Мировой экономический кризис и крушение планов экономического оздоровления Европы(1929–1931 гг.)
Обострение противоречий в условиях мирового экономического кризиса. В конце 1929 г. в странах капитализма разразился небывалый по силе экономически кризис. Он продолжался до 1932 г. — дольше, чем все предшествовавшие кризисы. Кризис перепроизводства промышленных товаров переплёлся с кризисом аграрным. Сопровождался он и финансовым кризисом. Вывоз капитала почти прекратился. Многие сотни и тысячи капиталистических предприятий, концернов и банков прекратили платежи по обязательствам и объявили своё банкротство.
Мировой экономический кризис содействовал росту безработицы и резкому понижению жизненного уровня трудящихся во всех странах. Общее число безработных достигло 30 миллионов человек.
Кризис затронул сначала Польщу, Румынию и Балканы, затем Соединённые штаты, наконец, Японию и Китай. С 1930 г. он обрушился на государства Западной Европы. Всего сильнее поразил кризис главную страну капиталистического мира — Соединённые штаты Америки.
В мае 1930 г. в Вашингтоне состоялась конференция крупнейших банкиров 48 стран, на которой обсуждались меры преодоления кризиса. Общее чувство растерянности, охватившее руководящие круги мировой буржуазии, ярко выразил директор Английского банка Андерсон. «Мы безмерно богаты в отношении нашего материального состояния, — заявил он, — но мы все страдаем. Страдаем мы не потому, что нам не хватает пищи или одежды, не потому, что товары дороги, но потому, что склады наши забиты дешёвыми товарами, которых никто не покупает, наши гавани заполнены кораблями, которых никто не фрахтует, а рабочие наши везде и всюду ходят в поисках работы. Что-то выпало из механизма нашей цивилизованной жизни».
Развитие кризиса вызвало обострение борьбы за рынки, за сферы влияния, за экспорт капитала, за передел колоний. Обострились противоречия между империалистическими государствами, между странами-победительницами и странами побеждёнными, между империалистическими странами, их колониями и зависимыми странами, наконец, между рабочими и капиталистами, крестьянами и помещиками.
В условиях мирового экономического кризиса международные отношения приобрели напряжённый характер. Версальско-вашингтонская система расползалась по швам. Германия, Австрия, Венгрия, Болгария открыто уклонялись от выполнения репарационных обязательств. Всё настойчивее добивались они права на своё вооружение. Всё определённее обозначалась группа государств, занявших агрессивную позицию в отношении послевоенного status quo. To были Германия, Италия, Япония и те «обиженные» Версалем государства, которые стали их попутчиками.
Поиски выхода из кризиса за счет СССР. Помимо неизбежно назревавших столкновений в стане империалистических государств мировой экономический кризис вызвал обострение противоречий двух систем — капиталистической и социалистической. Наиболее агрессивные элементы международной буржуазии стали искать выхода из кризиса на путях новой войны против страны социализма.
Что вопрос об интервенции вполне определённо ставился империалистами, показали происходившие в СССР в течение 1929–1932 гг. процессы вредителей, шпионов и диверсантов: шахтинское дело, процесс «промпартии». дело СВУ (петлюровской шпионско-вредительской организации), дело вредителей и шпионов из числа служащих концессионной компании «Лена — Гольдфильдс», процесс меньшевиков и др. Эти процессы установили, что реакционно-империалистические круги некоторых капиталистических стран готовили к весне 1930 г. военную интервенцию против СССР. Затем этот срок был перенесён на 1931 г. В качестве своей наёмной агентуры империалисты использовали не только белогвардейцев-эмигрантов, но и внутренних врагов советского народа, изменников троцкистов и бухаринцев.
Одновременно в ряде капиталистических стран развернулась ожесточённая кампания против советского экспорта. Советское правительство обвинялось в том, что оно якобы по бросовым ценам вывозит товары за границу и тем самым углубляет кризис во всём мире.
