На Зимнем Берегу
Дик и безлюден Зимний Берег. Десятисаженной стеной однообразно тянется он к северо-востоку. Кой-где виднеются с моря острые верхушки елей и пихт. Местами белоствольные березы толпою спускаются к самому морю по глубокому руслу какой-нибудь речки.
Особенно пустынным кажется берег к северу от реки Золотницы. Его невозмутимая тишина и угрюмое безлюдье легко наводят жуткое чувство на всякого непривычного человека.
День заметно склонялся к вечеру, когда одинокий путник с узелком за спиной и легкой берданкой, перекинутой через плечо, показался на опушке хвойного леса.
Теплая заячья шапка с наушниками закутывала его голову. Высокую тонкую фигуру тесно облегала меховая куртка до колен. На ногах были одеты длинные самоедские пимы. — Это теплые и мягкие сапоги из оленьего меха, покрывающие ногу значительно выше колена.
Несмотря на крупный рост путника, что-то почти детское было во всем его долговязом теле. Слишком тонким казался он в поясе.
Лысуны, бельки и утельги
Длинные руки как-то нескладно торчали из коротких рукавов. Раздавшиеся плечи туго натягивали чересчур узкую, расстегнутую на груди куртку. Ноги его казались непомерно долгими, а походка по-детски легка.
Его безусые губы и круглые щеки не позволяли дать ему больше пятнадцати лет. Но глаза его смотрели озабоченно. Брови хмурились, взгляд выдавал в нем человека, который первый раз идет по незнакомой дороге и боится сбиться с пути.
Наконец, он остановился и стал нерешительно оглядывать местность. Казалось, он пристально искал что-то глазами и тревожно всматривался вокруг.
Вдруг легкий шорох заставил его вздрогнуть. Из чащи ельника вышел приземистый мальчик, подросток лет четырнадцати. На нем было меховое самоедское платье, а на спине вязанка сухих веток. Шапки на нем не было. Вместо нее копна черных курчавых волос шершавилась на его висках и макушке. Смуглые щеки его раскраснелись от напряжения. За поясом торчал небольшой топор. Руками он обнимал пучок длинных жердей с оставленными на концах неотру-бленными еловыми верхушками.
Узенькие черные глаза мальчика с любопытством вглядывались в путника.
— „Здравствуй!" — сказал путник, подходя к мальчику.
— Сам здравствуй! — ответил тот, потупляя по — самоедски глаза.
— „Нельзя ли тут где-нибудь переночевать?"
— Отчего нельзя? Можно переночевать.
— „Проводишь, что ли, меня?"
— Отчего не проводить? Провожу.
— „Ну, пойдем вместе! Ты откуда сам-то?"
— Из становища! С койдинцами я. А ты откуда?
— „Из Архангельска. Это ладно, что с койдинцами, их-то мне и надобно".