прочь.
Черниговский князь ходил с ними после на Новгород (Северский), где князья заключили мир, вняв просьбам Святослава Ольговича.
В галицком походе 1153 года он также принимал участие.
По случаю внезапной кончины великого князя Изяслава Мстиславича, черниговский князь, Изяслав Давыдович, вздумал было овладеть великокняжеским столом: «не устряпав ништо», он отправился в Киев. Вячеслав, ожидавший старшего племянника Ростислава, узнав, что черниговский князь уже стоит перед перевозом, послал к нему спросить: «Зачем ты приехал и кто тебя звал? Ступай в свой Чернигов». Изяслав отвечал: «Я приехал оплакать брата. Меня не было на похоронах. Позволь мне поклониться его гробу».
Вячеслав, посоветовавшись с мужами, не пустил Изяслава в Киев.
Между тем, из Смоленска прибыл Ростислав и пошел на него войной, говоря: «Целуй нам крест на том, чтобы сидеть тебе в Чернигове, а нам в Киеве». Изяслав отвечал: «Я ничего не сделал вам — за что вы пришли на меня? А как мне с вами Бог даст!» Изяслав противопоставил ему столько воинов, при помощи половцев, что Ростислав готов был даже уступить ему и Киев, и Переяславль. Произошло сражение. Ростислав, побежденный, удалился в Смоленск, а Изяслав Давыдович занял Киев, призванный киевлянами, и договорился со Святославом Ольговичем, которому предоставил Чернигов, как вдруг нагрянул Юрий.
Святослав Ольгович убеждал Изяслава уступить Юрию, обещая выехать из Чернигова, но Изяслав полюбил Киев и долго не мог решиться. Юрий, уже близко подошедший, говорил с угрозой: «Мне отчина Киев, а не тебе». Изяслав должен был поклониться ему, хоть и не искренне, говоря: «Разве я сам сел в Киеве? Меня посадили киевляне! Не сотвори мне пакости, а се твой Киев» (1153).
На сейме в Лутаве (1155) черниговский князь получил от Юрия Корческ (а Святославу Ольговичу был дан Мозырь).
Святослав Владимирович, недовольный, видно, своим уделом, бежал из Березого во Вщиж (1156), занял все города по Десне.
В 1157 году Изяслав хотел идти с Юрием на Владимир Волынский, но тот не принял его помощи. В том же году он перехватил Ивана Берладника, отосланного Юрием в оковах в Суздаль, в угоду зятю, Ярославу галицкому.
Между тем, он не оставлял мысли овладеть Киевом и подговаривал князей на Юрия. Мстиславичи, наконец, согласились, но Святослав Ольгович отказывался, ссылаясь на присягу.
Изяслав, уже совсем готовый выступить на Юрия, получил известие, что тот внезапно умер. Изяслав во второй раз занял Киев, предоставив Чернигов племяннику, Святославу Владимировичу (1158).
Святослав Ольгович и племянник Святослав Всеволодович, неприязненные прежде между собой, соединились и пошли на него войной, вследствие которой Чернигов решено было отдать Святославу Ольговичу, а Новгород Святославу Всеволодовичу.
Большая часть Черниговской области осталась за Изяславом.
Владимирович, вместо Чернигова, должен был удовольствоваться прежним уделом.
Изяслав задумал из Киева идти в Галич, вступаясь за Берладника и надеясь, может быть, приобрести новые волости (1139). Святослав черниговский тщетно старался удержать его от похода: «Кому, брат, ищешь волость — брату или сыну; лучше бы тебе не затевать спора; дело другое, если бы шли на тебя, тогда я и племянники готовы вступиться». По дороге он послал к Изяславу еще посла с теми же речами. Изяслав пригрозил прогнать его из Чернигова назад в Новгород за его отказ в помощи.