В 1930–1931 гг. были организованы одна за другой шумные антисоветские кампании. Политический их смысл заключался в том, чтобы подготовить общественное мнение капиталистического мира к нападению на страну социализма и сорвать социалистическое строительство в СССР, успешно осуществляемое по плану первой сталинской пятилетки. Наряду с кампанией против «советского демпинга» печать публиковала клеветнические статьи о применении якобы «принудительного труда» в СССР для производства дешёвых экспортных товаров. Эта кампания имела целью организовать экономический бойкот и блокаду СССР, Франция, а по её примеру и некоторые другие страны запретили импорт ряда советских товаров, либо принимали другие меры, ставившие советский экспорт в худшее положение по сравнению с экспортом других государств. Советское правительство приняло необходимые меры к ограждению интересов СССР. 20 октября 1930 г. Совнарком СССР принял постановление «Об экономических взаимоотношениях со странами, устанавливающими особый ограничительный режим для торговли с СССР». Это постановление предусматривало сокращение закупок в таких странах, ограниченное использование их морского тоннажа и другие меры.
В докладе на VI съезде Советов 12 марта 1931 г. председатель Совета Народных Комиссаров СССР В. М. Молотов разоблачил провокационный смысл кампании против «советского демпинга» и «принудительного труда в СССР».
Тов. Молотов показал, что удельный вес СССР в мировом экспорте составляет всего 1,9 %, а в балансе отдельных стран ввоз из СССР в 1929 г. составлял всего от 0,5 до 2,6 %.
Таким образом, экспорт СССР не мог служить причиной экономических затруднений, которые испытывали эти страны.
VI съезд Советов СССР, заслушав и обсудив доклад т. Молотова, вынес резолюцию, в которой отметил, что клеветнические кампании против СССР свидетельствуют о подготовке империалистических сил к прямой вооружённой интервенции против Советского Союза. Съезд обязал правительство Союза ССР принять твёрдые меры к ограничению импорта из тех стран, которые проводили меры к срыву советского экспорта, прикрываясь легендами о «принудительном труде».
Кампания по поводу «принудительного труда» также полностью провалилась. Многочисленные рабочие делегации, посетившие Советский Союз, опровергли лживые измышления врагов СССР и ознакомили широкие массы западных стран с огромными достижениями Советского Союза.
В обстановке разнузданной клеветнической кампании прессы, вопящей о «красном империализме» СССР, о «советском демпинге», «принудительном труде» и т. п., активизировались и заграничные белогвардейские организации. Центром антисоветских сил был Париж. Здесь 26 января 1930 г. произошло исчезновение одного из виднейших представителей белогвардейской эмиграции, генерала Кутепова. Очевидно, Кутепов исчез в результате внутренних распрей среди русских белогвардейцев. Но белогвардейская и вся реакционная французская печать усилила антисоветскую кампанию, утверждая, что Кутепова похитили «агенты Коминтерна и ГПУ», и требовали немедленного разрыва отношений с СССР.
В этот же период римский папа Пий XI объявил новый «крестовый поход» против СССР. В послании к генеральному викарию в Риме кардиналу Помпилли 10 февраля 1930 г. папа призывал верующих во всём мире к «молитвенному крестовому походу» против СССР, якобы преследующего религию. В ответ на призыв папы католическая и англиканская церкви в ряде европейских стран организовали антисоветские молебствия, а еврейские раввины в Польше объявили даже антисоветский пост.
Но дело не ограничилось одними молитвами и постом. В своём докладе на VI съезде Советов В. М. Молотов привёл документы, разоблачавшие прямую шпионско-вредительскую антисоветскую работу представителей всех религий и вероисповеданий. Особенно активны были католические патеры, подобранные из людей, способных к разведывательной работе для генеральных штабов.
Один из таких неофициальных агентов Ватикана в Австрии, бывший полковник австрийской армии Видаль, представил римскому папе план созыва международного антибольшевистского конгресса с целью подготовки войны против СССР. «Борьба против большевизма, — откровенно заявлял Видаль, — означает войну, и война непременно произойдёт. Поэтому не время и не место заниматься изучением вопроса, каким образом её избежать, и тратить энергию на безнадёжные мирные утопии».
Самыми ярыми пропагандистами антибольшевистского «крестового похода» в этот период были германские фашисты. Уже в 1923 г. объединились под знаком свастики все наиболее активные вооружённые банды в Германии, состоявшие на содержании юнкерства, банков и тяжёлой индустрии. На службе этого блока находился и Гитлер со своей ещё небольшой так называемой национал-социалистской партией; из членов её он стремился создать руководящие кадры фашистских организаций по всей Германии.
Видную роль в планах антисоветского «крестового похода» играл такой профессиональный организатор «пятых колонн» и террористических групп за границей, как фон Папен. Тесно связанный с юнкерским окружением Гинденбурга и с тиссеновской группой тяжёлой индустрии, фон Папен мечтал о реализации плана создания «срединной Европы», включающей значительную часть территории СССР.
