Почему мамы до сихь порь н%ть? Пора! А что, если-бт

сь мамой несчастье случилось? Я бы ушла. Одна. Зажила

бы по другому... Пробралась бы ва-граниш. Страшно!

Но я знаю, это глупости...

Ахъ, какь будеть чудесно у синяго моря. Рано по утру

одна А ват4мъ на пароходь вь дальнюю волшебную страну.

Чтб-то скажеть она? Вдругъ д%йствительность обыденная,

Ври?! Не върю Такь странно, когда представляешь сеа

столь разнообразную жизнь Mipa сейчасъ.

Я пишу, читая Блока, ожида.я маму. Что такт долго Ать

ея? Мама пртпла. Все вернулось вь свою колею.

Поручикъ, о которомъ я писиа, Ароятио, юдофоб. По-

этому, онъ сь нами такь грубо разговаривалъ. Другой нахаль-

ный невъжда. Онъ называлъ „Демона“ оперой, не зная ни-

чего о Лермонтовскомъ. У Мопассана, по его словамъ, юмо-

любовные разсказики. Насъ было трое на скамьЪ,

и онт дерзко, вь полномъ смыслЪ слова, требоваль Аста.

„Этого pycckie люди не дьлають!И — говориль онъ на мами-

ны протесты. Никто не возразихь. Отвернувшись кь окну,

я заплакала. Такт обидно и горько было... За что?

Всей душой любишь и желаешь добра своей родив коей

я до сихь порь считала, и слышишь, какь тебя зачум-

ляють словомъ проклтымъ: „жидь". Злоба безсильная, жгу-

чая ненависть, просыпаются въ душЬ. Теперь еще больше

хочу Ахать.

Теперь не могу я такъ работать, какъ думиа: пусть стих-

неть. Вь страшные дни погра въ kie" я чувствовиа брат-

ство, единство съ евреями, нищими, омерзительными, до тьхь

порь ненавидимыми мною. НЬтъ, тогда они не были мн•Ь

омерзительны. За что, за что? Когда я слышу вещи,

. этихь злобных» людей И,

я ихь такь ненавижу, такь .

противные. Когда это дЬлаютъ темные, забитые, не таково,

Ароятно, это чувство, но ко вс%мъ „интеллигентнымъ“ пог-

ромщикамь, вродЬ дорожнаго спутника, его мало!

Какъ обнять Жизнь ? ! ..

315