Святославу тяжело было слышать угрозы, переданные ему послом: «Господи, сказал он, ты видишь мое смирение: сколько я уступал, не хотя пролить крови христианской, не губить своей отчины: взял Чернигов с семью городами пустыми — Моровийск, Любеск, Оргощь, Всеволож, где псари сидят да половцы, а он всю Черниговскую область держит, и то ему недосыти; он грозит еще выгнать меня из Чернигова, целовав мне крест не подозрети подо мною никаким образом. А яз, брате, не лиха хотя тебе, бороню не ходити, но хотя добра и тишины земли Русской. Пусть судит нас Бог!»
Противники заставили Изяслава бежать, и он должен был скитаться по разным городам Черниговской области, взял на щит город жены Святославовой, занял вятичей, мстя Святославу черниговскому, который за то захватил имение бояр Изяславовых, пленил их жен, пока не нашел убежище у племянника Святослава Владимировича во Вщиже.
Он послал оттуда послов к великому князю Андрею владимирскому, прося у него дочь за племянника Святослава и помощи против русских князей, оступивших его во Вщиже, помогая Ольговичам.
Андрей прислал сына Изяслава со своим полком и муромской помощью. Услышав о его приближении, князья согласились на мир со Святославом Владимировичем и отошли восвояси.
Изяслав Давыдович продолжал стараться об устройстве союзов против великого князя Ростислава. Он привлек к себе Всеволодовичей, даже сына Святослава, Олега. Отцу был очень неприятен поступок его сына. Мужи вступились за него: «Странно, что ты жалуешься на племянников и на сына, а о своем благосостоянии не думаешь. Не явна ли измена тебе, что Роман Ростиславич сулит Изяславу Чернигов, лишь бы жил с ним в любви; что сына твоего Изяслав хотел задержать в Киеве. Ты погубил свою волость, держася за Ростислава, а он помогает тебе плохо».
Святослав согласился действовать с ними заодно, но не выходил из Чернигова.
Соединенные Ольговичи напали на Киев, Ростислав удалился в Белгород, а Изяслав Давыдович занял в третий раз, 12 февраля, великокняжеский стол, и потом осадил Ростислава в Белгороде.
Святослав Ольгович советовал ему помириться, но Изяслав отвечал с сердцем: «Братья мои, воротившись, разойдутся по своим волостям, а мне не умирать же с голоду в Выри. Лучше здесь умру».
Все союзники собрались к Ростиславу на помощь; Изяслав должен был бежать, и во время бегства был убит.
Говорили, что он всегда носил на себе рубашку своего брата, Николы-Святоши, но в этот день позабыл ее надеть. Ростислав и Мстислав приехали к нему, еще живому. Ростислав, плача над ним, сказал: «Мало тебе было волости Черниговской, ты выгнал меня из Киева, и того было недосыти: ты хотел выгнать меня из Белгорода». Изяслав попросил воды, ему подали вина; испив, он испустил дух. Тело его было отвезено в Чернигов и погребено в церкви святых мучеников.
Ольговичи целовали крест Ростиславу, а брата его, Владимира Мстиславича, принудили уступить им Случеск.
Недолго пережил Изяслава Давыдовича и двоюродный брат его, остававшийся старшим из всех Ольговичей. В 1164 году Святослав Ольгович закончил тревожную жизнь свою в Чернигове, 13 февраля, а 17, в понедельник, положен во гроб. Княгиня, половчанка, договорившись с первыми мужами князя своего, скрыла его смерть. Все они присягнули не извещать Святослава Всеволодовича, епископ и дружина; но епископ изменил, «бяше бо родом Гречин». Написав грамоту, он послал сказать Всеволодовичу: «Стрый ти умер, за Ольгом послали, а дружина по городам в далеке, княгиня сидит в изуменье с детьми, и товара у нее множество. Приезжай скорее, Олега еще нет, и ты возьмешь ряд с ним по своей воле».
Святослав Всеволодович, прочитав грамоту, отправил сына в Гомий и посадников по городам, а сам собрался ехать в Чернигов, но, услышав, что Олег предупредил его, послал к нему послов; они начали слаться между собой, торгуясь о волостях. Олег же «на ся поступив уладися»: Святославу предоставил Чернигов, а себе взял Новгород. Святослав обещался наделить его братьев, Игоря и Всеволода, но слова не сдержал.