Военной своей опорой германские империалисты считали рейхсвер. Впрочем, генерал Сект, долго стоявший во главе рейхсвера, не был сторонником немедленного открытия антисоветского похода на Восток. Сект, как и Штреземан, предпочитал тактику маскировки и двойной игры. В своей книге «Германия между Западом и Востоком», написанной в 1932 г., он доказывал необходимость для Германии иметь в случае войны на Западе твёрдо обеспеченный восточный фронт, без чего невозможно достижение германских целей.
«Если судьба Европы, — писал Сект, — зависит от отношений Германии с Францией, то с тем же правом мы можем утверждать, что отношения с Россией решают судьбы Германии».
Само собой разумеется, Сект отнюдь не имел в виду честного и прочного сотрудничества Германии с Советским Союзом. Это доказывает подпольная работа Секта, вскрытая на процессе право-троцкистского блока в марте 1938 г.
На этом процессе было документально установлено, что троцкистские заговорщики с 1923 по 1930 г. получили от рейхсвера около двух миллионов золотых марок. При этом они договорились с германскими империалистами о заключении «соглашения более широкого масштаба» — касательно расчленения СССР и уступки германским империалистам значительной части территории Советского Союза.
Таким образом, штаб рейхсвера имел в отношении СССР свой план действий. План этот не противоречил агрессивным замыслам Гитлера. Рейхсверовские генералы Сект, Фрич, Николаи, Адам и др. были только против преждевременного раскрытия антисоветских позиций Германии. Они призывали гитлеровцев соблюдать осторожность. При недостаточно устойчивом политическом, военном и международном положении Германии в тот период «крестовый поход» против СССР, естественно, мог быть для неё только «музыкой будущего».
План пан-Европы. Антисоветские происки активно осуществлялись и французскими империалистами. Большую роль в новых попытках создания блока европейских государств против СССР играл так называемый проект пан-Европы. Автором этого проекта явился французский министр иностранных дел Аристид Бриан.
17 мая 1930 г. Бриан обратился к 27 странам Европы с предложением «об организации режима европейского федерального союза». Под предлогом экономического сотрудничества и совместной борьбы с кризисом он выдвигал проект создания федерации всех стран буржуазной Европы. Предполагалось, 1то это «сообщество европейских народов» будет иметь специальный представительный орган в виде европейской конференции и исполнительный орган — европейский комитет.
По поводу этого «плана» французская газета «Temps» писала: «Эта идея является логическим продолжением политики Локарно, Лиги наций и создания европейской Антанты. Она имеет целью обеспечить европейским странам наиболее благоприятные условия для их экономического развития путём упразднения таможенных перегородок, вследствие которых слишком часто европейские государства противопоставляются друг другу враждебным образом».
Создание пан-Европы должно было укрепить международные позиции Франции. Бриан рассчитывал иметь в лице европейского комитета орган, послушный французскому империализму и служащий целям его политики. Несмотря на то, что пан-Европа мыслилась в рамках Лиги наций, она в известной мере ей противопоставлялась. Таким образом, французский проект был направлен против преобладающего влияния Англии в Лиге наций, равно как и против усиления международной роли Соединённых штатов Америки.
Главная цель Бриана заключалась в противопоставлении объединённой в «федеральный союз» Европы Советскому Союзу и в использовании пан-Европы против СССР. Потому-то Советский Союз и не был первоначально приглашён к участию в реализации проекта Бриана. По этому поводу т. Молотов указывал: «Крупнейшую роль в создании антисоветского фронта играет так называемый «европейский комитет», возникший по инициативе французского министра иностранных дел Бриана для создания блока европейских государств против Советского Союза. Упорное сопротивление Бриана и представителей зависимых от Франции государств приглашению СССР на майскую конференцию по так называемому «изучению мирового кризиса» показало, что у руководителей «европейского комитета» имеется определённое стремление превратить эту организацию в штаб подготовки антисоветского нападения».
План пан-Европы был сочувственно встречен пацифистскими кругами Европы. Естественно, он декларировал мир между Францией и Германией, общую безопасность, уничтожение таможенных барьеров и т. д.
Не возражали против плана Бриана и реакционные круги. Их соблазняла возможность образования широкого блока в Западной и Центральной Европе при изоляции СССР.
В руках французских империалистов такая объединённая Европа должна была служить целям активной антисоветской политики.
Осуществить план пан-Европы не удалось. Английская дипломатия не пожелала поддержать французское предприятие, явно сулившее усиление Франции в Европе. Со своей стороны и германская дипломатия усмотрела в этом плане попытку укрепления версальской системы. Италия также не хочет мириться с упрочением этой системы, пересмотра которой пользу итальянского империализма добивался Муссолини. Итальянская дипломатия особенно опасалась включения дунайских и балканских стран во французскую систему военно-политических союзов. Она рассматривала эти страны как зону своих собственных экономических и политических интересов.
Участие СССР в европейском комитете. План пан-Европы был передан на обсуждение так называемой европейской комиссии Лиги нации. Под давлением общественного мнения, встревоженного новыми антисоветскими планами, на заседание этой комиссии была приглашена и советская делегация. Однако по настоянию Бриана и его сторонников, участие СССР ограничивалось только экономической комиссией.
Принимая приглашение, Наркоминдел в ноте от 6 февраля 1931 г. выразил убеждение, что без обеспечения мира вообще и европейского в частности и без устранения коренных причин, нарушающих мир, нельзя рассчитывать на установление европейской солидарности в экономической или какой-либо другой области.
Советская нота подчёркивала, что предпосылкой сотрудничества народов и государств в экономической области должно являться радикальное улучшение политических отношений между государствами Европы.
В той же ноте Наркоминдел выражал недоумение по поводу того, что вопрос о допущении или недопущении тех или иных групп европейских государств в коллектив, претендующий на наименование пан-Европы, решается не по принципу географической принадлежности к Европе, а по другим соображениям. Очевидно, предполагается создать объединение лишь определённых социально-политических систем. Странным представляется, между прочим, что, например, «Швейцария, занимающая территорию 0,4 % всей Европы, или даже Норвегия, занимающая в Европе территорию, составляющую около 3,1 %, являются противниками допущения такого государства, как СССР, занимающего в одной Европе территорию, составляющую около 45 % всей Европы и превышающую в два раза территории Франции, Бельгии, Румынии, Югославии, Швейцарии, Испании, Голландии, Швеции, Дании, Норвегии, вместе взятых».
Имея сведения, что предполагается пригласить СССР, Турцию и Исландию лишь на отдельные заседания и что советская делегация не допускается к обсуждению организационных вопросов, народный комиссар иностранных дел в письме на имя генерального секретаря Лиги наций заявил решительный протест против такого неполноценного участия СССР в работах европейской комиссии. Протестовал он и против формы приглашения советской делегации. Последняя должна была прибыть в Женеву лишь к обсуждению третьего пункта порядка дня, причём да/ке не сообщена была точная дата этого обсуждения.
После этого письма советская делегация получила новое приглашение с более точным указанием срока и порядка работы комиссии.
Советская делегация могла принять участие в заседаниях комиссии лишь 18 мая 1931 г. Разоблачив в своём первом же выступлении несостоятельность и недобросовестность попыток представить экономическую политику Советского государства, в частности советский экспорт, как одни из факторов мирового экономического кризиса, она внесла в комиссию предложение заключить международный договор об экономическом ненападении. Предложение это обсуждалось в специальном комитете. 5 ноября 1931 г. им была принята резолюция советской делегации, вносившей следующие предложения:
«1. Комитет одобряет общую идею, которая лежит в основе советского предложения относительно пакта экономического ненападения.
Комитет констатирует возможность мирного сосуществования государств, имеющих различную экономическую и социальную структуру.
Комитет подчёркивает необходимость, чтобы в своих экономических отношениях государства вдохновлялись только потребностями жизни экономической, не принимая в расчёт соображений, вытекающих исключительно из различий политических и социальных систем».
Впрочем, постановления о заключении пакта об экономическом ненападении комитет не принял; решено было созвать для этой цели новое заседание, которое так и не состоялось. Всё же самый факт принятия советской резолюции был достаточно показателен: он свидетельствовал о неуклонном росте международного авторитета СССР и о крушении антисоветских замыслов, связанных с планом пан-Европы.
Лондонская морская конференция (21 января — 22 апреля 1930 г.). Экономический кризис обострил империалистическую борьбу за господство на морских путях сообщения. Вашингтонские решения ограничивали строительство линкоров и авианосцев, С тем большей силой разгоралось соперничество в сооружении военно-морских судов всех остальных категорий.