В 1167 году умер Святослав Владимирович во Вщиже, и с ним прекратилось потомство Давыдово. Черниговская область, вся, с Северской страной и вятичами включительно, осталась во владении одного Олегова рода.
Смерть Владимировича была новой причиной раздора между Святославом Всеволодовичем черниговским и Олегом Святославичем новгородским: Олег просил в правду наделения, но Святослав посадил сына во Вщиже, а лучшую волость отдал своему брату. Началась война между двоюродными братьями. Олег, будучи болен, не мог вести ее, и только благодаря посредству великого князя Ростислава получил, наконец, себе четыре города и заключил мир.
В 1169 году все Ольговичи ходили на половцев, по вызову великого князя Мстислава Изяславича, «быв в его воле», но в нападении Андреевых воинов на Киев приняли участие, действуя уже против него.
Последовало несколько мирных лет: «ничто же бысть».
Новое нападение Андрея (1173) было особенно возбуждено Ольговичами; услышав о его споре с Ростиславичами, Святослав Всеволодович черниговский прислал сказать ему: «Кто тебе враг, тот враг и нам. Иди, мы готовы помогать тебе».
Двадцать князей соединились под Киевом. Черниговский князь, как старший между ними, принял главное начальство: «Како ся бяшеть с ним свещали и со всею его братиею». В продолжение осады Вышгорода пришел Ярослав Изяславич луцкий со всей Волынской землей. Ольговичи не уступали ему старейшинства; но Святослав Всеволодович заключил с ним, кажется, тайное соглашение. Осаждающие, вследствие неверных слухов, разбежались. Ярослав занял Киев. Черниговский князь потребовал у него наделения и получил отказ.
Тогда, соединившись с братьями, он напал на Киев. Сам Ярослав едва успел спастись в Луцк; Святослав захватил жену его с сыном, всю дружину и отправил в Чернигов.
Впрочем, он не остался в Киеве, не надеясь удержать его за собой.
В 1174 и 1175 годах возобновилось междоусобие у Святослава Всеволодовича с Олегом Святославичем. Один нападал на Чернигов, другой на Новгород.
Святослав Всеволодович принял участие в делах восточной России, и, по убиении Андрея Боголюбского, помогал младшим его братьям, Михаилу и Всеволоду Юрьевичам, добыть его отчину. Он дал им в провожатые сына Владимира с полком. Другой сын, Олег, проводил их жен также с полком.
Не видя никакой опасности со стороны севера, он счел тогда удобным приобрести себе Киев; Ростиславичи вынуждены были, наконец, исполнить его желание, и Роман отошел в Смоленск.
Святослав сел в Киеве (1177), но еще нетвердо, спорил и боролся с Ростиславичами, и уже только после суздальского похода (1180), по договору с ними, получил себе Киев, уступив Рюрику всю Русскую землю.
Чернигов достался тогда его брату Ярославу.
С этого времени, вследствие соглашения великого князя Святослава с Рюриком, начинаются частые походы русских князей на половцев — Ярослав черниговский ходил с ними неохотно и действовал не усердно; в походе, начатом 23 февраля 1183 года, в первую неделю поста, Ярослав сказал у Ольжич: «Ныне, братья, не ходите; оже даст Бог на лето пойдем». Князья приняли его совет. В следующий поход с братьями он идти отказался, сказав: «Далече ны есть ити вниз Днепра, не можем своея земли пусты оставити, но же поидем на Переяславль, то скупимся с тобою на Суле». В 1183 г. Ярослав отказался от участия под предлогом начавшихся переговоров: «Аз есмь послал к ним мужа своего Ольстина Олексича, а не могу на свой мужи поехати». В 1187 году на Снепороде Ярослав объявил: «Не могу идти дале от Днепра. Земля моя далече, а дружина моя изнемоглася». Напрасно убеждали его брат и Рюрик. «Не могу поехати один, а полк мой пеш; вы бы есте мне поведали дома же дотоле ити». Князья венулись.