Особенно широкую программу военно-морского строительства осуществляли США. Англия не имела достаточно сил средств, чтобы угнаться за этим соперником. Она становилась сторонницей дальнейшего ограничения военно-морского строительства. Британская дипломатия начала блокироваться в эти вопросах с Японией. Англия обещала Японии свою поддержку в ряде международных вопросов, при условии, что за это Япония предоставит ей свою помощь в борьбе за ограничение морского строительства Соединённых штатов Америки.
С целью обсуждения вопроса о возможном регулировании строительства военно-морского флота была созвана конференция заинтересованных держав в Лондоне. Участниками конференции явились те же пять государств, которые участвовали в заключении Вашингтонского военно-морского соглашения, а именно — Англия, США, Япония, Франция, Италия. Разумеется, ни одна из держав не собиралась добиваться ограничения вооружений, хотя все они и декларировали эту цель.
Заседания конференции продолжались с 21 января по 22 апреля 1930 г. Противоречия между участниками конференции выявились в полной мере в процессе её работы. Особенно острым явился франко-итальянский конфликт. Италия категорически настаивала на том, чтобы её флот по всем видам судов не уступал французскому. Франция решительно возражала. Англия пыталась примирить противников. Она была заинтересована в соглашении между ними, так как отказ Франции и Италии ограничить свои морские вооружения мог привести к быстрому их росту, опасному для английских позиций в Средиземном море. Но все усилия англичан оказались тщетными. Итало-французское соглашение не состоялось. Решения конференции были приняты только тремя участниками и относились лишь к Англии, США и Японии.
Лондонская морская конференция дополнила Вашингтонский договор пяти держав. Был установлен для каждой из трёх стран предельный тоннаж её флота в категориях крейсеров, эсминцев и подводных лодок. Решения Вашингтонской конференции не дали Англии существенного выигрыша. Уже в 1922 г. ей пришлось согласиться на равный с США тоннаж линкоров. Но тогда Англия смогла сохранить за собой более сильный крейсерский флот. Согласно Лондонской конференции превосходство Англии в крейсерах по сравнению с США осталось лишь в размера 16 тысяч тонн, т. е. одного крейсера. Флот эсминцев и подводных лодок Англии и США был уравнен.
Зато значительного успеха на Лондонской морской конференции добилась Япония. Она в полной мере использовала поддержку Англии и англо-американские противоречия. По крейсерам была принята «вашингтонская» пропорция 5:5:3. Норма больших крейсеров была установлена для США — 18, Англии — 15 и Японии — 12. Но по эсминцам Япония сумела отстоять для себя в Лондоне более выгодное соотношение 3,5: 5. По подводным же лодкам решения Лондонской морской конференции предоставили Японии равные возможности с Англией и США.
Сразу же по окончании морской конференции в Лондоне Япония приняла программу «пополнения флота», расширив масштаб своего военно-морского строительства. С этого момента вооружения Японии на море стали расти самыми ускоренными темпами.
Англо-германский таможенный союз (19 марта 1931 г.). Между тем экономический кризис продолжал обостряться. Наряду с невиданным падением уровня производства, в состоянии глубокой депрессии находились вся система кредита и государственные финансы капиталистических стран. Банкротства банков и капиталистических фирм учащались. Раньше других не выдержала банковская система Австрии. Приток займов в страну прекратился. Вывоз, особенно в Германию, резко упал.
В Германии в начале 1930 г. кризис охватил все отрасли промышленности. Правительство Брюнинга пробовало искать выхода, перелагая на плечи трудящихся всё бремя громадной иностранной задолженности и репарационных платежей. Это вызывало всё возрастающее недовольство масс. Его спешили использовать национал-социалисты. В стране развивалась яростная реваншистская кампания. Пересмотр Версальского договора стал боевым лозунгом всей Германии.
Правда, германская дипломатия вынуждена была ещё маскировать свои ревизионистские планы. Но их скорейшая реализация стала основной её задачей. В первую очередь она выдвинула требование аншлюсса (присоединения) Австрии к Германии.
Однако страны Антанты, ссылаясь на Сен-Жерменский договор 10 сентября 1919 г., категорически возражали против аншлюсса.
Ещё 4 октября 1922 г. был принят так называемый Женевский протокол, запрещавший аншлюсс даже в форме экономического союза Австрии с Германией.
Тем не менее попытки добиться аншлюсса в той или иной форме продолжались Германией с прежней настойчивостью.
Идея таможенного союза Германии с Австрией пропагандировалась и в литературе пангерманистов, посвящённой плану создания «срединной Европы». В ней доказывалось, что ядром германского государства, объединяющего всех немцев Европы, должно быть слияние Германии и Австрии.
Вышедший в 1927 г. в Германии сборник «Проблема аншлюсса» заключал в себе карту, озаглавленную «Национальная немецкая земля в прошлом и настоящем». Карта изображала германскую «срединную Европу», включающую Германию, Австрию, большую половину Чехословакии, южную Польшу, Познань, Данцигский коридор, итальянский Тироль, две трети Швейцарии, всю Голландию, почти половину Бельгии, часть южной Венгрии, западной Румынии и Северной Италии.
Пояснение к карте гласило: «История Германии представляет собой борьбу за разрешение вопросов, получивших ныне жгучую остроту. Эти вопросы составляют проблему создания германского государства в Центральной Европе и сведения счётов германского народа со своими восточными соседями… Только твёрдость обеспечит внутреннее единство Центральной Европы против давления народов и государств Запада и Востока… Ибо территория германского заселения распространяется за пределы границ Германии во всей области Центральной Европы».
Так ещё в 1927 г. германский империализм обнаруживал своп вожделения, нашедшие вскоре своё законченное выражение в захватнических планах гитлеризма. Четыре года спустя, пользуясь ослаблением международных позиций Франции, начинающимся разбродом Малой Антанты, ростом агрессивно-ревизионистских настроений фашистской Италии, германская дипломатия сделала новую попытку заложить основы «срединной Европы».
19 марта 1931 г. австрийский вице-канцлер Шобер и германский министр иностранных дел Курциус подписали соглашение о едином таможенном законе, о согласованных тарифах и об уничтожении таможенной границы между обоими государствами.
В речи от 30 марта 1931 г. Шобер мотивировал заключение австро-германского таможенного союза безрезультатностью пан-европейской конференции и необходимостью урегулировать европейский хаос путём «региональных соглашений», якобы в соответствии с меморандумом Франции от 17 мая 1930 г.
Шобер и Курциус пытались прикрыться не только французской инициативой. Германская дипломатия попробовала было уверить и Англию, что соглашение 19 марта 1931 г. целиком идёт навстречу её интересам. Ведь Англия менее, чем Франция и Италия, заинтересована в неприкосновенности status quo в Центральной Европе. Ей даже выгодно поддержать Германию против Италии; иначе она может толкнуть Германию за образование германо-итало-русского блока.
Снова германская дипломатия прибегала к излюбленным приёмам — разжиганию международной склоки, запугиванию шантажу. На этот раз игра её не удалась. Франция выступала решительным противником таможенного союза Австрии с Германией. Англия, добиваясь уступок в вопросе о морских вооружениях, поддержала Францию. Вопрос об австро-германском таможенном союзе был передан сначала в Лигу наций, а затем в Постоянный международный трибунал. Одновременно, 16 мая 1931 г., был опубликован французский меморандум с изложением «конструктивного плана» экономического и финансового оздоровления Австрии.
В этом документе Франция требовала, чтобы Австрия «не отказывалась от своей независимости без одобрения Лиги наций»; европейским государствам она предлагала «помочь Австрии достигнуть экономического процветания».
5 сентября 1931 г. Постоянный международный трибунал вынес 8 голосами против 7 решение, что таможенный союз несовместим с договорными обязательствами Австрии.
За два дня до решения суда, 3 сентября, Шобер и Курциус заявили об отказе их стран от таможенного союза.
Эта капитуляция была ускорена решительным финансовым нажимом со стороны Франции, прекратившей свою помощь австрийским банкам.
Провал замысла немецкой дипломатии озлобил германских реваншистов. Национал-социалисты развернули в стране самую бесшабашную националистическую демагогию.
Общий курс политической жизни Германии сдвинулся резко вправо. Страна быстрыми шагами шла по пути фашизации. Её дипломатия всё настойчивее стремилась добиться взрыва версальской системы и осуществления великодержавного германского реванша.