В 1191 году отпускал он, однако же, сына с братьями на половцев.
В 1194 г. Ярослав участвовал в семейном совете о походе на Рязань великого князя Святослава Всеволодовича.
После смерти Святослава Всеволодовича Ярослава призвал Роман волынский занять освободившийся стол и свергнуть тестя его Рюрика. Он получил тогда от Рюрика Витебск.
Рюрик, сговорившись с великим князем Всеволодом (1193), потребовал от Ярослава и всех Ольговичей, чтобы они отказались за себя и за свое потомство от Киева, принимая Днепр границей.
Ольговичи, держав совет, выразили свое неудовольствие и отвечали Всеволоду: «Если ты требуешь от нас блюсти Киев под тобою и под Рюриком, то мы в этом стоим. Если же ты хочешь, чтобы мы отказались от него навсегда, то отвечаем: мы не угры и не ляхи, но внуки одного деда; при вашем животе мы не ищем, а после вас что Бог даст».
Всеволод грозил им войной, они испугались и послали архимандрита Дионисия, «кланяючися и емлючися ему по всей воли его», и Всеволод дал им мир.
Других послов послали они к Рюрику, говоря: «Брат, нам с тобой не было лиха никогда. Нынешней зимой мы не окончили ряда с тобой и Всеволодом, но ты к нам близок: целуй нам крест, что не будешь с нами воевать до тех пор, пока мы уладимся или не уладимся с Всеволодом и Давыдом».
Рюрик согласился «не возставать на рать до ряду», и водил их к кресту на том же, распустил дружину и отослал диких половцев.
Но Ярослав изменил присяге и, не дождавшись переговоров, послал своих племянников на зятя Давыдова воевать Смоленскую область.
Давыдовы полки, с племянником его Мстиславом Романовичем, по недоразумению, были разбиты. Олег звал дядю Ярослава из Чернигова: «Мстислава взял я в плен, и полки его победил. Смоленские пленники говорят, что братья их не хороши с Давыдом. Приезжай скорее сюда не стряпая с своими. Такого времени не будет. Мы возьмем ныне честь свою».
Ярослав, обрадованный, поспешил к Смоленску.
Рюрик возвратил ему крестные грамоты и угрожал напасть на Чернигов.
Ярослав вернулся и старался оправдаться, слагая вину на Давыда, который помогает своему зятю. Рюрик призвал половцев и начал войну. Ярослав жаловался: «За что, брат, начал ты воевать мою волость и руки полнить поганым. У меня с тобою ни в чем не разошлося, и я Киева под тобою не ищу. Давыд посылал Мстислава на моих сыновцев и Бог их рассудил: я отдам тебе Мстислава без выкупа по любви. Целуй же крест мне и введи меня в любовь с Давыдом. Если Всеволод хочет с нами уладиться, то уладится, а ваше дело сторона с братом Давыдом».
Рюрик потребовал пропуска для своих послов к брату Давыду и великому князю Всеволоду.
Ярослав, подозревая Рюрика, что тоже хочет против него договариваться, не пускал послов через свою волость. Ольговичи перекрыли все пути.
Война продолжалась все лето до осени. Всеволод во исполнение своего обещания Рюрику, пришел (1196) воевать Черниговскую и Северскую волости и соединился на пути с Давыдом смоленским.
Они заняли и пожгли города вятичей. Ольговичи были поставлены в затруднительное положение. Ярослав велел двум Святославичам запереться в Чернигове, Олегу и Глебу принять меры для обороны других городов от Рюрика, а сам с братьями и племянниками, дикими половцами, отправился против Давыда и Всеволода, стал, прикрывшись своими лесами, на реках велел сжечь мосты и послал мужа к Всеволоду и Давыду: «Брат и сват, ты взял нашу отчину и наш хлеб: если ты хочешь быть с нами в любви и учинить ряд правый, то мы любви не бегаем и станем на всей твоей воле; а если ты умыслил что-нибудь — мы готовы на бой».