Меморандум Гувера. Международное положение в Европе осложнялось тем, что Германия находилась накануне экономической катастрофы. Несмотря на чрезвычайные указы Брюнинга о сокращении заработной платы и новых налогах, государственный бюджет Германии вмел миллиардный дефицит. Иностранная задолженность в начале 1931 г. достигла 27 миллиардов марок. В стране обострился кризис денежной и кредитной системы. Начался массовый отлив капиталов за границу.
Между тем приближался очередной срок уплаты репараций — 15 июня 1931 г. Европейские кредиторы Германии опасались, что Германия совершенно прекратит репарационные платежи. Они запрашивали, как это отразится на их долговых обязательствах по отношению к США. Но американцы, как всегда, стояли на той точке зрения, что военные долги и репарации не связан между собой.
Угроза финансовой катастрофы заставила германского канцлера Брюнинга и министра иностранных дел Курциуса вступить в переговоры с Макдональдом и Гендерсоном по вопросу о моратории. Встреча состоялась 5–9 июня 1931 г. в загородной резиденции английского премьер-министра Чеккерсе. Надежды немцев на мораторий не оправдались. Утечка золота из Германии за границу продолжалась. За время с 10 по 19 июня золотой запас Рейхсбанка уменьшился на миллиард марок.
20 июня 1931 г. Гинденбург послал телеграмму президенту США Гуверу с просьбой о помощи. В это время сам Гувер выступил с предложением о приостановке на один год всех платежей по международным правительственным долгам, репарациям и займам.
«Это мероприятие, — писал Гувер в своей декларации, — ставит себе целью посвятить будущий год задачам экономического восстановления мира… Я предлагаю американскому народу быть в своих собственных интересах мудрым кредитором и хорошим соседом».
Предложение Гувера было встречено в Германии как якорь спасения. Англия и Италия отвечали сдержанно, но также согласились принять гуверовский план. Франция, более других заинтересованная в получении репарационных платежей, обусловила своё согласие целым рядом требований. В ноте от 24 июня 1931 г. французское правительство заявило, что для выхода из кризиса «простая общая приостановка платежей является недостаточным средством».
Необходимо, чтобы Франции была гарантирована уплата той части репараций, которая входила в так называемые «безусловные платежи» и не подлежала отсрочке.
Франция явно затягивала переговоры. Германии угрожал финансовый крах. 8 июля председатель Рейхсбанка Лютер, вылетел на аэроплане в Париж и Лондон в надежде выпросить кредиты. Однако Франция отказалась вести какие бы то ни было переговоры о кредитах. Французское правительство требовало от Германии «политических гарантий»: отказа от австро-германского таможенного союза, приостановки работ по сооружению второго «карманного броненосца», прекращения агитаций за пересмотр Версальского договора, закрытия «Стального шлема» и других военных организаций и т. п.
Германия отклонила эти условия.
Открывшаяся 20 июля в Лондоне конференция премьеров рекомендовала предоставить Германии долгосрочный заём и назначить комиссию экспертов для обследования финансового положения страны.
В это время в Германии произошло банкротство крупнейшего Данатбанка. Стали закрываться и другие банки. Платежи, кредиты и выдача заработной платы германским рабочим и служащим приостановились. Встревоженные судьбой своих инвестиций, американские и британские банки пошли на новые уступки. Банк международных расчётов постановил продлить на три месяца кредит в 100 миллионов долларов, предоставленный Германии центральными банками Англии и США. Комитет экспертов во главе с английским экономистом Лейтоном констатировал невозможность для Германии возобновления репарационных платежей даже после истечения годичного срока моратория Гувера.
Назревание политического кризиса в Европе. Объявление моратория Германии не помогло освобождению «замороженных» в Германии английских и американских капиталов. Кредитный кризис в Европе продолжался. Не будучи в состояний справиться с возрастающим отливом капиталов и с продолжавшимся сокращением золотых резервов Английского банка, английское правительство 21 сентября 1931 г. решило отменить золотой стандарт. Это было началом урагана, который понёсся на запад через океан.