Всеволод изъявил согласие помириться, хотя Давыд всячески его отговаривал и побуждал идти на Чернигов.
Всеволод поставил условие — отпустить Мстислава Романовича, выгнать Ярополка из своей земли и отступиться от Романа волынского.
Ярослав соглашался на все, «ни Киева под Рюриком не искати, ни Смоленска под Давыдом не искати», но не хотел оставить Романа.
Во время переговоров, в 1198 году он скончался, и на столе его сел Игорь Святославич, знаменитый князь северский. Он княжил очень недолго, до 1202 г., так же как и брат его Олег Святославич.
Они сблизились с Рюриком, помогали ему против Романа волынского, который, предупредив нападение, отнял Киев у Рюрика и отправил Ольговичей за Днепр к Чернигову.
В том же году Ольговичи участвовали во взятии и разорении Киева Рюриком.
При посредстве Романа, введены они были, однако же, вскоре, в любовь к великому князю суздальскому.
Всеволод прислал боярина своего Михаила Борисовича привести их к кресту, и Ольговичи послали своих бояр к великому князю привести его к кресту. Роман также целовал крест.
После смерти Романа волынского они хотели было овладеть Киевом (1204), но Рюрик предупредил их. Они договорились идти вместе на Галич. Рюрик дал им у себя Белгород. Общий поход на Галич, в 1205 году, не имел успеха.
В 1206 году все Ольговичи имели сейм в Чернигове. Всеволод Святославич Чермный, предприимчивый и способный, занимал между ними первое место. Соединясь с половцами и смоленскими князьями, они опять пошли на Галич. К ним присоединился и Рюрик со своими сыновьями и племянниками из Киева.
Ополчение разошлось, вследствие помощи угорской, но, на обратном пути, галичане тайно призвали Игоревичей, двоюродных братьев последнего галицкого князя, Владимира Ярославича, которым, таким образом, достался Галич.
А Всеволод Святославич тогда же занял Киев, разослал посадников по городам и вынудил Рюрика удалиться в свой Вручий.
Потом он выгнал и Ярослава Всеволодовича из Переяславля, который отдал сыну.
Началась война Всеволода с Рюриком, в которой принимали участие все их братья, с той и другой стороны. Киев несколько раз переходил из рук в руки. После похода в 1207 году Всеволод выгнал всех князей из русских городов, из Триполя Ярослава Владимировича, из Белгорода Мстислава Романовича, из Торческа Мстислава Мстиславича.
Всеволод, великий князь суздальский, восстал против него: «Разве только им отчина Русская земля, а не нам?»
Он собрался в поход, прослышав о котором, Рюрик напал на Чермного и снова выгнал из Киева.
Ольговичи смирились и прислали с мольбой к великому князю суздальскому Всеволоду митрополита Матфея, «просяче мира и во всем покоряючеся».
Они договорились с Рюриком и отдали ему Чернигов, а себе взяли Киев.
Три года прожил Рюрик в Чернигове.
После его смерти Всеволод Чермный возвратился к прежнему своему намерению. В то время несчастные Игоревичи вследствие смут погибли в Галиче. Он воспользовался этим предлогом и объявил Ростиславичам: «Вы повесили моих братьев в Галиче и положили укор на всех нас: нет вам части в Русской земле».
Те обратились с просьбой к знаменитому Мстиславу новгородскому, который только что перед тем покончил распрю владимирских князей на Липецком поле. Он немедленно устроил союз. На Всеволода нагрянули вдруг: Мстислав Романович из Смоленска с братом, Владимир Рюрикович, Ингварь Ярославич из Луцка, и предводитель ополчения, Мстислав Мстиславич из Новгорода. Всеволод бежал в Чернигов, князья за ним, в бегстве он умер.
Союзники осадили Глеба Святославича, его брата, стояли под Черниговом три недели, опустошили все окрестности и, наконец, заключили мир.
После 1217 года и до 1224 не сохранилось никаких известий в летописях о Чернигове, который, вследствие последних беспрерывных войн, ослабел, видно, до такой степени, что не мог принимать никакого участия в общих действиях.