Падение фунта стерлингов вызвало потрясение финансово-кредитной системы во всех связанных с Англией странах и в США. Вслед за Англией отменили золотой стандарт Швеция, Норвегия, Дания, Финляндия, Португалия, Индия, Канада, Египет, Япония. На место фунта стерлингов во Францию и другие страны хлынул поток американских долларов. За месяц из США утекло до 330 миллионов долларов. По настоянию финансовых кругов США в Вашингтон был приглашён представитель Франции Лаваль. Совещание Гувера и Л аваля должно было обсудить меры для предотвращения дальнейших финансовых бедствий. Результатов этого совещания напряжённо ждали повсюду. Говорили, что оно должно решить судьбу мира. Но гора родила мышь. 25 октября 1931 г. было опубликовано коммюнике, оповещавшее мир, что обе стороны решили не связывать своей свободы взаимными обязательствами. Признавалась лишь необходимость продления действия гуверовского моратория и восстановления доверия и экономической стабильности в потрясённых кризисом странах.
Политическую сторону вопроса о «восстановлении доверия», о котором гласило коммюнике, осветил в своей речи председатель сенатской комиссии по иностранным делам Бора на пресс-конференции 23 октября 1931 г. Он заявил, что восстановить экономические связи, нарушенные войной и послевоенным кризисом, и поддерживать мир при помощи голой силы нельзя. Некоторые положения Версальского договора должны быть пересмотрены; таковы, например, вопросы о Польском коридоре, о Верхней Силезии, о репарациях.
Впечатление от декларации Бора было огромно. Оно ещё усилилось, когда через два дня Муссолини произнёс в Неаполе громовую речь, в которой вопрошал: «Как можно говорить о реконструкции Европы, пока не пересмотрены некоторые статьи известных мирных договоров, которые привели весь мир на грань материального крушения и морального отчаяния?»
Вся пресса заговорила о близкой ревизии Версальского договора либо в порядке мирного соглашения, либо путём «применения силы».
Таким образом, мировая экономическая катастрофа приводила непосредственно к европейскому политическому кризису, явно чреватому войной.
СССР — фактор мира и устойчивости международных отношений. Среди общего хаоса только СССР не переживал кризиса. Успехи первой пятилетки, экономический подъем и политическое укрепление СССP вызывали крайнее раздражение империалистов.
В докладе народного комиссара иностранных дел на второй сессии ЦИК СССР пятого созыва 4 декабря 1929 г. отмечались усилившиеся проявления вражды к СССР в правящих реакционно-буржуазных кругах империалистических стран.
В этом отношении особенно тревожные симптомы наблюдались в Германии и Японии.
«За последний год, — гласил доклад, — мы имеем новые доказательства того, что в Германии имеются лица, группы, организации и даже партии, которые ставят своей целью радикальное изменение политики Германии в сторону антисоветских махинаций… За подобными попытками необходимо внимательно следить».
Правда, в интересах сохранения добрососедских отношений с Германией советская дипломатия предпринимала шаги, могущие упрочить советско-германское сотрудничество. Так, по инициативе правительства СССР была заключена конвенция о согласительной процедуре 1929 г.; 24 июня 1931 г. подписан был протокол о продлении советско-германского договора 1926 г.
Эти мероприятия советской дипломатии сопровождались актами, направленными к охране мира и укреплению сотрудничества и с другими странами. 17 декабря 1929 г. был подписан протокол о продлении договора 1925 г. с Турцией; 7 марта 1931 г. — Дополнительный к нему протокол; 6 мая 1931 г. — протокол о продлении договора 1926 г. с Литвой; 30 октября 1931 г. — протокол о продлении договора 1925 г. и относящихся к нему протоколов с Турцией.
Пакты о ненападении содержали обязательства сторон не участвовать во враждебных блоках, обязательства об экономическом ненападении, о неучастии в экономическом и финансовом бойкоте и т. п. В договоре с Францией, заключённом в 1932 г., было предусмотрено, помимо того, взаимное обязательство невмешательства во внутренние дела и «недопущения существования на территории одной стороны военных организаций, имеющих целью борьбу против другой стороны, или организаций, присваивающих себе роль правительств или представительств всех или части территорий другой стороны».
Пакты о ненападении предусматривали также отказ от всякого акта насилия, нарушающего целостность и неприкосновенность территории или политическую независимость другой стороны, без различия того, совершаются ли эти акты после объявления или без объявления войны.
Усилия советской дипломатии, направленные к упрочению мира, были тем более своевременны, что давно назревший взрыв версальско-вашингтонской системы фактически начался. Более того, он привёл к возникновению первого очага войны и к «вползанию» всего капиталистического мира во вторую мировую войну.
Этот очаг зажгла на Дальнем Востоке империалистическая Япония, использовав благоприятно для неё сложившуюся международную обстановку.